«Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной - сильный дебютный роман о раскулаченной татарке

Его героиня выжила в аду и почти спасла книгу от предсказуемости

Марина Цветаева однажды обронила: «Все стихи пишутся ради последней строки». Книга Гузели Яхиной написана, кажется, ради первой главы. Потрясающей. «Один день» – вот так, очень литературно, она называется и описывает день Зулейхи, тридцатилетней жительницы татарской деревни, жены «хорошего хозяина» и «хорошего мужа» Муртазы. Этот день переполнен до отказа – животным страхом, тяжким трудом, болью, угождением грозному мужу и безжалостной к невестке свекрови, смертной усталостью и невозможностью отдохнуть. Сначала нужно тайно стащить пастилу из домашних запасов, потом ехать с мужем в лес за дровами, в краткой паузе после обеда принести пастилу в жертву духу околицы, чтобы тот упросил духа кладбища позаботиться о лежащих там дочках Зулейхи, затем, уже полуживой, протопить баню, вымыть свекровь, принять от мужа побои, ублажить мужа. Гамма переживаний Зулейхи разыграна автором безупречно – точно, просто, до последней молекулы каждого физического ощущения. Вот, например, утренняя встреча с жеребенком: «Хороший будет конь, чуткий. Она протягивает руку сквозь занавеску, прикасается к бархатной морде: успокойся, свои. Тот благодарно пыхает ноздрями в ладонь – признал. Зулейха вытирает мокрые пальцы об исподнюю рубаху и мягко толкает дверь плечом. Тугая, обитая на зиму войлоком, она тяжело подается, сквозь щель влетает колкое морозное облако».

Зулейха не ведает: то, что с ней происходит, в другой системе ценностей называется «насилием», «рабством», «унижением». Она так привыкла и так живет. Поэтому, когда взбунтовавшегося против коллективизации Муртазу убивает гэпэушник Игнатов, а Зулейху угоняют вместе с другими раскулаченными в Сибирь, она жалеет о прошлой трудной, зато понятной жизни. Но уже в пути, в одном вагоне с питерским ученым Константином Арнольдовичем и его супругой Изабеллой, художником Иконниковым, безумным профессором из Казани Лейбе, уголовником Гореловым, Зулейха начинает открывать совсем другой мир, который не лучше старого, но уж точно шире, разнообразней и требует от нее не слепого послушания, а мысли, не подчинения, а ответственности, не, не, не. Родившийся уже в Сибири, на берегу Ангары, сын Юзуф, единственный выживший ее ребенок, помогает Зулейхе еще крепче врасти в жизнь и не погибнуть.

Роман Гузели Яхиной – состоявшаяся профессиональная проза, с простроенной композицией, тонкостью в передаче и цвета неба над тайгой, и дыхания младенца, немалым числом сильных сцен. Одна из них – роды в лесу, принимая их у Зулейхи, профессор Лейбе побеждает собственное безумие, выскальзывает из выстроенного его сознанием яйца, уберегавшего его от боли жизни. Так что это, бесспорно, очень сильный дебют. Хорошо, что и экспертный совет «Большой книги» роман разглядел и включил его в премиальный шорт-лист.

Есть лишь одно «но». От слова «новый». Дело литературы – открывать новые вселенные, языки, говорить о давно известном так, чтобы все только ахнули. Сталинская эпоха с ее культом насилия и смерти, невыносимая жизнь ссыльных, разрушение уклада прописаны и отрефлексированы и в художественной, и в документальной литературе до последней мелочи. Чтобы заговорить все о том же снова, нужно иметь за пазухой ну хоть новый ракурс. Гузель Яхина его даже нашла. Так, с точки зрения хрупкой дикарки и мусульманки, этот мир зла еще не был показан. Похожим путем прошел за год до того Прилепин в «Обители» – он придумал необычного героя, удачливого и дерзкого, который и вывел роман на не менее избитую тему в лучшие из книг последних лет. У Зулейхи сил вывезти эти санки не хватило – первая глава вспыхнула и закончилась, ниточка неповторимого взгляда героини стала прерываться, гидра соцреалистического языка начала просовываться то здесь, то там («Ну... Пробирает, хвалю. Такому мастеру и артель доверить можно», – формулирует один из персонажей, и то, что он старый партиец, не извиняет ходульности его речи). Несмотря на годы, прожитые за время действия романа, герои его не изменяются, не выходят из назначенных им ролей, поэтому и развязку предсказать так легко – изображенный в романе мир оборачивается неподвижной заколдованной сказкой. Неожиданность, взрывчатость сюжета – вот те еще не достигнутые станции, доехать до которых у Гузели Яхиной, писателя большого дарования и чуткости, однако, есть все шансы.