1891-1892 год. Сицилия. Италия. Если бы дело заключалось только в этой благословенной стране, было бы просто любопытно. Однако роман Андреа Камиллери хорош во всех отношениях. Его "Телефон" сатирически универсален, как сказки Салтыкова-Щедрина, ироничные этюды Чехова или полотна Гоголя. И благодаря этой транскультурной космической связи роман Камиллери читается на одном дыхании, если русская сатирическая школа освоена и усвоена хотя бы в рамках школьной программы.
В этом романе есть все — на все вкусы.
Жанровая зарисовка. Это для любителей «национальных колоритов», бытовых подробностей и традиций. И что может быть более жизненным, чем желание тщеславного Пиппо Дженуарди, уже имеющего в своем распоряжении единственный на Сицилии «самобежный экипаж», заполучить в личное пользование еще и телефон? Все так по-человечески обаятельно! И так невероятно то, к чему приведет столь невинное желание из-за одной маленькой ошибки, большого самолюбия и раздутой подозрительности.
Триллер. Для любителей пощекотать себе нервы. Герой оказывается меж двух огней: с одной стороны — государство, с другой — мафия. «И он не один такой», говорит начальник полиции, «три четверти сицилианцев находятся в том же положении». И интрига перестает быть невинной: на что только не пойдет Дженуарди, чтобы добиться своего! Да, впрочем, и все: каждый блюдет свои интересы, шантажируя или подкупая другого. Главное — не запутаться в хитросплетениях.
Политика. Символом ее для всех читавших роман стала причина ареста Дженуарди — «за конспирацию на государство». После такого подхода неудивительно, что все готовы к арестам всех, «у кого на шее будет красный галстук». Но при этом все понимают, что торопиться не стоит, чтобы «дать другим вмешаться» и иметь возможность сказать себе, что «у нас совесть чиста». И кто скажет, что это не интернациональный способ решать проблемы и достигать своих целей?
Любовная суета. Повышенная активность, оттененная церковной моралью, которую проповедует падре Пирротта: «Женщине, жене не подобает испытывать удовольствие, иначе отношения с законным мужем превращаются в смертный грех». «Но что я могу сделать, если нравится?» — спрашивает падре Танинэ и получает совет: «А ты сделай так, чтоб не нравилось!» Если же муж нарушает предусмотренные церковью правила исполнения супружеского долга, то такой муж — «социалист!»; ведь нарушать правила — противоестественно, «то же и к социализму относится: противоестественное явление!»
Юмор. При внимательном чтении он в романе в каждой сцене и в каждой строчке: в нем и комедия положений, и нелепые ошибки, и словесные игры... и даже трагедия в итоге выглядит комично. Впрочем, как хорошая сатира, это смех сквозь слезы: «А разве в этой стране еще бывают смешные вещи?» — философски замечает квестор Монтелузы Арриго Монтерки.
Форма, подкрепляющая содержание. Все — от первого лица: либо письменные документы, либо разговоры. Никаких авторских комментариев. От этого все протекающее становится живым и зримым. Впрочем, и требует дополнительных усилий и подготовки, такой же, какая требуется для чтения пьес, протоколов или чужих писем. Не каждому под силу осмыслить официальное решение: «Дисциплинарная Комиссия находит Ваше дальнейшее пребывание в Вигате несовместимым с атмосферой взаимного доверия, на котором должны строиться отношения между славным Корпусом Королевских Карабинеров и силами Общественной Безопасности». Такие тексты хороши при чтении вслух. Как только привыкаешь, хочется видеть все на сцене — настолько все зримо и слышимо.
Мастерство перевода — особый разговор. Даже «все еще» не зная итальянского языка, можно осознать, что без специалиста понять игру слов и «непереводимый местный фольклор» невозможно. И хотя, по словам переводчика «Телефона» Евгения Солоновича, «художественный перевод — всегда обман, иногда больший, иногда меньший», каждый любитель иностранной литературы, пользующийся чужим знанием чужого языка, «обманываться рад», восхищаясь находчивостью мастера. И как не восхищаться подбором русских эквивалентов просторечному, диалектному, безграмотному или «междометному» итальянскому: «Причина этава ришенья нисвязана с камерчискими вопросами и ни вызвана нидоверием к вам», «Воттаквоттаквоттаквоттаквоттаквоттак!» И только недоросли наши будут рады: раз так в книжках пишут, значит, так и надо.
«Телефон» Андреа Камиллери — небольшой омут, погрузившись в который видишь не только сицилийский мир. Он может не понравиться (не все умеют плавать), но равнодушным не оставит.
