Добрый вечер, Нетания!

Критик: Полина Бояркина
Рецензия на книгу Как-то лошадь входит в бар
Оценка: *

Давид Гроссман — всемирно известный израильский писатель, автор нашумевших книг «С кем бы побегать» и «См. статью „Любовь“» — выпустил в 2017 году новый роман и получил за него Международную букеровскую премию. Тут же подсуетилось издательство «Эксмо», и недавно книга вышла на русском языке да еще и в переложении не кого-нибудь, а бессменного переводчика Амоса Оза Виктора Радуцкого.

Сам автор в послесловии признается, что история, положенная в основу сюжета, преследовала его много лет — он так был поражен, однажды услышав ее, что пообещал себе написать об этом книгу. План долгое время оставался невоплощенным, пока не нашлась идеальная форма — «ключ», подсказанный писателю жанром стендапа.

И тут я сказал себе: «Вот оно, решение: эту трагическую историю расскажет комик, стендапер, стоящий перед публикой, которая пришла посмеяться, послушать анекдоты, немного проветриться... Но вдруг из уст комика польется драматический рассказ о самом жутком дне его жизни... Как это встретит публика? Будет ли она с ним солидарна? Захочет ли выслушать исповедь артиста или в гневе покинет зал? Кто останется, кто убежит?»

Стилистически роман написан достаточно просто, каждое слово точно выверено. Но такая простота подчас грозится обернуться безжизненной, тогда как перед автором, очевидно, стояла задача максимально приблизить изображенное в романе к реальности, имитируя в том числе напичканную сленгом речь обычного израильтянина. Сленгом, который нашему читателю может быть понятен только со словарем (за исключением словечек, произошедших от смеси русского и идиша, например, «саматоха» — суматоха) — и в этом смысле, конечно, теряет изначально возложенную на него функцию.

Главное достоинство этой книги — ее композиция. В романе несколько сюжетных пластов. Один из них и есть представление комика Дова Гринштейна под псевдонимом Довале Джи, разворачивающееся в реальном времени. Второй — проступающая за шутливым фасадом история мальчика с непростой судьбой, и третий — настоящий роад-муви, где герои движутся из точки А в точку В, не зная, что ждет их в конце пути. Все они находятся в столь тесном взаимодействии и взаимопроникновении, что в какой-то момент зрители оказываются на месте сидящего в машине подростка Дова, а сам он — на месте водителя, которому в голову пришла безумная мысль отвлечь страдающего юношу анекдотами. А юмор и трагедия оказываются неизбежно присущими жизни сторонами одной медали.

Но он — скала! Артист из ада, ничто не может его сломать. Тысяча человек во время поездки могут покинуть его машину, но он будет продолжать рассказывать анекдоты.

В прошлом известный Довале дает в Нетании представление, на которое с не совсем ясной целью уговаривает прийти друга юности, судью в отставке Авишая Лазара — и именно его глазами мы видим происходящее на сцене и в зале. В романе таким образом оказываются два рассказчика — или же один рассказчик и один комментатор. От основной сюжетной линии постепенно начинают отпочковываться вторая, третья, десятая, и выясняется, что и другие зрители в зале не случайно.

Постепенно шуток становится все меньше, а подробностей личной жизни все больше, и мы понимаем, что весь вечер сводится к одному дню в далеком прошлом — дню, когда в жизни героя произошла трагедия, осмыслить которую он пытается и по сей день. И вдруг, неожиданно уже все присутствующие (в том числе и читатель) оборачиваются судьями, на чей приговор и надеется Довале, несущий на себе груз трагической вины за даже не события, а мысли прошлого. Грубый, насмехающийся поначалу над зрителями, он как бы проводит отбор — отсеивая тех, перед кем без опаски может обнажить свою душу.

Довале — творец, он творит историю своей жизни, которую, как ему показалось в одну трагическую минуту в прошлом, мог изменить. Лишь позднее он поймет, насколько безумной была даже сама эта мысль — от этого он навсегда остается отравленным однажды закравшейся в его душу тьмой. Он приглашает на свое представление людей, с которыми был как-то связан в прошлом, — будто бы, рассказанные, их истории могут стать альтернативой уже единожды сложившемуся сюжету.
Мы все хотим, чтобы нас любили, мы готовы к тому, чтобы нас ненавидели, пусть это и трудно, но более всего нас страшит безразличие. Однажды испытавший его на себе Довале на публику пересоздает свою жизнь, в том числе для того, чтобы ее версия перестала быть официальной, до блеска отшлифованной — такой, что может вызывать лишь равнодушие, но не подлинные чувства.

Это все, что я могу дать вам. На сегодня у Довале больше нет раздач. И завтра тоже не будет. Церемония окончена. Прошу всех разойтись, соблюдая осторожность. Пожалуйста, следуйте указаниям лиц, ответственных за безопасность, и полицейских. Мне сообщают, что на выезде движение сильно перегружено. Всем спокойной ночи.

Читатель, который оказывается у Гроссмана в позиции зрителя, равнодушен не останется точно. Он будет, вероятно, некоторое время бороться с желанием покинуть зал — но приняв таки решение остаться до конца, будет вознагражден.

* Оценка указана редакцией Livelib