23 ноября 2017 г., 18:30
307
Полина Рыжова: рецензия на книгу «Цензоры за работой. Как государство формирует литературу»
Дарнтон, известный американский историк, профессор Гарвардского университета, проводит антропологическое исследование цензуры. Для этого он воссоздает облик книжной индустрии при трех авторитарных режимах: монархии Бурбонов во Франции XVIII века, колониальной Индии XIX века и коммунистической Восточной Германии. Дарнтона интересует, как была устроена система цензуры, из какой логики исходили цензоры, как вели себя авторы, какие существовали лазейки в системе и в каких случаях ими пользовались.
Во Франции цензоры, выдающие привилегии на печать книги, действовали как редакторы, желающие защитить «честь французской литературы». Дарнтон описывает всю технологию модерации и приходит к выводу, что цензоры скорее сотрудничали с автором, а не подавляли его, некоторых же и вообще можно было бы считать полноценными соавторами. Опасность при этом для цензоров исходила не от идей в книгах, а от известных людей, которые в них фигурируют, — вдруг кто обидится. Такая травоядность французской цензуры во многом объясняется тем, что откровенно непроходные книги цензорам и не отправляли — их печатали за границей и ввозили незаконно.
На индийскую литературу британцы обратили внимание после восстания сипаев в 1857 году, книги начали регистрировать и снабжать их цензорской оценкой. При этом долгое время печатали даже опасные книги, считая, что главная задача власти не запрещать, а быть в курсе настроений. Все изменилось после волны террора со стороны националистов — британцы стали запрещать уже даже самые невинные книги и сажать в тюрьму всех подряд. При этом ситуация сложилась парадоксальная: цензура сочеталась с настойчивым отрицанием факта ее существования. Суды над авторами превращались в длинные сложные ритуалы, в которых британцы, сами считающие цензуру недопустимой, пытались доказать справедливость репрессий над индийцами хотя бы себе.
В восточной Германии цензура больше напоминала планирование. Содержание книг авторы заранее обсуждали с издательствами, а издательства заранее консультировались с чиновниками, а те уже составляли план по литературе на год. При этом основная цензорская работа происходила в сознании писателя, а то, что писатель не смог отфильтровать сам, дочищали многочисленные редакторы. Но даже такая система предполагала определенную гибкость.
Дарнтон в своем сравнительном исследовании зачастую раздражающе дотошен, но он делает важную вещь — разрушает миф о цензуре как о грубом подавлении свободы невежественными бюрократами. Ему интересна не черно-белая картинка, а цензура как сложноустроенная система контроля, в которой задействованы все участники книжного рынка. Такой подход, разумеется, цензуру не оправдывает, но дает явно большее понимание процессов, чем чтение мантр о свободе слова.
Комментариев пока нет — ваш может стать первым
Поделитесь мнением с другими читателями!