Урсула Ле Гуин: Смерть книги

Источник: канал Фантастика

Люди любят говорить о чьей-нибудь смерти — книги, истории, природы, Бога или аутентичной каджунской кухни. Во всяком случае, люди с эсхатологическим складом ума.

Написав это, я была довольно собой, но забеспокоилась. Проверила значение слова «эсхатологический». Я знала, что это не то же самое, что «скатологический», хотя звучит очень похоже, но считала, что слово связано только со смертью. Я не подозревала, что оно означает не одну, а Четыре Последние Вещи: Смерть, Суд, Небеса и Ад. Если бы сюда была включена скатология, был бы полной набор.

Как бы то ни было, эсхатологи считают, что книга умрет и попадет в ад или рай, оставив нас на милость Голливуда и компьютерного монитора.

Книжная индустрия определенно болеет, но похоже это больше связано с болезнью каждой индустрии, которая, под давлением корпоративных владельцев, отказывается от товарных стандартов и долгосрочного планирования в пользу высоких, предсказуемых продаж и краткосрочных прибылей.

Что касается самих книг, изменения в книжной технологии катастрофические. Все же, мне кажется, «книга» скорей растет, чем умирает — получает второй облик и форму, становится электронной.

Это огромное, непредвиденной изменение — пугающее, тревожное и разрушительное, как с большинством непредвиденных изменений. Оно определенно оказало огромное давление на все знакомые каналы распространения и продажи книг: от издателей, оптовиков, книжных магазинов и библиотек, до читателей, боящихся, что последний бестселлер или, возможно, вся литература, внезапно пройдет мимо, если они не поторопятся купить электронную книгу и прибор, с которого ее можно читать.

Но на этом все и заканчивается, правда? В этом суть книг — чтение.

Чтение устарело, читатель мертв?

Дорогой читатель: Как твои дела? Я порядком устарела, но ни в коем случае не мертва.

Дорогой читатель: Ты сейчас читаешь? Я — да, потому что я это пишу. Очень тяжело писать, не читая, как ты знаешь, если когда-нибудь пытался писать в темноте.

Дорогой читатель: Как ты читаешь? Я пишу и читаю на моем компьютере и думаю, что ты тоже. (Во всяком случае, я надеюсь, что ты читаешь то, что я печатаю, а не пишешь «Что за Вздор!» на полях. Хотя я всегда хотела написать «Что за Вздор!» на полях, с тех пор, как годы назад прочитала это на полях одной библиотечной книги. Это было отличное ее описание.)

Чтение, одна из вещей, которые люди точно делают с помощью компьютера или других устройств. Они могут провести много времени, отправляя смс-ки своим любимым, в поисках рецептов аутентичного каджунского гумбо или проверяя рыночные отчеты. И все это включает чтение. Люди играют на компьютерах в игры, смотрят картинки или фильмы, совершают вычисления, делают таблицы и диаграммы, некоторые везунчики рисуют или сочинят музыку, но в основном — разве я не права? — огромное количество людей за компьютером или обрабатывают слова (пишут), или обрабатываются словами (читают).

Много ли вы можете сделать в электронном мире без чтения? Использование любого компьютера, помимо развлечения дошколят, основывается на хоть какой-то грамотности пользователя. Можно заучить операции, но все равно, основной элемент клавиатуры, это буквы; на одних иконках далеко не уедешь. Смс-ки могли заместить все другие формы общения для некоторых людей, но смс — это всего лишь примитивная форма письменности: нельзя смс-ить, не зная, что знчт слова, лол.

Мне кажется, что на самом деле люди читают и пишут больше, чем когда-либо. Люди, раньше работающие и общающиеся друг с другом, теперь работают в одиночестве, в своих кабинках, и целыми днями пишут и читают с монитора. Коммуникация, ранее бывшая устной, лицом к лицу или по телефону, сейчас часто в письменной форме, в имейлах и текстах. Разумеется, ничто из этого не связано с чтением книг; но все же мне трудно увидеть, как смерть книги может стать результатом ошеломительного распространения технологии, которая делает навык чтения ценней, чем когда-либо.

Ха, скажут эсхатологи, но это соревнование с дивным, бесконечно дополняющимся айпадом — соревнование, убивающее книгу!

Возможно. Или это может сделать читателей более переборчивыми. В недавней статье «Нью-Йорк Таймс» («Вашему чтению мешает… планшет, на котором книга» Джулии Босман и Мэтт Ричтела, 4 марта 2012 года) цитируют женщину из Лос-Анджелеса: «С таким количеством отвлекающих моментов, мой вкус вышел на новый уровень… С недавних пор меня тянет к книгам, которые заставляют забыть о целом мире развлечений на кончиках пальцев. Если книга недостаточно хороша для этого, я посчитаю, что время потрачено не напрасно». Ее фраза странно заканчивается, но я думаю, она имела в виду, что, вместо других развлечений, предпочитает развлекающую книгу. Почему она не считает книгу частью мира развлечений? Может потому что книга развлекает ее без мельтешения, вспышек, криков, прыжков, сияния, выстрелов, расплескивающейся крови и т.д., которые мы привыкли считать развлечением. В любом случае, ее точка зрения понятна: интерес к книге должен хотя бы приближаться к прыжкам, выстрелам, кровотечению и т.д., иначе зачем ее читать? Или запустить и т.д., или найти лучшую книгу. Как она говорит, выйти на новый уровень.

При обсуждении смерти книги, будет не лишним спросить, что такое «книга». Мы говорим о том, что люди перестали читать книги, или о том, как они их читают — с бумаги или экрана?

Чтение с экрана определенно отличается от чтения со страниц. Не думаю, что мы уже понимаем, в чем различие. Оно может быть значительным, но я сомневаюсь, что достаточно большим, чтобы мы дали двум видам чтения разные названия или сказали, что электронная книга и вовсе не книга.

Если под «книгой» имеется в виду книга, как физический объект, некоторые интернет-фанаты будут рады ее смерти — ура! мы избавились от еще одной физической Штуковины с копирайтом на ней! Но в основном смерть книги — это повод для мрачности и стенаний. Люди, для которых книга, напечатанная на бумаге, важна (иногда важней ее содержания) — те, кто ценит книги за их обложки, бумагу и типографику, покупают подарочные издания, собирают их — и многие, которым просто приятно держать в руках книгу, естественным образом расстроены идеей, что бумажную книгу сменит текст в машине.

Я могу только предложить не противостоять, а организовывать. Не важно, насколько корпорации топят нас в рекламе, у потребителя всегда есть возможность сопротивления. Нас не раскатают новой технологией, если мы не ляжем перед катком.

Каток определенно в движении. Некоторые виды печатных книг, как руководства и книги «Сделай сам», были замещены электронными версиями. Низкая стоимость электронных книг угрожает рынку бумажных. Хорошие новости для любителей чтения с экрана, плохие для тех, кому это не нравится, или тех, кто любит книжные магазины и развалы. Но если любителям материальных книг так дороги обложки, и бумага, и дизайн — они обеспечат видимый, постоянный спрос на хорошие издания, который индустрия, если у нее есть чутье хотя бы мокрицы, обязательно удовлетворит. Вопрос в том, есть ли у книжной индустрии чутье мокрицы. Некоторые из последних поступков заставляют в этом сомневаться. Но давайте надеяться. И всегда есть «малые издательства», независимые издатели, многие из которых очень хороши.

Другие крики о смерти книги больше связаны с прямой конкуренцией Сети. «Мир развлечений на кончиках пальцев» делает чтение устаревшим.

На данный момент книги «Сделай сам», поваренные книги и руководства чаще всего замещаются информацией на экране. Энциклопедия «Британника» недавно умерла, пала жертвой Гугла. Я пока не буду хоронить одиннадцатое издание. Информация в нем, будучи продуктом своего времени (столетней давности), может ценно отличаться от выдач поисковиков, которые тоже продукт своего времени. Ежегодные энциклопедии фильмов/режиссеров/актеров были убиты несколько лет назад информационным сайтами в Сети — очень хорошим сайтами, хотя в них и не так весело потеряться, как было в книгах. Мы сохранили путеводитель по фильмам 2003 года, поскольку и сами древние, нам проще пользовать им, чем сайтом. Он остается полезным и развлекающим, даже если мертв. Это больше, чем можно сказать о практически любом трупе, кроме книжного.

Я не уверена, почему кто-либо, не важно, насколько им нравится думать, что небо падает, верит, что «Илида», или «Джен Эйр», или «Бхагавад-Гита» мертвы или собираются умереть. У великих литературных произведений гораздо больше конкуренции, чем раньше, да. Люди могут посмотреть фильм и решить, что знают о чем книга. Книги могут быть отодвинуты миром развлечений, но ничто не может заменить их. Пока людей учат читать (что может происходит или не происходить в наших школах с недостаточным финансированием), особенно, если людей учат, какие есть книги и как их читать с умом (развитие базового навыка, которое сейчас часто пропускают в наших школах с недостаточным финансированием), некоторые из этих людей предпочтут чтение все удовольствиям на кончиках пальцев.

Они будут читать книги, на бумаге или на экране, для удовольствия и расширения жизни, которое дает литература.

И они постараются, чтобы книги продолжали существовать, потому что преемственность — важный аспект литературы и знания. Книги существуют во времени иначе, чем большая часть искусства и развлечений. Возможно только архитектура и скульптура могут быть долговечней книги.

И здесь вопрос электронных и бумажных книг снова появляется в дискуссии. Распространение человеческой культуры все еще зависит от относительного постоянства того, что написано. Так было больше четырех тысяч лет. Возможно самой главной и самой актуальной ценностью книги остается ее физическое существование.

Я буду говорить не о «книге» в Америке 2012 года, а скорее о том, как обстоят дела во всем мире, где во многих местах электричество может быть с перебоями или его вовсе нет, или доступно только богатым; а также о том, что может произойти через пятьдесят или сто лет, если мы продолжим деградировать и уничтожать нашу среду обитания с той же скоростью.

Простота копирования и распространения электронных книг, определенно может обеспечить их постоянное наличие, пока существуют машины, с которых их можно читать. Но стоит помнить, что на электричество нельзя рассчитывать так же, как на солнечный свет.

Простое и бесконечно копирование означает определённый риск. Текст в бумажной книге нельзя изменить, не изменив отдельно каждую существующую копию, и такое изменение оставляет заметные следы. Электронные тексты, которые изменили, целенаправленно или они были испорчены (пиратские тексты часто бывают невероятно испорчены), возможно нельзя будет вернуть к оригинальному виду, если не будет существовать бумажной копии. И чем больше пиратства, ошибок, сокращений, изъятий, дополнений и путаницы допускается, тем меньше люди будут понимать, что такое текстуальная целостность.

Люди, которым важен текст — любители поэзии или научных монографий — знают, что целостность текста может быть жизненно важна. Наши неграмотные предки знали это. Произноси слова поэмы именно так, как выучил их, или она потеряет силу. Трехлетнему ребенку читают и он требует. Папа! Ты неправильно прочитал! Бурундук сказал, что он этого не делал, а не ничего не делал!

Физическая книга может существовать столетиями. Даже дешевые книжки с мягкой обложкой и плохой бумагой выдерживают десятилетия, прежде чем стать нечитаемыми. На данном этапе электронных публикаций, постоянные смены технологий, обновление, управляемое устаревание и корпоративные захваты оставили за собой завалы текстов, нечитаемых на любой доступной машине. Более того, электронные тексты нужно периодически копировать снова, чтобы они не деградировали. Архивирующие их люди не уверены в том, как часто это нужно делать, поскольку это сильно варьируется; но, как знает каждый, у кого есть файлы имейл, которым несколько лет, энтропия может быть быстрой. Один университетский библиотекарь сказал мне, что, если все будет так же, как сейчас, им придется продолжать копировать каждый электронный текст в библиотеке каждые 9 или 10 лет, постоянно.

Представьте, если бы нам пришлось это делать с печатными книгами!

Если на этом этапе развития технологий мы решим полностью заменить содержимое библиотек электронным архивом, в худшем случае все информационные и литературные тексты будут изменены без нашего ведома и согласия, воспроизведены или уничтожены без нашего разрешения, станут нечитаемы из-за технологии, и будут обречены в течении нескольких лет или десятилетий, если только не будут регулярно копироваться заново и распространятся.

Но это если технология не будет развиваться и стабилизироваться. Будем надеяться, что будет. Даже так, почему мы должны выбирать? Это редко бывает необходимым и часто разрушительным. Компьютеры может и бинарные, а мы нет.

Может быть электронные книги и электричество, чтобы они работали, станет доступным для всех и всегда. Это было бы здорово. Но глядя на положение дел и их возможное развитие, книги в разных форматах — это всегда хорошее решение, сейчас и в дальней перспективе. Альтернативные варианты, это ключ к долгому существованию вида.

Несмотря на все искушения на кончиках пальцев, я верю, что всегда будет существовать упрямое, стойкое меньшинство людей, которые, научившись читать книги, будут продолжать их читать — где бы и как бы они их не нашли, на страницах или экранах. И поскольку люди, читающие книги, в основном хотят ими делиться, и чувствуют, что делиться ими важно, они проследят, чтобы книги были и у следующих поколений.

Человеческих, конечно, поколений, не технологических. Сейчас срок жизни технологии сравнялся с жизненным сроком песчанки, и стремится догнать дрозофилу.

Жизненный срок книги ближе к лошади или человеку, иногда дубу, даже секвойе. Поэтому кажется разумным, вместо того, чтобы оплакивать их смерть, порадоваться, что у книг есть не один, а два пути выживания и передачи.

Words Are My Matter by Ursula K. Le Guin