Ангерран де Мариньи

Начало пути

Сведений о детстве и юности Мариньи не сохранилось. Известно, что его отец был рыцарем и провинциальным королевским чиновником, наплодившим от двух жён множество детей. Вероятно, Мариньи получил образование, обычное в среде небогатого дворянства. Но все, кто близко общался с ним, признавали его высокую эрудированность и ораторский талант.

В рыцари — касту профессиональных воинов-всадников, объединённых высокими идеалами и готовых беззаветно служить своим сюзеренам, Ангерран де Мариньи был посвящён в начале XIV века. В качестве рыцаря он достойно проявил себя в битве при Монсан-Певеле 18 августа 1304 года между войсками короля Франции и повстанцами Фландрии, противящимися вхождению графства в состав королевства.

В 1295 году Ангерран по протекции своего родственника, архиепископа Руанско-го, был назначен хлебодаром при дворе королевы Жанны Наваррской, супруги короля Франции Филиппа IV Красивого. Хлебодар был ответственен за поставки мучных изделий к столу госпожи. Зарплата хлебодара составляла 18 ливров в год. Это немало, если учесть, что золотое содержание одного ливра равнялось 8,27 грамма драгоценного металла, или 489 граммам серебра. За 10 ливров можно было купить двухэтажный дом со всей обстановкой.

Ангерран сумел так расположить к себе королеву, что из придворного средней руки превратился в доверенное лицо Жанны Наваррской. Она сосватала ему в жены свою крестницу Жанну де Сен-Мартен. А умирая в 1305 году в возрасте 33 лет после рождения восьмого ребёнка, завещала Ангеррану 500 ливров и столько же — его малолетней дочери на будущее приданое.

Притом что другим служивым досталось от 50 до 200 ливров.

Наверняка по протекции Жанны Филипп Красивый принял сообразительного молодого дворянина в свой двор. Супругу король искренно любил и с готовностью исполнял все её просьбы. Потеряв Жанну, когда ему было 37 лет, в самом расцвете сил, он так ни с кем больше и не связал себя брачными узами.

При его дворе и начался головокружительный взлёт Ангеррана де Мариньи к вершинам власти.

Наперсник монарха

Продержав Мариньи некоторое время в звании оруженосца — слуги и помощника рыцаря, как Санчо Панса у Дон Кихота, — и нагружая его разовыми поручениями, в 1304 году король присвоил Ангеррану высокое придворное звание камергера. Монарх нашёл в нём не только расторопного и толкового хозяйственника, но и интересного собеседника, обладающего живым умом, красноречием и даром убеждения. Эти качества тем более привлекали монарха, что сам он отличался молчаливостью, озадачивавшей современников.

Чем плотнее становилось общение короля с Ангерраном, тем более возрастало его доверие к царедворцу. До конца своих дней оставаясь камергером, Мариньи постепенно расширял объём своих полномочий. Он вошёл в состав Совета короля Франции — высшего совещательного органа при монархе. Но мог позволить себе пренебречь решениями этого органа и навязать королю свою точку зрения.

Например, в конце 1313 года Совет поддержал просьбу папы римского Климента V поставить ему галеры, необходимые для затеваемого Крестового похода. Но камергер в приватной беседе в присутствии короля рассказал посланнику Ватикана, в сколь горестном состоянии находится казна Франции. А решение Совета объяснил банальной неосведомлённостью уважаемых людей, входивших в него, поскольку финансами страны управляет только он, Мариньи. В итоге казна Филиппа IV не только не пострадала, но даже пополнилась за счёт Ватикана, выделившего Франции значительную субсидию.

На переговорах с папой римским Ангерран успешно отстаивал интересы своего короля, в то же время изыскивая возможности для компромиссов, чтобы не задевать самолюбие понтифика и папской курии.

На обрывистой вершине

К началу десятых годов XIV века Ангерран де Мариньи сосредоточил в своих руках такую власть, которую современники сравнивали не иначе как с королевской. Капеллан (священник) Ангеррана писал в 1314 году, что Мариньи «король доверял более, чем кому бы то ни было из своих советников», и «он пользовался таким благорасположением Папы, что вертел, как хотел, и Папой, и королём». А в следующем году арагонский посланник назвал Мариньи «вторым королём Франции».

Оттеснение «старой гвардии» от престола и, следовательно, от щедрой кормушки, каким-то выскочкой из низов правящего класса — множило ряды врагов Мариньи. Его возвышение всерьёз беспокоило наследников короны и других членов королевского клана. Они даже подозревали Ангеррана в стремлении узурпировать власть.

А когда в 1314 году Мариньи своим единоличным решением отменил войну с непокорной Фландрией, заключив с ней мирный договор, и отправил домой изготовившуюся к бою, но так и не обнажившую мечей многотысячную армию, его люто возненавидела вся знать, мечтавшая о воинских подвигах и добыче. Ведь генералам, как бы они ни назывались, война необходима во все века, чтобы оправдать своё дорогостоящее сидение на шее народа и быстро продвинуться по иерархической лестнице.

Особой ненавистью к Мариньи проникся брат короля, граф Карл де Валуа. Его самолюбие было ущемлено ещё в 1311 году, когда не ему, а Ангеррану была устроена королевская встреча в городе Турне, где состоялись переговоры по фламандской проблеме. И в случае с умиротворением Фландрии в 1314 году его роль свелась к заверению договора, разработанному и согласованному камергером короля.
Не снискал Мариньи популярности и среди простолюдинов, стонущих от налогов. Как всегда и везде, в своих бедах они обвиняли не доброго царя, а его злого боярина.

Во всех слоях общества вызывало кривотолки стремительное обогащение Ангеррана, которое он сегодня (как и тогда) вряд ли бы сумел обосновать, согласно Конвенции ООН против коррупции от 2003 года.

Путь на Монфокон

29 ноября 1314 года скончался король Франции Филипп IV Красивый. Находясь у постели умирающего, Мариньи сказал, что хотел бы умереть раньше него, чтобы не последовать за ним после кончины монарха.

Взошедший на трон старший из его сыновей Людовик X Сварливый относился к Ангеррану с симпатией, хотя и ограничил его полномочия. Но ему досаждал болезненно мстительный дядюшка граф Карл де Валуа, задавшийся целью свести со свету высокомерного выскочку. Когда Валуа поставил вопрос ребром — или я, или Мариньи, — молодой король сдался. В марте 1315 года Ангерран де Мариньи был арестован. Ему предъявили обвинения в казнокрадстве, измене и колдовстве. Подкупленные лжесвидетели выдвинутые обвинения подтвердили. Выяснилось, например, что он вызывал в свою темницу дьявола, а его жена пригласила чародеев, которые с помощью вылепленных из воска фигурок намеревались околдовать короля, его дядю и принцев, чтобы освободить Ангеррана. Суд был скорым и неправедным: Мариньи даже не дали возможности защищаться.

Король склонялся к ссылке верного слуги короны на остров в Средиземном море. Граф де Валуа этому категорически воспротивился. В итоге Ангеррана приговорили к повешению.

Когда его 30 апреля 1315 года везли в телеге к месту казни, заполнившие улицы Парижа обыватели улюлюкали и требовали смерти недавнему всемогущему царедворцу. А он кричал о своей невиновности и просил молиться за него.

Его повесили на Монфоконе, самой большой виселице в королевстве. Ирония судьбы заключалась в том, что это устрашающее каменное сооружение было построено по его собственному проекту. Висеть ему надлежало неопределённо долго в назидание другим. Но в середине июня его труп обнаружили на земле раздетым донага: одеждой мертвеца поживились воры. По приказу Карла Валуа мумию одели в мешок с прорезью для головы и вновь водрузили на виселицу. Останки Мариньи, ещё недавно бывшего самым могущественным человеком после короля, провисели там два года.

И мало кто во Франции скорбел о судьбе временщика.

Журнал: Загадки истории №33, август 2019 года
Автор: Леонид Бударин