Самый лучший человек на свете.

"Папчик", "Папочка", "Папусик" - иногда, когда никого нет рядом, я произношу вслух такие родные до боли слова.
Я была желанным ребенком. В детстве папа называл меня "Ягодкой". Он был похож на богатыря из русских сказок: высокий, крупный, русоволосый, с добрыми светлыми глазами, большими руками и широкой спиной. Одним из ярких воспоминаний детства было как папа сбрил усы. Я его никогда без усов не видела, и вот ранним утром обнаруживаю в маминой кровати какого-то неизвестного мне мужика. Я очень возмущалась, будила его и говорила, что папа придет и будет его бить. Когда он меня из садика забирал, я тоже не сразу признавала своего безусого папу. Больше он усы никогда не сбривал. Помню как перед сном папа читал мне сказки, самой любимой была "Девушка в заячьей шубке". Когда я стала старше, мы любили вместе сидеть на кухне, читать книжки, играть в карты по ночам. Это были самые радостные ночи, полные уюта и покоя. В карманах я часто находила сюрпризы: конфетки, денюжку на мороженое. Позже мы оставляли друг другу всякие послания. Это могли быть забавные карикатуры, анекдоты из журналов, опять же книги. Мы вели свой тайный диалог без слов, эта игра нас очень сближала.
В новогодние вечера папа всегда работал, но никогда не опаздывал к бою курантов. Я ждала его, сидя на подоконнике и смотрела на фейерверки за окном. Он приезжал минут за 5-10. Я бежала его встречать, чувствовала запах мороза и бензина, а щека сохраняла след колючего поцелуя.
А потом наступил мой переходный возраст. Я стала очень колючей, ядовитой и категоричной. Словом могла очень ранить, не понимая той боли, которую причиняла человеку. Когда папа впервые меня ударил, мне казалось, что мир вокруг рухнул. Это было не наказание, а попытка заставить меня замолчать. А ведь я еще пыталась дать сдачи, кидалась на него всем телом, даже не созновая, что одним ударом он действительно мог меня убить. Помню как зажалась в угол, он бил меня по голове, я свернулась в комочек, плакала и просила, чтобы он меня отпустил, говорила, что я хочу уйти. В приступе гнева я кричала, что ненавижу его. Спустя время я поняла, что сама своим поведением провоцировала папу, но то, что он не находил другого способа поведения, его, конечно, не оправдывает.
Моя первая любовь закружила и сбила меня с ног, практически сразу я переехала жить к своему мужчине и все свое внимание отдавала только ему. С папой мы виделись редко, сейчас я понимаю как он по мне скучал и как эгоистично я себя вела. Мы перезванивались, на его звонок я поставила мелодию Синатры "Moon river", позже я не могла слушать эту мелодию без слез. Звонок раздался неожиданно во время пары в институте. Я превычно сняла трубку: "Папусичка, привет! Как дела?". А в ответ неизвестный голос говорил мне какие-то банальные слова утешения, и в тот момент я поняла, что осталась одна. Руки дрожали так, что я не могла убрать вещи в сумку, а препод пыталась мне сунуть листок с задачами для д/з. Я не помню как ехала в метро, как оказалась на берегу Невы в окружении растерянных людей. Тело было еще теплым, я гладила его по щекам и повторяла только "папчик, папусечка". Его тело положили в грязную, ржавую газель и увезли в морг. Он умер мгновенно - остановка сердца. Ему были знаки, были, но он не обращал на них внимания. Папа приходил ко мне во сне, разговаривал со мной по телефону. Его "друзья" организовали красивую церемонию прощания, но я видела только его лицо в обрамлении красных роз, которые я принесла для него. Голос священника заглушали мои рыдания, меня держали под руки. Моя речь на поминках состояла из пустых банальных слов, я не могла объяснить этим людям, что для меня этот человек был главным во всем мире, что это был мой папа. Следующие полгода я плакала каждый день, украдкой, когда никого не было рядом.
Прошло уже 4 года, но я никак не могу отделаться от чувства, что еще услышу его голос, почувствую такой знакомый запах. Несмотря на прошлые обиды, боль, которую он мне когда-то причинил, для меня папа - самый лучший человек на свете. Он создал для меня этот мир таким, каким я его сейчас вижу.