Коротко о моем главном

О, мука! О, любовь! О, искушения!
Я головы пред вами не склонил!
Но есть соблазн, соблазн уединения, его еще никто не победил.
Зинаида Гиппиус

В мае 1986 года, мы приехали жить в СССР. Точнее вернулись. С учетом того, что я была 9-летним ребенком и большую часть жизни прожила в Алжире для меня больше подходит слово "приехали". Родители вернулись, а мы с сестрой приехали...
Мне не запомнился Алжир, он впечатался в мое сознание, в мою память, в мое мировоззрение.
Чем?
В первую очередь морем, конечно. Его ворчанием, шептанием, буйством. Мы жили недалеко от берега, на третьем этаже пятиэтажного дома и иногда пол балкона, смотрящего на берег, был мокрым от морской воды. Мама часто отмывала окна со стороны моря от засохшей соли. Берег моря был самым разным, где то огранен скалами с пещерами, где то колючими дюнами, где то банальным пляжем с зонтиками и загорелыми людскими телами. Побережье это ведь целая планета! насекомые в песке, крабы, ежи, креветки в лужицах в скалах. Иногда приплывали огромные черепахи, а однажды штормом выбросило огромного кашалота. Люди, со своими разговорами, с маленькими радиоприемниками из которых льется озорная французская речь, музыка, которая сейчас считается жанром Диско... Мне всю жизнь снится море. Всю жизнь хочется тепла, солнца,пространства и запахов юга. С моего сердца не смывается засохшая соль Средиземного моря.

Дальше...

Невозможно изменить да и незачем менять усвоенные Там правила поведения общения с людьми. Это то, что Алжир фундаментом заложил в меня. Здороваться, улыбаться, трепать за щечку детей, интересоваться делами, поддерживать легкую беседу. Не нагромождая свои проблемы собеседнику и не вытягивая из него его проблемы. При обсуждении каких то серьезных тем избегать категоричности. Я бы не писала об этом, если бы всю свою последующую жизнь в СССР и России не получала бы разнообразную и часто ранящую реакцию от людей в ответ на довольно миролюбивую и дистанционную манеру общаться. Но об этом позднее.

Каким же я увидела тот самый Союз, тоску и ностальгию о котором мне внушили родители и советские ребята из посольской школы? Ставрополь, а мы приехали жить именно туда, южный город и в мае всегда очень приятен. Поэтому оглушило меня не сразу.

Однажды, я шла по улице и увидела мужчину без сознания, лежащего в траве. Как я бежала к маме, как тянула ее за руку! Человеку плохо! Но подойдя ближе, мама сказала мне что переживать не нужно и врача вызывать тоже - он просто пьян. Я не могла поверить, что есть причина, по которой ты освобождаешься от моральной обязанности помочь человеку. Мама, наверное, просто чего-то не понимает! Это был первый из тех редких поводов за всю мою жизнь, когда я усомнилась в безапелляционной правоте мамы.
К слову о хождениях по улицам, всю мою жизнь до этого, я ходила везде только с кем-то из родителей, либо с кем-то из взрослых, чередующихся в сопровождении детей. Например, сегодня моя мама забирает из школы меня и соседских девочек, завтра какая нибудь из других мам. Арабская страна, нельзя детям иностранных служащих быть без присмотра.
Ставрополь - мои родители сочли местом безопасным и в школу - со школы я ходила сама. Пару раз я заблудилась, пару раз шла чересчур долго. Но это все ерунда! Вот когда наступили темные зимние дни - каждый раз идя со второй смены школы меня накрывало ощущением преследования сродни ужасу впечатлительной особы от просмотра фильма ужасов. После того, как однажды я увидела эксгибициониста я очень просила родителей водить меня из школы и обратно, но вера родителей в безопасность Союза была на уровне стереотипа, который они менять не хотели. Думаю этот стереотип и сейчас работает у многих родителей, несмотря на то что страна другая, люди другие, показатели преступности тоже.

Ребята в школе почему то меня не приняли, они смеялись над моими лаковыми пеналами, пахнущими стерками и желанием высказывать свое мнение на любую тему по учебе или какую нибудь жизненную ситуацию. Сейчас, я конечно понимаю какое чувство им мешало дружить со мной, но понять этого тогда я не могла. Да если бы и поняла, вряд ли с тем чувством можно бороться. Мне был объявлен бойкот в школе и большую часть школьной жизни я провела в уединении родительского дома и сада.

Какое то время по приезду, мои родители чувствовали себя на вершине жизненного успеха, у нас была машина, набор бытовой техники аналогичный тому, который сейчас имеет практически каждая семья, одежда с этикетками, которая завораживала родню и друзей дома. Ощущение устроенности в днем сегодняшнем и уверенности в завтрашнем было равносильно ощущению, если бы сегодня кто то обладал контрольным пакетом акций какой нибудь известной нефтяной компании. В общем, мои родители были довольны своим возвращением, а я своим приездом не очень. И мое это "не очень" было непонятным для них.

Но это длилось всего несколько лет. Пришли девяностые годы...

Наши 90-ые отличались своей разновидностью лишений. Работа для родителей потеряла смысл - за нее не платили. Доступа к сбережениям не было - закрыли банковские счета. Спасла нас плодородная и родная земля Ставрополья. К слову, она никогда не предавала нас всю семейную историю, насколько поколений я ее знаю. В уединении мы "сажали огород", выращивали индеек и нутрий. Колхозные поля, налитые урожаем были никому не нужны, и мы собирали яблоки для себя, сахарную свеклу для нутрий. Помню как собирали, переносили из машины, сортировали, убирали от ботвы, кормили, чистили клетки. И так каждый день несколько лет. Как то раз, поддавшись повсеместному "увлечению" торговлей, моего отца увели с рынка с руками за спиной из за того, что место для торговли было "неправильным". На этом его "увлечение" торговлей было закончено, а я узнала что такое унижение и беспомощность, наблюдая за этим, оставшись одна в толкучке с "товаром", который нам милостиво дала соседка Татьяна, работавшая "на базе".
Моей маме с "увлечением" торговлей повезло чуть больше, она даже съездила в Турцию, в Трабзон, продала там какие то фонарики и прочие вещи, данные все той же доброй Татьяной, жила несколько дней в гостинице с клопами, разговаривая на чистейшем английском с некоторыми изумленными покупателями. На вырученные от продажи фонариков деньги мама купила какой то сервиз и еще несколько вещей для продажи. Мы их продали и у нас помимо продуктовых запасов были еще и деньги какое то время. Но больше мама торговлей не "увлекалась".
Началась эра приема иностранных гостей на Ставрополье и родителей, знающих языки в совершенстве позвали на работу. К иностранцам в ту пору относились очень подобострастно, будто к кинозвездам, снизошедшим к людям. Надо сказать, что традиции на Ставрополье и без того очень хлебосольные, но в случае приема иностранных гостей встречающие превосходили самих себя.
Женщины пытались завести интрижки, кто с целью замужества и отъезда "заграницу", кто из спортивного интереса. Мужчины наводили мосты извлечь какую нибудь выгоду из знакомств, не обращая внимания на кокетство своих жен.
Можно предположить что такое отношение кружило головы приезжим гостям, но не всегда. Однажды, мой отец переводил документ, пришедший от правительства Кубы в адрес группы предприимчивых ставропольчан, имеющих отношение к городской власти , которые требовали официальную торжественную встречу их в аэропорту Гаваны, когда те прилетят отдыхать. Документ с Кубы представлял собой официальную ноту протеста на запросы, не полагающиеся по статусу заявителей. "Какой стыд..." - бормотал папа, стараясь перевести документ "помягче".
Ставропольский край всегда представлял собой житницу, русские цари, офицеры, казачество, да и советский режим потратили немало сил на освоение и удержание этой территории. А в соседнем Грозном каждую неделю местные жители опрокидывали памятник генералу Ермолову. Каждую неделю - потому что каждый раз, после ночного акта вандализма, тем же ранним утром, из хранилища какие то службы привозили и устанавливали новый.
В какой то момент памятник свергли окончательно. И это стало будто предвестником более уверенного и вызывающего поведения коренных народов соседних республик. Особенно молодых мужчин и юношей.
Как я уже писала - я и без того вела очень уединенный образ жизни, а теперь, когда по городу стали хаотично носиться "девятки" и иномарки с затемненными окнами, затаскивающие своими клешнями внутрь девочек, девушек и женщин уединение стало приносить не только погружение в свой внутренний мир, но и ощущение безопасности.
Но и оно было не полным. Начались квартирные кражи. Все имеющиеся в доме ценности мы как и все желающие уберечь свое кровное имущество, прятали в подполье. Но позже достали, потому что мама пошутила - сами себя обокрали. Кстати, вся та бытовая техника в доме моих родителей до сих пор исправно работает! Даа, и техника в те времена была иного качества!

Есть такая теория, в которой говорится, что большинство духовных ценностей, которые человек вбирает в себя приходятся на 15-летний возраст. Сложно судить, какие ценности вынесло мое поколение из своего 15- летия. Принято считать, что предприимчивость, авантюризм, тяга к разрушению принятых общественных основ. Лично для меня - моя ценность, мое сокровище это уединение. Быть в своем доме, быть со своими книгами и заметками, разговаривать с деревьями и животными, много молчать, церемонно пить чай, мечтать о путешествиях, продумывать планы.