Татьяна Сохарева: рецензия на книгу «Учитель Дымов»

Критик: Татьяна Сохарева
Рецензия на книгу Учитель Дымов
Оценка:

«Учитель Дымов» кажется романом удивительно ретроградным и в то же время до жути актуальным.

Это семейная сага в духе густонаселенных романов Людмилы Улицкой, в которых возможность счастья неизбежно разбивается о подробности быта, извечные конфликты отцов и детей и ход времени.

Последнее, впрочем, просачивается на страницы книги Кузнецова лишь отзвуками тех исторических событий, которые едва долетают до его героев. Это вкорне отличает его от во многом родственного «Дымову» романа «Лестница Якова» Улицкой, персонажи которого гибнут под колесами большой истории один за другим.

Все начинается, когда прошедший войну молодой химик Владимир Дымов оказывается в обществе двух сестер: вертихвостка Оленька вскоре станет его женой, а старательная студентка мединститута Женя проживет всю жизнь подле них, воспитывая их детей и оберегая единственного мужчину своей жизни – ерунда, что чужого мужа. Не желая связываться с наращивающим военную мощь государством, Владимир отказывается от научной карьеры, чтобы стать профессором в провинциальном ВУЗе. Через двадцать лет его сын Валерий сбежит из родительского дома в Москву, где, поработав учителем физкультуры в школе и разругавшись с партийной администрацией, выберет путь просветления: назовет себя «гуру Валом» и станет первым советским йогом и эзотериком.

Следующую главу семейной хроники напишет уже его сын Андрей, юность которого выпала на буйные 1990-е, но не была отмечена ни бандитскими разборками, ни шальными деньгами, ни нашествием прущей из-за рубежа массовой культуры. Поработав журналистом в глянце, он вслед за отцом и дедом выбирает учительство: сначала втолковывает азы русской классики московским школьникам, а после волны белоленточных протестов, захватившей его учеников, уезжает преподавать в Тулу.

Несмотря на чересчур ясно обозначенную траекторию, каждая описанная Кузнецовым судьба обладает удивительной самодостаточностью, которой концепция вечного возвращения, признаться, отчасти даже вредит.

Истории взросления, несчастливых, а порой и губительных влюбленностей, оказавшись в тисках авторских убеждений, превращаются в статичное монументальное полотно. Заложником приема Кузнецова, впрочем, тоже назвать нельзя. На протяжении всего романа он аккуратно размечает тропы, которые разведут его героев в разные стороны: одних поссорят, других разбросают по стране. Но всех их объединяет беспрекословное отторжение любой власти – сначала пугающей тоталитарным укладом советской, потом – пришедшей ей на смену в 1990-е агрессивно-капиталистической и наконец авторитарной нынешней, сопротивляясь которой, школьники вынуждены выходить на несанкционированные митинги.

«Нет, это не для меня. Много чести этой власти, чтобы я с ней воевал. Я предпочитаю ее не замечать», – скажет представитель последнего советского поколения Валера и сформулирует то, «что хотел сказать автор». Опыт ускользания от глаз империи, отчасти выросший из заповедей «мимосоветской» жизни, которые Людмила Улицкая сформулировала в «Зеленом шатре», заставляет роман Кузнецова звучать в унисон со временем, перекрывая и старомодную форму, и немного раздражающую назидательность.