Отечественные мемуары — цитаты из книг — стр. 4

Когда центром истории становится человек масштаба Лизы, ребята «пониже и пожиже» с удивительной лёгкостью обнаруживают свою суть: превращения порой происходят такие, что легче поверить в реальность истории Грегора Замзы.

…её творческий метод был прост и неизменно эффективен: она брала за руку очередного подопечного и выводила из ада, принявшего на этот раз форму войны, больницы, отказавшейся принять пациента, обледенелой площади у вокзала или сборища фарисеев и ханжей.

Лиза считала (и доказывала делом ежедневно!), что каждый человек имеет право на достойную жизнь, которое должно соблюдаться. И чем ниже стоит человек на социальной лестнице, тем больше – а не меньше! – у него должно быть прав не только на лечение, пищу и кров, но прежде всего на сострадательное, человечное отношение…

Она верила в то, что абсолютно каждый человек, кем бы он ни был в жизни, чем бы ни прославился и что бы ни натворил, имеет право уйти достойно – без боли, без унижений, не брошенный, не забытый.

Масштаб Елизаветы Глинки был таков, что заменить её в одиночку не смог бы никто из тех, кого я знаю. Но каждый из тех, чью жизнь, как мою, кометой прорезала Лизина, мог бы попробовать внести лепту.

Её смерть, как мне кажется, сделала обязательным выбор: ты хочешь исправить мир или останешься в стороне.

Но она выбрала ровно ту жизнь, которой жила. И жила ею за всех уютно устроившихся под пледами на диванах, пьющих чай или вино, узнающих о войнах и бедствиях из новостей, сокрушённо качающих головами современников.

Елизавета Петровна Глинка была обычным живым человеком: пьющим, умеющим выразить мысль забористым матом, любящим поржать, посплетничать, покутить. Но при этом было в ней что-то, что отличало её от всех нас, - тонкокожесть, что ли? Повышенная чувствительность к чужому несчастью и непреодолимое желание его тут же уладить,…

…равнодушная до неразборчивости к политике, она небрежно отмахивалась от правых и левых, красных и белых, указывавших ей, кому помогать, чтобы не испортить репутацию. Я не думаю, что Глинке было плевать на репутацию, скорее репутация для неё была чем-то большим, чем рукопожатность в какой-нибудь (любой!) из московских…

Иногда осознанно, иногда – совсем не отдавая себе отчёта, Лиза шла на опережение боли: оказываясь на месте войны и стихии едва ли не раньше самих войны и стихии. И уж точно раньше всех остальных, умеющих получать от человеческой боли и страданий дивиденды, выгоду, почёт, в конце концов.

Наличие где-то поблизости живой и деятельной Елизаветы Глинки снимало с тысяч людей вокруг неё обязанность ежеминутно печься о судьбах обездоленных, несчастных, покалеченных войной и судьбой. О них заботилась Лиза.

Есть люди, чьё присутствие в твоей жизни настолько непреложно, что сама жизнь, кажется, строится на этом знании.

Иван III женился на гречанке Софье Палеолог, племяннице последнего императора Византии Константина XI. К тому же он выдавал своих дочерей за иноплеменников: Елена Ивановна стала женой великого князя Литовского и короля Польши Александра Ягеллона, а её сестра Евдокия вышла замуж за татарского царевича Худай-Кула. [...]…

Достаточно вспомнить Ярослава Мудрого, который женился на дочери шведского короля Олафа Шетконунга по имени Ингигерда. [...] Своих трёх дочерей Ярослав выдал также за иноземных владык - Елизавета стала женой норвежского короля Харальда Сурового, [... ю]; Анастан вышла замуж за короля Венгрии Андраша I; и, наконец младшая…

В былые времена Рюриковичи охотно женились на иноземных принцессах и отдавали своих дочерей замуж в правящие дома Европы.

Когда в 1913 г. Романовы праздновали своё 300-летие, они были уже немолодой, по европейским меркам, династией. Не сравнивая её, к примеру, с Капетингами, которые правили Францией более 800 лет (среди европейских правящих домов такое долголетие скорее исключение, чем правило), отметим, что Капетинги были на троне всего 202…

Ирина Хакамада: "Когда что-то не клеится, не надо бояться обстоятельств и самой себя. Если ныть постоянно: "Как можно? Мне уже сорок лет, всё кончено, время уходит..." - толку не будет. Хотите жить по-другому? Живите! Начните жить с нуля. Развод, чужая квартира, беременность, сплетни - это можно пережить. Но когда всё…

Антонина Шуранова: "Со временем боль отступает, словно приходит наркоз, и ты понимаешь, какое же это счастье - прожить жизнь с любимым человеком. Ты прорастаешь в него, ты ощущаешь его муку, его надрыв. Ты платишь за него, но зато ты уже больше никогда не останешься одна. Даже если поначалу боль потери кажется…

писателя и текст создаёт третье измерение - глубина, которая подымает сказанное и показанное вертикально над страницей, и, что важнее - отделяет книгу от автора. (Пастернак Цветаевой 20.04.1926)