Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Оформление обложки Олеся Ковалева
© Маргарита Мартынова, 2019
ISBN 978-5-4496-0167-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Солнце палило нещадно. Голубое небо, на котором не было ни облачка, сияющим зеркалом касалось горизонта. По неровной узкой дороге среди полей, недалеко от Сен-Жермена, неспешно ехал закрытый экипаж, и пыль, поднимаемая его колесами, ещё долго клубилась в душном воздухе. Сидящие рядом друг с другом пассажиры кареты – молодой человек и девушка – смотрели каждый в свое окно, поддерживая, очевидно, не самый приятный обоим разговор.
– Больше добавить мне нечего… – сказал высокий и худощавый мужчина с тонкой бородкой, и покосился на свою спутницу. Девушка промолчала, теребя рукой вышивку на платье.
На вид ей было не более восемнадцати лет. Бледный усталый вид, тонкие губы, сжатые в полоску, выступающие скулы и низкий лоб словно подчёркивали её настроение. Могло показаться, что она только что перенесла длительное путешествие, но нет – это была всего лишь воскресная загородная прогулка в обществе старшего брата. Что она могла ответить в этом разговоре? Что выразить? Год назад их отец – известный в округе нотариус – слег с параличом, и теперь главным в доме стал сын. Девушка не хотела ни спорить с братом, ни соглашаться.
– Аврелия? – полувопросительно осведомился тот, выждав паузу.
– Да… Я тебя услышала, Филипп, – нехотя ответила она, продолжая смотреть в свое окно. – Сейчас только июнь…
– Я не говорю, что заставляю, – судя по тону, тот немного смутился. – Но, давай, попробуем смотреть в глаза реальности… Матери нашей нет, наш отец глава теперь только формально. Я же за тебя беспокоюсь в первую очередь…
– Я поняла, – негромко ответила Аврелия и вдруг подалась вперед. – Рене! – крикнула она кучеру. – Останови, пожалуйста, я пройдусь немного пешком! Мне хочется воздуха…
Толкнув дверцу кареты, она спрыгнула, не дожидаясь полной остановки лошади, набрала полной грудью душного полуденного воздуха и обвела взглядом все вокруг. На горизонте темнело угрюмое здание каторжной тюрьмы, где содержались те, кому не нашлось места в более крупных острогах страны. В низине кучка арестантов, закованных в тяжелые кандалы, долбили камень. Их худые фигуры казались ещё более измученными в мешковатой тюремной одежде, мрачные лица, лишенные возраста, выражали полную непричастность к событиям вокруг них.
Сердце молодой девушки на секунду замерло и снова двинулось в путь. Ей вдруг подумалось о том, что она тоже может иметь какое-то сходство с этими людьми. У неё тоже нет ни свободы, ни выбора. Каторжники, многие из которых еле держались на ногах, делали свою работу, не поднимая головы, и звон их цепей перемежался со звуком расколотого камня. На этом фоне упитанный надзиратель с крученой плеткой в руках показался Аврелии каким-то угрожающим. Он потягивал из фляжки воду, утирал потный лоб, и периодически покрикивал на узников чуть надтреснутым басом.
Вдруг один из каторжников остановился и покачнулся. Инструмент выпал из его руки, и он медленно повалился ничком на серую от дробленого известняка землю, заставив своего напарника по кандалам, остановиться в растерянности.
– Эй, падаль! Вставай! – голос надзирателя громом прокатился над долиной, и плеть с металлическим наконечником опустилась на плечи арестанта. – Быстро!
Аврелия видела, как тот задрожал всем телом, но подняться не мог. Плеть засвистела в воздухе и снова ударила по худому телу.
– Не надо! – неожиданно крикнула девушка, сжимаясь. – Пожалуйста, не надо бить его! Ему больно!
В голосе ее зазвенело отчаяние.
Надзиратель повернулся в её сторону и осклабился:
– Да бросьте, мадемуазель! Этот скот вашей жалости не стоит! Эй! – он с силой пнул арестанта тяжелым сапогом. – Вставай, ничтожество! Видишь, барышне тебя жаль!
– Не надо! – приблизившаяся Аврелия склонилась над каторжником. – Он встанет сам… Не бейте его… Ему просто дурно… Дайте ему воды, у вас есть вода?
– Вода? – усмехнулся тот. – Мадемуазель, эти люди – каторжники. Это дерзкие убийцы, жестокие воры, отъявленные злодеи…
– Я не убийца… – вдруг заговорил каторжник и поднял голову. Голос его был молодым и, несмотря на слабость, выражал упрямство. – Я никого не убивал! Это ошибка!
В его тоне промелькнули гнев и отчаяние, к бледному лицу вдруг прилила кровь.
– О, да! – захохотал надзиратель. – Все вы так говорите, я за десять лет службы всяких тут видел! Вставай, сволочь, прекрати валяться!
И он снова замахнулся плетью.
– Не надо! – взмолилась Аврелия, просительно поднимая руку, и опустилась на колени перед арестантом. – Не надо его бить, пожалуйста, – она достала свой носовой платок и попыталась вытереть заключенному серое от пыли лицо. – Ему надо воды…
– Мадемуазель… Я свою фляжку на это пушечное мясо тратить должен? – поморщился надзиратель.
– Да… – неопределенно выдала девушка. Она выпрямилась, две секунды жевала губами, затем стянула с мизинца кольцо. – Возьмите. Этого, надеюсь, хватит за воду? Как его зовут? – вдруг спросила она.
Почесав рукояткой плетки свой тугой живот, надзиратель тюрьмы повертел в пальцах тоненькое колечко с белым камнем, отстегнул от пояса фляжку и протянул её девушке, усмехаясь.
– Зовут? Мадемуазель, у них нет имен! Только номера! Этот – триста шестнадцатый!
Ничего не сказав, Аврелия, снова опустилась на колени перед арестантом и поднесла фляжку к его губам. Вода полилась по подбородку номера триста шестнадцатого, и девушка вытирала её своим платком. На неё взглянули чуть сощуренные карие глаза.
– Как тебя зовут? – спросила Аврелия приглушенным шепотом.
– Пьер Дюбарри… – ответил тот после паузы и снова отчаянно воскликнул. – Я никого не убивал!!!
Честный и упрямый взгляд его скользнул куда-то за спину девушки. В нем прочиталась тревога.
– Аврелия, ты с ума сошла! – внезапно прогремел над девушкой голос брата. – Что ты делаешь?! Это же мерзкий каторжник! Отъявленный злодей! – Филипп схватил сестру за локоть и оттащил в сторону. – Они все наверняка заразные! Немедленно поехали домой, слышишь?! Сию секунду!
Тюремный надзиратель, подняв с земли пустую фляжку, молча провожал взглядом эту картину, с улыбкой наблюдая, как худой джентльмен в сюртуке тащит за руку по кочкам и камням эту странную добросердечную девушку, а она все время оборачивается назад, пытаясь увидеть, что происходит.
Затянувшийся на два дня дождь наконец-то стих. Запах морской воды смешался с ароматом сандала, деревья которого росли на Новых Гебридах в большом количестве, и запах этот концентрацией своей мог вызвать у непривычного европейца головную боль. Пышные облака плотного серого цвета расползались по небу в разные стороны, словно подчиняясь чьему-то приказу. Часть острова выдавалась в море большой скалистой грядой, на которой приютилась скромная гостиница. С берега могло казаться, что её может снести оттуда любым порывом ветра, однако двухэтажное здание хорошо пряталось за выступами скал, а росшие вокруг деревья закрывали его от стихии с подветренной стороны. От порта было далеко. До ближайшей деревни – немногим ближе. Когда-то «Серебряный лев» – а это название красовалось на вывеске – было популярным местом для всех кораблей, следующих курсом в сторону Фиджи и Австралии, но с переносом порта на более южный остров, заведение потеряло былую популярность. Легкий ветер бил подвижную вывеску, но хорошо смазанная – та даже не скрипела.
В этот день ничто не обещало изменений. В зале первого этажа стоял полумрак. Три круглых столика блестели своей пустотой, в окно билась какая-то мелкая птица. На повышенных тонах шел разговор содержателей заведения.
– Ты прекрасно знаешь, почему я не соглашусь продать гостиницу, Марта! – мужчина с широкими бакенбардами одернул полосатый жилет и развел руками. – Потому что мой отец, приехав…
– Всего лишь потому, что сейчас её никто не купит. Даже даром не возьмет! – пронзительный голос супруги оборвал его на полуслове. – Я прекрасно помню, что и как было каких-то пять лет назад, Леандр. Не тебе мне говорить об этом…
Она вышла из-за стойки портье и глубоко вздохнула, откинув голову назад. С первого взгляда на эту женщину было понятно, что она способна заставить уважать свой авторитет не только семью и прислугу, но ещё и полный набор постояльцев гостиницы одним только появлением. Высокая, полногрудая дама с волевым подбородком и орлиным взором. Сейчас она, как никогда, хотела отдавать распоряжения и встречать гостей своей фигурой, но, за неимением такой возможности, завела перед мужем давно болезненную тему о продаже убыточного заведения.
– Марта, – мягкий баритон Леандра Суронте приятно контрастировал с волевым тоном супруги. – Если мы бросим гостиницу, нужно будет начинать все сначала…
Глава семьи Суронте был на удивление спокоен и добр. Очень трудно было потревожить благодушное настроение Леандра, и уж, тем более, не его жене. К аргументам он был готов.
– Больше двадцати лет назад, Леандр, – приподняла тонкие черные брови та. – Когда я вышла за тебя, помнится, мы очень многое начали сначала. А потом, когда с Филиппом на руках мы преодолели плавание через Индийский океан, было ли легче? Те времена, когда «Серебряный лев» кишел жильцами, словно блудная собака колтунами шерсти, уже не вернутся. Здесь не будет моряков и торговцев, даже если мы закроем это приличное место и откроем кабак!!!
На этой фразе она презрительно фыркнула, и её грудь на секунду приподнялась. Она гордилась своей добропорядочностью и строго осуждала любое проявление неприличного поведения. В былые времена в «Серебряном льве» останавливались только капитаны кораблей или порядочные торговцы, здесь не приветствовали грубых и необязательных жильцов. Для матросов в деревне была дешевая таверна, сейчас плотно наводненная наемными работниками плантаций южных островов.
– Ещё подождем немного, – спокойно сказал Леандр, убирая руки за спину. – По слухам, здесь начнут вырубку сандаловых деревьев, и тогда…
– Начнут, в лучшем случае, через пару лет, – передернула плечами Марта, смотря на себя в большое зеркало на стене. – Ты дочь замуж выдавать с чем будешь? С деревьями?
– А она собирается? – вдруг обернулся Леандр с интересом.
Женщина смерила супруга взглядом:
– А есть, за кого? Кассандра у нас девушка умная и подходит ко всему логично, ты знаешь это. Это ещё одна причина, по которой нам надо уехать отсюда… Уже не о нас с тобой сейчас речь, а о детях!
Разговор был прерван появлением с улицы молодого человека двадцати с небольшим лет, держащего в руках зонт. Он стряхивал капли воды с черных кудрей и загадочно улыбался своим мыслям.
– Как? Дождь не кончился? – вскинула брови Марта вместо приветствия.
– Кончился, – усмехнулся тот. – Это я неудачно задел дерево! Я уже опоздал на завтрак?
– Ты знаешь, что да… – усмехнулся Леандр и облокотился на стойку. – Но я думал, о тебе уже позаботились.… В поселке есть какие-нибудь новости?
– Честно признаюсь, отец, не знаю… – молодой человек посмотрел на обоих родителей. – А к чему был этот вопрос именно сейчас?
– У нас ничего не меняется, Филипп, – сказала Марта, усаживаясь на стул, и её величественная фигура приобрела ещё более королевский вид. – Я говорю, что, пока не поздно, нужно бросать этот убыточный бизнес и переезжать…
– Ах, вон оно как… – неопределенно протянул тот, и на его красивом лице появилось выражение неопределенности. – Что ж…
Он собрался пройти в ту часть первого этажа, которую занимала их семья, но отец остановил его жестом:
– Филипп, стой! Какова твоя позиция? – он сделал паузу. – Когда меня не станет, гостиница уйдет к тебе…
– Отец… – тот неловко крутанул в руках зонт и шевельнул кожей на лбу, подбирая слова. – Осмелюсь держать пари, что ты проживешь ещё пару десятков лет…
– Это неважно. Все-таки, по поводу «Серебряного льва»…
Филипп несколько раз скользнул взглядом с отца на мать и обратно и пожал плечами, обдумывая свой ответ:
– Почти вся моя жизнь здесь прошла, – уклончиво начал он. – Я помню, когда в порт заходили корабли, здесь было шагу некуда ступить. Комнаты в правом крыле сдавались…
– Предлагаешь построить тут новый причал? – перебила сына Марта, махнув рукой в сторону. – Я так понимаю, в этом доме все против меня?! Ведь я о вас же беспокоюсь, прежде всего, не о себе! Что за странное поведение у мужчин в этом доме?!
– Марта, дорогая, я предлагаю выждать ещё хотя бы полгода… – миролюбиво начал Леандр. – Я же тебе говорил, слухи ходят…
– Через полгода опять дожди… – упрямо тряхнула короткими волосами та, а Филипп, пользуясь тем, что внимание с него переключилось, скользнул в коридор за стойкой портье. Он терпеть не мог разговоров о будущем острова, семейном деле и родительских пререканий, на которые не было возможности как-то отвечать, и всегда старался находиться в этот момент подальше.
Семья Суронте и гостиничная прислуга занимали весь первый этаж. Там же была и кухня. Второй – сдавался постояльцам. В прежние времена в отдельном флигеле проживало ещё несколько человек из слуг, но сейчас владельцы могли себе позволить только кухарку, старого слугу, служившего в этом доме много лет, и горничную. Болтливую белозубую девушку из местных аборигенов пять лет назад подобрал на одном из соседних островов Леандр Суронте, и взял в гостиницу в качестве помощницы. Вообще-то, её звали Галабаэсса, но здесь, в «Серебряном льве», к ней приросло имя Галарос, и она успешно на него отзывалась.
Столкнувшись в коридоре с молоденькой круглощекой шатенкой, Филипп приветствовал её кивком головы
– Отлично выглядишь, Кассандра!
Девушка подавила усмешку и поправила оборку платья. Вот уже какой год подряд её брат, вместо ежедневного приветствия в её адрес, говорил именно эти слова, независимо от её наряда и самочувствия.
– Добрый день, Филипп, – шевельнула бровями она и в карих глазах промелькнули огоньки. – Как поживает мадам Жюлебье?
Молодой человек, уже взявшийся за ручку своей двери, вдруг остановился:
– Это ты к чему? – напряженно спросил он. Его идеально прямой подбородок дрогнул.
– Просто интересуюсь… – улыбка на её лице даже не пыталась спрятаться, хотя тон выражал смиренность. – Нет, я понимаю, бедная мадам уже полгода, как овдовела, ей очень одиноко и грустно, кто-то же должен её утешать и помогать коротать эти бренные вечера…
Филипп повел челюстью и покрутил туда-сюда дверную ручку. Его лицо выглядело в этот момент особенно отталкивающим.
– Дорогая моя сестра, – с плохо скрываемым раздражением сказал он наконец. – Лучше, если ты не будешь лезть в то, что тебе не нужно, хорошо?
– Я ничего такого и не планировала, – снова открыто улыбнулась девушка, убрав за ухо прядь каштановых волос. – Я лишь спросила… – она притворно вздохнула. – Бедная только мисс Элла… Как, должно быть, ей будет неприятно узнать…
– Кассандра!!! – уже зло прорычал молодой человек, и та вдруг расхохоталась, показывая жемчужные зубки.
– Хорошо! Я молчу! Я бьюсь головой о стену, пытаясь понять, что все дамы в тебе находят, вот честно! За миллион золотом бы не вышла за тебя!
– Удивительно, но я бы сам заплатил столько же, что бы на тебе не жениться! – огрызнулся Филипп и уже более миролюбиво спросил. – У нас что, опять семейный разлад?
Девушка пожала плечами
– Не в курсе, но не удивлена. На прошлой неделе мама говорила мне, что хотела бы, в абсолютном идеале, уехать в Австралию… Ах, кстати, да! Вспомнила! У меня для тебя письмо, – она вынула из корсажа конверт и протянула его брату.
Тот взял письмо не сразу: сначала взглянул на сестру, потом на белоснежный конверт. Взяв его в руки, Филипп скользнул взглядом по надписи и протянул его обратно
– Возьми… Можешь выбросить.
– Ты даже не прочтешь?
– Зачем? – сухо ответил молодой человек. – Я узнаю этот почерк, я знаю, кто написал письмо, и мне совершенно неинтересно узнать, что там написано… Можешь открыть сама, я тебе разрешаю. Мне неинтересно.
– А если…
– А если подательница сего, – перехватил мысль сестры Филипп. – Спросит у тебя о судьбе своего послания, ты вольна отвечать ей то, что считаешь нужным. Заранее спасибо!
И на этой фразе он вошел в свою комнату.
Оставшись одна, Кассандра повертела в руках письмо, зачем-то понюхала его и, пожав плечами, скомкала в руке. За свои восемнадцать лет она не написала ни одного письма мужчине, и вообще считала это ниже своего достоинства, а после такой реакции брата решила, что никогда не поступит подобным образом, если адресат не является, как минимум, законным мужем.
Заглянув на кухню, она швырнула смятый конверт в кучку мусора, и вышла в зал, где семейный спор супругов Суронте разгорелся не на шутку. Причем, все происходило в лучших традициях дома: Марта кричала, размахивая руками, и призывая в свидетелей все, что находилось вокруг, включая мебель, Леандр максимально смиренно пытался защищаться, прекрасно зная характер супруги и не желая нагнетать обстановку.
– О какой удаче может идти речь?! Ты что, флибустьер какой?! – женщина топнула ногой. – Тут разве что чудо свалится в лице целого корабля постояльцев!
– Удачи нет, потому что никто из нас не может ею похвалиться! Из нас никто не притягивает к себе везение и успех, вот и все!
– Ты с ума сошел?! – крякнула Марта, упирая руки в широкие бока. – Если бы двадцать три года назад я услышала от тебя такой бред, ни за что бы не стала твоей женой! Где я возьму на этом Богом забытом острове того, у кого телега этой удачи?!
На этом спор резко оборвался. Зазвенели колокольчики над дверью, и на пороге показалась целая процессия: девушка в непривычно легком платье и в широкополой шляпке, скрывающей лицо, и двое джентльменов, чья одежда выдавала простолюдинов, несмотря на аккуратность и опрятность. В руках девушки был розовый зонтик, а её сопровождающие несли по саквояжу. Войдя первой, незнакомка на секунду придержала дверь, чтобы помочь пройти своему сопровождению, это поведение заставило челюсть благовоспитанной Марты Суронте нервно дернуться. Однако, судя по виду гостьи, она не смутилась ничем, но, наткнувшись на молчаливые взоры владельцев заведения, остановилась, в замешательстве, обнимая зонт.
– Ой… Это же гостиница, правда? – голос её зазвучал чисто и приятно. Изящная фигура выражала хрупкую и обманчивую нежность. Поля шляпки бросали тень на чуть загоревшую тонкую шею.
Марта и Леандр одновременно кивнули, не говоря ни слова.
Девушка повертела головой туда-сюда и снова спросила:
– У вас нет мест?
– Есть! – хором отозвались супруги.
– Тогда это хорошо. – нашлась незнакомка, и уверенно прошествовала к стойке. – Выделите мне комнату? И, желательно, с видом на море…
Марта усилием заставила вернуть себе самообладание и оторвать испепеляющий взгляд от сопровождающих девушку мужчин. Все это казалось ей странным, но внезапное появление молодой незнакомки, её магнетический голос и грациозная фигура буквально требовали усомниться в реальности происходящего. Шляпка немного скрывала её лицо, но по идеальному подбородку и ярким губам уже представлялась настоящая красавица. Что-то здесь не так.
– Вы планируете проживать одна? – спросила Марта, стараясь, чтобы её голос звучал обыденно. Ей очень хотелось задать другие вопросы, но она не смела.
– Да… – сказала незнакомка спокойно.
– Нет… – прозвучал в эту же секунду мужской голос сзади неё. Марта вздрогнула всем телом, а девушка обернулась назад, передернула плечами и упрямо повторила:
– Нет, я буду одна!
Повисло молчание. Где-то на кухне загремела посуда.
На помощь жене пришел Леандр:
– Надолго планируете у нас остановиться?
– Дня на три! – снова сказал один из джентльменов, уже немолодой, но красивый брюнет с короткими кудрями, под слегка потертой курткой которого угадывалась кружевная рубашка.
Прибывшая девушка снова обернулась назад, сделала еле уловимую гримасу и ещё более упрямо повторила:
– На пять дней примерно!
– А… Господа? – осторожно поинтересовалась Марта, бросив взгляд за её спину.
– А господа… обойдутся! – красавица вдруг резко сняла шляпу и в лучах оконного солнца по плечам рассыпались длинные сияющие локоны насыщенного шоколадного оттенка. – Ну, то есть, им не надо, они просто принесли мои вещи… В жизни бы не подумала, что у меня столько барахла! – и она засмеялась, показывая ровные белые зубки.
Марта, сглотнув накопившуюся вдруг слюну, бодро раскрыла журнал, куда вписывала имена постояльцев, стараясь, чтобы никто не заметил пустующих страниц.
– Ваше имя, мадемуазель?
Девушка на секунду поджала губы и вдруг вскинула ровные брови:
– А давайте, я заплачу двойную цену и будем считать, что вам не так важно, как меня зовут… – темно-зеленые глаза с огоньком посмотрели на Марту. – Я имею право на сохранение инкогнито, ведь правда?
И так, как прямого ответа не последовало, она взглянула на Кассандру, которая, стоя в дверях, молча наблюдала за всем происходящим, и снова обратилась к Марте
– Ваша дочь, мадам? Сразу два одинаковых взора смотрят на меня… Вы похожи чем-то…
– Не то, чтобы очень… – смутилась та, поджимая губы. – Благодарю… Это… Это ваш ключ, мадемуазель… На второй этаж и направо, первая дверь… Я сейчас позову слугу… – тон ее был неуверенным, она до сих пор сомневалась, что поступает правильно.
– О, не стоит никого беспокоить! Я сама в состоянии найти дорогу, – незнакомка повернулась к своему сопровождению и усмехнулась. – Парни, ну ещё рывочек! Все слышали? Второй этаж и направо!
И прежде, чем кто-либо успел что-то сказать, она направилась к лестнице уверенным крупным шагом, столь нехарактерным для молодой леди. Оба незнакомца молча последовали за ней под уничтожающим взором Марты Суронте. Впрочем, тех, кажется, это никак не волновало.
Поднявшись на второй этаж, девушка нашла нужную дверь, открыла её и вошла в комнату.
– Что ж, – заключила она, осмотревшись, и кивнула своим мыслям. – Очень даже мило!
Первым делом красавица бросила шляпу на кресло, направилась к окну, открыла его и выглянула на улицу.
– Великолепно! – снова кивнула она. – А в идеале мне бы ещё третий этаж! Будет еще лучше видно!
– По-моему, его тут никто не построил! – заметил позади неё все тот же брюнет с кудрями, облокачиваясь на стену. – И надеюсь, на крышу ты не полезешь…
– Эдгар, не зуди! – добродушно проворчала она. – Нормальное тихое место! Как думаешь теперь, много ли народу тут останавливается?
– Вообще, мы управились бы и за три дня, – заметил второй джентльмен с высокими скулами носивший тонкую косичку, так характерную для моряков.
– Нам сейчас нельзя спешить, Боб, – девушка свободно села в кресло, откинувшись на спинку. – Я уже думала… Нам проходить пролив – это раз, во-вторых, я хотела бы зайти на Таити…
– А я бы не советовал… – заметил Эдгар, переглядываясь с Бобом, и вдруг пожал плечами. – Хорошо, молчу, решай сама…
– Не надо паниковать заранее, – чуть поморщила идеальный носик девушка. – Зануды… Пока все нормально. Около недели я поживу тут. Остров небольшой, пара поселков. Гостиница в стороне, не думаю, что тут толпа моряков бывает и торговцев. А если говорить обо мне…
– То наша Атани и тут найдет себе обожателя! – усмехнулся Боб с легкой иронией, и по его очерченным скулам скользнула легкая судорога.
Она поморщилась снова
– И все тебе смешно! Старый зануда! Вы оба когда-нибудь научитесь мне сочувствовать или как?
– Я, чур, больше никаких писем носить тебе не стану! – улыбнулся Эдгар.
– А я больше не возьму тебя на роль опекуна, старина! – сделала забавную гримасу девушка. – Ты как-то слишком равнодушно относишься к этой роли! Того и гляди – замуж отдашь!
Все засмеялись, потом Боб спокойно спросил.
– Ты карту взяла?
– Я взяла их две. Завтра хочу дойти до поселка… Послушать сплетни.
– По-моему, тут сугубо нет сплетен, – заметил Эдгар. – Надо сдать на северо-восток, на плантации…
Атани поморщилась:
– Нет. Мы идем на юг и все… Хорошо, идите. И не стоит так по сторонам смотреть, будто меня тут кто-то украдет… Я сама украсть кого угодно в состоянии!
