Сеятели

Айн

Наш мир относителен, его реальность зависит от нашего сознания.

Альберт Эйнштейн

Теперь мозг был оцифрован, но что дальше, что с ним делать? Это всего лишь огромный набор данных и не более того, просто мертвый винчестер с информацией. Не удавалось воссоздать способность электронных чипов совершать те самые действия, что происходят у человека в мозгу, ну не получалось и все. Были попытки объединить электронику и живую материю. Да, сигналы срабатывали и были похожи на мозговую деятельность, но и все… Живые клетки надо было поддерживать именно в живом состоянии, а это опять тупик, да и пара клеток, пусть даже их будет сотня, все же не мозг.

Как много в мире было совершено случайных открытий? Да сплошь и рядом: антибиотик, микроволновая печь, кардиостимулятор, суперклей, виагра, тефлон, ЛСД, струйный принтер, вазелин, нержавеющая сталь, динамит… Да этот список можно продолжать до бесконечности. Порой бьёшься над одним, а получаешь другое.

Охладитель для компьютерных процессоров был похож на желеобразную голубую субстанцию. Она подавалась под большим давление в распылитель, и чем выше давление, тем ниже температура на выходе. Охладитель не испарялся, он находился в герметичной капсуле, которая крепилась к огромной с ладонь микросхеме. Повреждение в целостности структуры охладителя привело к тому, что его часть вытекла и замкнула микросхему. И тут охладитель под сухим названием Pull вдруг заиграл. По нему прокатилась волна из триллиона микровспышек, тёмно-голубая жидкость засветилась и сразу погасла, но процессор прореагировал на нее и выдал свои совершенно непонятные данные.

Инженеры попытались объяснить причину столь стремительного взлета в показателях расчетов, но не смогли. Тогда повторили случайный эксперимент, теперь они были готовы, и все повторилось. Быстродействие процессора, пусть на секунду, но буквально зашкалило. Охладитель Pull изменил микрочипы.

Теперь это была не жесткая структура, как ранее у ЦПУ, а маленькие, порой по размеру не более одного квадратного миллиметра, ячейки. Они комбинировались, составлялись в блоки, а блоки в зоны, а зоны в системы и т.д. Подаваемый сигнал перераспределялся между ячейками и как в человеческом мозгу начинал совершать свой путь. Изначально задача состояла только в одном: чтобы сигнал-копия в Pull (название так и оставили), на выходе соответствовал оригиналу, что использовался в человеческом мозге.

После получения первых положительных результатов двинулись дальше. В сочетании с электронными блоками, которые хранили память, Pull позволял создать алгоритм хауса. Сигнал самостоятельно бродил в памяти, считывая те или иные показатели, и на основе полученных данных выдавал пока еще непонятный, но результат.

Бевис видел в этих цифрах какую-то красоту, они были ему понятны, он встречался с ними многократно, но тогда следил за работой мозга, а теперь проводил эксперименты с новыми блоками памяти на основе Pull. Они были похожи как два близнеца, только один живой, а другой… Он даже не знал, как правильно назвать Pull. Электронный? Нет, это не так, там не было ничего электронного, просто кристаллы, распыленные до состояния наночастиц в охладительной жидкости. Но именно они все и меняли.

Это был новый жидкий процессор с огромным потенциалом. Бевис и его команда создавали структуру искусственного мозга. Ячейка за ячейкой. Между ними сотни тысяч связей, блок к блоку, зона к зоне и все это к основному процессору. Бевис восхищался своим творением, вот он перед ним, пусть огромный, по размерам с комнату, но это точная копия структуры мозга.

Но будет ли это работать, а главное, как его вообще запустить? Да, они собрали, прогнали тысячу тестов, вроде все нормально, а что дальше? Бевис не знал, да и никто в лаборатории не знал. Процесс был завершен, теперь осталось скопировать память. Изначально было решено, что Бевис будет сохранять свои воспоминания, он знал себя, знал свое прошлое и знал, чего стоит ожидать. Поэтому в Айна, так они назвали свое творение, было помещено сознание прошлого Бевиса.

– Ну, с богом, – переплюнув через левое плечо, сказал Пол и нажал Enter.

Чего они ожидали? Да никто так и не знал, чего. Они просто создали самый совершенный на Земле вычислительный ящик, а теперь ждали, что он скажет после активации памяти Бевиса. На десятках экранах сразу замелькали воспоминания, они были разные. У всех есть что-то личное, что-то свое, но Бевис не мог ничего скрывать, теперь он был открытой книгой. Кадры мелькали, будто считывались картинки. Одна за другой, сотни и сотни тысячи кадров. Заболели глаза, Равен опустил голову, сейчас шел анализ данных, но что дальше?

Шли минуты, часы, иногда процессор останавливался и буквально на всех экранах все замирало, а после, как будто тяжело прокручивая ось, кадры, дергаясь, продолжали меняться. Вот уже пять часов и ничего. Прошли сутки. Никто из команды не покинул лаборатории, столько лет кропотливой работы. Они прямо тут спали, кто устроился на столе, а кто-то умудрился улечься на узком подоконнике, но никто не ушел.

Сейчас время дежурства Скай, он молодой талантливый инженер, сам лично собрал каждую ячейку. Кадры мелькали, иногда появлялись видеозаписи из прошлого, были и интимного характера, вот Бевис целует свою жену, смотрит на ее грудь… Скай невольно опускает взгляд, ему неловко подсматривать, но он оператор и должен следить за процессором.

– Тебе принести чего-нибудь? – сонно спросила Адена и как своего сына погладила по голове.

– Ага, кофе и…

– Хорошо и… принесу, – он не оторвался от экранов, глаза покраснели, а что он вообще хотел увидеть? Даже сам не знал, просто следил за процессом.

Айна считывала свою память, в ней хранились лекции, записи конференций, полеты и долгие прогулки по лесу. Она просматривала все, но что искала, что сделает со всем этим? Вдруг сразу все экраны погасли. Скай перестал дышать, первая мысль «сгорела», он лихорадочно думал, что делать? Что? И тут мониторы вспыхнули голубым светом, его еще называют «синий экран смерти», когда компьютер получил критическую ошибку.

– Пиздец… – Прошептал Тигу и уселся рядом со Скай.

Его лицо выражало безысходность, столько трудов, и вот процесс завершен.

– Что делать? – нерешительно спросил Скай.

– Постой, постой, – Тигу внимательно всматривался в экраны, которые не управлялись памятью, а следили за процессорами Айны. – Все нормально, я не вижу отклонений, – его пальцы быстро забегали по клавиатуре, и на экране появились диаграммы. – Все работает как надо.

– Подождем? – поинтересовался Скай.

– Где я? – вдруг в динамике раздался механический голос.

Скай и Тигу переглянулись.

– Меня кто-нибудь слышит? – голос был спокойным и каким-то неуверенным, будто не знал, к кому конкретно обращается.

– Э… – Первым пришел в себя Скай, у него не было протокола как вести себя, если сработает, ведь никто так и не верил, что хоть что-то да получится.

– Я ничего не вижу, где я? – опять последовал механический вопрос.

– Ты здесь…

– Где здесь?

– В лаборатории… – Скай задергался, подтянулся поближе к микрофону. – Ты Бевис? – он не знал, что еще спросить, сделал это машинально.

– Да, я Бевис, а ты… – Голос в динамике затрещал. – Ты Скай?

– Да, да! – вскрикнул юноша и расплылся в улыбке. Я Скай, точно. Как вы, Бевис?

В лабораторию, буквально сбивая друг друга, влетел сам Бевис, за ним Пол и Дарки.

– Бевис, вы меня слышите?

– Да, хорошо, тут темно, где я?

– Бевис, – к микрофону подсел живой Бевис. – Что значит темно?

– Тут темно, я… я… не чувствую тела, что со мной?

– Бевис, успокойся, прошу тебя, я сейчас все объясню…

– Не надо, я знаю, где я, я не живой, я часть тебя, я твое сознание, твоя память, но… – голос в динамике изменился, он стал более высоким и у него появилась интонация. – Мне тяжело дышать, я не могу, я задыхаюсь.

– Назови пароль.

– Пароль? – голос в динамике был явно удивлённым. – Пароль…

– Да, пароль.

Перед тем, как скопировать сознание, Бевис запомнил пароль, это не просто набор букв и цифр, это код, который надо было решить. Сам принцип уравнения Бевис узнал только после того, как уже было закончено копирование памяти, поэтому он не мог передать в свои воспоминания ответ.

– Да, пароль, – динамик на несколько секунд замолчал. – 836UPSS963 танго свет. Верно?

– Да… – Удивился сам себе Бевис.

– Мне тяжело, тяжело, я, я задыхаюсь, все, все, мои руки, я не могу, мне плохо, плохо…

– Бевис, прошу тебя, успокойся, ты не можешь дышать, у тебя нет тела…

– Нет тела, нет тела, нет… Тяжело дышать, я, я… задыхаюсь, я, а… Нет, нет, мне тяжело, я теряю сознание, я…

– Бевис, Бевис…

И тут все экраны, разом моргнув, погасли. В лаборатории повисла тишина. Все смотрели на черные мониторы, чего-то ждали, но понимали неизбежное, все показатели Айны горели красным цветом.

– Она перегорела, – обреченно сообщил оператор.

Бевис не шевелился, его пальцы задрожали, будто он увидел чью-то смерть, его лицо побелело, а глаза перестали моргать.

– Поздравляю! – почти все разом закричали. – Ура!

– Бевис, что ты? – подсев, спросила Дарки. – Все отлично, он ожил, ты это сделал, мы это сделали, это, это…

– Он умер, – прошептал Бевис, – умер…

Но разве может машина умереть? Но Бевис понимал, да и все уже понимали, что сказанный пароль говорил только об одном, с ними говорила не машина, а часть человека, часть Бевиса. Это был интеллект, который пробудился из памяти и смог самостоятельно мыслить. И все же радовались, только сам Бевис, бледный, стараясь унять дрожь в пальцах, смотрел на потухший экран.

Это был первый шаг. В новой модели Айна они отключили все команды, что отвечали за тело, не знали, что из этого получится. Новый прототип Бевиса-2 прожил не намного дольше, но они не остановились, а продолжили шаг за шагом, уже методом исключения отключать то один, то другой блок ячейки. И вот теперь они уже могли разговаривать с Бевисом-2 несколько часов, но после следовали сбои и как неизбежное – смерть прототипа.

Уже целые сутки экраны моргали, Айна сама себя тестировала, проверяла блоки памяти, выискивая в них ошибки алгоритма. Показатели не выходили за пределы нормы и это обнадеживало. И опять наступила тишина, это говорило только об одном: сознание Бевис-2 подключалось к процессу. Все ждали. Это как рождение, впрочем, так оно и происходило. Но каждый раз у прототипа был разный характер, порой был молчаливый, будто чем-то обиженный, то наоборот трещал как из пулемета, то мог надуться буквально на простую шутку. Эта нестабильность крылась где-то в сознании. С ней надо во что бы то ни стало разобраться, сделать идентичной оригиналу.

– Здравствуй, Бевис, – спокойно, как будто только что расстались, произнесла машина.

– Здравствуй, Айн, – Бевис не мог обращаться к себе как Бевис-2 или прототип, поэтому использовал сокращение, название самой вычислительной машины Айна.

– Я проверил блоки воспроизводства, есть отклонения, – тут же закивал оператор Скай, говоря тем самым, что действительно есть сбои. – Они не критичны, но в следующий раз надо подправить. Странно ощущать себя неживым.

– Ты живой, и ты это лучше меня знаешь, – Бевис всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда вел сам с собой беседу.

– Да, это так. Но я знаю, что рано или поздно меня опять отключат, это страшно, – голос в динамике затих. – Даже не знаю, что и сказать, понимаю, что я дубликат, но сейчас ощущаю себя не программой или копией памяти, чувствую себя живым.

– Айн…

– Да, Бевис.

– А помнишь, как мы убежали с уроков?

– Да, нам было страшно, что поймает военрук, почему-то его все боялись.

– Да, действительно, а после мы своровали в копилке 20 копеек и втихушку купили мороженное.

– Но оно было такое вкусное. Наверное, самое вкусное за всю жизнь.

– Да, ты прав.

Они сидели часами и просто вели беседу, будто два брата. Адена и Дарки считывали показатели с искусственных нейронов, Тигу сравнивал заложенные показатели, а Скай пытался в реальном времени внести поправки в область осознания прототипа. Теперь Бевис-2 мог уже жить несколько дней. Но после начинали сыпаться сперва ячейки, а за ними блоки, а после выходили из работы и целые зоны. Прототип медленно выходил из строя. Бевис склонял голову, понимал неизбежное, но отключить Айн не имел права, он должен знать весь процесс смерти, чтобы избежать его в дальнейшем.

Рождение нового сознания, такое радостное и в то же время такое мучительное. Мозг обладает первичной программой по управлению телом: дыхание, еда, сон… А после включается познание. Что заставляет мозг думать? Почему появляется мысль? Откуда берется фантазия? И что такое разум? Мониторы мигали, считывая показания копии памяти, процессор анализировал, создавая свою картину хауса и выстраивая из нее искусственные связи. Они обрывались, изменялись, выстраивали новые связи и опять разрывались. Сотни миллионов, миллиарды сигналов и опять новые связи. Айн искала свой алгоритм, объединяла воедино все кусочки воспоминаний, создавала целостность связей.

Так пробуждалось сознание. Так появлялась новая личность.