Немецкие страшные сказки в Поволжье: «Дети мои», новый роман от автора «Зулейхи»

Критик: Константин Мильчин
Рецензия на книгу Дети мои
Оценка: *

Школьный учитель Якоб Бах, волжский немец, живет жизнью понятной и предсказуемой. Каждое утро он в шесть звонит в колокол, потом раскочегаривает печку и прогревает класс к приходу учеников, к восьми подтягиваются сами ученики. Он учит их немецкой и русской речи, письму, чтению и арифметике. И так неделя за неделей, год за годом, каждый из которых "напоминает предыдущий и ничем особенным не выделяется".

Жизнь в деревне размеренная, среди местных жителей стоит отметить "свинокола Гауфа, мукомола Вагнера, дородного сына вдовы Кох и мужа Арбузной Эми, тощего Бёлля-без-Усов (был еще Бёлль-с-Усами, но такой злыдень, что к нему и соваться было боязно). Пока однажды странный посланник приносит Баху странное письмо. Некто Гримм просит прийти его на пристань. Дело есть. Бах нехотя приходит, а там его ждет молчаливый киргиз. На лодке они отправляются на другой берег, где странный Гримм предлагает Баху стать репетитором его дочери Клары. Причем учить ее надо таким хитрым образом, чтобы не видеть, — Клара от педагога скрыта ширмой.

Другой берег Волги оказывается местом заколдованным, волшебным, из какой-то страшной сказки:

Нет, это я не понимаю! — Бах, неожиданно для себя самого, возвысил голос до крика. — Не понимаю, что все это значит! Все эти странные мерзости, которыми нашпигован ваш дом! Эти немые киргизы с пустыми глазами! Деньги, которые сами возникают в кармане, хотя я их не получал! Тропинки, что водят кругами! Тающие деревья! Ведьмы с прялками! — Бах с опаской глянул на старуху, но та продолжала невозмутимо работать. — Все эти чертовы фокусы и дурные загадки. Девицы, скрывающиеся за ширмами... А если я ее сейчас уроню? — озарила вдруг Баха злая мысль. — Пну ногой и опрокину вашу чертову заслонку!

Если читателя смутил Бах, который ходит в гости к Гримму, а так же два Бёлля, то пусть этот читатель мужается — в середине книги появится еще и Гофман. Тут все очень одновременно литературно, барочно и романтично, пропитано отсылками к немецкой классике и сказкам. Наш Бах в конце концов (это не спойлер, это сразу понятно) начнет жить с Кларой и станет оберегать ее от всего остального мира, "как жадный гном, трясущийся над золотом. Как Удо Гримм, пытавшийся отгородить дочь ширмой от всего света".

Но ничего хорошего героев не ждет. Мир Баха — это в некоторой степени мир "Грозы" Островского, замкнутый сам в себе, мало пересекающийся с внешним миром. И даже Первая мировая война на Бахе никак не отразится. А вот Гражданская война в России его заденет, сперва будто сошедшими с картин Брейгеля и Босха беженцами, бредущими по волжскому льду, а потом придет к нему прямиком на хутор, чтобы уничтожить его Вселенную. Но он выживет. У него другая, очень важная миссия, которая станет ясна лишь во второй трети книги.

Еще в начале 2015 года Гузель Яхину знали только ее друзья и коллеги. В мае выходит ее дебютный роман "Зулейха открывает глаза", осенью она получает "Ясную Поляну" и "Большую книгу" и становится известной на всю читающую Россию. С тех пор "Зулейху" перевели на два десятка языков. Этой зимой в Москву приезжала французская актриса Фанни Ардан. Ее спросили: "Вы читаете современную русскую прозу?" "О да, я читала книгу Zouleïkha ouvre les yeux".

При этом Яхина многим казалась классическим автором одного романа: ну да, она нашла, придумала, написала очень сильную историю, рассказ про жизнь татарской крестьянки Зулейхи, которую репрессировали и отправили в ссылку в Сибирь. Но прямо из текста видно, как тяжело эта книга писалась. А достоинства романа лишь высвечивали недостатки — короткие фразы и внутренняя структура текста отчетливо напоминали развернутый киносценарий. Но вот выходит новая книга. И, как будто назло скептикам, здесь длинные фразы, от которых мучились как писавшие, так и читавшие "Тотальный диктант": фрагменты из "Детей моих" в этом апреле писали под диктовку по всему миру.

Если вам понравилась "Зулейха", то вам понравятся и "Дети мои". Похожи ли эти тексты? Да похожи. Словесным очарованием. Яхина пишет каким-то петляюще-волшебным стилем, который заманивает читателя, утапливает его в сюжете и в описаниях. Кого-то это как раз отпугивает. Реалистичная ли это книга, историчная? Сложный вопрос. Скорее нет, это страшная сказка, где законы жанра меняются от странице к странице.

* Оценка указана редакцией Livelib