Позволь любви найти тебя

Originally published by Gallery Books, a Division of Simon & Schuster, Inc.

Переведено по изданию: Lindsey J. Let Love Find You: A Novel / Johanna Lindsey. – New York: Gallery Books, 2012. – 262 p.

Перевод с английского Виталия Михалюка

© Johanna Lindsey, 2012

© John Paul, обложка, 2020

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2020

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2020

Пролог

Мальчик стоял у окна своей спальни и наблюдал за падающими за окном снежинками. Снег лип к дороге и, похоже, не собирался таять – еще бы, в такое-то время года. Да и похолодало уже прилично. Снег ему нравился. Благодаря снегу улица казалась яркой и чистой, особенно по ночам, когда ее освещали фонари. Окно его спальни выходило на улицу. Он часто подходил к окну днем и смотрел, как мимо проезжают дорогие экипажи. А бывало, когда мальчик не мог заснуть вовремя или по какой-то причине просыпался, стоял у окна и ночью. Именно по ночам он стал замечать один особенный экипаж, который останавливался напротив дома, в котором он жил с матерью, Элейн, вот как сегодня. Этот экипаж никогда не появлялся днем, только ночью.

Из экипажа вышел высокий мужчина. Запахнувшись в теплое пальто, он повернулся, чтобы закрыть дверь, и сказал что-то вознице, после чего экипаж укатил, а мужчина поспешил в дом. У него имелся собственный ключ. Этот мужчина бывал в его доме, сколько мальчик себя помнил.

Дом, в котором рос мальчик, ничем не отличался от обычных лондонских домов. Они держали нескольких слуг, днем мама всегда была где-то рядом, и почти всю свою жизнь мальчик ложился спать слишком рано, чтобы знать о том, что ночью мама не придет к нему, даже если он будет звать ее.

Мальчику совсем недавно исполнилось шесть, но он уже не мог вспомнить, сколько ему было, когда он впервые спросил маму о том мужчине. Он просто знал, что это было давно. В тот день она даже удивилась, что он знает о мужчине.

– Лорд Уолсли просто сдает нам этот дом. Он приезжает проверять, не нужен ли в доме ремонт.

– Так часто?

– Мы с ним подружились. Он очень несчастен, а я такой человек, который всегда подставит плечо, если кому-то нужно поплакать. – Она с улыбкой потрепала сына по голове. – Ты же знаешь. Сколько ты сам на моем плече слез пролил, а?

Мальчику помнилось, что в тот день ему стало стыдно. Она говорила о всех тех обидах и огорчениях, которые ему было бы не так-то просто позабыть, если бы не мамины нежные объятия и добрые слова. Он попытался представить себе этого мужчину плачущим на ее плече, но не смог.

Мальчику сказали, что его отец умер, когда он был еще совсем маленьким, но мать всегда отказывалась про это говорить. «Мне хочется плакать, когда я вспоминаю об этом, – объяснила она. – Но когда-нибудь я тебе про него расскажу. Только не сейчас».

Но никогда ничего не рассказывала. На его памяти она разговаривала с ним резко лишь в одном случае, когда он донимал ее вопросами об отце. И в последний раз, когда такое случилось, у нее и правда на глазах появились слезы. После этого он перестал спрашивать ее об отце.

Но владелец их дома продолжал наведываться к ним по ночам, и чуткие уши мальчика слышали, как тихонько отворяется и закрывается дверь материнской комнаты. Иногда он выходил в коридор и слышал смех матери за закрытой дверью. Если этот мужчина делает мать счастливой, почему бы им не пожениться, чтобы и сын мог разделить с ними это счастье?

В этом году, несколько месяцев назад, любопытство мальчика вновь подтолкнуло его к расспросам и он поинтересовался у матери:

– Он будет моим новым папой?

Она взяла его за плечи, придвинула к себе и сказала:

– О чем ты думаешь, сынок? У Лоуренса есть своя семья, жена и ребенок. Он просто друг. Иногда мне становится одиноко, понимаешь? Хорошо ведь, когда есть с кем поговорить, особенно если речь идет о таком человеке, как он.

Вскоре после этого у мальчика появилось подозрение, что лорд Лоуренс Уолсли и есть его настоящий отец. И как только эта мысль пришла ему в голову, она уже не покидала его. Но спрашивать об этом мать он боялся. Она не хотела говорить об их домовладельце и не желала рассказывать ему об умершем отце. Неприятно было думать, что она его обманывает. Он надеялся, что ошибается, но если это так, то нужно было выяснить наверняка.

Поэтому сегодня он вышел в коридор. Дверь в спальню матери, как всегда, была закрыта. Он не стал стучать, а прислушался. Сначала до него донесся смех, а потом разговор, но голоса были такими тихими, что слов разобрать он не смог. Прикладывать к двери ухо мальчик не стал, а просто сел на пол в коридоре, скрестив ноги, и стал ждать.

Ждать пришлось долго. Он даже почти заснул, но тут дверь распахнулась. Мальчик мигом вскочил, чтобы на него не наступили. Мужчину он еще ни разу не видел вблизи. Домовладелец оказался выше, чем ему представлялось; он был красив, хорошо одет и такой же темноволосый, как сам мальчик. С его руки свисало пальто, на пальце поблескивал перстень с драгоценным камнем.

Не давая себе времени оробеть, мальчик выпалил:

– Вы мой отец?

Мужчина, который еще не успел заметить его, посмотрел вниз. На лице его появилось сердитое выражение.

– Тебе пора спать. Ступай!

Испуганный резкостью тона, мальчик замер на месте, но мужчина стремительно зашагал прочь по коридору. Дверь в комнату матери все еще была открыта, и мальчик заглянул в спальню, чтобы проверить, все ли у нее хорошо. Она сидела за туалетным столиком в другом конце комнаты и с явным удовольствием рассматривала ожерелье, которого никогда прежде он на ней не видел.

Мальчик в испуге и растерянности побежал к себе, надеясь, что мужчина не расскажет матери о его вопросе… так и оставшемся без ответа.

Через пару дней мать велела ему спуститься в прихожую. В двери стоял новый незнакомец, в руке он держал шляпу. Рослый, светловолосый, с голубыми, как и у его матери, глазами. А мать, похоже, была сердита. На него? Или на незнакомца, на которого она смотрела в упор?

Бросив взгляд на мальчика, мать сказала:

– Это твой дядя Дональд, мой брат. Мы много лет не общались с ним, но Дональд хочет, чтобы ты пожил с ним на его лошадиной ферме, за городом. Тебе там понравится.

У мальчика от изумления округлились глаза. Он и не знал, что у матери есть брат. Объятый страхом, он развернулся и прижался к матери, крепко обхватив ее за талию. Его отсылают из дома? Он не понимал почему.

– Не надо, пожалуйста! – вскрикнул он. – Я больше не буду ничего спрашивать, обещаю!

Она крепко обняла его.

– Тише, милый, я скоро приеду к тебе. На ферме будет так весело, что ты совсем не будешь скучать по мне.

– Нет! Я хочу остаться здесь, с тобой!

Она подтолкнула его к дяде.

– Ну же, пока я не разрыдалась! – крикнула она Дональду.

Кричащего мальчика силком вытащили из дома, в котором он жил, и понесли к дожидавшемуся на улице экипажу. Он попытался было выбраться из него, но дядя удержал его. Тогда мальчик высунулся в окно и, обливаясь слезами, стал звать мать. Она все еще стояла на крыльце и махала ему рукой.

Однако мама оказалась права. Ужасно тоскуя по матери, с каждым проведенным с дядей и тетей месяцем мальчик, однако же, все больше приживался в их обширном поместье в Ланкашире. Благодаря щенку, тетиному подарку, и еще целой куче других щенков, которые вечно крутились под ногами в большом доме. Благодаря своему первому настоящему другу, одному из сыновей работников фермы, с которым стал неразлучен. Благодаря тому, что здесь было намного больше интересных занятий, чем в городе. Но в основном он не скучал на ферме благодаря лошадям. Их было так много! Ему разрешали за ними ухаживать. Вскоре он уже прекрасно умел их кормить и расчесывать и постепенно оттачивал навыки дрессировки жеребят.

Мать он больше не видел. Живой. В тот день, когда дядя и тетя сообщили ему, что она умерла от пневмонии, к нему опять вернулась вся боль, которую он испытал, когда мать его бросила. В том году ему исполнялось восемь, но он был еще слишком юн и не сумел сдержать слезы, которые катились по его лицу.

– Она просила передать тебе это.

Мальчик посмотрел на фарфоровую лошадку, которую Дональд вложил ему в руку. Мать лишила его любви, бросила его, даже не навестила его ни разу за все это время. Теперь ему ничего от нее не было нужно, и в порыве горя, смешанного с гневом, он замахнулся рукой, чтобы разбить фигурку о стену, как мать разбила его надежду на то, что они когда-нибудь снова могли бы жить вместе. Она умерла, чтобы этого уж точно никогда не случилось.

Но Дональд остановил его.

– Не нужно, приятель. Она хотела, чтобы ты сохранил ее. Она сказала, что когда-нибудь ты поймешь, как сильно она тебя любила.

Ложь! Ее больше нет. Он больше никогда не увидит ее. Слезы не переставали течь весь день, как и на следующий день, и следующий, когда тело матери привезли домой в Ланкашир, чтобы похоронить ее там, где она выросла. Когда гроб опускали в землю, мальчика захлестнула невыносимая боль. Было так больно, что он упал на колени. Тетя встала на колени рядом и обняла его. Вечером он незаметно вышел из дома и побежал на маленькое кладбище. Фарфоровую лошадку он захватил с собой. Сегодня во время похорон он хотел положить фигурку в могилу матери, но подумал, что дядя не разрешит этого сделать. Фигурку он закопал рядом с могилой, но боль отчего-то стала только сильнее. Слезы застилали глаза. Он бы все равно не оставил эту дурацкую фарфоровую лошадку. Ему от нее ничего не было нужно. Он не хотел хранить материальное напоминание о том, что мать отказалась от него.

Той ночью мальчик дал себе клятву, что никогда больше не будет плакать… или больше никогда никого не полюбит. Это слишком больно.

Глава 1

Леди Аманда Локк печально вздохнула. Сидя за туалетным столиком в уютной комнате, которую ей выделили в лондонском доме ее кузена Руперта, она рассматривала свое отражение в овальном зеркале. Что это? Морщинка в уголке глаза? Она испуганно ахнула и подалась вперед, ближе к зеркалу. Нет, всего лишь разыгравшееся воображение да игра тени. Впрочем, уже скоро все изменится. Ей только что исполнилось двадцать! В обществе ее скоро начнут называть старой девой… если уже не начали.

Она снова вздохнула. Элис, ее горничная, сделала вид, что ничего не заметила, и, прихватив заколкой светлый локон, аккуратно уложила его на голове хозяйки. Это все равно не остановило бы Аманду, если бы ей сегодня захотелось поговорить о своей тоске, но такого желания у нее не появилось. Элис все это уже слышала, и не раз. Вся семья Аманды это слышала, а семья у нее была немаленькая. Она и сама уже устала вечно жаловаться на столь печальное положение дел, просто иногда не сдерживалась.

Ее первый выход в свет в Лондоне не должен был обернуться такой катастрофой. Напротив, это должен был быть ошеломительный успех, меньшего ее семья не ждала. Она же, в конце концов, была красива и даже выглядела довольно модно с роскошными светлыми волосами и зеленовато-голубыми глазами, не говоря уже об аристократической худобе, которая передавалась в ее роду из поколения в поколение. К тому же она была единственной дочерью Престона Локка, десятого герцога Норфорда. Да от одного этого ее должны были забросать предложениями. И никто, включая ее саму, не сомневался, что она затмит остальных дебютанток того злосчастного сезона два года назад. Только никто не был готов к появлению этой пакостной Офелии Рейд, которая впервые вышла в свет в том же году, и никто, даже Аманда, не мог сравниться с Офелией по красоте.

Просто смешно, думала Аманда, вспоминая об этом теперь, как она ревновала тогда Офелию. Ревновала так сильно, что почти весь свой первый сезон изводила себя мыслями об этом, из-за чего попросту не замечала молодых мужчин, которые пытались познакомиться с ней. Так что, откровенно говоря, в той катастрофе можно было винить ее саму. Но могла ли она совладать тогда с охватившими ее бурными чувствами?! Особенно после того, как заметила, что даже ее родной брат Рафаэль поддался чарам ледяной королевы.

А ведь Офелию даже нельзя было назвать приятной! Аманда помнила, как она поражалась, наблюдая за братом: разве можно настолько потерять голову только лишь из-за того, что Офелия красива? На самом деле Офелия была лживой и злобной интриганкой. Только слепой мог не заметить ее двуличности, и это означало, что в тот сезон в Лондоне все мужчины, включая брата Аманды, вдруг почему-то ослепли!

Рэйф действительно влюбился в Офелию. Он женился на ней и укротил эту мегеру. В Офелии, жене ее брата, не осталось ничего, за что ее можно было бы недолюбливать.

Все это было частью первого провального сезона Аманды в Лондоне. В прошлом году она попыталась последовать совету брата, который сказал ей: «Не ищи любви, пусть любовь сама тебя найдет». Не искать любви было весело, быть может, даже слишком весело. Расслабившись, наслаждаясь собой и проводя время в многочисленных развлечениях, Аманда заметила, что ей начинают нравиться некоторые из ее поклонников и теперь она даже могла называть их друзьями, да только ни один не заставил ее сердце встрепенуться. Так что не успела она оглянуться, как второй лондонский сезон тоже подошел к концу, а она, увы, опять не нашла себе мужа.

И вот перед третьим сезоном ее охватило отчаяние. В этом году нужно было что-то менять, поскольку совершенно очевидно, что мужа она ищет как-то неправильно. Аманда не была такой глупой и ветреной, какой ее многие считали, но даже она понимала, что порой производит именно такое впечатление.

– Вам уже скучно в этом сезоне, да? – произнесла стоящая у нее за спиной Элис.

Аманда нахмурилась, встретившись с горничной взглядом в зеркале. Неужели все действительно так просто? Если ты весь день изнываешь от скуки, то потом, вечером, когда у тебя наконец появляется какое-то занятие, ты от радости начинаешь вести себя несколько более возбужденно, чем следует?

Она не стала возражать.

– Здесь немного другая жизнь, совсем не такая, как дома в деревне, где было столько всяких занятий.

– Ваша тетушка на днях предложила вам занятие. Почему вы не согласились?

Аманда закатила глаза.

– Помогать ее подруге с уроками рукоделия. Я люблю работать иголкой, но не настолько, чтобы учить этому маленьких девочек, которые предпочли бы в это время сходить на рыбалку.

Элис прыснула.

– Вряд ли кому-то из девочек здесь пришло бы в голову ходить на рыбалку. Но, пока мы в Лондоне, вам нужно найти какое-то занятие, а не сидеть и считать часы до следующего бала. Да и вообще, проводить время то в зеленой тоске, то в безудержном веселье – это как-то неправильно.

Аманда с трудом сдержалась, чтобы снова не вздохнуть, но ее настроение заметно улучшилось: она уже готовилась уходить – возбуждение давало о себе знать. Вполне возможно, что сегодня она встретит своего будущего мужа. Да, такая вероятность существует. Поэтому она просто кивнула горничной и решила, что план насчет того, чем себя занять в течение дня, можно будет придумать и завтра, когда ей снова станет скучно.

Нужно было признать, что она довольно хорошо подготовлена даже не для одной, а для двух вечеринок сегодня вечером. Стоя перед зеркалом во весь рост, Аманда подобрала последнюю вьющуюся прядь волос, чтобы ее прическа выглядела безупречно. Она и правда была причесана идеально: горничная великолепно знала свое дело. Бледная розовость наступавшего вечера очень подходила к ее облику и прекрасно оттеняла материнские рубины, поблескивающие на шее и в ушах.

Сейчас Аманда выглядела так же, как в первом сезоне, когда думала, что первой из подруг выйдет замуж, а в итоге вообще не вышла замуж. «Пусть любовь сама тебя найдет, – говорила ей Офелия, повторяя слова брата. – Это обязательно случится, вот увидишь». Да, но когда? Сколько еще ждать того чудесного мгновения?

Аманда спустилась вниз проверить, не прибыл ли кузен Эвери, средний из трех сыновей тетушки Джули, уже имевший собственное жилье в Лондоне. Этим утром Аманда послала ему записку, в которой просила его быть сегодня ее спутником, поскольку Руперт, старший сын тетушки Джули, вопреки надеждам Аманды, еще не вернулся из Норфорда, куда отправился со своей женой Ребеккой. Ну а Оуэн, младший сын тетушки Джули, в свои шестнадцать был еще слишком юн, чтобы кого-либо сопровождать на бал.

В прошлом году она тоже останавливалась в доме Сент-Джонов, поскольку отец все еще не обзавелся собственным домом в Лондоне. Конечно, она могла рассчитывать на то, что двое ее кузенов, или даже их мать, возьмут на себя роль сопровождающих, пусть даже никто из них не идеален. Но теперь в их доме поселилась ее давняя подруга Ребекка Маршалл, не так давно ставшая женой Руперта Сент-Джона, а она была идеальной.

Аманда несказанно обрадовалась, когда до нее дошла весть о женитьбе Руперта на Ребекке. Из Ребекки вышла бы прекрасная компаньонка, потому что с ней всегда было весело. Поначалу Бекки удивила Аманду, когда наотрез отказала ей, заявив, что не может быть ее компаньонкой, потому что Аманда на несколько лет старше. Но упрямство Аманды все же победило – она могла быть довольно настойчивой, даже сама этого не осознавая, – и ей удалось заставить Бекки согласиться. Но потом Бекки, даже не подумав извиниться, укатила в деревню, и Аманда снова была вынуждена рассматривать старые варианты.

Она очень надеялась, что давняя подруга вернется к этому времени. Ее нисколько не смущало, что Руперт может увязаться за ними. Хватит с него балов и вечеринок. Раньше он уже был сопровождающим Аманды, и всякий раз это заканчивалось нехорошо. Видя рядом с ней такого кокетливого красавца, все присутствующие джентльмены начинали ревновать и отказывались танцевать с ней. Именно поэтому обращаться за помощью к Руперту было уже самым последним средством.

Его мать, Джули, была не лучше. После того как умер ее муж, последний из маркизов Рочвуд, она растила троих сыновей одна, стараясь быть для них матерью и отцом одновременно, что, к несчастью, сделало ее довольно грубой и категоричной. Недавно, уговаривая Ребекку стать ее компаньонкой, Аманда пожаловалась: «Тетушка Джули, конечно, согласится ходить со мной на вечеринки, но будет там все время ворчать. И поверь: мало кто из мужчин не сбежит сразу же, как только увидит рядом со мной ее насупленное лицо».

Однако Ребекка подала умную мысль: если тетушка так легко может отпугнуть поклонников Аманды, значит, они не для нее. Аманда не могла не признать, что была рада, когда несколько самых надоедливых кавалеров ретировались, увидев, какие взгляды бросает на них тетушка Джули.

Почти спустившись по лестнице, Аманда замедлила шаг. Пришел ли Эвери? Он никогда не отказывался сопровождать ее – во всяком случае, никогда не жаловался на сей счет, – но обычно ему приходилось ради этого менять какие-то свои планы, что расстраивало Аманду. Иногда он уезжал из города и ей приходилось обходиться без него.

Наверное, не стоило одеваться на вечер, не получив подтверждения, что Эвери прибудет. Аманду охватила паника. Тетушка Джули разозлится, если ей придется одеваться в последнюю минуту, чтобы отправиться с ней на вечеринку. Но Аманда уже отменила два приглашения из-за отсутствия Бекки. Отменять еще и сегодняшние два было никак нельзя, тем более что один из приемов устраивала одна из ее самых близких подруг, а второй – ее невестка. Итак, Аманда приняла решение посетить оба приема… Но только с сопровождающим лицом.

В дверях гостиной появился не Эвери, а некто, привлеченный ее громким вздохом. Человек, которого она увидела, заставил ее разом позабыть обо всех напастях.

– Отец! – Аманда бросилась в распростертые объятия Престона Локка. – Что вы здесь делаете? Вы же в Лондоне бываете только по делам.

Коротко обняв дочь, он взял ее за плечи.

– Я по делу. По семейному делу. Я приехал узнать, чем здесь занимается твой кузен Руперт, пока его жена находится в Норфорде. Ты ведь знаешь, что они не удосужились даже поставить меня в известность о том, что собирались пожениться?

Аманда поморщилась. Ее брат Рэйф сделал то же самое – женился на Офелии Рейд неожиданно, не поговорив предварительно с семьей, чем накликал на себя гнев отца.

– Что ж, теперь понятно, почему Ру столь внезапно уехал сегодня, – многозначительно усмехнулась Аманда. Она легко могла представить себе, как прошел разговор между разгневанным дядюшкой и провинившимся племянником. – Думаете, он привезет Бекки в Лондон?

– Полагаю, да.

– Надеюсь, скоро? Может, даже сегодня?

– Очень сомневаюсь.

Аманда вздохнула.

Престон тронул ее за подбородок.

– Что?

– Я хотела, чтобы Бекки сегодня сопровождала меня на прием. А теперь у меня опять остался только Эвери.

Престон задумчиво сдвинул брови.

– А не слишком ли юна Бекки, чтобы…

– Нет-нет, – поспешила прервать его Аманда. – Она же замужем, так что это вполне приемлемо.

Престон, явно сомневаясь, нахмурился и так посмотрел на дочь, что она невольно поежилась. Он был крупным мужчиной, высоким и крепким. Аманда и ее брат унаследовали от отца светлые волосы и голубые глаза. На висках Престона уже пробивалась седина, что его порядком раздражало. Впрочем, он редко выходил из себя, и, глядя на него, можно было даже подумать, что он никогда не теряет самообладания. Престон излучал такое уверенное спокойствие, что в его присутствии и у друга, и у врага пропадало всякое желание проявлять раздражительность. Он никогда не настаивал на своей точке зрения, а просто делился ею самым спокойным тоном, и если выяснялось, что он неправ, смеялся над собой и принимал правую сторону. Единственным исключением были его отношения с собственными сестрами. Когда дело касалось их, тут уж он не упускал случая поиграть на их нервах и делал это крайне изобретательно. Брат Аманды унаследовал это качество от отца, к огромному ее огорчению.

Пока отец еще не успел запретить ей взять Ребекку в компаньонки только на том основании, что она на несколько лет младше самой Аманды, она поспешила сказать:

– Вы знаете, что Бекки была придворной дамой до того, как вышла за Ру? Там он с ней и познакомился, во дворце. Но после службы в королевском дворе она стала очень строго относиться к этикету.

– Нет, ни того, ни другого я не знал. Твоя тетя Джули все равно как никто другой…

– Она не любит ходить на вечеринки. Она пойдет со мной, конечно, но вы же знаете, какая она становится, когда ей что-то не нравится, – робко промолвила Аманда.

Престон вздохнул.

– Уж лучше бы она снова вышла замуж, чем превращать себя в старую брюзгу.

– То же самое она говорит о вас, – вставила Аманда, а потом быстро прибавила: – Я не про брюзгу.

Что это? Его щеки слегка покраснели? Конечно же, нет. В семье не было тайной, почему он решил остаться один после смерти жены. Он слишком сильно любил ее. Он предпочел чтить эту любовь, а не пытаться найти ей замену. Поначалу они с Рэйфом считали, что отец опасается разочароваться во второй жене после столь счастливой жизни с первой. И в этом они его всей душой поддерживали. Они тоже не хотели, чтобы их мать была кем-то заменена. Но они желали счастья отцу, поэтому, если бы он нашел кого-то, кто смог бы снова вдохнуть в него жизнь, точно не стали бы возражать. Но дело в том, что он просто никого не искал. Всех одиноких женщин в округе он знал, и ни одна из них не привлекала его, а в Лондоне, где можно было встретить кого-то нового, отец бывал слишком редко.

Но сейчас он был здесь. И Аманда задумалась…

– Кстати, я отправил Эвери домой, – строгим тоном промолвил Престон. – Сегодня я буду твоим спутником, моя дорогая. Хочу сам посмотреть на нынешнюю поросль и понять, почему ты так тянешь с выбором.

Совместить радостный вскрик с тяжким вздохом было весьма непросто, но у Аманды это получилось.