Номинация «Уроки жизни»

Взгляд Ариадны
1.

Ей совсем не обязательно было приходить в этот день в школу. Учебный год закончился, экзамены сданы, оценки выставлены. Остались только мы, девятиклассники, отрабатывающие трудовую повинность. Уборка классов, коридоров, подготовка школы к… каникулам. Несколько дополнительных дней в опостылевших за год стенах давались с трудом, но никто отлынивать не собирался. И в мыслях не было. Советская школа, свои жесткие правила. Настоящие пионеры всегда готовы ко всему…

Я бесцельно пинал воздух в коридоре на первом этаже, когда она ворвалась в раздевалку для старших классов. Там никого не было. Она сделала вид, что изучает расписание уроков, висящее на стене рядом. Старое расписание! А потом она обернулась, и мы пересеклись взглядами. О, что это был за взгляд! Даже сегодня, 28 лет спустя я помню его пронзительность и неописуемую выразительность. Одна секунда, вместившая в себе историю так и не возникших отношений.

Непонимание, обида, согласие, приглашение к продолжению игры? Я так, к своему стыду, и не понял, что тогда вонзилось в мою душу. В следующий миг к ней подскочили «ашки» из параллельного класса, закружив в водовороте банальных и ненужных вопросов, и больше я ее не видел. Никогда.

Тот взгляд стал для меня переломным в жизни, но понял я это значительно позже…

2.

Наш класс был последним, кто учился по старой советской программе. Сразу за нами шла реформа. Введение 11-го класса, поговаривали и о появлении нулевого, куда переведут старших малышей из детсадов. Правда или нет, нас это не трогало. Мы последние, кто балдел, не сдавая экзаменов в 9-м классе. Этот год все учились, как хотели, вернее, кто хотел. Лично я здорово завалил ряд занятий, заявив родителям, что я не «белая ворона», четко сориентировавшись на «нужные» предметы, то есть те, которые шли в аттестат. По ним я не опустился ниже «четверок». Но не это стало самым главным в тот период моей жизни. Впервые в мою, в общем-то, беззаботную жизнь вторглись серьезные эмоции, глубины которых я еще толком не понимал. Я влюбился… Как и мой лучший друг. К счастью, в разных девушек и из разных классов.

Пора представиться. Меня зовут Дмитрий. Дима Чуров, обычный пацан, без внешних изъянов, разве что на тот момент низкого роста, на физкультуре стоял почти самым последним. Мой друг – мой тезка. Одногодки – тезки в моем мире впоследствии встречались очень часто, и я знаю почему. Как мне сказала мама, вначале 70-х имя Дмитрий было очень модным. Вот и друга моего звали Дима Ищенко. Отличник учебы и… фанат итальянской эстрады. Да-да, в то время был самый пик популярности Альбано и Ромины Пауэр, Тото Кутуньо и так далее. Благо, что советское телевидение не считало неприличным показывать их выступления. А еще жутко популярным был «Кубик Рубика». Мы с Диманом при помощи журнала «Знание-сила» с трудом собирали по несколько граней.

Период, о котором я хочу рассказать – 1985-1987 года. Время начала бардака под названием «Перестройка», что мы, по сути, еще дети, не понимали и не ощущали на себе. Политика, вообще, нас не касалась. Так нам казалось. Конкурс на лучшую советскую песню, «Зарница», пионерские слеты и другие патриотические мероприятия – это все по-прежнему было в ассортименте. Обычная школьная программа. Все участвовали, все думали, что это нормально и правильно. Помнится, когда умер Брежнев (в 1982 году), это был настоящий шок для всех. Некоторые девчонки из нашего, на то время еще 6-го класса, плакали навзрыд. Лично мне понравилось то, что в тот день отменили уроки и всех отпустили домой.

Но я отвлекся. Место действия – город Мурманск, средняя школа № 35, 8-9 классы. Я был в классе под литерой «б» (нас все звали «бандитами»), а еще были «алкаши» («ашки») и «воры» («вэшки»). Отличный период жизни, до сих пор снится. Наверное, потому и помню многие события до мельчайших деталей. Мурманск – город, построенный на сопках, буквально на камнях. Он террасами спускается к незамерзающему заливу, окутанному огромным торговым портом. Наша школа стояла на небольшом уступе. Напротив входа проходила городская улица с крутым подъемом на одну из террас. Справа – гора высотой во все три этажа школы. Здесь зимой мы устраивали игры в «Короля горы». В начальных классах. Став постарше, мы перестали приводить в ужас родителей грязной формой, ссадинами и фингалами. Я записался в футбольную секцию в ДЮСШ-8, Диман стал (да и всегда был) активным участником всевозможных школьных мероприятий.

3.

Как это началось, точно не помню. В нашем классе учились две сестрички, Света и Ирина Сущевы. Сводные сестры. Ирина – яркая, симпатичная блондинка, самая красивая в нашем классе. Диман Ищенко тоже был хорош. И, слово за слово, шутка за шуткой, взгляд за взглядом, между Иринкой и Диманом завертелись некие отношения. Я, как лучший друг был, конечно, рад.

Все происходило в тайне. Встречи только после учебы, на той самой горе у школы, где некто построил зимний шалаш. Дмитрий и Ирина скрывались в нем и… целовались. Мы со Светой, как верные пажи, стояли снаружи и охраняли таинство. Тогда это казалось таким важным…

Новое увлечение Димана внесло раздор в наши отношения. Мы вдруг начали ругаться из-за мелочей, а все потому, что ему не нравились мои мелкие подколки насчет его страсти. Сейчас понимаю, я был не прав. Подсознательно я завидовал, но не признавался в этом. На эту болевую точку и нажимал в ответ мой дружеский тезка. Периодически мы не разговаривали по два-три дня. И это мы, лучшие друзья, всегда и везде вместе, в будни и выходные. Первую половину в школе, вечером и в выходные на улице. Ни интернета, ни сотовых и даже стационарных телефонов не было, общались, приходя друг к другу в гости, забегали, звали гулять. Не то, что сегодня, любой звонок или стук в дверь приводит в оцепенение.

К концу 8-го класса диссонанс в дружеских отношениях достиг апогея. Видимо тогда во мне и зародился «компас одиночки», пунктирной линией прошедшей сквозь всю мою жизнь. Я даже дневник завел, в первый и последний раз. А еще я вдруг понял, что мне тоже нравятся девочки. Особенно красотка из параллельного класса. Стройная фигура, копна слегка вьющихся темно-коричневых волос, спускающихся ниже плеч, темные пристальные глаза, правильные, точные черты лица.

По расписанию уроки у «бэшек» и «ашек» часто шли последовательно в одних и тех же кабинетах. Я старался придти пораньше, чтобы увидеть ее. Как она выходит из класса, идет по коридору. Я не был знаком ни с кем из параллельников, спросить о ней у «врагов» без риска стать посмешищем и допустить утечку информации, тоже не мог. Ближайший друг традиционно дулся, я тоже хорош, молчал, как рыба. Патовая ситуация.

Надо признаться, что я до 10 класса был очень скромным, замкнутым ребенком. Причина, как проста, так и неприятна. Я заикался. В пять лет мама сводила меня в кино на приключения Синбада и циклоп здорово меня напугал. Врачи, терапевты, таблетки, психологические тренинги, как только меня не приводили в норму, но изъян остался – как только я начинал волноваться, моя речь превращалась в азбуку Морзе.

Помню, стою на дискотеке (уже подвиг), наблюдаю за понравившейся мне девчонкой, жду медленного танца, мысленно в сотый раз прокручиваю, как я подхожу и приглашаю ее на танец. Не зря мне уже тогда нравилась фантастика. Читать книги я начал очень рано, отец и мать подсадили на фантастику и приключения, вот и мыслить я начал… нереально. Я прекрасно понимал, что с места не сдвинусь, но стоял и мечтал. Мечта – вот все, на что я был способен.

Вместо медленного танца итальянские диско-ритмы неожиданно сменил крутой рок в исполнении группы «Европа». «Final Contdown», «Последний отсчет», хит на все времена от шведских хард-рокеров, сшибая остатки «железного занавеса», набирал популярность в Советском Союзе. Для меня это было очень громко и дико… смотреть на двух извивающихся в неописуемом "танце" парней, одетых в джинсовые куртки с неимоверным количеством клепок и цепочек, с ирокезами на головах. Для того времени зрелище очень экзотическое.

Оглушенный и внутренне посрамленный я ушел с дискотеки… вполне довольный. Барражируя по залу, мне случайно удалось узнать имя. Кто-то окликнул ее, и мое сердце сделало кульбит. Мое увлечение звали Наташа. Я торжествовал, это была первая хоть и ничтожная победа моей первой любви. Больше трофеев до конца учебного года не было. Добился разве того, что она заметила мои самонаводящиеся глаза.

4.

Начало 9 класса ознаменовалось заключением перемирия с лучшим другом. Перемежая разговор летними каникулами, мы затронули и «наших» девушек. У Димана школьный роман закончился, у меня так и не начался. Но, как настоящий друг, он предложил мне помочь познакомиться с Наташей.

Месяц ушел на то, чтобы узнать ее фамилию. Диман, более общительный, чем я, жертва Морзе, раз за разом пытался заглянуть через плечо учителей (друган высокий, не то, что я) в классный журнал «ашек», отвлекая их незатейливыми вопросами по школьной программе. Успех принес три варианта, столько у параллельников оказалось Наташ. Затруднение устранили быстро, как бы невзначай громко произнося фамилии «жертв» на переменах вблизи базирования «вражеского» класса. По отзывам отсекли лишних.

Поиграли мы с Диманом и в настоящих сыщиков. Следили, сменяя друг друга, за Наташей на улице, чтобы узнать, где она живет. В паспортном столе, зная примерное проживание «клиента» и редкую фамилию – Мевша – уточнили адрес. Нам повезло, в квартире был стационарный телефон. «Ха, повезло», это я сейчас, не задумываясь, позвонил бы, а тогда с моей «фантастической» дикцией уличный телефон превратился в «девятый круг ада». Точно не помню, сколько раз я набирал номер, слушал гудки (героический поступок) и даже иногда милое «алло», но так ничего и не выдавил из себя. Трус, несчастное сыкло.

Сейчас я все это вспоминаю с улыбкой. Наивные дети, игравшие в игру под названием «любовь». Сбор макулатуры, сговариваемся с друганом, как бы невзначай помочь Наташе донести связку книг. Операция провалена. Демонстрация на 1 Мая, а в то время это действительно был большой, шумный и красивый праздник, - затираемся поближе к «ашкам», сканируем затылки, многозначительно перемигиваемся. И только-то. Пионерский фестиваль в ДК им. Кирова, обязательно нужно сесть в следующий ряд за ней, максимально ближе. Сели, но разговора не вышло. И так далее, точное количество «спецопераций» не помню, точно помню, что не вышло ни одной.

Страсти «бушевали» до конца учебного года. Наташа уже точно понимала, что хотят «те два «бандита». При хромоте языка внешне я был вполне симпатичным мальчиком и кто бы знает, чем все закончилось, если бы не моя дикая закрытость. Знакомство назревало и, как утверждал Диман, «стопроцентно все получится». Но меня хватило только на признание в… письме, отправленном в последний учебный день 1987 года.

5.

Ей совсем не обязательно было приходить в этот день в школу. Учебный год закончился, экзамены сданы, оценки выставлены. Но она пришла. Пришла, прочитав письмо, чтобы встретиться со мной…

Понял я это уже в Ульяновске, куда тем летом по обмену квартир переехала моя семья. Исчезли сопки и террасы, попрощался с одноклассниками и белыми ночами, но ее взгляд остался со мной, навсегда. Он, как нить Ариадны указал мне выход из моей душевной пещеры. Она своим последним взглядом что-то переломила во мне.

В ульяновской школе № 62 я резко изменился. Я смог сделать тот шаг на дискотеке и пойти дальше. Я взял себя в руки, стал общительнее, научился практически не заикаться, участвовал в самодеятельности и школьных фестивалях, танцевал на дискотеках и в клубах, и даже вел концерты. А позже выбрал профессию журналиста, активно участвовал в андеграундной жизни Ульяновска, проводил рок-концерты, был директором металлической группы «Morbit» (уж не «Европа» ли так эхом отдалась?).

Вот такой «Урок жизни». Надо быть чуть посмелее и жизнь изменится. Вода не течет под лежащий камень…