Сын демона. Интервью с Истиной

Часть 1. Звуки жизни

– Макс! Ты меня слышишь, нет?

Я вздрогнул, выпрямляясь в казенном кожаном кресле – неизменном атрибуте кабинета главного врача и вытаращил глаза на сурово глядящее на меня начальство, удобно устроившееся на краю необъятного стола. Лео насмешливо сощурил серебряные глаза, скрытые плотными стеклами защитных очков, и покачал головой:

– В каких облаках витаете, господин ординатор? Ты хоть слышал, о чем я тебе тут битый час толкую? А ну-ка повтори!

Так… Нарушение режима в пятой палате – проверить, принять меры. Документация по отделению – собрать, заполнить, сдать. Что-то еще было, черт. Я почувствовал, как щеки заливает румянец и хмыкнул про себя – не могу, не умею я смотреть спокойно на это диво дивное, вмиг все мысли из головы вышибает и сумбур такой в мозгах, словно по извилинам ледокол прошел туда и обратно. Это проклятие по имени Леоран многих из нас выбивает из колеи и я, увы, не исключение.

Леоран тер Йох’Айле, или по-простому Лео, как он любил представляться – личность в Империи крайне именитая, хоть и не любит он об этом говорить. Восхитительный хирург, талантливый генетик и биохимик, главврач крупнейшей в Империи клиники и, что немаловажно, личный врач Госпожи Императрицы. Но и об этом при нем лучше не упоминать. Съест!

Для меня, поначалу серьезно пугавшегося резких выпадов начальства, Лео оказался тем еще сюрпризом! Улыбчивый, любопытный, творческий, он завораживал и подкупал мою почти сломленную под гнетом тяжелой, грязной работы душу, не позволяя сдаться. Насмешливые серебряные глаза, клыкастая усмешка, водопад волос, обрамляющий безупречно-прекрасное лицо, певучий голос – все это ну никак не вязалось с его совершенно сумасшедшими поступками и самобытным характером.

Чего стоила выходка с подбрасыванием в сувенирные латы одного из имперских генералов, к тому времени давно почившего на поле битвы, динамика с дистанционным управлением?

Этот клыкастый паразит дождался, пока мимо лат пройдет крупный отряд гвардейцев на смену караула, активировал динамик и долго смеялся, глядя на перепуганные лица солдатиков, вытянувшихся по стойке смирно перед сувенирным металлоломом, из которого грохотало: «Как вы смеете пройти мимо своего генерала и не поприветствовать его! Доберусь я до вас, негодяи! Все на гауптвахту пойдете!» Шедший по тому же коридору, первый Советник Высшего Совета Империи едва заикой не стал, как увидел это безобразие.

Или мое любимое – договор со штатным имперским магом о накладывании на дверь в кабинет Лео заклинания спонтанной песни! Я, как раз зашедший с докладом, долго радовался, что вошел в кабинет через запасную дверь. И не менее долго изумлялся, увидев чиновника, вошедшего в кабинет и внезапно разразившегося оперной арией о том, что необходимо составить полугодовой отчет о расходе лекарственных средств.

Лео, загадочно мерцая глазами, принявшими яркий цвет жидкого золота, внимательно выслушал «артиста», поаплодировал и пояснил мне:

– Постоянное выслушивание монотонных официальных речей вводит в уныние, мозг просто отказывается запоминать все, что они от меня хотят!

Я видел Лео разным, насмешливым и веселым, одиноким и грустным, отчаявшимся и грязным, когда мы заблудились в горах. Но я никогда не видел его сломленным, что бы не происходило. Смерть друга, неудачная операция, усталость, боль, одиночество, страх – вспыхнут глаза антрацитовым глянцем, хищно заострятся черты скульптурно – прекрасного лица. Замрет Лео на секунду – другую, бездумно глядя в никуда и холодно становится рядом с ним. А затем вновь обернется, расцветет знакомой светлой улыбкой и задорно подмигнет:

– Прорвемся, Макс, нормально!

И поневоле начинаешь ему верить…

Мужчина коротко рассмеялся и спрыгнул с насиженного места. Я вздрогнул, вжимаясь в спинку кресла, но Лео и не думал ко мне приближаться. Вместо этого он подошел к невысокому, узкому шкафчику в углу кабинета и выудил оттуда тонкую папку с печатью отделения. Быстро пролистал и, кивнув своим мыслям, отправил документ ко мне через стол:

– Это необходимо передать кое-кому. Сам я этого сделать, увы, не в состоянии по целому ряду причин, а вот тебе доверить подобное сам Бог велел. И не спрашивай, какой именно! – глаза парня весело сощурились, и я понял, что под маской он улыбается. Сердце пропустило удар – твою мать, этак я совсем расклеюсь.

Лео тем временем мягко вспрыгнул на стол и, пройдя по нему, как по подиуму, вернулся на свой излюбленный насест напротив меня. Вздохнул, видя мое пылающее лицо и спокойно продолжил:

– Если помнишь, у нас сейчас в отделении находится особый гость. Парнишка из палаты 7/1, молоденький совсем, называет себя Эвиар, помнишь такого?

Я кивнул. Личность и впрямь приметная. Черные с алыми искрами глаза, бронзово-золотистый загар, длинные жесткие волосы, заплетенные в косицу, сильные руки, крепкие мышцы, что удивительно для столь юного мальчика. Казалось, он даже пахнет соленым морским зноем и терпким ветром, заставляющим скрипеть снасти и наполняющим паруса невидимого корабля природной силой.

– Да, помню, – голос прозвучал хрипло, и я откашлялся, вновь заливаясь краской, – Проникающее ножевое в правую подвздошную, критическое состояние, назначена повторная операция…

Лео прервал меня мягким движением кисти:

– Я знаю. Мне важно было понять, помнишь ли ты, о ком речь. Так вот, мне крайне необходимо кое-что передать его опекуну и.… кхм, скажем так, его капитану. Ты уже понял, наверное, что это не просто пациент? Это очень важный для отделения человек и нам необходимо выдернуть его с того света, если мы хотим здесь работать и, по возможности, на нормальных условиях.

Меня прошило волной изумления. Так этот парень реально моряк? Мне не показалось?

Заметив мое замешательство, главврач чуть подался вперед и светлые глаза задорно вспыхнули:

– Так и знал, что ты заметишь! Да, наш гость напрямую связан с морем, более того, – Лео понизил голос и заговорщицки шепнул, – Он юнга на пиратском судне. Самый настоящий пират, ага. Представляешь, и такое бывает в жизни! В наш век космических кораблей, аэромобилей и повального искусственного интеллекта эти ребята натурально предпочитают деревянные парусные корабли и воду. Сам их не понимаю, но эти парни – щедрые спонсоры, так что не мне жаловаться на их профессию в условиях бардака в Империи и отсутствии аппаратуры и препаратов.

Я глядел на него, как завороженный. Пираты… Детская сказка, мечта, когда – то топившая меня – подростка во снах, наполненных шумом волн и звоном оружия, гулкими толчками ветра и солью, осевшей на загорелой коже. Когда-то давно мать читала мне легенды о пиратах, сказки о бесшабашных разбойниках, вечных спутниках Морского Дьявола и я, каждый раз засыпая под убаюкивающую мелодию ее голоса, представлял, как приближается к нашему приморскому портовому городку черный корабль. Видел, как полощет и ласкает потемневшие от влаги и соли паруса ветер и меня, маленького человечка на огромной пристани, накрывает гигантская темная тень.

Лео вновь нетерпеливо махнул рукой, привлекая мое внимание и нахмурился:

– Вернись в наш мир, мечтатель! Как ты до своего возраста дожил с такой рассеянностью? –насмешливо покачал он головой и продолжил, – Сколь мне известно, их корабль сейчас находится в бухте «Два серпа», как раз на твоей исторической Родине, в городе Мельсири. Капитан очень ждет от нас информации, так что отправляться нужно немедленно.

Я набрал в грудь воздуха, собираясь возразить, но мужчина снова остановил меня легким жестом:

– Я помню, что у тебя плановые, не переживай. Сегодня я за тебя выйду на дежурство, а плановиков подвинем на пару дней. Зарплату ты получишь, как за полноценную командировку с премиальными. В противном случае, оперировать будет уже некому и не на чем. Нам нужен этот займ, Макс, очень нужен. Иди!

Леоран спрыгнул со стола и подошел ко мне вплотную, протянув руку. Я, чувствуя, что вновь наливаюсь свекольным румянцем, осторожно прикоснулся к теплой ладони и тут же почувствовал крепкое пожатие длинных пальцев. Он улыбнулся и отошел к окну, более не обращая на меня никакого внимания. Ну что же… Долг обязывает – мы выполняем. В добрый путь!

Мельсири встретил меня пряным, теплым ветром, оставившим на губах солоноватый вкус морской воды и россыпью обжигающих солнечных лучей. Стюардесса, выглянувшая следом за немногочисленными пассажирами из недр космолета, сощурилась, прикрыв глаза сложенной козырьком ладонью и почти сразу спряталась обратно, не выдержав лучей слепящего южного светила. Непривычные они к нашему миру, эти бледные и худые жители столичных планет. К яркому солнцу, набегающим на белый песок серебряным волнам в кружевах пены и гортанным голосам рыбаков и торговок, в обилии населяющих узкие уютные улочки города.

Я на мгновение замер, не замечая спешащих обогнуть меня людей, не обращая внимания на ругань и толчки. Мельсири… Родной, знакомый до каждого искристо блестящего камушка на металлическом полу космопорта, звонкий, переливчатый, как струны арфы в своем

многообразии цветов и звуков. Честно говоря, город этот был даже не городом, а островом, причудливо изогнувшемся в окружении воды и название его переводилось, как «перекресток трех морей» – Гааспай, Филарено и Мельси.

Однако, невзирая на столь странное расположение, Мельсири давно наладил морские торговые пути с огромным количеством городов и стран на планете «Тьанвир», относящейся к южным границам Великой Империи Семнадцати планет, самой крупной планете Юга. К нам шли суда со всех сторон света, и торговцы выстраивались в очередь за потрясающей вяленой по секретным южным рецептам рыбой и бесценными «керью» – деликатесными моллюсками в ладонь величиной, давно облюбовавшими дно бухты «Плачущей женщины», к северному побережью нашего острова. А самые смелые и не жадные, дрожа от нетерпения, принимали из рук подводных ловцов Мельсири сверкающие в янтарных лучах, изящные, как звезды, серебристо-синие кристаллы – «фатамани». Драгоценные сокровища моря, прячущиеся глубоко в недрах подводных пещер, в изобилии окружавших остров, давно ставшие любимыми игрушки магов и столичных модниц.

Были у нас и свои беды, что сложно не представить на планете, полностью пронизанной жилами морей и крупных рек и населенной в большинстве своем хищными расами: верманджи, калариан, дроу, теймини и много кто еще. Еще в бытность мою ребенком, говаривал нам с братом дед: «Воды трех морей полнятся страшными тварями, одни из которых прячутся в толще воды, а вторые – разрезают ее поверхность. И неизвестно, кто из них хуже»

С подводными обитателями ловцы фатамани сталкивались практически каждый рейд и давно наработали свои секретные системы, отпугивающие хищников – «стражей пещер». Но были и те, кого недостаточно было напугать и, учитывая малочисленность населения острова и мизер боевой подготовки, совершенно невозможно уничтожить. Пираты. Проклятие Мельсири. Хладнокровные морские разбойники, чьи легкие, боевые корабли налетали на остров, как ураган. А после выпускали на берег несколько десятков, а то и сотен гибких, загорелых и донельзя опасных существ, готовых на все ради наживы. Никто не знал, откуда так неожиданно взялись в наших водах эти твари, но ясно было одно – это конец Мельсири.

Это были темные времена, пронизанные пушечными залпами и реками крови, порой голодом, нищетой и постоянным страхом. Родственники погибших бежали с острова, как крысы с корабля, бросая дома и скарб. Мельсири пустел, хирела и загибалась от голода торговля, иссякал прежде огромный поток туристов. В конце концов, не выдержав ужаса, творящегося в его владениях, градоправитель, герцог Алри Карриона, вышел к пиратам, потребовав переговоры с кланом Черных Капитанов – так называемыми «пиратскими королями». Пираты на условие неожиданно согласились, переговоры состоялись и нас, можно сказать, «приняли на работу»

Насколько мне известно, ничего сверхъестественного пиратское содружество с жителей острова не потребовало – раз в полгода к нашим берегам подходил корабль, на берег, в сопровождении лишь нескольких надежных людей, спускался капитан и встречался лично с правителем Мельсири. Происходил обмен, на корабль поднимали плетеные корзины с вяленой и копченой рыбой, вином и моллюсками, наглухо упакованными в стазис-ящик штатным магом города, передавался тугой мешочек, а то и два, золота – треть выручки с торговли.

Временами, когда ловля была успешной, герцог, а после и его сын бережно отдавали в мозолистые, бронзовые руки капитана шкатулку, где, прижавшись боками, плотно теснились серебряно-синие ежики фатамани. В ответ же город получал от пиратов широкое прямоугольное полотнище флага – белая точка на черном фоне. Знак расплатившихся. Флаг этот реял над городом следующую половину года, предупреждая других пиратов о его неприкосновенности.

Долгое, долгое время эта традиция была незыблемой. Однако, когда родились сперва я, а затем и мой братишка, пираты в наших водах повывелись, спугнутые громадинами боевых имперских кораблей с их бронированными бортами и мощными орудиями, с одного – двух залпов разносящими легкое пиратское суденышко. И к моменту, когда я научился ходить и говорить, о пиратах на Мельсири стали забывать. Лишь старожилы, вечерами собирая возле себя детишек, делились с подрастающим поколением историями о кровожадных сыновьях Морского Дьявола, приходящих со стороны моря. Был среди маленьких любителей сказок и я, вот только вместо дрожи, вызывали у меня эти истории восторженное оживление, искренне пугавшее взрослых.

И, когда, уже будучи подростком, начал я упоминать о том, что неплохо бы собрать свою команду, а после и вовсе подбивать соседских мальчишек и девчонок на полное опасностей и приключений плавание, отец забил тревогу и меня в срочном порядке отправили в Столицу – поступать в Центральную Академию Империи «Семикрыл», в крыло медицины и целительства. И постепенно наука захватила меня настолько, что я думать забыл и о пиратах, и о море и даже о родном острове, на который сумел вернуться лишь спустя 11 лет.

Сейчас, вспоминая все это, я улыбался – память была ласковой, приятной и отдавала теплыми нотками детства. Я скучал по тебе, солнечный, улыбчивый Мельсири. Сердце поневоле ускорило ритм – как там мама, брат, маленькая сестренка, родившаяся через три года после моего отъезда?

Ноги сами несли меня прочь от раскаленного железа, камней и запахов космопорта, расположенного на северной окраине острова, к стоящим вдалеке «кименай» – повозкам, с запряженными в них крупными животными, больше напоминающими ящеров, чем лошадей. Мощные задние лапы зверей резко контрастировали с длинными передними, массивные хвосты, украшенные на концах крупными костяными наростами лениво мели придорожную пыль, крупные, лобастые головы, украшенные кольцами сбруи, опущены к земле, подальше от палящих лучей. Типичные представители островных пещерных драконов, много лет назад прирученные нашими предками, научившимися их разводить и дрессировать.

Возница ближайшей повозки, смуглый, кареглазый паренек, внимательно выслушал маршрут, белозубо улыбнулся предложенной цене и гортанно отозвался, старательно выговаривая слова на всеобщем:

– Прысаживайса! Паехалы!

Я прыснул и влез на повозку. Вот он, миг чуда и счастья. Здравствуй, Родина!

Дорога извилисто петляла, все больше и больше забирая в гору и у меня, отвыкшего от палящего зноя и морского воздуха, уже начала кружиться голова, когда кименай резко свернула вправо. И раскинулась перед глазами знакомая, раз за разом вызывающая волну мурашек вдоль позвоночника, картина. Темные, бескрайние, таинственные просторы моря, испещренные сероватыми шапками волн, с шумом разбиваются о скалы, гудящие в ответ подобно большим барабанам-тумбро. А вдали, изящным полукругом облепляя утесы, жмется к этому великолепию Мельсири – пахнущий фруктами и солью, тянущий к небу иглы башен и приветливо, точно материнские объятия, открывающий ворота каждому усталому путнику, оказавшемуся у его стен. Таким он был всегда, таким я его и запомнил. Таким он, о чудо, и встретил меня спустя все эти годы.

Ящер, почуяв близость домов и людей, мощно оттолкнулся от каменистой дороги пружинами лап и самовольно перешел в галоп, не слушая возмущенных окриков возницы и не обращая внимания на поводья, почти прижавшие его голову к налитой мускулами шее. Угомонить взбунтовавшуюся рептилию удалось, лишь спрыгнув с повозки и вздернув перед клыкастой мордой небольшой лоскут пестрой ткани. Существо негромко зарычало, возмущенно звеня сбруей и остановилось.

Я рассмеялся, глядя на то, как шепотом ругаясь на певучем языке калариа, возница вновь карабкается на облучок и разбирает многочисленные кожаные ленты вожжей – мальчишка был очарователен в трогательном своем ворчании.

Наконец, распутав жесткий клубок, паренек выпрямился и, залихватски присвистнув, щелкнул плетью. Ящер обиженно мотнул головой, глухо заворчал и все так же неспешно потрусил вперед. Я прищурился, поднимая руку козырьком к глазам – бухта «Серпов» была недалеко, и я не смог перебороть накатывающих волнами детского восторга и любопытства – там ли пиратское судно, какое оно?..

Сердце пропустило удар, когда я, напряженно щурясь, вдруг заметил кажущиеся издалека тонкими и хрупкими, верхушки мачт, плотными валиками уложенные темные паруса и бьющий по ветру флаг. Пираты прибыли и скоро я увижу свою мечту воочию. Но сперва домой, домой. Я так скучал, мама!