Григорий Мелехов

Григорий Пантелеевич Мелехов — главный герой романа Михаила Шолохова «Тихий Дон».
Одним из прототипов персонажа является, по мнению исследователей, комдив 1-й повстанческой дивизии в Вёшенском восстании Харлампий Ермаков. Образ героя, называемый литературоведами «открытием в мировом искусстве», был неоднократно воплощён в кинематографе.

Главный герой романа «Тихий Дон» появился на свет в 1892 году (дата рождения в произведении не указана, однако она установлена исследователями на основе документов о призывном возрасте, действовавших в России первых десятилетиях XX века) в семье отставного урядника Атаманского лейб-гвардии полка Пантелея Мелехова. Во внешнем облике Григория заметны отцовские черты, которого, как и других «горбоносых, диковато-красивых» представителей рода Мелеховых, хуторяне называли турками. В романе прослеживаются основные этапы биографии Григория. Так, в декабре 1913 года он призван в армию; на службе в 12-м Донском казачьем полку Мелехов проявляет себя как человек, с яростью отстаивающий собственную честь и стремящийся не допустить оскорблений других людей. Осенью 1914-го он попадает в госпиталь, затем возвращается на фронт, принимает участие в Брусиловском прорыве; к 1916 году Григорий имеет уже четыре Георгиевских креста.
Жизнь Мелехова в 1917 году обозначена пунктирно; по мнению исследователей, подобная авторская сдержанность связана с тем, что герой «оставался в стороне от политической борьбы, захлестнувшей страну». Одним из ключевых моментов, повлиявших на его мировосприятие, является, по мнению литературоведа Ирины Медведевой-Томашевской, эпизод, в ходе которого происходит уничтожение пленных казачьих офицеров: «Это зверство, к тому же свидетельствующее об отсутствии воинского права и чести, решительно отталкивает Григория от большевиков». Во взглядах Мелехова на жизнь соединён опыт земледельца и бойца, поэтому его, как и других казаков, по-настоящему волнуют три вопроса: о земле, воле и власти.

Конечно, Григорий сам вовлечен в кровавую, расчеловечивающую круговерть войны и братоубийства, но он мучительно душевно терзается этим… Он не только неотступно чувствует на себе груз недолжного, глубинно постыдного, того, что в христианстве и называется грехом, но главное — способен остановить свое рассвирепевшее сердце, оскорбленное чувство, уже заносящее руку на обидчика, готов остыть и простить.

Григорий Мелехов и Аксинья
Интерес к Аксинье — жене соседа Мелеховых Степана Астахова — зарождается у Григория в тот момент, когда тридцать казаков, в том числе муж героини, уходят на военные сборы в лагеря. Роман развивается стремительно; Аксинью и Григория сближает безоглядность чувств, искренность порывов, нежелание считаться с людской молвой. По словам литературоведа Светланы Семёновой, Мелехов и его возлюбленная объединены «страстностью, мощной, почти звериной эротической, жизненной энергетикой»; при этом герой с его «диковатой красотой» является «воплощением мужественности», тогда как пылкая, чувственная, притягательная Аксинья несёт в себе мощное женское начало. Любовь персонажей подобна «весеннему раскрепощению земли»; не случайно описание природы занимает так много места в момент свиданий или томлений героев: «Аксинья и кленовый куст», «Аксинья и грустный пленительный запах тронутого увяданием ландыша».
В финале «Тихого Дона» герои выдвигаются ночью к станице Морозовской. В пути молодую женщину настигает пуля, выпущенная «человеком из заставы». После смерти Аксиньи герой погружается в «апокалиптический ступор»; его существование напоминает «мёртвую обуглившуюся землю».

Григорий Мелехов и Наталья
Григорий женится на Наталье Коршуновой не по любви — это выбор его отца. О том, насколько далека от героя юная невеста, свидетельствует сцена свадьбы, написанная автором «отстранённым глазом»: Мелехов наблюдает за поведением гостей, фиксирует особенности их поведения во время застолья и в то же время чувствует некую отгороженность от происходящего: «Идёт несколько гротесковый монтаж укрупнённых деталей».
При этом Григорий сознаёт, что его жена — «тонкая, нарядная», с «ладным станом» — хороша собой; увидев её после долгой отлучки, Мелехов отмечает: «Красивая баба, в глаз шибается». Однако искусственно взрастить в себе любовь к Наталье он не может; признания героя в том, что «нету на сердце на ничего», соседствуют с описанием «мертвенно отживших трав» и «чёрно-голубой вышней пустоши». Наталья относится к мужу иначе, чем Аксинья; в ней, по мнению исследователей, нет темпераментной пылкости соперницы, зато присутствует «пронизывающая лучистость»

Литературная биография Григория Мелехова, по мнению исследователей, неотделима от вопроса об авторстве текстов романа «Тихий Дон». Так, ряд литературоведов придерживается мнения о том, что в рукописях произведения просматривается «„соавторское“ редактирование»; отсюда — «непоследовательность и противоречивость» образа главного героя[2]. Другие убеждены, что метания Мелехова связаны с формированием его личности и «идут по нарастающей»[3].
В черновых набросках романа, датированных 1925 годом, Григория Мелехова не было — он появился в итоговой редакции, заняв место персонажа Абрама Ермакова[4]. В то же время, по замечанию писателя Анатолия Калинина, имя Григорий нередко встречается в ранних рассказах Шолохова; истории героев, действующих в таких его произведениях, как «Коловерть» и «Пастух», весьма далеки от судьбы Мелехова, однако в них уже обнаруживается «отблеск того, совсем юного Григория, который ещё не заблудился на дорогах сурового лихолетья»[5].
Свидетельством того, что «предшественником» Мелехова был Абрам Ермаков, являются, по данным литературоведа Феликса Кузнецова, и внешнее сходство (у обоих были «синие выпуклые белки глаз» и «изогнутая левая бровь»), и общие черты характера: и тот, и другой отличались горячим нравом и безудержностью в поступках. При этом два героя имели общего прототипа — казака Харлампия Ермакова, расстрелянного в 1927 году на основании решения коллегии ОГПУ. Сам Шолохов в течение нескольких десятилетий после выхода «Тихого Дона» на вопросы о прообразах отвечал достаточно уклончиво, не подтверждая и не отрицая версию о близости судеб Ермакова и Мелехова: «И да, и нет… Скорее всего это образ собирательный».
Исследователи установили, что Шолохов был хорошо знаком с Харлампием Васильевичем, весьма плотно общался с ним при сборе материалов, связанных с историей Гражданской войны на юге России. В архивах сохранилось письмо Михаила Александровича, адресованное Ермакову; в нём, в частности, упоминается о необходимости личной встречи для получения «некоторых дополнительных сведения относительно эпохи 1919 года».

Сходство между Григорием и его прототипом неоднократно устанавливалось советскими учеными в ходе их бесед с дочерью Ермакова Пелагеей и несколькими казаками более старшего возраста чем она. Заслуживающее внимания свидетельство поступило от белогвардейского офицера Евгения Ковалева, который летом 1919 года служил вместе с Ермаковым в Донской армии. Ковалев нашел настолько поразительное сходство между Ермаковым и Григорием в отношении их внешности и храбрости, что написал статью, озаглавленную «Харлампий Ермаков — герой „Тихого Дона“»