Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Туалет
Голос Батицкого. Я если и задавался вопросом, почему с людьми происходит то или иное, то сразу сам себе и отвечал: «Не твоего ума дело! Молчи и смотри!»
Титр: «1993 г., Москва»
Феликс стоит в туалете со спущенными штанами и смотрит в зеркало на свое отражение. Вернее, на один-единственный фрагмент своего тела, находящийся ниже пояса.
Кабинет врача
Несколькими минутами раньше: Феликс сидит напротив врача и с любопытством, очень похожим на страх, пытается прочитать в глазах медика диагноз.
Врач. Ну что вы на меня так смотрите? Это опухоль! Злокачественная!
Феликс. В таком месте?!
Врач. Бывает и в таком. Надо резать!
Феликс. Совсем?!
Врач. Ну зачем же, только пораженный участок. И чем скорее, тем лучше! Времени не осталось!
Квартира Феликса
Феликс говорит по телефону.
Феликс. Октай, меня не будет – я не приеду!
Голос. Ты хочешь моей смерти?! Через неделю начинается сезон. У меня контракт с отелем! Где твои люди? Кто будет отвечать за анимацию?
Феликс. Октайчик, не волнуйся, люди приедут! А у меня уже нет времени!
Голос. Что случилось, брат?
Феликс. Ты будешь смеяться – мне хотят сделать обрезание…
Голос. Я не очень понял, но лучше, чем у нас в Турции, нигде не сделают!
Феликс. Спасибо за совет! Я подумаю!
Феликс механически нажимает на кнопку отбоя.
Феликс в гастрономе.
Феликс. Бутылку кефира, пожалуйста!..
Берет кефир. Отходит.
Идет к выходу и на секунду задерживается возле колбасного отдела.
Люди проходят мимо, толкая его, а он зачарованно смотрит, как продавщица медленно нарезает на аккуратные кусочки палку молочной колбасы.
Глаза закатываются и он начинает оседать.
Приходит в себя он уже на улице: его поддерживают две сердобольные старушки.
Феликс. Со мной все в порядке… Не беспокойтесь… Спасибо…
Уличное кафе
Феликс сидит в уличном кафе. Он уже минуту безуспешно пытается налить молоко в кофе: руки не слушаются. Из-за угла появляется его старинный друг Юра Батицкий. Батицкий садится напротив Феликса и внимательно смотрит на его руки. Потом берет своей рукой руку Феликса, и молоко наконец попадает в чашку с кофе.
Батицкий. Коньяк будешь?
Феликс. Я не знаю… Мне, наверно, нельзя…
Батицкий. Что с тобой?
Феликс. Мне п… ец!
Батицкий подзывает официанта и заказывает коньяк.
Батицкий. Погоди, ничего не говори – сперва выпьем!
Они выпивают молча.
Феликс. У меня опухоль… опухоль моего мужского достоинства… злокачественная… резать нужно было уже вчера!!!
Батицкий. Ошибка возможна?
Феликс. С моим еврейским счастьем?
Батицкий. Какой врач нужен?
Феликс. Мне сказали: хирург-уролог.
Батицкий. Есть одно светило!!! Тебе, прежде всего, нужно успокоиться!
Феликс. Как?! Ты не понимаешь – ВРЕМЯ ПОШЛО!
Феликс резко встает и отходит. Через несколько секунд он возвращается, садится и продолжает.
Феликс. Сегодня мне приснилась мама. Она ничего не сказала, просто подошла к телевизору, нашему старенькому телевизору, что стоял на тумбочке, включила и указала пальцем на экран, мол, смотри, сынок, внимательно, а в телевизоре шпионский фильм из детства – что-то про атомную войну и радиацию: у нашего разведчика на лацкане пиджака висит такой радиоактивный датчик, и как только он попадает в помещение, где смертельная доза излучения, датчик начинает тикать. Как-то очень громко и страшно!
Феликс опять вскакивает и начинает ходить туда-сюда мимо онемевшего друга.
Феликс. Так вот: счетчик тикает не только там, во сне, а еще и тут (Феликс показывает на висок), сейчас!!! Тогда, в детстве, я пугался и прятал голову в большой маминой груди. Сейчас мне некуда спрятаться…
Они выпивают.
Около посольства Бельгии
Феликс и Батицкий стоят в пяти метрах от длиннющей очереди, голова которой прячется в дверях посольства Бельгии.
Сыплет противный мелкий дождь.
Феликс. Октай узнавал: в Турции и вообще в восточных странах это не оперируют – у них нет прецедентов.
Батицкий. Как это? Ах! Ну да!!! У них у всех уже резанули!
Феликс. Твое светило берется сделать за тысячу, но мне советуют попробовать в Брюсселе, там одна из лучших клиник.
Батицкий. За сколько?
Феликс. Что «за сколько»?
Батицкий. Сколько стоит операция в Брюсселе?
Феликс. Восемь тысяч долларов!
Батицкий. Я сейчас не могу… Редакция задержала гонорар… Обещали через неделю!
Феликс. Не мучайся. Я же знаю: тебе, с твоим «выводком», самому нужна материальная помощь. У меня есть четыре. Соседка занимает мне остальное.
Батицкий. А что твой турок?… Ну, этот – Октай?… А?!
Феликс. Он сделал все: позвонил в бельгийскую клинику; получил подтверждение; заставил их выслать медицинскую поддержку в посольство. Все за три дня! Мне на сегодня назначено!
Батицкий. А я, придурок, все гадаю, чего мы сюда приперлись!
Феликс. Друг мой, посоветуй, что мне делать? Влезать в долги – лететь в Брюссель или ложиться под светило?
Батицкий. Я всегда охотно давал советы другим, а тут в первый раз… Это твоя жизнь… Я боюсь…
Феликс. Это я – воспитанный в музыкальной семье, осторожный, рассудительный и смертельно напуганный полуеврей, могу бояться, а ты не должен! Ты должен мне что-то посоветовать! Слышишь, должен!!!
Руки Феликса автоматически впиваются в воротник куртки Батицкого. Батицкий затравленно смотрит на Феликса. Венчает эту «скульптурную группу» трепещущий на ветру зонтик. Через минуту руки Феликса разжимаются.
Феликс. Ты меня понимаешь?
Батицкий. Понимаю…
Коридор кассового зала аэропорта
Феликс и Батицкий быстро идут по длинному коридору кассового зала аэропорта. В нужном окошке сидит миловидная блондинка.
Феликс. Один билет до Брюсселя.
Блондинка. Только туда?
Феликс. Почему? Что вы имеете в виду?
Батицкий. Успокойся, она же ничего не знает. Нет, девушка! Конечно, туда и обратно!
Блондинка. Прямой или через Амстердам?
Феликс. Зачем – через Амстердам?
Блондинка. Рейс на Брюссель и из Брюсселя выполняется только раз в неделю, по субботам. А из Амстердама самолеты летают пять раз в неделю. Вдруг у вас что-то изменится.
Феликс. А через Амстердам дороже?
Блондинка. Немного.
Феликс вопрошающе смотрит на Батицкого.
Батицкий. Девушка, вы нам дадите пять минут на раздумья?
Блондинка. Разве ж вам откажешь. Думайте!
Феликс стоит лицом к стеклянной стене аэропорта, по которой стекают капли дождя. Батицкий стоит за его спиной.
Батицкий. Я думаю, надо брать прямой на Брюссель! Иначе у тебя будет соблазн вернуться и сэкономить деньги. Я прав?
Феликс. Скажи честно: эта блондинка в кассе… Я видел, как тебе хотелось закадрить ее. И я видел, как ты остановил себя… Ты в этот момент подумал обо мне?!
Батицкий. Да брось ты…
Феликс. «В доме повешенного не говорят о веревке!» Все правильно. Просто я еще не привык.
Батицкий. Глубоко вдохни. Выдохни. И успокойся. Это же твое любимое выражение: «Все будет хорошо! В крайнем случае, плохо!»
Феликс. Ты прав. Негоже заставлять красивую женщину долго ждать. Даже если тебе уже нечем ее удивить… Я в кассу! Встретимся у выхода!
Спальня Батицкого
Батицкий сквозь сон слышит звонок телефона.
Голос Феликса. Я улетаю!
Батицкий. А как же… Я же хотел проводить тебя…
Голос Феликса. Не знаю почему, но я взял через Амстердам! Пожелай мне удачи!!!
Гудки. В другой комнате плачет ребенок.
Женский голос. Подойди к ребенку, и оба дайте мне выспаться!
Кабинет врача, Брюссель
Титр: «Брюссель. День спустя»
Бельгийский доктор внимательно рассматривает рентгеновский снимок. Феликс сидит на диванчике, аккуратно положив руки на свои худые коленки.
Доктор (на хорошем английском). Положение несколько хуже, чем мы предполагали, поражены некоторые лимфоузлы. Но не надо волноваться. Это можно оперировать!
Феликс (на хорошем русском). Можно-то можно, вопрос в том, хватит ли денег. (На плохом английском.) Сколько это стоит?
Доктор. Вместе с содержанием – двенадцать тысяч долларов.
Квартира Батицкого
Батицкий, затаив дыхание и прижав к уху телефон, слушает Феликса.
Феликс. Твое светило – последняя скотина, он даже диагноз правильно поставить не может! Звони ему – пусть готовит операционную на завтра!
Батицкий. А что случилось?!
Феликс. Времени и денег мало!!! Через три часа самолет из Амстердама. Я на электричку. Тут недалеко – пятьдесят минут езды. До завтра!
Аэропорт, Амстердам
Титр: «Амстердам. Три часа спустя»
Служащая амстердамского аэропорта медленно и терпеливо пытается объяснить Феликсу, что произошло.
Служащая (конечно, на английском). Вы немного опоздали! Расписание несколько изменилось – следующий самолет, на котором вы можете улететь, только послезавтра.
Феликс. Но мне сказали, что самолет летает пять раз в неделю?!
Служащая. Совершенно верно: пять раз, кроме вторника и воскресенья!
Феликс (на русском). Суки! Если б вы знали, что вы наделали!
Служащая (на английском). Я могу вам чем-то помочь?
Феликс (на русском). Я бы тебя послал, но, в связи с моим диагнозом, не на что!
Квартира Батицкого, туалет
Батицкий сидит в туалете – не по нужде, а просто курит и читает газету.
Голос жены (из дальней комнаты). Тебя к телефону! Выйдешь или пусть перезвонят?
Батицкий встает, бросает сигарету в унитаз и демонстративно спускает воду. Выжидает для достоверности еще несколько секунд и выходит.
Квартира Батицкого, разговор по телефону
Голос Феликса. Ты уже звонил врачу?!
Батицкий. Конечно! Как ты просил!
Голос Феликса. Катастрофа! Они поменяли расписание, и я опоздал! Самолет в среду. Что делать?
Батицкий. Я им сейчас перезвоню. Ты только не психуй! Они же люди! Поймут!
Аэропорт, Амстердам
Феликс, волоча за собой сумку, идет к справочному окошку. Голова в окошке встречает его улыбкой.
Титр: «Там же. Час спустя»
