Мой верный страж

Глава 7. Старое кладбище

Большие города чаще всего объезжали стороной. Провинция притягивала своей простотой, заброшенностью и в какой-то мере экзотикой. Там всё историческое и природное смотрелось более естественно и почти не охранялось грозными надписями: «Не ходить!», «Не трогать!». Зато охранялось чем-то другим, неведомым, отменяющим такое измерение, как время.

Нет, часы шли исправно, делили сутки, как полагалось: утро, день, вечер, ночь. А вот года? Подобной единицы тут явно не существовало. Ни настоящего, ни будущего. Вечное прошлое. Естественное и воссоздаваемое намеренно.

В одной старинной крепости попали на историческую реконструкцию рыцарского сражения. Участников набралось немало, и бились они настолько увлечённо и мощно, что стало немного не по себе.

Хорошо, когда это только игра, когда поверженный враг только притворяется убитым. А когда по-настоящему – зачем?

Ночевали там, где подешевле, предпочитали хостелы. А один раз устроились в заброшенной деревне. Довольно большой, но совсем опустевшей. Ярик о ней услышал от знакомого и решил посмотреть. И на саму деревню, и на оставшегося в ней отшельника – упрямого старика, ни за что не желавшего покидать родные места. Но остановились не у него. Выбрали дом, выглядевший покрепче и поуютней, разложили на полу спальные мешки. Артур, исключительно ради эксперимента и новизны впечатлений, забрался на печь.

Давно остывший кирпич оказался слишком холодным, а топить никто не собирался. Но Артур всё равно заявил, что будет спать здесь. Остальные в ответ только плечами пожали, отговаривать его никому не захотелось.

Алика, как всегда, на новом месте спала плохо, маялась между сном и явью. Ещё и огромная белая луна смотрела в незанавешенное окно, заливая комнату тусклым светом. Через открытую форточку долетали ночные звуки: кузнечики стрекотали, вдохновенно распевались лягушки. И ещё что-то мистическое, слышимое только в темноте: необъяснимые шелест, шорох, потрескивания. И будто кто-то ходит под окном.

Ну да, дикие звери вышли из леса, почувствовали близкую добычу. Старичок-то суховат и жилист, а тут – молодые и сочные. А, возможно, это и не звери. Мало ли что бродит ночью по заброшенной деревне. Когда-то тут жило много людей, и от них остались воспоминания, тени, страхи.

Алика вздохнула – надоело бессмысленно ворочаться и через силу держать глаза закрытыми. Она выбралась из спального мешка, аккуратно, чтобы без топота и шума, подошла к окну.

Пустая улица выглядела монохромно. Электрическое освещение добавило бы желтизны, но здесь нет ни фонарей, ни горящих окон. А луна хоть и ярка, но бесцветно-молочна, поэтому всё вокруг чёрно-серое с лёгкой примесью синевы: трава, деревья, дорога, дома. И вдруг невдалеке вспыхнули два зеленоватых огонька.

От неожиданности Алика отшатнулась от окна, шагнула вбок, чтобы скрыться за стеной.

Что это было? Светлячки? Или глаза какого-то зверя?

Может, одичавшая кошка до сих пор бродит по деревне? Или собака. Или всё-таки кто-то явился из леса? Но не за добычей, а просто так. Знает, что людей тут быть не должно, и чувствует себя хозяином.

Страшно немного, но любопытно.

Вдруг волк? А Алика никогда не видела волков.

Вряд ли зверь решится прыгнуть в закрытое окно. Зачем ему? Здесь даже едой не пахнет, потому что ужинали у старика. Провизия от гостей, стряпня от хозяина. Он один умеет готовить на большой кирпичной плите, работающей на дровах.

Алика чуть сдвинулась в сторону и осторожно выглянула в окно.

Ничего особенного. Та же безрадостная чёрно-серая гамма, никаких ярких огоньков. И волка, рыщущего у дома, тоже нет. Даже обидно. Алика почти прижалась лицом к стеклу, и тут совсем близко раздался свистящий шёпот:

– Что-то интересное?

Алика вздрогнула, всё-таки приложилась лбом к стеклу, но резко и со звоном.

Кто-то ухватил её за плечи, зафиксировал в неподвижности, мешая метаться и биться.

– Алика, ну извини. Не хотел пугать.

– Яр, ты совсем, что ли? – не сдержавшись, возмущённо зашипела Алика. – Нельзя же так неожиданно. Да ещё ночью.

Ярик ещё раз повинился, а потом спросил:

– А ты чего не спишь? Пейзажами за окном любуешься? – Он посмотрел на белый диск в небе. – Или это из-за полнолуния?

– Я что – оборотень? – фыркнула Алика и объяснила, как обычно, про непривычное место.

– Эй! – донеслось от спальных мешков. Лида села, близоруко прищурилась. – Это что тут происходит, пока я сплю. Яр! У тебя совесть есть?

Она выползла из своего мешка и тоже подошла к окну, вклинилась между Аликой и своим парнем.

– Так, так, так… – произнесла многозначительно и сурово посмотрела на Ярика, потом перевела взгляд за окно, на таинственно непривычный монохромный мир, на одинокий фонарь луны.

– Слушайте, а классно-то там как! – зашептала Лида восторженно. – А пойдёмте, погуляем!

– Проснулась любительница острых ощущений, – иронично констатировал Ярик. – Мало тебе сноуборда и прыжков с парашютом, тебе ещё нужны ночные прогулки по кладбищу?

– Тут и кладбище есть? – воодушевленно воскликнула Лида.

Ярик сразу пожалел о неуместной иронии.

– Откуда же я знаю? Сходи и поищи.

– И поищу! – Лида гордо вскинула голову, потом схватила Алику за запястье и потянула к выходу. – Идём!

Алика захотела объяснить, что она, вообще-то, уже несколько минут молчала, ничего не предлагала, а всего лишь невинно пялилась в окно и думала о несчастном сереньком волке. Но Лида не ослабляла хватки и упорно тащила за собой, и Ярик двинулся к двери.

– Ну, гулять так гулять.

Выйти ночью на улицу – всё равно что шагнуть из звездолёта в неведомый мир. Сейчас он и правда казался загадочным, неродным. Притихший во сне, будто не совсем настоящий. Как иллюстрация из книжки. Но и такой же увлекательный. Приятно осознавать, что шагаешь вроде бы по сказке, по тайне: и волнительно, и радостно, и тревожно.

– О-о-о! Потрясающе! – восхищенно протянула Лида. – В городе так не бывает.

Она крутила головой, внимательно всматриваясь в окружающие предметы: искала совсем уж необычное. Или всё-таки надеялась обнаружить кладбище?

– А вот и нечисть появилась, – объявил Ярик, звонко хлопнул себя по руке и протянул Лиде прибитого комара. – Держи, дорогая, дохлого вампирчика.

Лида оттолкнула его ладонь.

– Ну тебя. Скучный ты.

Но тут она увидела просвет между домами и, не раздумывая, ринулась в него.

– А там что такое?

Впереди темнела плотная масса деревьев.

– Лес, скорее всего, – без энтузиазма откликнулся Ярик. – Заблудиться хочешь?

Алика, соглашаясь с ним, кивнула.

Прогулка по тёмной, тихой деревне – очень даже ничего. Но порой воображение, подстегиваемое древними, ещё со времён пещерных людей, инстинктами, так и норовило разыграться. Ночь, тьма, а это значит, опасность может поджидать за каждым кустом.

Алика же видела два горящих звериных глаза. Это вообще для фантазии и страхов отличная питательная среда. А Ярик и Лида не видели, поэтому и чувствовали себя уверенней. Но Ярик оставался рассудительным, а Лида после занудных экзаменов совсем отключила разум.

– Да никакой это не лес, – капризно возразила она. – Деревья несерьёзные. И стоят редко. А еще тут ограда. Где вы видели, чтобы лес огораживали?

– Может, это такой особенный лес. Опасный. Вот и поставили забор, чтобы всякие бестолковые туда не лезли.

– И сделали его высотой по колено, – хмыкнула Лида. – Непроходимое препятствие.

Она легко перешагнула через низкую, к тому же ещё и покосившуюся изгородь.

– Ой!

– Что? – хором воскликнули Ярик и Алика.

– Вы знаете, что это? – многозначительно поинтересовалась Лида. – Это же кладбище. На самом деле кладбище!

– И чему ты так рада? – скептически поморщился Ярик.

Алике хотелось задать тот же вопрос.

Не то, чтобы она боялась или верила в оживших мертвецов и прочую лабуду. Она не понимала, что здесь может заинтересовать. Всего-то заброшенный погост – хранилище горестных мыслей, давно признанное доказательство бренности бытия.

– Я не радуюсь, – возразила Лида и ненароком ответила на мысленный вопрос Алики: – Просто забавно. Никогда не была ночью на кладбище.

Ярик пожал плечами.

– По-моему, абсолютно ничего забавного. Крайне тоскливое место.