Клянусь любить, или Выбор за мной

Глава 1

«Это неправда. Они завидуют, а я его люблю», – эти слова я повторяла каждую ночь на протяжении полугода. Повторяла и даже кивала, прикрыв глаза на секунду, чтобы наверняка убедить себя, вбить в голову простую мысль и больше к ней не возвращаться.

Сегодняшняя ночь не стала исключением.

«Это неправда. Они завидуют, а я его люблю», – повторила, лежа в постели, и кивнула. Глаза после открыла, прислушалась к себе и сжала плотно челюсти, потому что ничего не вышло. Как не вышло вчера и не получится завтра, что вовсе не являлось неожиданностью.

«Вероятно, это правда. И я его люблю», – вот так заканчивались попытки обмануть себя.

Вероятно, мой муж преступник, а я люблю его и не в силах что-либо изменить. Только ворочаюсь в постели, смотрю на него спящего и борюсь с искушением крепче прижаться, поцеловать и потребовать немедленно всё объяснить.

Почему о нём говорят ужасные вещи? Почему он не делится со мной? Почему считает это нормальным? И почему я должна это терпеть?

Я не могу. Больше не могу.

Челюсти я расцепила и тихонько зарыдала, жалея нас обоих. Мы ведь были счастливы. А что теперь? Он отмалчивается, а я боюсь закатить истерику, потому что от слёз станет хуже. Он запрёт меня, ограждая от сплетен. Он обещал, если сорвусь, а мне нельзя. Нельзя. Я снова сцепила зубы.

«Терпи, Полина. Терпи…»

Хотела бы я не знать другую сторону мужа? Наверное, да. Глупость, конечно. Не знать – это невыход. Но подозрения в его лжи настолько глубоко засели, что я потеряла всякий покой. Так и подумаешь: лучше бы не знала. По ночам пялюсь в потолок и глотаю слёзы. А ещё задумываюсь о разводе. Хватает меня на две минуты. И в эти две минуты я полна решимости. А потом… потом понимаю, что не хочу.

Чокнулась, да? Боюсь, что муж убивал людей, и не хочу разводиться.

Точно чокнулась.

Ещё раз всплакнув, я повернулась к нему спиной. Будить не собиралась, но так уж вышло.

– Ты чего? – сонно спросил он. – Что случилось? – Отвечать я не планировала, а он, как обычно, не планировал сдаваться. Приподнялся, заглянул мне в лицо. – Полина?

Пришлось отозваться:

– Что? Я сплю.

– Не похоже. Не ври.

– Я не вру.

– Опять, да?

Мне хотелось съязвить: «Ага, снова», – но я сдержалась.

– Что «опять»? Сплю, говорю. И ты спи.

– Уснёшь, когда ты ворочаешься. – Он откинулся на подушку, а я разозлилась:

– Тогда нечего меня обнимать. – Вытащила из-под головы свою подушку и запустила её в мужа.

– Поля, – заворчал он, на что я отодвинулась к самому краю кровати. Пусть один лежит. – И куда ты поползла? Иди сюда.

Вторая моя выходка перекрыла ворчание, он рассмеялся, притянул меня к себе и ожидаемо начал приставать. Полез под майку, спросил, целуя шею:

– Хочешь, займу тебя любовью?

– Пашенька, давай завтра. Спать хочу.

Справиться с ним не получилось, в том смысле, что муж притих с ладонью на моей груди. «Бывших бандитов не бывает», – вдруг вспомнились слова подруги и реветь снова захотелось. Закусив губу, я зажмурилась.

Люблю его. Очень сильно. И несмотря ни на что.

– Ты ревёшь? Полина!

«Полина, Полина… Не отстанет. Даже сейчас, когда я так уязвима. Словно какое-то наказание. Да что вообще с нами происходит?»

Паша приподнялся, собрался включить ночник, но я удержала, теснее прижала к себе его ладонь.

– Всё в порядке. Не надо.

– Что в порядке? – Голос недовольный, он злился.

Да, ничего не в порядке. Он совершенно прав. Только тут выбор ограничен.

Ослабив наши объятия, я повернулась и уткнулась мужу в шею, пока он не опомнился и вновь не потянулся к лампе. Не нужен нам очередной скандал.

– Не надо, – повторила. – Просто мысли странные в голову лезут. Спи. Всё хорошо.

– Я же вижу, что нет. Расскажешь? Что за мысли?

– Они тебе не понравятся. – «Не понравятся, потому что я подумываю уйти от тебя. Уйти хотя бы на время, но никак не решусь. Я так устала, я хочу правды. Хочу объяснений, а ты непреклонен».

Естественно, вслух этого не произнесла, но что-то требовалось дополнить, потому как Паша ждал, я чувствовала. Он гладил меня по волосам и не собирался отступать, пока не расскажу. Так всегда происходит. Чтобы сбить его с мыслей, пришлось закинуть на него ногу и попросить:

– Поцелуй меня, пожалуйста. Очень хочу. Мне сразу полегчает.

Наши лица оказались рядом, он смотрел мне в глаза, а я смотрела в его. В полутьме это казалось забавным, и я улыбнулась. Есть я, есть он. Мужчина, в которого я влюбилась без памяти. За это и нужно цепляться, чтобы не выдать себя.

– Люблю тебя, – сказал он серьёзно.

– Правда?

– Конечно. Что за вопрос?

– Согласна. Смешной вопрос. – Наверное, смешной.

Обнявшись, мы долго и жадно целовались. Губы покалывало, воздуха не хватало. Я рассмеялась, с трудом дыша:

– Обожаю тебя.

– Обожаешь? И всё?

– Всё, чтобы не наглел.

Он рассмеялся вслед за мной, но в его смешке чувствовалась настороженность. «Ясно. Опять гадает, о чём я думаю…» Невесёлые мысли тут же возвратились, я крепко обняла мужа.

По-женски хотелось верить, что в такие моменты близости он готов поделиться со мной всем. Но внутренний голос твердил: это не так. Ничего он не расскажет, не стоит пытаться.

Глава 2

Слухи о моём муже ходят разные. И все кошмарные. А кто болтает о хорошем? Хорошее толком не пообсуждать. Дурные языки… Чёрт! И Паша молодец. Оправдался бы передо мной, чтобы я не мучилась, но нет. Молчит. Даже в тот самый вечер, когда мне донесли на него, у нас состоялся очень занятный разговор. А занятный он был тем, что мы говорили, не обозначая проблемы, но каждый понимал о чём речь.

Представляете, как я испугалась?

Домой вернулась хмурая, злая и уверенная, что наболтали мне неправду. Сочинённый бред, который помог людям почувствовать себя лучше. Учитывая обвинения и в каком тоне мне поднесли информацию, уверенность в тот момент казалась непоколебимой. Бред, чепуха и наглая ложь. А оказалось – не совсем.

Разуваясь в прихожей, я сразу окликнула мужа, хотелось немедленно пожаловаться. Он показался из кабинета с телефоном у уха и дал понять, что ему требуется несколько минут. Эти минуты следовало как-то пережить. Я поплелась в кухню, сварила кофе. Ждала, разглядывая двор за окном и спрашивая себя: зачем люди пакостят друг другу? Просто мне пакостить никому не хотелось и казаться лучше за счёт других тоже. А Паша тем временем подкрался со спины, обнял меня за плечи.

– Всё в порядке? – спросил в самое ухо.

Я вскрикнула:

– О господи… Бекетов!

– Всё в порядке? – смеясь, переспросил он.

– Напугал. Нет, всё очень плохо! Мне тут такое наговорили о тебе!

Потом я попыталась поймать его взгляд. Думала, мы вместе возмутимся, после посмеемся. Но улыбаться он прекратил, неспешно отстранился, придвинул стул и уселся рядом. Лицом повернулся ко мне – снова очень медленно.

Эта его нерасторопность по сей день доводит меня до тряски. Отреагируй он иначе, может, и не возникли бы сомнения? И жили бы мы счастливо.

– Что происходит? – заподозрив неладное, я нервно усмехнулась.

В глаза наконец посмотрела, а лучше бы сидела смирно, глядя перед собой, потому что поняла: Паша знает, о чём я хочу поговорить. Знает о слухах. Знает, что его называют бандитской сволотой.

– У родителей была? Всё хорошо? – спросил он как-то глухо, отстранённо, явно размышляя о другом. А я не могла отвести от него взгляд. – Полина, как родители?

– Что?

– Родители, – терпеливо повторил он.

– Хорошо, – вяло кивнула я и придвинула к нему чашку с кофе, убеждая себя, что мне показалось. Показалось. – Слушай, Паш… – Договорить всё-таки не получилось, сердце совершило невероятный скачок.

Чёрт побери! Знает и ждёт.

Смотрел на меня муж так, что захотелось провалиться. К чашке даже не притронулся.

– Это же неправда? – рискнула я спросить напрямую. Он отчего-то предпочёл сделать вид, что не понимает меня, окончательно при этом запутав. Скрестил руки на груди и выдал:

– Ты о чём?

– Ты ведь знаешь, – нахмурилась я.

– Нет, поясни. Очень хочу послушать.

Я не имела ни малейшего представления, чего он добивается отрицанием. Зачем притворяется и хочет послушать меня? Зачем ведёт свою игру «в гляделки»? Это всё дико раздражало, я разозлилась:

– Можешь, пожалуйста, так не смотреть?

– Как «так»? – Он слегка пожал плечами, а я кивнула на него:

– Вот так.

– Как же?

– Прекрати, пожалуйста!

– Ты предлагаешь отвернуться?

– Ничего я не предлагаю! Просто не смотри так.

– Да как «так»?

Я вздохнула и отмахнулась, препираться мы можем долго, и снова уставилась в окно.

– Что-нибудь скажешь? – От меня Паша всё-таки отвернулся, сел лицом к столу и принялся покручивать чашку, изредка попивая кофе. Я еле сдержалась, чтобы не зареветь от обиды, потому что до меня вдруг дошло: он ждал этого разговора. Всё понимал и ждал, поэтому кривлялся.

Это стало началом моего непонимания любимого человека. Отстранённый и равнодушный. Это был не тот Бекетов, не мой Пашка.

– Скажу… – Я вновь вздохнула, но уже глубоко, как перед прыжком в воду. – Долго ты собирался скрывать это от меня? Вообще собирался что-либо говорить?

Чашка застыла в воздухе. Паша сидел с таким видом, будто я спросила нечто непозволительное. Взгляда удосужилась похуже прежнего, я еле стерпела и не сорвала с места. Видимо, выразилась некорректно, не понравилась его бандитской душе такая формулировка. Наверное, потому что не скрывал. Или только от меня.

– И кто тебе наплёл? – хмуро спросил он, возвращая чашку на стол.

– Так это правда? – вытаращилась я на него. – Паша…

– Кто наплёл, я спрашиваю.

Он спросил, а я молчала. Его тон и весь разговор мне не нравились. Это не может быть правдой.

– Полина, кто?

– Я не узнаю тебя и не понимаю. Тебе это сейчас важно?

Отвечать он не собирался, ожидая моих объяснений. Даже тут не уступил. Не выдержав, я захотела подняться, однако Паша схватил меня за локоть.

– Стой. – Больше походило на приказ, чем на просьбу, что окончательно взбесило.

– Отпусти! – прошипела я, не глядя на него.

– Полина, погоди.

– Не хочу! Отпусти меня!

– Послушай, – резко сказал он и сильнее сжал мою руку. – Для меня важно не это. – Я вновь дёрнулась, тогда он рявкнул: – Сядь! Клятву свадебную помнишь? Видимо, нет. А я вот запомнил на всю жизнь.

– Да пошёл ты к чёрту! – заорала я, но не от злости, скорее от бессилия.

Сорвалась с места, уронила стул, но муж не позволил мне уйти. Поймал в дверях, схватил в охапку, я закричала в капкане его рук. От лёгкой встряски крик прервался, я закряхтела, стараясь сползти на пол. Ноги согнула, свитер задрался… Паша пыхтел над ухом, не думая меня отпускать, но и я не сдавалась. Продолжала елозить в его руках, которые, к слову, оказались под одеждой.

В итоге всё равно далеко не продвинулась. Прижатая к стене без несчастного свитера, в бюстгальтере, я приняла победу мужа. Он всегда побеждает.

– Паша… Отпусти, а?

– Насовсем? Никогда.

Звучало красиво, только я разрыдалась, потому что поверила, что никогда не отпустит. И не поверила в его непричастность.

– Это неправда, – сказал он, угадав мои мысли. Однако звучало уже не очень убедительно.

Поскандалили мы в тот вечер на славу, хотя до битья посуды не дошло. Но ещё чуть-чуть и непременно бы что-то полетело.

– С кем ты говорила? – спросил он, когда мы вновь уселись за стол.

Разумеется, на вопрос я не ответила. Не мне оправдываться. Сидела, шмыгала носом и прятала взгляд. Меня очень беспокоил факт, что Паша был прекрасно осведомлён о болтовне вокруг его личности и это его не тревожило. А вот я ничего не знала и меня даже очень встревожил весь происходящий абсурд. А ещё безумно огорчило, что муж не рассказал мне обо всём сам, раз это неправда.

Впрочем, ничего не изменилось. Внятных объяснений я так и не получила.

Он пытался успокоить меня просто говоря, что слухи и он – это совершенно несопоставимые вещи. Конечно, этого мало. Не на пустом же месте они взялись? И упоминания клятвы мне тоже было недостаточно. Тем более позже выяснилось – доля правды есть.

Болтовня, будто десяток заведений в городе принадлежит моему мужу, правдива. Это стало вторым шоком. При желании я легко бы поверила в остальное, но естественно мне этого не хотелось. И сейчас не хочется, вот я и мучаюсь ночами. А Паша с тех пор отказывается что-либо обсуждать. Тема для него закрыта и отступать он не собирается, на всё предъявляя один аргумент.

Слухи – это прошлое, оно меня не касается, есть настоящее и будущее. Прошлое тем временем перетекло в настоящее и пустило корни в наше будущее, но он в упор этого не видит. Вот такой парадокс на фоне клятвы.

Возможно, я какая-то неправильная. Мне бы закрыть глаза и жить. Я пробовала, честно. Пыталась убедить себя, но после вновь приходила к выводу, что имею право знать. Ведь какая-то правда есть? И она мне нужна. Просто нужна, иначе сойду с ума.