Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 1. Аттестат зрелости. Выбор профессии
Раннее весеннее утро. В окно комнаты заглянул первый солнечный лучик. Сначала проснулась Юлия, мать оставшихся на её попечении троих детей: старшей Наташи и младших – Руслана и Милочки. С тяжёлым вздохом женщина присела на край кровати и оглядела спальные места своей семьи, расположенные вокруг массивного стола, стоящего в центре их небольшой комнатки. Дети ещё спали. Наташа – на диване, Милочка на маленькой кушетке, Руслан на кровати, стоящей в соседнем помещении – на махонькой кухне, треть которой занимала дровяная печь. В комнате же стояла ещё одна кровать, которая пустовала, и была прикрыта простым пикейным покрывалом.
Юлия снова тяжело вздохнула и впервые после последних событий в тишине этого начинающегося дня задумалась о себе, о детях, о своей жизни и о своих новых заботах во вновь создавшихся условиях. Вчера был день прощания с её мужем, день его похорон. А сегодня у неё в голове – одна лишь звенящая пустота и ни одной дельной мысли, хотя они были бы весьма кстати. Вот как ей жить дальше? Как поднимать детей на ноги, какой путь им указать? Она пока не знала ответов на эти вопросы.
После тяжёлой и мучительной болезни её муж, Алексей Васильев, в возрасте 50 лет скончался, оставив ей в наследство четырёх детей. Правда, старшенький сын Володя уже вылетел из родительского гнезда. Совсем недавно он обзавёлся своей семьёй и ребёночком. И не о нём её печаль. Юлию беспокоила судьба других её детей, оставшихся под её крылом.
Алексей был добрым, весёлым человеком, большим романтиком и выдумщиком. Когда его призвали в ряды Красной Армии в самом начале Великой Отечественной войны, его семья проживала в городе Алма-Ата, и у них с Юлией было двое детей: Вовочка в возрасте 7 лет и недавно родившаяся Наташка. А после войны Алексей загорелся идеей дать жизнь ещё как минимум двоим. И обязательно, чтобы был мальчик – Руслан и девочка – Людмила, как в известной сказке знаменитого русского поэта Александра Пушкина. Детей Алексей очень любил, и мечтал о большой многодетной семье.
И свою мечту он осуществил, несмотря на весьма тяжёлые жилищные условия, нехватку денег и плохое здоровье, подорванное полученными на войне ранениями и контузиями. Да, у них с Юлией, как по заказу, сразу после войны родился сначала сын, а спустя 5 лет – и девочка. Вот так в их семье появились ещё дети: Руслан и Людмила.
И их многодетная семья продолжала ютиться в маленькой однокомнатной квартирке с маленькой кухонькой, в которой не было никаких удобств. Отопление дровяной печью, вода в колонке на углу двух улиц, туалет общий во дворе. Двор тоже был общий, хотя он в большей степени принадлежал ресторану города, чем жильцам их небольшого деревянного дома старой постройки, где проживало шесть семей. Всем жителям их дома соседство с рестораном, с его многочисленными складами, прачечной, кочегаркой, припаркованными во дворе грузовыми машинами, снующим рабочим людом доставляло много неудобств.
Единственное достоинство этого дома состояло лишь в том, что он находился на тихой улице Красина почти в центре города. Одним концом улица упиралась в известный в городе парк воинской славы – «Парк 28 Гвардейцев-панфиловцев». А другим своим концом улица пересекалась с шумной и многолюдной улицей М. Горького, где были сосредоточены разные продуктовые и промтоварные магазины и большой городской базар.
И вот из этого дома Алексей ушёл на фронт, сюда же он вернулся после войны, здесь более двух десятков лет он прожил со своей семьёй, детьми… И вот теперь Алексея больше нет. Ушёл он из жизни и оставил Юлию одну на один со своими проблемами и переживаниями за будущее их детей. Конечно, её беспокоила самая младшенькая, слабенькая и постоянно болеющая простудами Милочка. Она в этом году впервые пойдёт в школу. И впереди целых 10 лет, пока она эту школу окончит. Где найти силы, чтобы поднять её на ноги, обучить, воспитать?
И с Русланом ей не легче. Он заканчивает 6-ой класс, через год его можно будет из школы перевести в какой-нибудь техникум – поближе к получению и среднего образования, и профессии. Только, что она ему может посоветовать? Возраст у сынишки сейчас сложный, переходный. В последнее время он стал каким-то строптивым, непослушным, ершистым. Ранее воспитанием своего любимчика полностью занимался Алексей. И у него это хорошо получалось. Однако его болезнь вмешалась в отношения между отцом и сыном, разорвала некогда нерушимую связь между взаимно любящими друг друга людьми.
Но больше всего Юлию сейчас беспокоила её старшая дочь Наташа. Недаром говорится: большие детки – большие бедки. Через месяц у неё начинаются выпускные экзамены на аттестат зрелости. А как к ним готовиться, как их сдавать, если дочку смерть отца подкосила, вывела из равновесия. Вчера она всех напугала своими рыданиями и нескончаемым потоком слёз в течение всего дня. И только к вечеру она вдруг успокоилась, но стала безучастной ко всему вокруг, как бы отстранённой от происходящих событий.
«Ну ладно, экзамены-то она как-нибудь сдаст, а вот что потом ей делать после школы… Что ей я могу посоветовать?..» – размышляла Юлия. Дети спали, а вот Юлии долго разлёживаться нельзя. Ей нужно думать, как жить дальше, чем детей кормить, во что их одевать и обувать. И не только думать, но и что-то предпринимать. И не только это. Самое главное, как помочь им, подсказать, направить их силы и желания в правильном направлении. Сама-то Юлия окончила только начальную школу, не имела никакой специальности и раньше нигде не работала. В семье всё держалось на Алексее. А Юлия была просто любящей матерью 4-х детей и образцовой домохозяйкой.
«Ох, и как же мне разобраться со всеми этими проблемами? – тяжёлые мысли ворочались в звенящей пустоте. – Ничего, ничего… Как-нибудь всё потихоньку образуется… Главное, не показывать детям свою растерянность, не опускать руки и не паниковать. Мы всё преодолеем, с голоду не умрём. Войны нет… Если что, люди помогут, кто советом, а кто и делом». – Юлия опять вздохнула, вытерла навернувшиеся на глаза слёзы и вышла из комнаты на кухню.
Как только мать прикрыла за собой дверь, старшая её дочь Наташа повернулась на другой бок и растянула свои затёкшие руки и ноги. Она давно уже не спала, слышала вздохи мамы и боялась пошевелиться, чтобы не нарушить её уединение в своём горе. В тесноте их маленькой квартирки это было так важно время от времени оказаться один на один со своими мыслями. А Наташе сегодня не хотелось идти в школу. И завтра бы она не пошла… И послезавтра… Она боялась встретиться с сочувствующими взглядами своих соклассников и учителей. Рана, нанесённая кончиной отца, была такая неожиданная, и такая ещё свежая, что она может снова не сдержаться и снова расплакаться, как это произошло с ней вчера. А ей этого очень не хотелось, тем более в школе и на виду у всех…
Спустя несколько дней Наташа всё-таки заставила себя пойти в школу. Нужно было заканчивать учёбу в 10-ом классе, готовиться к выпускным экзаменам на аттестат зрелости. А как к ним готовиться, если глаза у неё постоянно на мокром месте, и в школу она пошла, как на каторгу. Однако в этот день там её никто не обеспокоил ни словом, ни взглядом. И только после всех уроков её классная руководительница попросила Наташу и старосту их класса Турчинову Дину задержаться. Раиса Григорьевна сначала начала выражать Наташе соболезнование от себя и от лица всего класса, но увидев задрожавшие губы девушки, сразу же торопливо, без паузы перешла к другой теме и предложила:
– Наташа, мы тут с Диной посоветовались и решили, что тебе обязательно нужно готовиться к экзаменам с кем-нибудь. Вот Дина согласилась тебе помогать. Будете к экзаменам готовиться вместе. Хорошо?
Наташа кивнула в ответ. Ей было всё равно. Сказали: заниматься с Диной, она без сопротивления согласилась, хотя с ней она никогда раньше не дружила и почти не общалась. Вот почему-то Раиса Григорьевна не предложили эту миссию Наташиной подружке Гале Бекетовой, а выбрала Дину. Почему? Может быть потому, что Дина – круглая отличница?.. Наташа в такие тонкости не вникала. Однако мысленно она сказала спасибо тому, кто это придумал, так как присутствие около неё в то время постороннего человека не позволит ей расслабляться, уходить в себя и плакать. Обычно на людях она стеснялась проявлять свои эмоции. А ей нужно завершить обучение в школе и получить аттестат, соответствующий её знаниям.
И вот теперь с утра Наташа уходила к Дине и возвращалась домой только вечером. Готовились к экзаменам дома у Турчиновых. Динина мама весь день была на работе, и девушкам никто не мешал заниматься с утра и до вечера. Потом Наташа приходила домой, ужинала, прочитывала пройденное с Диной за день и ложилась спать. А рано утром снова подъём и опять всё сначала: стакан чая, трамвай, Дина, её опрятная светлая комната в новом доме, учебники, тетради, записи… Потом всё в обратном порядке. А чем в это время занимались её младшие братишка и сестрёнка, как они переживали постигшую семью утрату, она толком не вникала. Знала только, что Руслан исправно ходит в школу, а Милочка целый день при маме.
Закончила Наташа школу хуже, чем это ожидалось. У неё в аттестате появились четвёрки по некоторым гуманитарным дисциплинам, а остальные были пятёрки. Но и это было хорошо.
…Потом был выпускной вечер в конференц-зале главного корпуса Академии Наук, которая предоставила своей подшефной школе свои помещения. Выпускное бальное платье для Наташи приобрести не успели, было не до того. Она с мамой задумалась об этом только перед самым выпускным вечером. Сходили они в магазин «Ткани», выбрали дешёвый однотонный материал светлого оттенка и сами сшили обычное летнее платьице. Вот так, за два вечера в Наташином гардеробе появилось скромное светло-жёлтенькое одеяние с гладким прилегающим лифом и пышной юбкой. Худая, осунувшаяся от пережитого, она в этом скромном наряде была похожа на тощего цыплёнка, который только-только начал оперяться. Но это платье ей очень понравилось, и потом она в нём ходила на студенческие вечера.
А на голове у неё в этот день, как обычно, были две туго заплетённые косички, подвязанные друг к другу на затылке крест-накрест с помощью узеньких белых ленточек. А как были одеты другие её соклассницы, какие они демонстрировали свои наряды и причёски, она в упор не видела и не замечала.
Все эти дни Наташа существовала как во сне, в тумане своих горьких мыслей и воспоминаний: «Папочка, ну, как же ты мог нас покинуть? Почему тебя нет с нами?.. И как это возможно?.. Вот был человек, и вот его уже больше нет… Я не понимаю!»
В академовской столовой выпускникам организовали торжественный ужин, чай с пирожными. Потом в огромном фойе с мраморными колонами были танцы, затем гуляние до утра по улицам города, встреча восхода солнца…
Всё было, как положено и как принято, но у Наташи это происходило как-то обособленно от её сознания, без эмоций, с горьким осадком на сердце – отца больше не было. А как ей хотелось, чтобы он разделил с ней радость по поводу этого знаменательного события в её жизни; подсказал бы, как жить дальше, чем заниматься. И как часто в дальнейшем она мысленно сверяла свои поступки и действия с тем, как мог бы отреагировать на них отец. Ей ещё долго не будет хватать его соучастия в её жизни, его мудрых советов. Да и сейчас Наташе был нужен совет по самому главному вопросу: что делать после окончания школы. Пойти работать или продолжить учёбу в вузе? Если работать, то кем и где? Если пойти учиться, то какую выбрать профессию?
Для многих оканчивающих среднюю школу это были всегда наиважнейшие вопросы, решение которых определяло всю остальную, уже взрослую жизнь. А школы того времени очень плохо готовили молодёжь к самостоятельной жизни и самостоятельным решениям.
Сразу после выпускного вечера Наташа решилась на откровенный разговор с мамой о своей дальнейшей жизни:
– Мама, может быть мне устроиться куда-нибудь на работу? Ведь на что мы теперь будем жить? Но я, право, даже и не знаю, где бы я могла работать? Но нужно же что-то делать! Посоветуй… Вот, я могу шить. Может пойти в какое-нибудь ателье? Или нянечкой в детсад? Помнишь, я ходила от школы в подшефный детский сад. Ничего, справлялась.
– Вот что, Наташа. Никакой работы! Отец мечтал, чтобы ты училась дальше. У меня, как ты знаешь, всего четыре класса. Володя окончил только десятилетку, и дальше учиться не захотел. Так хоть ты не подведи. И в память об отце ты должна поступить в институт! Ты должна получить высшее образование! О деньгах не беспокойся – это станет моей заботой. На Милу и Руслана будет небольшая пенсия. Ты будешь получать стипендию. Лучше я сама пойду работать. Ведь шить и я умею. А ты должна учиться дальше… Ты раньше отцу говорила, что тебя интересует химия. Вот и решай, куда тебе лучше поступать. Посоветуйся с кем-нибудь из учителей. Они лучше, чем я, подскажут, какой институт тебе выбрать.
Вероятно, вопрос о дальнейшем образовании Наташи волновал не только её мать, но и всех их знакомых. Многие звонили, давали советы, но все были единодушны: дочка Алексея должна продолжить обучение в память об отце.
Наташа пошла в школу, в надежде встретить там учителя химии и посоветоваться с ней. Но неожиданно, не доходя до школы, она встретила директора, Клавдию Ивановну, пожилую и очень строгую во всех отношениях даму. Наташа её даже немного побаивалась. Поэтому, поздоровавшись с ней, она хотела быстренько пройти мимо. Но директриса, к её удивлению, остановила девушку и стала разговаривать с ней непривычным для неё дружеским тоном, располагающим к откровенности. Поинтересовалась, как здоровье мамы и что сама Наташа собирается делать дальше. И та с ней поделилась своими сомнениями в отношении своей дальнейшей деятельности. Когда Клавдия Ивановна узнала о решении Наташиной мамы, то всецело его поддержала.
– Да, Наташа, твоя мама права. Тебе нужно учиться дальше. Ты это сможешь, у тебя к этому призвание. Что тебя больше всего интересует? Куда бы ты хотела пойти учиться?
– Мне очень нравится химия, особенно органическая химия. В то же время я чувствую в себе способности к преподавательской работе. Может быть, мне поступить в педагогический институт? Буду, как наша Надежда Антоновна, учить детей химии.
– Я думаю, что тебе лучше поступить в университет на химический факультет. Там ты получишь более серьёзную подготовку по химии, чем в пединституте. А преподавать ты сможешь и после университета. Там этому тоже учат. И после университета у тебя будет больше перспектив: ты сможешь или заниматься наукой, или преподавать химию в школе, а может быть и в каком-нибудь институте.
– Клавдия Ивановна, спасибо за совет! Вот и мой папа тоже мне что-то говорил о науке, о каких-то докторах, но не о врачах, а о тех, кто пишет диссертации… Я не совсем его поняла…
– Всё правильно! Твой отец мечтал о твоём дальнейшем серьёзном образовании. А будешь ли ты потом заниматься наукой или нет, со временем сама решишь. Самое главное, сейчас нужно определиться с вузом и постараться в него поступить.
Наташа ещё раз поблагодарила Клавдию Ивановну и решила более подробно разузнать об университете. Оказалось, что химический факультет Казахского государственного университета находился совсем близко от их дома, рядом с парком «28 Героев-панфиловцев». И всего-то нужно было пройти через парк и сразу выйти к зданию бывшей мужской гимназии бывшего города Верного, а ныне Алма-Аты, где уже много лет располагался химический факультет университета. Там Наташа выяснила условия приёма и окончательно приняла решение: «Папочка, я буду поступать на учёбу в университете! Я хочу стать химиком! И я им стану!»
В один из вечеров домой к Юлии зашла их давняя знакомая Каролина Юзефовна. Сначала женщины о чём-то между собой пошепталась, а потом позвали Наташу. Каролина поинтересовалась, насколько серьёзно решение девушки о выборе профессии химика, и предложила ей встретиться с профессором Бекбаевым. У него она служила экономкой, и он также приходился родным дядей Наташиной школьной подружки Светы. Между прочим, с ней её когда-то близко познакомила именно Каролина, хотя девушки училась вместе в одной школе, но в параллельных классах. Но вскоре Свету родители перевели в вечернюю школу, и Наташа с ней стала встречаться крайне редко. Но несколько раз от неё она слышала про её знаменитого дядю. Но то, что Бекбаев является профессором, доктором именно химических наук, она услышала впервые.
– А зачем мне с ним встречаться, Каролина Юзефовна?!
– Ну, мало ли зачем. Он человек знающий, работает в Академии Наук, преподаёт химию на химическом факультете университета. Он поговорит с тобой, может что-нибудь и посоветует. А лишний совет тебе не помешает.
Наташе пришлось согласиться с такими доводами. И вот в назначенный день и час она подошла к подъезду, где жили Бекбаевы. А жили они тоже на улице Красина в «Доме учёных», как раз напротив Наташиного дома. Сначала из подъезда вышла Каролина, потом сам профессор. Каролина представила ему свою протеже. Перед Наташей стоял высокий благообразный мужчина. Его удлинённое лицо с высоким лбом с залысинами было обрамлено густой седой шевелюрой. Профессор извинился, что у него много дел, и предложил поговорить с Наташей по дороге к себе на дачу.
Все сели в легковую машину и поехали по проспекту Ленина вверх в сторону гор. Наташа с тётей Каролей устроилась на заднем сидении и всю дорогу обозревала прямую спину профессора и его гордо посаженную голову. Профессор чем-то напоминал девушке льва в самом хорошем смысле этого слова: старого, мудрого льва.
Почти всю дорогу все молчали. Профессор задал Наташе всего несколько малозначащих, как ей показалось, вопросов. Она думала, что он будет её экзаменовать по химии и таким образом выяснит, годится ли она для такой профессии или нет. А вопросы были какие-то далёкие от основ химии: «Как вы окончили школу?», «Кто ваши родители?», «Почему выбрали химию?», «Какая область химии вам больше всего нравится?». Наташу поразило, как уважительно обращался к ней профессор. Кто она? Бывшая школьница. А вот в обращении постоянно звучало «вы», «ваши». Наташа сказала, что её интересует «органическая химия». При этих словах профессор, обернувшись к Наташе, как-то странно вскинул свои густые брови и глянул на неё, наверное, впервые за всё время поездки. Каролина тоже вся напряглась и насторожилась.
Потом она объяснила, что лучше бы Наташа не напоминала её хозяину о какой-то «органической химии». Ведь сам он был светилом в области «неорганической химии», а с кафедрой «Органической химии», точнее с её заведующим, у него, якобы, были натянутые отношения. Ну, откуда могла знать молоденькая девчушка, только что окончившая школу, что между людьми, кафедрами, научными руководителями и научными дисциплинами могут быть такие запутанные и негативные связи.
Вскоре приехали на дачу профессора. Наташа отметила для себя, что та находилась недалеко от дома их знакомых, дяди Гоши и тёти Вали Коротковых, и тоже на берегу речки Алма-атинки. Профессор раскланялся с девушкой и удалился. Наташа удивленно и разочарованно посмотрела на Каролину Юзефовну.
– И это всё? Я думала, он мне на даче экзамен устроит. Я же толком сегодня не спала, всю ночь листала учебник. А он меня фактически ни о чём не спросил.
– Наташа, всё в порядке! Не беспокойся. То, что ты ответила, этого достаточно. Ты немного погуляй здесь в саду, сходи на речку, а потом я провожу тебя до городского транспорта.
И только после сдачи всех вступительных экзаменов Наташа смогла догадаться, для чего была организована эта встреча. Профессору не нужно было никого экзаменовать, он просто должен был увидеть ту девушку, за которую очень хлопотала его экономка и просила помочь при сдаче экзаменов. По отношению к ней экзаменаторов на вступительных экзаменах Наташа поняла, с кем в отношении её была предварительная договорённость. Вообще-то Наталья была немного тугодумкой, медлительной в размышлениях, сомневающейся в своих выводах: любое своё решение она основательно взвешивала. Такая черта характера – хорошая, или плохая?.. И да, и нет. Всё зависело от конкретной жизненной ситуации.
Для поступления на химический факультет необходимо было сдать четыре экзамена: сочинение, химию, физику, иностранный язык. Откровенно, Наташа сильно сомневалась, что сможет всё сдать на «отлично». Она наслушалась всяких баек о злых экзаменаторах и робких стеснительных абитуриентах. А она, в то время как раз относилась к категории робких, стеснительных людей. Кроме того, конкурс в этом году на химическом факультете был достаточно высокий по сравнению с прошлыми годами: 3–4 человека на место. Такого раньше никогда не было.
Одной из причин неожиданно возросшего интереса к химии явился мощный всплеск развития всей химической промышленности и в том числе молодой её отрасли – «химии полимерных материалов». Изделия из пластических масс буквально на глазах заполонили быт людей. Все восхищались нейлоновыми кофточками, немнущимися тканями из лавсана, небьющейся посудой и даже красочными полиэтиленовыми пакетами, и многими-многими другими вещами. Всё было в диковинку. Это позже придёт осознание того, что не всё было благополучно в мире полимерных материалов. Что такое электростатическое напряжение, люди познавали на себе. Все «искрили» в темноте и «стреляли» друг в друга малыми разрядами при соприкосновении. А утилизация этих вечных изделий? Это целая проблема для Матушки-природы!
Но мы отвлеклись от своего повествования, хотя о некоторых курьёзных случаях в жизни наших героев хотелось бы рассказать именно сейчас.
…Как-то Алексей из командировки в Москву привез жене в подарок жаропрочную, стеклянную кастрюльку с крышкой.
– Юленька, посмотри-ка, что я тебе приобрел! Новинка современной химии! Будешь в этой кастрюльке готовить обед и наблюдать, как овощи бегают в догонялки друг за другом. Она и не бьётся, хоть молотком бей! Я уже в гостинице пробовал: ронял на пол. Как видишь – целая!
Юлия с недоверием крутила в руках стеклянное чудо, думая о том, где в хозяйстве его можно будет приспособить. Но только не на огонь! Алексей, видя её сомнения, взял плоскую крышку от кастрюли, собрал вокруг себя всех домочадцев, поднял крышку над головой и… выпустил её из рук. Все с ужасом закрыли руками лица и отвернулись. Только один Алексей стоял гордо, как победитель, и улыбался в ожидании всеобщего изумления и восторга. Но через мгновенье полёта крышка, соприкоснувшись с полом, разлетелась вдребезги на ровные округлые осколки, как бы рассыпалась. У Алексея вытянулось лицо, и был такой потешный растерянный вид, что все, несмотря на испуг, долго хохотали, хватаясь за животы. Ну не знал Алексей, что небольшой процент таких изделий все-таки разбивается. И этот процент достался ему.
Позднее, когда Наталья уже была обременена семьёй и детьми, ей пришлось отдыхать и лечиться в санатории Боровое в Казахстане. И если она действительно нуждалась в лечении, то её соседки по палате больше колесили по всем близлежащим посёлкам и в их магазинчиках скупали дефицитные в городах, но не нужные здесь в сельской местности некоторые вещи. Так им удалось, выстояв очередь таких же, как они отдыхающих, купить искусственные хрустальные вазочки. Вазочки выглядели красиво, но чувствовалось, что это была штамповка, и это было не стекло.
На улице был мороз до минус 20-ти градусов, и купленные вазочки после холода оказались на тумбочках в палате. Хозяйка одной из вазочек поставила её под включённую настольную лампу, чтобы показать всем игру света в резных узорах хрусталя. И вот такая вазочка, которая не «бьётся от удара», разлетелась в один миг, как от взрыва, на множество мелких кусочков, не выдержав перепада температур. И это тоже был пресловутый процент, который достался Наташиной соседке по палате.
Так что в конце 50-х годов и в последующие десятилетия к химии у многих был чисто практический интерес. Была и другая причина возросшего конкурса на химическом факультете. Это приказ Министерства высшего образования об организации специального отделения для тех, кто проработал не менее 2-х лет на химическом производстве или другом, каким-либо иным боком связанным с химией. Для «производственников» проходной балл был намного ниже, чем для вчерашних школьников. Раньше такие льготы предоставлялись только юношам, отслужившим в армии. И вот в этом году еще и производственникам дали послабление! Соответственно, конкурс увеличился, и шанс поступить в вуз для вчерашних школьников резко упал.
С первого августа начались конкурсные экзамены… Сочинение Наташа написала на оценку «хорошо»: она не поставила всего лишь две запятые. Химию она сдавала комиссии из трёх человек. Главной среди них была женщина лет 40–45, и были ещё два молодых ассистента. Спрашивали Наташу в основном по вопросам экзаменационного билета, ей задали всего лишь один дополнительный и довольно-таки простой вопрос. Удовлетворившись её ответами, члены комиссии поставили «отлично». Наташа была крайне удивлена добродушием комиссии. А ведь ей рассказывали такие страсти! И это был экзамен по главному предмету!
Однако следующий экзамен развеял Наташино радужное настроение. Физику принимал молодой казах, очень худой, низенького роста, с неприглядной внешностью, но весьма высокого мнения о себе. Казалось, что на протяжении всего экзамена главной его целью было не выяснение знаний абитуриентов, а демонстрация им своих познаний и своего остроумия. С кислой миной на лице он выслушивал ответы абитуриентов, с каким-то злорадством задавал дополнительные вопросы сверх программы. Наташа ответила на все три вопроса билета, решила задачу и уже ожидала отличную оценку. Но её вдруг стали «засыпать» дополнительными вопросами, которые ставились в лоб, с подковыркой: «А ну-ка, вот вам ещё маленький вопросик. Ага! Не знаете!» А времени на обдумывание вопросов не давали. Девушка не смогла сходу на них ответить, ведь она была очень медлительной и неторопливой в принятии важных решений.
– Ну что, уважаемая, не тянете вы на положительную оценку, – с каким-то явным удовольствием произнёс молодой джигит. – Мы можем поставить вам только «удовлетворительно», – при этих словах его ручка зависла в воздухе.
Наступила тягостная пауза. Наташа была сильно расстроена. Она не понимала смысла задаваемых вопросов, а переспросить не решалась. Но экзаменатор решил её окончательно добить, и, может быть, хотел поставить «неудовлетворительно»? И опять с каким-то явным подвохом задал Наташе ещё один вопрос, причем, как он сказал, «последний, решающий вопрос». И, о счастье! О вопросах подобного типа Наташе рассказала Дина, когда они вместе готовились к выпускным экзаменам. Вопрос был как бы из школьной программы, но условия заданы «наоборот». В школе ничего подобного, выходящего за рамки учебника, тогда не давали, поэтому вопросы с несколько иными условиями обычно ставили школьников в тупик.
Но на этот вопрос Наташа знала правильный ответ! И тут её охватила злость. Уж физику в школе она всегда знала на «отлично»! А тут ей устроили экзекуцию, чтобы специально завалить на экзамене! Ну, хорошо, если бы так принимали экзамен по химии, а то по физике! И Наташа решила немного подыграть зарвавшемуся экзаменатору: с ходу не давать ответа, чтобы не показать, что с таким вопросом она якобы была ознакомлена ранее. Девушка сделала вид, что вопрос её сильно озадачил, она набросала на бумаге схему прохождения луча света в разных средах, наморщила лоб… и потом решительно дала ответ с полным объяснением. Экзаменатор был крайне удивлён и даже разочарован. Он явно не ожидал от этой абитуриентки правильного ответа, причём на его «коронный» вопрос, но отступать было некуда. И скрепя сердце он поставил ей «хорошо».
Запомнился Наташе экзамен по английскому языку. А с языками у неё всегда была напряжёнка. Чтение и перевод текста со словарём, грамматику она обычно всегда отвечала без каких-либо затруднений. А вот разговорная речь на английском языке – это для девушки была непосильная задача. Сначала ей задали весьма примитивные вопросы типа: «Кто вы?», «Где живёте?», с которыми девушка справилась. Затем экзаменатор задала вопрос, который Наташа не до конца себе уяснила, но поняла, что он как-то касается её отца. Она с трудом выдавила из себя на английском: «Мой папа умер» и замолкла с трясущимися губами. На вопрос: «Когда умер?» Наташа шёпотом уже на русском языке ответила: «Два месяца назад». К счастью, преподавательница с сочувствием отнеслась к девушке, не стала её мучить разговорной речью и поставила «отлично».
Таким образом, Наташа набрала 18 баллов. А проходной балл у «школьников» был 19–18, то есть не все абитуриенты с 18 баллами могли претендовать на зачисление. Поэтому список поступивших на химфак абитуриентов Наташа рассматривала с замиранием сердца. Рядом с ней также мучительно разыскивали свои фамилии ещё две девушки: Валя Короленко и Таня Баркова. Все они окончили алма-атинские школы в этом году и за время вступительных экзаменов подружились.
– Ура! Я поступила! – раздался радостный возглас Татьяны.
Через некоторое время и Наташа осевшим от волнения голосом прошептала: «Ура! Я – студентка! Папочка, я – студентка!» А Валя, молча, снова и снова утюжила весь список напряжённым взглядом, водила пальцем по строчкам, но её фамилии в списке не было. Подруги стали ей помогать, но фамилии Короленко в списке не было. Были аж четыре фамилии Перовых, но Короленко – ни одной.
– Валя, такого не может быть! Ты же лучше нас сдала экзамены! И проходной балл у тебя 19! Пошли в деканат – будем выяснять!
Но Валя с трясущимися губами отчаянно мотала головой: в этот момент от обиды она не могла даже говорить. Тогда в деканат пошли Наташа с Таней, а Валю они оставили в коридоре. В большой светлой комнате деканата за столом сидела очень приятная женщина среднего возраста и что-то печатала на машинке. Девушки обратились к ней. Она сразу же отложила свою работу, среди кучи бумаг нашла черновой вариант списка поступивших абитуриентов.
– Короленко В. – 19 баллов, зачислена, – прочитала она. – Всё в порядке!.. Это какое-то недоразумение. А ну-ка, девушки, посидите здесь. Я к декану. Сейчас всё выясним, – через несколько минут она вернулась и, улыбаясь, сказала: – Извините нас. Когда печатались окончательные списки, то фамилию Короленко случайно пропустили. Где потерпевшая? Декан приказал мне извиниться перед ней лично.
– Валя, Валя! Ты – студентка! Ура! Да не плачь! Всё в порядке! Твою фамилию случайно где-то обронили, просто взяли… и потеряли! – девушки весело тормошили Валентину, шутили, смеялись.
На радостях уже не абитуриентки, а студентки-первокурсницы пошли в парк, благо он был через дорогу. Там они купили себе по эскимо и таким образом отметили своё поступление в вуз. На большее у них не было средств. Затем они разбежались по домам, чтобы порадовать своих близких приятной новостью.
