Новейшая история — цитаты из книг

Мысль о том, что Наполеон ни за что ни про что ворвался в пределы России, быть может подходит для учебника начальных классов российских школ, но не выдерживает ни малейшего сопоставления с очевидными фактами.

"Захватническая война которая ведется не с целью защиты своей родины, - коллективное преступление..." Карлос Сааведра Ламас, 1936г

Отношения Англии с Ирландией и Шотландией отражают (как и другие аспекты правления Кромвеля) смесь кромвелевских идеалов и реалистического прагматизма.

Когда Кромвель отверг корону, «гражданские» кромвелевцы, такие как Брогхил, отошли (временно) с недовольством. Они знали (как и историки), что действительное значение его отказа состояло в другом: он показывал, что не хотел позволять его движению к реформации быть закованным в конституционные цепи.

Политические решения Кромвеля редко можно полностью понять, не учитывая его веру в провидение и его попытки распознать, что оно ему указывало.

13 апреля он [Кромвель] привел провиденческие причины против принятия титула короля: «Действительно, Божье провидение преднамеренно отвело в сторону этот титул. Бог, казалось, предусмотрительно не только поразил семью, но и имя. Бог… поступил так не только с личностями и семьей, но он разрушил титул. Я не буду воздвигать…

Однако нет сомнений в том, что его [Кромвеля] преданность делу реформации осталась неизменной, а также в том, что он продолжал ставить религиозное дело выше дела о парламентском соглашении, заявив 3 апреля 1657 года: «Гражданская свобода… должна быть подчинена более близким Богу интересам».

«Если у меня будет свобода, чтобы гулять по просторам или путешествовать, все же было бы глупо делать это, когда горит мой дом». -(Кромвель).

Интересным Кромвеля делает то (и в то же время помогает объяснить будущий ход его карьеры и огромные политические трудности, с которыми он столкнулся будучи протектором), что он, в отличие от многих других, не отшатнулся от религиозной реформации. Наоборот, в 50-е годы его преданность ей, казалось, становилась все больше…

Желание Кромвеля расширить религиозную свободу не только отличало его от других правителей Британии в XVII веке, но также ставило его особняком среди многих современников.

Затем, подчеркивая, что его главной заботой была внутренняя вера, а не внешние формы церковного управления, он добавил, что это включает «всех, кто имеет такую веру, дайте его форме быть, какой она хочет, если это будет мирно идти без ущерба для других, имеющих иную форму».

Терпимость Кромвеля, с современной точки зрения, была ограниченной. Тем не менее, необходимо отметить, что он готов был допустить гораздо большее разнообразие религиозных форм, чем любое другое правительство Англии XVII века до или после него. Для пресвитерианцев, индепендентов и баптистов, которые жестоко преследовались…

Религиозная реформация Кромвеля не предполагала религиозного плюрализма. Его идеалом было сохранение единства протестантов в рамках государственной церкви…

Его главной целью было установление свободной структуры государственного управления, внутри которого каждый сможет найти Бога для себя.

Он (как он сказал) «стремился к реформе законов… и собрал вместе всех выдающихся личностей… чтобы обсудить, как законы могут быть сделаны простыми и краткими, и менее тяжелыми для людей, как уменьшить издержки во благо народа».

«Мы действительно имеем много хороших законов, — сказал он в марте 1656 года, — однако мы жили скорее по букве закона, чем в соответствии с его духом», так что «решили регулировать одинаковую (божью) помощь вопреки чьей-то воле».

Знакомство с новой конституцией подтверждает недоверие к парламентам... Как и в других случаях в прошлом, снова ясен парадокс карьеры Кромвеля: человек, который рисковал жизнью ради парламентских свобод, теперь принял конституцию, обрубившую эти свободы так, как не делал ни один из монархов (возможно, за исключением Карла…

Несомненно, его влияние имело огромный вес, но ясно, что «внешняя политика Кромвеля» не была исключительно внешней политикой Оливера Кромвеля, как «внешняя политика Карла II» была внешней политикой Карла II.

Когда он [Кромвель] сказал, — «свободный парламент… это то, о чем я мечтал всю жизнь. Я хотел бы, чтобы он сохранился и после моей жизни», — он вновь заявлял о принципах, которых придерживался с первых дней своей карьеры в 1640 году.

Нельзя отрицать, что Кромвель в качестве протектора часто выглядел и действовал как король. В первые месяцы протектората Государственный Совет приказал, чтобы бывшие королевские дворцы... были переданы Кромвелю и его последователям.

Некоторые члены [Бербонского] парламента нападали на главную часть его планов религиозной реформации — свободу религиозной совести.

В ноябре 1652 года, как было сказано, подавленный Кромвель вслух пожелал знать, обращаясь к Балстроду Уайтлоку: «А что, если человек возьмет на себя обязательство быть королем?», — фраза, которая часто цитируется.

По мнению многих членов парламента, армия выступала как самостоятельная сила против законной власти, а также обеспечила цареубийство. Реформистские предложения Кромвеля вследствие этого страдали от их ассоциирования с ненавистной армией.