Шагая по осколкам битых чувств

Глава 1

Однажды я узнаю, что ты являешься не тем, кто есть на самом деле.

А если подсознательно я хотела именно тебя?

Я слышала их смех позади себя, но громче всех звучал смех того, кто не дает мне насладиться последними двумя годами учебы в школе. Того, кто считал своим долгом опускать меня каждый божий день.

– Лика, твое страшное лицо слишком чистенькое. Обернись, я подправлю.

Его голос безумно близок, я ощущаю спиной, как он ускоряет шаг. Сердце выстукивает «SOS», – три точки-три тире-три точки.

Но помощи ждать неоткуда, Макс давно подговорил наших одноклассников не вмешиваться в его издевательства надо мной.

Я стала перебирать ногами чаще, в надежде оказаться у многолюдной дороги быстрее, чем он настигнет меня.

– Отстань от меня, сколько можно, – голос неприятно заскрипел, и я скривила лицо, испугавшись, что высокий парень распознает в нем страх.

Я оборачиваюсь на него только тогда, когда в затылке появляется тянущая боль. Макс схватил меня за волосы, собранные в высокий хвост и потянул на себя.

Я закричала не своим голосом и стала рыпаться.

– Проверься у психиатра, твое место в психушке!

Ударив парня по запястью, он ослабил хватку, и я в спешке вырвала волосы из его кулака.

Он получил что хотел: я обернулась на него. Он сделает все что угодно для того, чтобы получить свое, и каждый раз мне приходиться повиноваться.

– Расслабься и получай порцию лечебной грязи, – громкий смех снова заглушает любые звуки, оставляя один инстинктивный страх.

Он нагибается к коричневому месиву и черпает ее в свои ладони. Я быстро поняла, что к чему и уже хотела развернуться и побежать, но успеваю только прикрикнуть, когда содержимое из его рук оказывается на моем лице.

С лица стекает липкая мокрая грязь на почти новый пуховик. Глаза свирепо щиплет.

Через плотно закрытые губы все равно пробираются липкие капли, рвотные позывы набирают обороты, как только жижа попадает на язык.

Дрожащими руками яростно тру свое лицо, пытаясь избавиться от этой гадости. В голове звучит хрюканье Макса, содрогающегося от смеха после своего не джентльменского поступка.

Я сжимаю грязную ладонь в кулак и пытаюсь истребить парня взглядом, собрав в него всю свою ненависть к нему.

Наши одноклассники остались позади и так же умирали со смеху.

Не моргать очень больно, такие ощущения, как будто грязь пробралась за зрачок, и поедает его изнутри.

Семнадцатилетний парень в кислотно-желтой куртке держался за живот и не мог упокоить приступ смеха. И подняв на меня глаза цвета молочного шоколада, смуглый придурок заржал еще сильнее и громче.

Отдав на свой взгляд все свои силы и терпение, я пошла прочь. Всю дорогу до дома по инерции я продолжала вытирать лицо, не думаю о том, что руки были еще грязнее.

На бежевом пуховике в районе груди красовалась коричневая клякса, стекающая по скользкой ткани все ниже.

Меня успокаивало только одно: учиться с ним осталось только полтора года. Но если мои отношения с его братом близнецом будут продолжаться, то Макс станет мне «деверем», так называемым родственником по стороне мужа.

Вернувшись домой в полном расстройстве, я сразу закинула куртку в стиральную машину и полностью помылась, чтобы стереть с себя позор и грязь.

Сделав домашнюю работу, я никак не могла избавиться от мыслей о Максе.

Каждый вечер после его выходок, я терзала себя вопросами о его поведение ко мне. Ни разу не подставляла, не обижала, а он все равно наносил удары.

Громкая музыка на телефоне прервала размышления. Я рассеянно глянула в экран и, заметив высветившееся имя моего парня, быстро ответила на звонок.

– Привет любимая, – его голос успокаивал меня и расслаблял напряженное тело.

– Как прошел твой день? – как можно нежнее произнесла я. Он любил, когда мой голос был слегка приглушенным.

Я никогда не рассказывала ему о проделках брата, не хотела вносить ссоры в его дом.

Максим не подозревал о том, что я девушка его близнеца, возможно, это изменило бы его отношение ко мне.

– На биологии собрали скелет белки, – в его голосе было столько радости, что ее могло бы хватить на людей, живущих в небольшом поселке.

Миша любил копаться в костях, он учился в другом корпусе моей школе для более одаренных детей. На уроках их задания слегка отличались, чем в обычной школе.

Так мой парень понял, что хочет в будущем стать палеонтологом.

– Прикольно, я никогда не трогала кости, – сказала я и схватила кошку с пола, переместив ее к себе на кровать. Она недовольно зашипела и подняла лапу выпуская когти.

– Я приглашал тебя к себе домой, показал бы и рассказал о костях, – он старался не повышать голоса, всегда говорил монотонно.

– Ты же знаешь, почему я не хожу к тебе домой.

Кира зацепилась когтем об ткань моих шорт и стала громко орать, не в силах вытащить острый коготь.

– Его нет дома, я говорил: он по вечерам уходит.

Помогаю кошке отцепиться от меня, и она мгновенно исчезает с поля моего зрения, спрыгнув с кровати.

Я боялась наткнуться на Макса в их доме, Миша не знал и не мог понять по какой причине я так избегала его брата.

Я тихо пыхтела в трубку не находя слов.

– Тогда я приду к тебе сам, – это предложение мне понравилось больше, чем первое и я заулыбалась.

– Жду, – прикрикнула я и сразу же притихла.

Попрощавшись, мы закончили разговор, и я стала ждать своего парня.

Родители хорошо относились к нему и были не против его вечерних приходов. «Главное, чтобы я не забеременела раньше времени», – так они говорят каждый раз, когда я предупреждаю, что Миша с минуты на минуту придет ко мне.

Миша и Максим жили через улицу от меня. Только я жила в многоквартирном доме, а они в отдельном доме со своим участком.

Сейчас мои родители были на ночной смене, и я могла расслабиться, оставшись без их надзора.

Я не стала переодеваться, так и осталась в тканевых шортах и фланелевой рубашке.

Накрыла стол, поставила на него недавно приготовленную свинину с рисом. Миша старался питаться правильно и держать себя в форме. Он любил бегать и хорошо это делал, но серьезно заниматься этим никак не начинал.

Спустя время я услышала, как открылась входная дверь, я заранее отперла замок, и Миша беспрепятственно вошел в квартиру.

Я вышла к нему в прихожую, и он улыбнулся, увидев меня, но поцеловал только тогда, когда снял пальто и переодел уличную обувь на тапки, подготовленные специально для него.

Сухие губы коснулись щеки, легонько, но нежно. Я прижала свою щеку к его губам плотнее, и он негромко рассмеялся мне в кожу. Я посмотрела на своего парня и расплылась в улыбке.

Братья близнецы были одинаковыми, но такими разными. По голосу, походке, поведению можно было понять, кто из них кто. Не все видели в них столько пунктов различий, многие определяли их по разному цвету глаз.

Бирюзовые глаза рассматривали сиреневую скатерть на кухонном столе.

– Для меня готовила? – Миша пододвигает мне стул, а сам садится на тот, что с другой стороны стола.

Он не любил, когда его зажимают, поэтому всегда отсаживался чуть дальше. У него было много странных привычек, но я уже привыкла и даже полюбила их.

– Мы с мамой вместе готовили, – говорю я, и кладу салфетку себе на ноги. Вообще это Миша пытался приучить меня к этикету, но я сопротивлялась.

– Получилось вкусно, но мясо резиновое, – он быстро-быстро прожевывал кусок свинины, морщился и запивал его водой.

Угодить в еде ему почти невозможно. Его отец повар и мне никогда не сравниться с ним.

Миша отложил тарелку с недоеденной порцией и виновато посмотрел на меня.

Я встаю и без слов смахиваю вилкой с тарелки почти не тронутую еду в мусорное ведро. Не понравилось, бывает.

Мы направились в комнату, но парень остановился у вешалок с верхней одеждой.

– Вот возьми, – Миша достает из внутреннего кармана своего пальто шоколадную розу и протягивает мне.

Смотрю с умилением на пластиковый цветок и ловлю в себе приступы любви к этому обходительному парню.

Беру за зеленую ножку и прикладываю цветок к груди.

– Спасибо, мне нравится, – оставляю цветок на кухне, и мы проходим в мою комнату.

Я бы с удовольствием сразу съела шоколадный бутон, но Миша все время ругает меня, если я ем на кровати.

Миша садится в кресло, предварительно положив подушку под попу, и приглашает меня сесть рядом с ним.

Я кивнула ему в согласии, но сначала включила для нас сериал. Мы смотрим его уже три месяца, и не можем закончить, потому что включаем его только тогда, когда Миша приходит ко мне.

Я встала перед Мишей и стала дразнить его, он поворачивает голову, чтобы посмотреть в телевизор, а я встаю перед ним. Он двигается в другую сторону, и я туда же.

У Миши кожа немного белее, чем у Макса, непонятно с чем это связанно. Максим всегда оставляет ногти торчать, а Миша наоборот стрижет их, чуть ли не под корень.

Стиль одежды двух братьев, тоже сильно отличался: Макс надевал либо очень яркую одежду, либо очень темную, я учусь с ним уже пять с половиной лет, и смогла предположить, что по цвету его одежды можно понять в каком он настроении.

Миша наоборот носил всегда одну цветовую гамму и один стиль одежды. Сейчас он был в коричневых брюках с подворотами и в белом поло.

Я никогда не могла подобрать одежду под него, и вместе мы выглядели как интеллигент и девушка с подворотни.

– Лика, садись скорее, все пропустишь, – я стала его раздражать и, схватив меня за руку, он сажает меня рядом с собой.

От него всегда пахло шампунем, сколько бы он не прошел, во чтобы не был одет, всегда пах чистотой.

Мне иногда становилось стыдно за себя, когда я находилась рядом с ним. Я любила духи, но Миша любил естественный запах, а мне все время казалось, что я воняю.

Мы уставились в телевизор и издавали только звуки, связанные с сериалом: вздохи удивления, вскрики, сердитое бормотания, если герой делал что-то неправильное.

Я принялась покрывать шею парня поцелуями, закрыв глаза, погружалась в нежность его кожи.

Я услышала томное дыхание парня и подняла поцелуи на щеку. Почувствовала его подушечки пальцев на своем виске, спускающихся вниз к подбородку.

Добравшись куда он хотел, надавливает пальцами на подбородок и поднимает мою голову, сразу же вонзаясь губами в мои губы.

Поцелуй был медленным, ласковые касания его языка моего, возносили до рая, но поцелуй чаще всего был недолгим и когда он отстранялся, с рая я падала обратно на землю. Мы целовались часто, но мимолетно.

Он смотрит на меня с улыбкой, в его радужной оболочке были всевозможные оттенки, мне нравилось пропадать в бирюзе его глаз.

Они с Максом были шатенами, но часто рассматривая волосы Миши, мною было замечено, что у моего парня оттенок темнее, чем у его брата.

У обоих они слегка кудрявились, и прическа у обоих была почти одинаковая, но укладки разные.

Их густые непослушные волосы вечно хотели оттопыриться. Миша пользовался лаком, чтобы избежать этого, а Максим ничем не пользовался, позволяя волосам решать самим, куда они хотят торчать.

– Ты все уроки сделала? – он перестает улыбаться и становится серьезным. Он отлично объяснял темы не понятные мне до него.

– Честно говоря, по геометрии несколько задач оказались тяжелее, чем я думала.

Я училась кое-как, но Мише не признавалась.

На уроках я все время скованная и как параноик ждала подвоха от одноклассников. Никак не могла сосредоточиться на предметах.

– Показывай, помогу тебе.

Я только достала учебник с тетрадью, как Мише кто-то позвонил и он, никуда не уходя, ответил на звонок.

– Я у своей девушки, – слушает, что ему говорит собеседник. – Да, ты ее знаешь.

Я начинаю прыгать перед Мишей, выпучив глаза, прошу не рассказывать обо мне его собеседнику.

Одними губами мой парень показывает, что это Максим. Я начинаю кривляться еще сильнее и складывать руки как в молитве, соединяя ладони вместе перед собой.

Мы с Мишей уже год вместе и сколько раз он хотел рассказать о нас его брату, столько раз я молила его не делать этого.

– Сегодня домой не вернусь, – Миша рассмеялся в трубку и ответил. – Это только ты так развлекаешься, моя девушка не такая, – потом парень снова засмеялся и закончил разговор.

Я смогла выдохнуть и угомонить учащенное сердцебиение. Не могла позволить Максу разрушить наши отношения, рассказав Мише о том, какая я в школе. Тот, скорее всего сразу же бросит меня.

Братья между собой общались отлично, не без ссор конечно, но они близки друг с другом, даже не смотря на разные взгляды на жизнь.

Я тоже хотела сестру, но мама сразу сказала, что больше детей иметь не может, поэтому в семье я единственный ребенок.

Михаил берет мою тетрадь и открывает учебник на нужной странице. Несколько минут читает условия задачи, а потом, продвинув мне тетрадь и передав карандаш, начинает объяснять, что я должна делать.

– Спасибо за помощь, – домашнее задание было сделано, и я убрала все нужное для школы обратно в свою сумку.

– Это было легко, – говорит он.

Миша снимает с себя одежду и остается в одних трусах, сразу прыгая под одеяло в мою кровать.

Переодеваюсь в пижаму и ложусь рядом с ним. Кладу голову ему на грудь. Мне было с ним очень хорошо, он вежливый и приятный парень. Защищает меня, когда это требуется, нежен к моей персоне.

Я рада, что мы нашли друг друга. Если бы не одно но: его брат, родившийся на полчаса позже Миши.

– Я люблю тебя, – целует меня в макушку.

– Я тоже тебя люблю, – шепотом отвечаю я

С ним я засыпала быстро, меня ничего не тревожило и лишние мысли не лезли в голову. А вот ночи без него были напряженные. Я боялась следующего школьного дня и проделок одноклассников.

Утром мы оба встали по будильник и быстро собрались. Надеваю куртку, и Миша кривится.

– Опять эта куртка, мы же недавно купили тебе хороший пуховик, – по лицу он разозлился, а голос так и оставался до безумия спокойным.

– Я немного испачкала его. Как только высохнет, я продолжу носить пуховик.

Мы вместе ходили с ним по магазинам, ему важно, чтобы я была хорошо одета, и половины суммы на новый пуховик мне дал он.

До школы примерно двадцать минут, чем ближе мы подходили к кирпичному красному зданию, тем сильнее паника обрушивалась на меня. Миша повернет налево, а я пойду прямо.

Это самое неприятное, оставаться без своего защитники – это как оказаться на улице без одежды.

– Ты у меня очень красивая, – говорит Миша после долгого молчания. Он смотрит мне в глаза и лучезарно улыбается. Мы, не останавливаясь, продолжали идти.

Я отвечаю ему на улыбку, натянув уголки губ вверх. Горизонтальные густые брови парня слегка вздернулись вверх.

– Ты говоришь мне это в одном и том же месте, – я рассмотрела огромный дуб, около которого мы проходили.

Каждое утро, Миша, проходя мимо этого дерева, поворачивался на меня и говорил о моей красоте или любые другие комплименты. Только я за столько времени, так и не смогла поверить в его слова.

Что могло быть красивого в девушки с ромбообразной формой лица, бровями дугами и тонкими розовыми губами. Не густыми янтарными волосами до конца лопаток, постоянно завязанных в хвост?

– И буду говорить, – он останавливается и обнимает за плечи, прижимая к черному пальто.

Обвожу руками его шею, зазывая к поцелую. Касается мягкими губами и легонько приоткрывает мои губы, проникая языком в рот. Выдыхаю воздух через нос, и стон сам вырывается из глубин, перебираясь ему в рот.

– В последние время ты издаешь такие звуки, что неловкие мысли говорят о том, что ты хочешь меня, – оторвав губы от моих, Михаил опускает глаза на мой нос и стыдливо произносит о своем предположение.

Мы никогда не занимались сексом, я хотела, но так и не осмелилась произнести это вслух. Но между ног все чаще ныло, напоминая о половом созревание.

Я ощутила, как щеки яростно запылали румянцем, я готова провалиться сквозь землю и больше оттуда не выбираться.

Его поцелуи сносили крышу, и я не могла контролировать себя, а сегодня пришло время, когда он решил намекнуть о моих издаваемых звуках.

– Извини, я как-то неосознанно, – мы были парой, и я могла не оправдываться, но я не думала, что это так стыдно.

Миша не отходит, продолжая прижиматься к моей груди, но глаза так и не поднимает, наверно уже полностью рассмотрев мой нос.

– Я чувствую к тебе тоже самое, – он начинает краснеть, румянец заполнил почти всю территорию его щек.

Очень не вовремя я услышала мерзкий лающий смех Максима, и отскочила от Миши так, будто меня резко потянули назад.

Страх и неприязнь заполнялись во мне так быстро, что я даже не в силах была унять судорожную дрожь в руках. И так каждый раз, когда я слышала своего одноклассника.

– Спасибо что проводил, мне пора, – я побежала от Миши вперед, чувствуя его взгляд на себе. Он не побежал за мной, в этом мне очень повезло.

Я уже почти ступила на первую ступеньку крыльца школы, но не успела.

– Ля какая, – и снова этот смех. Я мечтала, чтобы Макс стал немым и больше никогда не слышать его.

Если спросить меня: «Какой твой любимый звук?», – я отвечу: «Это звук воды». А если спросить наоборот: «Какой мой нелюбимый звук?», – я отвечу: «Это голос Максима Брауна».

– Какая? – спрашивает его подстилка Слава, заливаясь лошадиным смехом.

Ступив на первую ступеньку, передо мной оказываются два парня. Сегодня Максим без куртки в одной серой толстовке. Натянутый капюшон на голову, закрыл половину его лица.

Второй парень, он был прилежным учеником на уроках, но выходя за пределы школы, становился шакалом.

– Не понятно, как не убитая сразу же после рождения за уродство, – их разговор проходил между собой, но они не собирались пропускать меня.

Другие ученики обходили нас и не оборачивались, чтобы не получить порцию унижения от зазнавшихся парней.

– Макс, может тебе на стенд-ап, я обязательно приду на твой концерт с гнилыми томатами.

Я никогда не хотела оставаться в стороне и старалась отвечать ему той же монетой.

Глаза Макса заискрились, и он адски улыбнулся, такой взгляд и такая улыбка, была у убийц из аниме: дикая и жуткая. Он умел навести страх, и не посмотришь, что ему даже восемнадцати нет.

Кучка мурашек пробежала по позвонкам, мне стало не по себе, хотя что врать: рядом с ним, мне всегда не по себе.

– Приходи к нам в компанию, у нас таких как ты не то что закидают овощами, а закатают в них вместе с асфальтом.

Дышать стало труднее, чем минуту назад. На нас троих как будто легла тьма, а Максим был во главе нее.

В школе зазвенел звонок, все поторопились внутрь, и теперь на лестнице остались только мы троя.

Я сделала шаг в бок и сорвалась с места, я поспешила наверх, перепрыгивая ступеньки через две, но на последней нога цепляется за край, и я падаю лицом в обувь Макса.

Он, как и Миша бегал отлично, и пока я спешила подняться вверх, два парня уже ждали меня там.

– Сколько тебя знаю, ты умнее не становишься, – Макс протягивает мне руку, и я как дура снова ведусь.

Беру его ладонь, и он начинает поднимать меня, пока резко не опускает руку, и я не падаю обратно на ступеньки.

Джинсы на коленях разодрались, как и кожа ладоней и колен. Я запищала, почувствовав режущую боль.

– Чтоб ты шею себе сломал, – я усердно стараюсь не заплакать, но слезы начинают жечь глаза. Обида пробирает до костей.

– Пошли в школу уже, мне за опоздания оценки снижают, – говорит Слава Максу.

Они постояли надо мной еще несколько минут, поржали над тем, как я поднимаюсь и рассматриваю порванные джинсы по их вине. И только потом зашли в здание школы.

Я пропустила первый урок, пытаясь прийти в себя в ближайшем кафе, домой не пошла, Миша из окна своего корпуса мог заметить меня, а лишние вопросы мне были не нужны.

Я заказала кофе и два пирожных, надеясь заесть свою униженность.

Слезы сами вырывались наружу и скользили по щекам. Я игнорировала их, все мокрые капли были только из-за Макса и его гнилых друзей.

В пятом классе Максим перешел к нам в класс, до этого он жил в другом городе, но их родители захотели перевести детей в более продвинутую школу.

Миша поступил в элитный корпус 637 школы, а для Максима места не нашлось, и теперь он портит мою жизнь.

В пятом классе мы даже пытались общаться, но мальчик не хотел видеть среди своих друзей девочку и стал отталкивать меня. Я не стала вешаться на него и просить дружбы, просто перестала говорить с ним, как и он со мной.

В седьмом классе мальчик стал расти и заметил, что он привлекательный парень. Стал приставать к девчонкам, а они сразу таяли и вешались на него.

Его издевательства начались вначале шестого класса, ни с чего он начал шутить надо мной, но не переходить границ. А в конце шестого класса грань стерлась, и он мог даже поднять на меня руку.

По ощущениям, я знала его с самого первого класса, и по этим же ощущениям казалось, что этот сущий ад начался сразу, как только я стала школьницей.

Мне пришлось вернуться в школу, но я бы с удовольствием больше никогда не ступала за порог этого здания.

Я вошла в класс и сразу села за свой стул. В моей школе были парты только для одного человека.

Я сидела на второй парте, а Макс сидел на четвертой. Периодически мне казалось, что он дышит мне в затылок. Я была запугана им и его друзьями.

Сейчас в классе было только несколько человек и ни одного из тех, кого я ненавидела.

– Где была на первом уроке? Привет, – Мария, бывшая девушка Макса, так же ненавидела его, как и я. И мы частенько обсуждали с ней его.

Она уперлась задом об мою парту и уткнулась взглядом на входную дверь. Она почти всегда сначала задавала вопрос, а только потом приветствовала.

– Только посмотри на это, – я встаю перед ней и указываю пальцами на рваные джинсы.

Девушка присвистнула.

– Как умудрилась? Мне нравились эти джинсы.

Меня передернуло, вспоминая утренний случай. Лицо перекосило, и я ответила:

– Невменяемый, – так мы называли Макса, чтобы не говорить его имя вслух.

Она еще раз рассмотрела мелкие дырки на джинсах и возмущенно вздохнула.

– С ним нужно как-то бороться, он уже не знает, как остановиться, – после слов девушка взяла пластырь из своего рюкзака и наклеила мне на колени.

На ладонях много мелких царапин, но заклеивать их я не стала, будет неудобно двигать пальцами.

– Сегодня он мне сказал, что у него такая компания, которая может закатать в асфальт, если что-то не по них.

Неожиданно девушка стала очень громко смеяться и обнимать меня. Я не стала себя сдерживать и теперь две дуры смеялись на весь класс, захлебываясь слезами от смеха.

– Типа крутой такой, – сквозь хохот сказала Мария, не отпуская из своих объятий.

– Вот бы посмотреть на этих «крутых ребят», – я сказала и сразу же пожалела, но смешки продолжали вырываться из горла.

Девушка хитро сощурилась и отпустила меня. О нет, ее взгляд стал коварным.

– Проследим за ним, – торопливо произнесла она и, закусив уголок нижний губы, улыбнулась.

– Это плохая идея, – хорошее настроение улетучилось в тот же миг. Я должна была бы сейчас побить себя по губам.

– У вас и не бывает хороших идей, – в класс заходит Макс и сразу бросает взгляд на нас.

Растрепанные волосы, как назло выглядели идеально. А шоколадные глаза как всегда недобро сверкали. Я совсем не видела в нем Мишу, хоть они и близнецы.

Мария отошла от моего стола и пропустила Макса к своему столу. Ему же обязательно нужно было пройти там, где стояла она.

Проходя мимо нее, он послал ей проницательный взгляд и состроил такое слащавое лицо, что я чуть не выбежала из класса в туалет, чтобы меня вытошнило.

– Как всегда тебе мало места, – Сказала Мария Максиму, возвращаясь к моему столу.

Я принялась делать вид, что черчу в тетради, а на самом деле я стирала уже имеющие и возвращала обратно, рисуя то же самое, что и было.

Максим просто проигнорировал ее, я не слышала, чтобы он ответил ей. Мария вырвала пустой листочек у меня с тетради и написала мне план действий.

«После уроков выходим из школы после всех. Макс не сразу уходит с территории школы, поэтому мы проследим за ним через окно первого этажа. Как только он начнет уходить, мы последуем за ним бесшумно и аккуратно, как ягуары за добычей».

После этого она ушла на свое место, и я не успела ей возразить. Следить за мальчиками, которые нравятся это одно, а следить за тем, кто опасен, совершенно другое.

Вырвать мне язык и выкинуть подальше, чтобы никто не нашел.

–Мэйс решила посетить уроки, – учительница русского и литературы обратилась ко мне. Она не задавала никаких вопросов, но все равно чего-то от меня ждала, смотря прямым взглядом.

– Я проспала, – почти профессионально соврала я.

Розита Карпович тяжело вздохнула и, подойдя к своему столу, вытаращилась на свой стул.

– Десятый класс, а все равно как дети, – учительница подняла стул за спинку и наклонила его, чтобы стряхнуть канцелярские кнопки. – На первый раз разбираться, кто это сделал, я не буду. Но если увижу еще раз, все поголовно будут оставаться после уроков на месяц.

Все одновременно испустили вздох негодования.

– Кто сегодня дежурный? – Розита Карпович взяла журнал дежурств, приложила ручку к таблице и стала медленно вести корпусом по бумаге.

Я дежурила неделю назад, значит точно не я. Сразу же расслабившись, я расположилась на стуле удобнее.

– Браун, ты вообще не дежуришь. Вставай и убирай кнопки.

Максим спокойно встал, подошел к метле, взял ее в одну руку, в другую взял совок. Все происходила на удивление тихо и Макс совсем не возражал.

Я наблюдала за его действиями дальше. Не знаю зачем, но я смотрела, что он делает.

Смахнул кнопки в совок, медленно стал поворачивать голову на меня, а потом на его лице появилась хищная неприятная улыбка.

Я вскакиваю с места, роняю с грохотом на весь класс спинку стула на заднюю парту и делаю два шага назад от своего места. Все стали хихикать, а тот, чью парту задел мой стул, перегнулся через свой стол и скинул мой стул на пол.

– Лика Мэйс, что ты делаешь? – учительница стукнула по своему столу линейкой и грозно вытаращилась на меня.

Сердце барабанило в груди, Макс стряхнул с совка все в помойку и преспокойно сел на свое место.

– Мне показалось, что Макс хочет кинуть в меня эти кнопки, – я хотела испариться, но под взгляд других продолжала стоять и пылать от стыда.

– Мне надоело слышать от тебя это имя! Никто не видел, что он тебя вообще трогает, тем более я. Сядь на место, быстро.

Я подняла стул, поставила его на место и села. Я знала, он сейчас улыбается мне в спину.

Когда Браун начинал надо мной свои проделки, я пыталась жаловаться учителям, но все вставали на его сторону. «Он мальчик, такое бывает. Все мальчики дергают за косички». С седьмого класса, я уже старалась справляться сама.

После уроков, Мария не отказалась от своей затеи, и сейчас мы расположились на скамейки на первом этаже около выхода и следили за Максом. Я никак не могла понять, для чего мы это делаем, но мы делали.

Максим со своими друзьями встал около футбольного поля и курил. Он как всегда смеялся, мне чудился его смех в голове и меня всю коробило.

– Еще не поздно отказаться от этой затеи, если он нас заметит, мы получим.

Мария полностью отдавалась этому делу, и если взгляд Макса падал на школу, она нагибалась и тянула меня за плечо за собой.

– Если он тебе соврал, мы сможем глумиться над ним.

Она почти не рассказывала об их отношениях, все, что я знала: он к ним не готов.

Мария признавалась, что любила этого парня, но не готова была быть жертвой.

Миша сегодня на работе, он подрабатывал в компьютерном клубе администратором. А Максим, как мне было известно, работал развозчиком пиццы по выходным.

Один из братьев определенно добьется в жизни большего, чем второй.

Макс отошел от друзей, пожал им руки и куда-то направился. В это время Мария хватает меня за руку и быстро выводит из здания, боясь потерять одноклассника из виду.

Мы прячемся за деревьями, потом снова следуем за ним, снова прячемся.

Он ведь сначала зайдет домой, мы могли сразу ждать его там, для чего мы сейчас почти дышали ему в спину?

– А если он сегодня никуда не пойдет?

Миша говорил, что он уходит каждый вечер и возвращается очень поздно, либо вообще не появляется дома. Но нельзя не рассмотреть этот вариант.

– Пойдет, он сам мне говорил, что сидеть дома не для него, – на лице Марии была такая радость, что я стала понимать, что делает она все это не для того чтобы увидеть его компанию, а просто быть с ним ближе, даже если он сам не подозревает об этом.

Максим зашел во дворы, но не в свои.

Он дернулся и погладил себя по плечам, весна только началась и в одной толстовке еще прохладно.

Уже начинало темнеть, а Максим все шел вперед. Он зашел в магазин, мы ждали его за углом.

Когда он вышел с черным пакетом, в котором предполагаю по звукам стекла, был алкоголь, мы поплелись за ним дальше, прячась за каждым на пути попадавшимся углом.

Чем дальше мы следовали за ним, тем серьезнее кипел во мне страх. Что он сделает с нами, если заметит? – закатает в асфальт, а перед этим изрядно поиздевается.

Впереди на детской площадке показалась большая компания, не меньше 10 человек. Троя парней сели на спинку скамейки и поставили ноги на сиденье.

С ними было только две девушки, и то по поведению как парни. Компания соревновалась, кто громче рыгнет.

Мы с Марией встали в арку одного из домов по близости и продолжили наблюдать, выглядывая за угол.

Ребята, завидев Максима подходящего к ним, наперебой что-то стали кричать ему.

Несколько парней были не совсем рады его видеть и стали постоянно собирать слюну во рту и сплевывать на резиновое черное покрытие.

– Пойдем, мы посмотрели, они невоспитанные звери, – сказала я, и потянула Марию за запястье. Но она дернула рукой и скинула мою.

– Погоди, давай посмотрим, чем они занимаются.

Тем временем Макс подошел к девчонкам и протянул им по банке какого-то алкоголя, было трудно разглядеть, что у кого в руках.

– Он не знакомил тебя со своими друзьями? – поднялся ветер, и он был совсем не теплым. Губы дрожали от холода.

– Гуляли мы только вдвоем, но не долго.

– Почему?

Макс подошел к одному из тех парней, что сидели на спинке лавочки, и что-то ему сказал.

Лысый парень стал мотать головой в отказе. Тогда Макс рассмеялся ему в лицо и схватил его за куртку. Он бесцеремонно потянул его на себя и скинул парня на землю, а потом преспокойно сел на его место.

– Ему было скучно со мной, – честно ответила девушка и прислонилась к стене, перестав следить за Максом. – Я больше не люблю его, но мне стало интересно, чем он занимался, когда уходил от меня.

Так я и знала, все это было не просто так. Теперь она все узнала, и мы могли пойти домой.

Я посмотрела на детскую площадку в последний раз, но там не было ни Макса, ни того парня, которого он скинул со скамейки.

– Он исчез, – в панике я начала вертеться по кругу, боясь увидеть его рядом с нами.

Мария оттолкнулась от стены и посмотрела за угол, не увидев нашу цель, она запаниковала, как и не я.

– Только пять процентов того, что он пойдет именно в эту арку, – взволнованно сказала девушка и пошла на выход из арки с другой стороны детской площадки.

Мария остановилась в середине арки и встала в ступор, я сделала тоже самое, услышав голос парня.

– Ты порвал мою новую куртку и разлил мое пиво, – глухой голос к кому-то обратился.

Мы стояли не двигаясь, голос шел непонятно откуда, то ли оттуда откуда мы только что отошли, либо оттуда, куда мы направились.

Я сжала зубы, боясь издать хоть один звук.

Мария взяла меня за руку и очень медленно повела к стене. Мы вплотную прижались к ней, и надеялись, что слились с холодной стеной.

– Тебе принести жилетку поплакаться в нее? – это был Макс, это был точно он. Звонкий голос с вечной ноткой призрения к другим.

Я вдыхала через нос, а выдыхала через закрытые губы. Я думала, это поможет мне избавиться от страха. Макс увидит нас, и лишится сразу двух одноклассниц.

Последовал звук удара. Я закрыла рот ладонью и придушенно пискнула от неожиданности.

– Завтра на стадионе в шесть вечера, – чуть слышно произнес Макс и вошел в арку с тем, с кем, по-видимому, он беседовал.

На щеке Макса красовался синяк, а его собеседник как-то странно держался за живот. Но звук удара был только один…

Перед глазами всплыла картинка разговора Макса с парнем из параллели: «Бить надо туда, где не останется синяков. Тихо и ловко».

Я думала он выпендривается, говоря это, но сейчас я видела доказательства его слов.

Парень шел рядом с Максимом очень медленно, ему приходилось останавливаться, чтобы отдышаться.

Максим не смотрел вперед, он смотрел на того, кого недавно ударил и улыбался своей дикой улыбкой.

Как только Макс поднимет глаза, увидит двух одноклассниц, одну из которых он не оставляет в покое. Обе были прижаты к стене и дрожали от страха перед ним.

– Оп, – парень рядом с ним заметил нас и в тот же миг пришел в себя.

Максим поворачивает голову туда же, куда и первый парень.

– Привет, – выдавливает Мария из себя.

Макс не улыбается, не меняется в выражение лица, не останавливается, а продолжает идти, только уже не вперед, а на нас.

– И что вы тут делаете? – они встают перед нами и поочередно смотрят нам в лица.

Максим назначил ему стрелку на завтра, но продолжал идти с ним и сейчас стоять рядом с нами. Так принято у парней?

– Мы уже собирались уходить, – говорю я и хватаю Марию за руку.

Ноги сами срываются с места и начинают бежать. Мария чуть не падает от этой спешки, но удерживается на ногах и ровняется со мной.

– Стоять!

– Поднажми, давай, – мы уже не могли бежать, запыхались и едва держались на бегущих ногах.

Мы падаем на спину и вскрикиваем одновременно. Наши капюшоны в руках Максима. Он смотрит на наши лица сверху вниз.

От удара в спине, готова выплюнуть легкие, по виду Марии, она ощущала тоже самое.

Максим садится на корточки около наших лиц.

– Вы думаете, я не знал, что вы следите за мной? – спокойно промолвил он.

Начинаю подниматься и помогать Марии встать. Зачем я согласилась на все это?

За его спиной его компания, они быстро направляются к нам. Сердце тарабанит в груди, пульс ощущается в висках готовый разорвать кожу головы.

– Извини нас, – если он отпустит нас до того, как его компания дойдет до нас, то нам повезло. Но до нас им осталась шагов пятнадцать.

– Извинить? Но я не обижен на вас, – непринужденно пожимает плечами.

– Тогда мы пойдем? – спрашивает Мария, рассматривая наши капюшоны в его руках, но не рискуя вырвать их из его рук.

– Сначала познакомлю вас со своими друзьями, – когда на его лице опять появляется неприятная улыбка. Мы с Марией тотчас понимаем: мы в жопе.

Максим раскидывает руки в стороны и начинает громко, безумно смеяться.

Девять человек встают за ним. Они вдруг начинают завывать и бить себя по груди двумя руками.

Все это напоминает ужасный обряд.

Бежать смысла нет, все равно догонят. Остается только повиноваться?

Непостижимо страшно находиться рядом с дикарями. Я знала родителей Максима, его брата, но он был не из их мира. Он–маугли.

– Зачем убегали? – девушка, если ее можно было так назвать, подошла к нам и стала рассматривать. Максим с улыбкой наблюдал сзади.

– Опаздываем, поздно, домой, – перепуганной я путалась в словах, но Мария все равно кивала мне в подтверждение, будто не замечала перепутанных слов.

– А Макс для чего бежал за вами? – мы опустили с подругой головы вниз и ничего не отвечали. Я была на гране обморока от страха.

– Отвечайте.

– Ааааа, – девка хватает нас за волосы и поднимает ногу, готовая ударить наши лица об ее колено.

Но происходит непредвиденное. Парень оттаскивает ее от нас и сам бьет коленом ей в лицо.

Ее нечеловеческий крик разносится по всей улице. Я в ужасе съеживаюсь.

Мы делаем огромные шаги назад от компании чудовищ и врезаемся взглядом в того, кто нас защитил.

Это был парень с ирокезом в черной куртке до щиколоток и огромными серыми глазами. Максим стоял рядом с ним и показывал нам фак.

Мы поняли, что это был знак того, что мы может убежать. Я была уже готова побежать, но Мария уставилась на парня и никак не могла оторвать от него взгляда, как и он от нее. Не хватало еще, чтобы подруга влюбилась в дикого.

– Скорее, пока не передумали! – кричит один из друзей Максима, и я нервно дергаю Марию за локоть, и она наконец-то приходит в себя.