Галина Юзефович о книге «Зеленый. История цвета»

Критик: Галина Юзефович
Рецензия на книгу Зеленый. История цвета
Оценка:

Небольшая книга французского историка Мишеля Пастуро — долгожданное продолжение серии его работ по истории и семиотике цвета, начатой «Синим» и продолженной «Черным». На сей раз Пастуро обращается к одному из самых противоречивых, чтобы не сказать двусмысленных цветов — зеленому, ухитрявшемуся на протяжении долгих веков оставаться одновременно цветом юности, надежды и весны с одной стороны, и цветом дьявола, зависти и соблазна с другой.

У древних греков в языке не было специального слова для обозначения зеленого, что породило многовековую дискуссию о том, могли ли греки вообще воспринимать этот цвет, или их зрительный аппарат существенно отличался от нашего. В Риме зеленый цвет в одежде считался проявлением экстравагантности и даже порока (в противовес респектабельным белому, желтому или терракотовому) — неслучайно ему отдавал предпочтение один из самых непопулярных императоров Нерон. Однако в то же самое время зеленый считался полезным для глаз — все тот же Нерон, устав от созерцания гладиаторских боев, любил полюбоваться на свою коллекцию изумрудов.

В Средние века эта репутация сохранилась — в первую очередь потому, что для получения насыщенного зеленого цвета требовалось смешать два красителя, желтый и синий, а это запрещалось тогдашними правилами красильного цеха, да и вообще наводило на мысли о ереси и разврате (любой смешанный, нечистый оттенок считался греховным, так как происходил не от бога). Впрочем, в ту же эпоху возникает и альтернативная концепция зеленого — он начинает восприниматься как цвет нейтральный, промежуточный, своего рода компромисс между красным, черным и белым. Тогда же за ним закрепляется значение, хорошо зафиксированное русским выражением «молодо-зелено»: зеленый цвет становится символом неопытности, незрелости и даже трогательной юношеской влюбленности. Лишь к эпохе романтизма зеленый приобретает сегодняшний смысл и окончательно становится в первую очередь цветом природы, чистоты и здоровья, а также знаменем энвайроментализма.

Приглашая прогуляться по истории зеленого цвета, зеленых красителей (длительная непопулярность зеленого была связана в частности с тем, что люди очень долго не умели изготавливать стойкий зеленый пигмент) и цветовой семантики в разные эпохи, Пастуро умело развлекает читателя разного рода историями — от рассказа о происхождении известной песни «Зеленые рукава» до почти анекдотического высказывания Кандинского, уподобившего зеленый цвет толстой и глупой корове. Однако сквозь весь этот милый развлекательный субстрат, как обычно у Пастуро, прорастают мысли небанальные и важные — об относительности восприятия, о том, как трудно установить однозначную связь между объектом и обозначающим его словом, и о том, как сильно мы ошибаемся, приписывая людям других эпох собственную картину мира.