Пишем хорошо: Лекция Дэна Симмонса (Выпуск 1)

Источник: канал Фантастика

Можно ли научить хорошо писать?

Будучи школьным учителем на протяжение 18 лет; преподавателем для одаренных детей; иногда лектором в колледже и периодическим разбирающим литературу для продвинутой программы взрослых, желающих стать писателями, я могу с определенностью ответить, что да, если вопрос означает – можно ли научить людей любого возраста радикально улучшить писательские навыки?

Я знаю, что можно. Я обучал и наблюдал за студентами, которые учились, создавали качественные работы. Работая с обычными шестиклассниками, я видел, как эти дети достигали навыка, который как минимум был равен – а во многих случаях превышал – уровню старшеклассников, которых не обучали подобным образом. Когда я преподавал отобранным одаренным детям в шестом классе, я видел, как они научались создавать прозу лучшего качества, чем большая часть старшекурсников колледжа. Выступая в роли инструктора на мастер-классах для взрослых, я помогал будущим профессиональным писателям делать финальный прыжок – и редко он бывает малым – к минимальному порогу качества, позволяющему опубликоваться.

Но этот вопрос подразумевает еще один – Можно ли научить людей писать достаточно хорошо, чтобы быть изданными? – и на него я не могу ответить.

Чтобы быть писателем, нужно иметь много навыков – включая способность внимательно и объективно наблюдать, хорошее чувство языка, понимание структур и правил литературы, умение читать аналитически, дарование извлекать из почти бесконечного хаоса, каковым является наша реальность, литературное произведение, быть интеллигентным и начитанным, иметь храбрость, чтобы говорить о вещах, которые большинство из нас предпочитают не обсуждать, и, для большинства писателей, получить хорошее образование еще перед тем, как начнете обучаться собственному писательскому стилю. Так случилось, что очень немногие мужчины и женщины обладают всем набором необходимых навыков для превращения в писателя – или, во всяком случае, писателя, создающего работы качества, заслуживающего быть прочитанным тысячами или миллионами других людей.

Это может прозвучать как мнение элитиста, высокомерное мнение, но подумайте о том простом факте, что в Соединенных Штатах, с население в почти 300 миллионов человек (удивительно высокий процент которых считает, что способен писать литературу), только около 400 или 500 взрослых способны обеспечивать себя исключительно писательством. Где-то в двое больше людей периодически публикуется, продолжая при этом работать в университетах или преподавателями писательского мастерства. (Существуют сотни сценаристов, служащих ненасытной пасти телевидения и Голливуда, но даже среди них те, кто может жить только на гонорары, составляют ничтожный процент от 280 000 000 американцев, которые может и хотели бы попробовать заняться тем же.)

Однажды, во время замечательного вечера, который я провел с Рэем Бредбери, Робертом Блохом и знаменитым писателем сатирической комедии и радио-комиком Стэном Фребергом, я спросил Фреберга, правда ли, что существует только 54 человека в Америке, способных писать комедию. Он надолго задумался. Потом сказал, «Думаю, около половины от этого».

Отчасти это поразительное неравенство между желающими и делающими (да боже ты мой – профессиональных бейсболистов больше, чем профессиональных писателей!) объясняется понижением запроса современного книжного рынка и тем огорчительным фактом, что только около 6% американцев читает практически все книги. (Только около 2% читает художественную литературу на постоянной основе.) Но настоящей причиной трудности профессионального писательства является то, что это трудно.

Очень трудно.

Невероятно трудно.

Мы склонны забывать об этом, потому что большинство из нас умеет читать и писать письма, записки, email, личные воспоминания и другие вещи для наших друзей и семьи. Неужели такая разница с профессиональным писательством?

Именно такая.

Не хочу повторяться, но писать для издания трудно. Очень трудно. Первое, что узнает будущий писатель, насколько большая – насколько подавляюще, практически бесконечно, ужасающе огромно огромная – пропасть между хорошим письмом любителя и настоящим профессиональным письмом. И снова не хочется повторяться, но это похоже на дистанцию между очень хорошей детской бейсбольной лигой и Янки. Выглядит словно одна и та же игра, но на самом деле нет.

И совершенно не помогает, что большую часть последнего столетия нас учат, для того чтобы писать нужно только потянуться к «креативному потенциалу» в себе. От первого класса и до выпускной программы, ударение делается на дотягивание до теоретического креативного потенциала. Выпустили писателя внутри себя и все будет круто. Просто найди свою дорожку и протопчи ее.

Одним из самых важных советов Хеменгуэя писателям было – «Каждому писателю нужен непробиваемый датчик бреда. У каждого настоящего писателя он есть.»

В этом случае вам он тоже нужен.

Ваши учителя и профессора врали вам, друзья мои. Пусть дремлющий талант и запасы креативности действительно совершенно необходимы, чтобы стать настоящим писателем, сами по себе они почти ничего не значат. Сами по себе они плевка не стоят.

Мы все знаем о юных математических дарованиях. В самом деле, к тридцати годам карьера большинства математиков идет на закат. Если они ничего не добились к этому времени, они почти наверняка уже никогда не добьются.

Существуют музыкальные дарования, которые практически дети.

Есть одаренные художники, вроде Пикассо. Я читал, что Эндрю Вайет настолько хорошо рисовал углем в семь лет, что его учитель и отец запретил им пользоваться, чтобы мальчик не отставал в навыках владением другими инструментами.

Не существует дарований-писателей. Ни одного. Совсем. Ноль. Пусто. Нету.

Это правда, что у некоторых юных людей лучше чувство языка и внутренняя склонность к рассказу историй, чем у, наверное, 99% остального населения, но, чтобы стать писателем нужны годы и десятилетия жизненного опыта – кто хочет читать что-либо написанное даже самым одаренным подростком? – и затем еще годы и десятилетия обучения Слову.

Вспомните открывающую линию Чосера в «Птичьем парламенте» - «Столь мало жить, столь многому учиться»

Дисциплина. Чтение для впитывания навыка писательства. Обучение. Усилие. Пот. Изучение. Взросление. Еще дисциплина. Больше обучения. Больше ученичества. Больше взросления. Еще больше дисциплины. И потом вы можете начать.

Как часть дисциплины, все писатели должны читать много и глубоко, чтобы понять, как писатели пишут. Вот так просто. Хороший учитель может сократить ваше ученичество на годы, помогая разобраться в тонкостях стиля работ других, лучших писателей, помочь увидеть иногда невидимую, но всегда существующую структуру, научить замечать трудности и победы тщательного выбора слова, подготовить к прохождению лабиринта сюжетосложения – и так далее, и тому подобное до бесконечности (и тошноты).

Слушать, что великие писатели рассказывают о методах своей работы – один из видов такого ученичества.

Это предполагает существование «правил писательства» и я могу слышать хор голосов, выкрикивающий, что НЕ СУЩЕСТВУЕТ ПРАВИЛ писательства. Как бы не так. Так же как требуется научиться рисовать, чтобы стать настоящим художником или выучить ноты, чтобы стать музыкантом, нужно впитать и овладеть множеством правил писательства. Только после понимания базовых принципов художник, музыкант или писатель могут позволить себе «нарушать правила» - хотя по правде, эксперименты со стилем и прорывы в прозе, каким бы модерном или постмодерном они ни были, никогда на самом деле не нарушают базовых правил, не больше, чем работа с абстракцией сводит на нет необходимость для художника владеть основами рисования, перспективы и теории цвета.

Не существует телепорта или гипердвигателя для обучения тому, как хорошо писать.

Итак, держа вышесказанное в голове, в этом первом выпуске «Пишем хорошо», я собираюсь познакомить вас с несколькими такими правилами для писателей. Вместо того, чтобы выдумывать самому, позаимствую их у писателей, которые гораздо лучше меня. Гораздо лучше. Световые годы и парсеки и… ну, вы уловили идею.

Эрнест Хемингуэй однажды сказал, что американская литература начинается с Гекельберри Финна. С этим можно поспорить – и спорили десятилетиями – но то, что имел в виду Хемингуэй, игнорировать нельзя. Он говорил, что Америка по-настоящему нашла свой голос в литературе – голос, высказывающий наши глубочайшие наваждения и секреты – когда Марк Твен довел до совершенства натуральность диалога и описания, нечто почти беспрецедентное в мировой литературе до того времени – новый уровень реализма, который определял американскую прозу после выхода «Приключений Гекельберри Финна».

Так что мы начнем с «Писательских правил Марка Твена».

Но должен вас предупредить, что Твен более или менее придумал эти правила на ходу, просто чтобы задирать других писателей. Я отобрал и перефразировал большинство из них из его ядовитой статьи «Литературные грехи Фенимора Купера». Твен активно ненавидел популярные книги Купера. Он считал, что проза Купера была вычурной, витиеватой, перегруженной, помпезной и глупой. Он думал, что персонажи Купера в одно мгновение разговаривают как «нигер-менестрель», а в следующее как «англиканский викарий». Он полагал, что сюжеты Купера были тупыми и натянутыми, а действие наполнено идиотскими чудесами. (Когда Натти Бампо, Следопыт, чтобы выследить индейца, который скрыл свои следы, пройдя по ручью, попросту осушает и его и обнаруживают следы на дне русла, Твен восклицает – Попробуйте это! Вот просто попробуйте!)

Можно легко представить Тома Сойера и Гека Финна в лесах, где Том, пытаясь подражать своему герою, проделывает подобный трюк, а потом пинает камни и проклинает ручеек, когда это не срабатывает. Грязь, это грязь.

Постоянно, когда начинается учебный год, и я знакомлю своих шестиклассников с правилами Марка Твена, а потом читаю им всю статью о «Литературных грехах» - пытаясь сдерживать хохот в той части, где идиоты-индейцы Купера не могут запрыгнуть на плот, который по словам самого Купера, был настолько широк, что почти касался берегов – первым результатом становится то, что некоторые из детей, мелкие засранцы, бегут в библиотеку, что почитать Купера.

В любом случае, вот сердце и основа нашего первого выпуска «Пишем хорошо»:

Писательские правила Марка Твена

(Вольно адаптированные из его статьи «Литературные грехи Фенимора Купера»)

1. История должна чего-то добиваться и к чему-то вести.

2. Части истории должны быть необходимы для нее и помогать развивать историю.

3. Люди в истории (персонажи) должны быть живыми, кроме трупов, и читатель должен видеть разницу между трупами и остальными.

4. Люди в истории, живые и мертвые, должны иметь достойное оправдание для своего пребывания здесь.

5. Разговоры в истории (диалоги) должны звучать как человеческая речь, как речь, которой человеческое существо будет пользоваться в данной конкретной ситуации; должны быть интересны читателю; должны помогать нашему рассказу; должны заканчиваться, когда люди больше не могут придумать, что еще сказать.

6. Когда автор описывает персонажа в своей истории, его поведение и речь должны соответствовать его описанию.

7. Автор и персонажи должны быть ограничены в возможностях и оставить чудеса в покое – или, если чудо должно произойти, автор обязан сделать его возможным и разумным.

8. Автор должен заставить читателя ощущать глубокий интерес к персонажам истории. Персонажи должны быть достаточно реальными, чтобы читатель любил хороших, ненавидел плохих и думал о каждом из них.

9. Персонажи должны быть четко определены, чтобы читатель мог заранее сказать, на что каждый из них способен в данном критическом положении.

В дополнение к большим правилам, есть и некоторые малые:

Автор должен…

10. ГОВОРИТЬ, что он хочет сказать, не ходить вокруг, да около.

11. Использовать правильное слово, а не его троюродную сестру.

12. Избегать излишка слов.

13. Воздерживаться от умышленных непонятностей.

14. Не скрывать необходимые детали.

15. Избегать лени в писательском стиле.

16. Использовать хорошую грамматику.

17. Выдерживать прямой и чистый стиль.

Комментарии Дэна Симмонса к правилам Марка Твена:

Выглядят очевидными, правда?

Банально. Даже слишком банально. Если вы хотите стать писателями, я уверен, что все это вы уже знаете.

Знаете? А я? А многие профессиональные писатели, не говоря уж о любителях?

Я считаю, что если писатель-любитель сумеет придерживаться этих «очевидных» правил, он или она уже прошли 85% пути к публикации.

Звучит жестко, но когда профессиональные писатели проводят мастер-класс с любителями – даже (или особенно) со взрослыми, которые хотят стать писателями и часто думают, что они очень близки к изданию – слишком часто это похоже на взрослого, проходящего мимо поля, где дети играют в бейсбол, не зная правил.

Другими словами, это хаос. Мы можем получать удовольствие от наблюдения и это определенно креативно… но это не бейсбол.

Если использовать спортивную аналогию для описания долгого писательского пути, то бейсбол самая подходящая, поскольку игры в нем не происходят только по пятницам или воскресеньям, разделенным днями и неделями, где можно отдохнуть и подлечиться, но тянутся день и ночь, сквозь жару и холод, от первых дней, когда весной сходит снег, до укоротившихся дней поздней осени. Удача не является фактором в бейсболе. Время, усталость, травмы и постоянные ежедневные игры снижают влияние удачных ударов практически до ноля. Как казино всегда выигрывает в дальней перспективе, время и постоянство усилий в бейсболе побеждают удачу и случайность в игре, пока не остаются только чистый навык и выдержка игроков – или не остаются. У футбольной команды может быть «идеальный сезон», но даже у лучших бейсбольных команд будет около 65 поражений в году. Как однажды сказал Эрл Уивер (говоря за всех профессиональных писателей повсюду) – Это не футбольная игра. Мы делаем это каждый день.

Писательство определенно не командный спорт – его описывали как «постыдная вещь, которой занимаются в одиночестве, за закрытыми дверьми» - но, как любой спорт (или искусство, музыка, математика, что угодно), у него есть сложный набор правил, который нужно освоить. Как будущий профессионал вы можете себе позволить игнорировать их только после того, как вы их освоите.

Первое правило Твена – история должна чего-то добиваться и к чему-то вести – выглядит почти оскорбительным в своей очевидности, но преобладающее большинство любительских попыток литературы никуда не ведут. При других обстоятельствах, Марк Твен однажды сказал, что читать рассказ или роман скорей похоже на поездку в поезде – ты купил билет и чувствуешь некоторое неудовольствие, сидя в поезде на станции, пока разные вещи происходят за окном, а затем ты вынужден выйти из поезда туда же, откуда начал.

Вы будете удивлены, как мало любительских историй покидают станцию.

«Части истории должны быть необходимы…» и снова, почти оскорбление нашей разумности, как будущих писателей. До тех пор, пока вы не научитесь читать собственную прозу глазами критика, обучившись безжалостной необходимости приносить в жертву самые дерзкие фразы и главы, если они не двигают историю более, чем одним способом. Мое собственное правило в этом отношении, что ни одна сцена в романе не должна оставаться в законченной книге, если она не продвигает историю или рассказывает историю (флэшбек, например) хотя бы тремя способами; ни одна страница в повести не должна оставаться, если не служит той же цели; ни одна фраза в рассказе.

Создание реалистичного, важного, необходимого и интересного диалога - одна из сложнейших частей умения писать хорошо, но предложение Твена персонажам (и автору) просто заткнуться, когда у них заканчиваются темы для разговора, куда глубже, чем можно подумать. Знать, где начать и остановиться – не только в диалоге, но в рассказе, или сцене, или целом романе – одна из сложнейших вещей для писателя и фальстарты и недоконцовки явные признаки любительского письма.

Даже «маленькие правила» Твена могут изучаться месяцами и не быть полностью изученными.

«Используй правильное слово, не его троюродную сестру» выглядит довольно просто… но если это так просто, почему так мало публикуемых авторов, не говоря о легионах любителей, не способных им воспользоваться? Твен однажды сказал – Разница между правильным и почти правильным словом, это разница между светом и светлячком.

У художников есть масляные краски, акрил, акварель, пастельные мелки, обычные мелки, карандаши, ручки и чернила, кисти, доски, цифровая живопись, литография… и тысячи других инструментов, для каждого случая.

У писателей есть слова. Только слова.

От Эсхила к Шекспиру, от Диккенса к Томасу Пинчону и дальше, это все, что было у писателей. Это все, что у них будет.

Слова.

Разница между правильным словом и почти правильным, это разница между светом и светлячком.

В следующий раз мы спросим Эрнеста Хемингуэя, что нам делать с этими словами.