Красная жара

Критик: Юрий Володарский
Рецензия на книгу Сочувствующий
Оценка:

Вьет Тхань Нгуен родился в семье дважды эмигрантов: его родители в 1954 г. перебрались из Северного Вьетнама в Южный, а в 1975-м, после падения Сайгона, бежали в США. К литературному триумфу он шел долгим окольным путем: стал бакалавром искусств, получил степень доктора философии, преподавал в Университете Южной Калифорнии. Короткую прозу стал писать после 35, а «Сочувствующего» опубликовал в 2015-м, в год своего 44-летия. Дебютный роман Нгуена стал сенсацией, попал в бестселлеры The New York Times и принес писателю шесть престижных премий включая Пулитцеровскую.

Повествование в романе ведется от первого лица, причем герой ни разу не назван по имени. Это значимая деталь: его идентичность настолько сложная и по мере развития действия все более раздробленная, что, говоря языком математики, постепенно стремится к нулю. Он бастард и полукровка, мать его — вьетнамка, но вот отец — французский католический священник. Он учился в Соединенных Штатах, но проникся коммунистическими идеями. В 1975-м служит адъютантом генерала армии Южного Вьетнама, но при этом шпионит в пользу Северного. Когда войска Вьетконга входят в Сайгон, он не остается с камрадами-победителями, а вместе с боссом эвакуируется в США. В Лос-Анджелесе он ведет странную жизнь двойного агента, и это тот классический случай, когда дорога, вымощенная благими намерениями, неизбежно приводит в ад.

С одной стороны, он участвует в антикоммунистическом сопротивлении. Эту работу делают отнюдь не в белых перчатках, она предполагает не только легальную политическую борьбу, но и физическое устранение противников. С другой — герой продолжает работать на северовьетнамских коммунистов, а это значит, что его жертвами становятся его же единомышленники и соратники. Еще один парадокс «Сочувствующего» состоит в том, что герой с нескрываемым удовольствием вкушает плоды западной цивилизации, особенно налегая на разные сорта виски, однако делает все, чтобы его многострадальная родина этих плодов ни в коем случае не вкусила.

Семь лет назад во время поездки по сытой благополучной Швейцарии я натолкнулся на первомайскую демонстрацию. Несколько сотен человек, собравшихся перед базельской ратушей, размахивали красными флагами с серпом и молотом, несли плакаты с портретами Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, раздавали листовки в поддержку революции и социализма. На этот митинг я смотрел приблизительно с тем же удивлением, с которым читал некоторые пассажи романа Нгуена. Притягательность левых идей остается для меня непостижимой загадкой. Вроде бы все прекрасно знают, к каким чудовищным последствиям ведет их применение на практике, но сторонников всеобщего равенства это почему-то не останавливает.

Название романа в высшей степени показательно. К жалкой участи заказного политического убийцы героя приводят вышеупомянутые благие намерения, то бишь сочувствие к эксплуатируемым и угнетаемым, которых он считает своим долгом защищать всеми возможными средствами. Тут возникает очередной парадокс, который Нгуен формулирует напрямую: «Чтобы стать революционером, разделяющим чужие страдания, надо уметь сочувствовать. Но если вы уже стали революционером, вам необходимо отринуть сочувствие — ведь нельзя же переживать за тех, кому вы должны волей-неволей причинять боль!»

Эта цитата своей дидактичностью может ввести в некоторое заблуждение, и мне следует немедленно его развеять. «Сочувствующий» написан в резкой, размашистой, ядовитой манере, причем от героя-рассказчика достается не только американцам, но и вьетконговцам, не только антикоммунистам, но и самим коммунистам, не только злейшим врагам, но и ближайшим друзьям. Самого себя он тоже не жалеет, впрочем, еще больше его не жалеет судьба. В принципе можно представить, чем оборачивается для героя возвращение на коммунистическую родину, но тут читателя ждет двойной сюрприз и финальная порция убийственных парадоксов.