Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Составитель В. Ф. Удовиченко
Составитель А. Н. Савчук
ISBN 978-5-4496-8057-0 (т. 1)
ISBN 978-5-4496-8058-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРЕДИСЛОВИЕ
Имя блаженной монахини Алипии широко известно многим почитателям этой подвижницы благочестия.
Матушка благодатью Божией, дарованной ей, облегчает беды и горести, вызывает в дотоле неверующей душе упование на милость Божию. Пораженная душа познает Бога, воцерковляется, приходит к осознанию необходимости посещать храм, любить Бога. И это величайшее чудо, которое подает Господь по молитвам матушки Алипии.
Народное почитание Старицы – это опыт услышанных молитв, конкретной помощи и духовной связи, которую тысячи людей ощущают между собой и угодницей Божией.
Самоотверженная любовь к людям, которая видна из всей жизни блаженной, была в ней той особенной нравственной силой, которая влекла к ней современников и продолжает привлекать к ее памяти последующие поколения христиан.
Старица – уроженка г. Пензы. В послевоенное время приняла монашество в Киево-Печерской лавре и по благословению наместника подвизалась в дупле дерева. После закрытия лавры жила в миру и приняла подвиг старчества и Христа ради юродства. В 1979 г. поселилась в Голосеевской пустыне и продолжила свои молитвенные подвиги.
Скончалась в 1988 году. В 2006 г. перенесена в усыпальницу собора Голосеевского монастыря г. Киева.
Священнослужители о блаженой Монахине Алипии (Авдеевой) и о ее посмертных чудотворениях
Благодарю Бога за то, что я имел счастливую возможность близко общаться с блаженной матушкой Алипией. С первой же встречи она поразила меня – как прозорливостью своей, так и другими качествами христианского подвижника – мудростью, молитвенным состоянием духа и смирением. Это был примерно 1980-й год, моя сестра рассказала мне о блаженной, предложив посетить ее. Я заинтересовался этим предложением, так как до этого уже общался с Христа ради юродивыми и знал особенности их подвига. Духовник нашей семьи, старец архимандрит Кирилл Павлов, благословил нам посещать матушку Алипию. Он знал ее хорошо. Приезжая из Киева, мы рассказывали ему о беседах и советах Старицы. Батюшка поулыбается, скажет: «Как Матушка благословила, так и делайте. Посещайте ее, обязательно посещайте». Однажды сестра приехала в Киев к блаженной, привезла фотографию отца Кирилла. Жалуется Старице на его болезнь: «Матушка, батюшка Кирилл заболел!» Она взяла фотографию и с необычайной нежностью в голосе говорит: «Религио-о-зный! – А потом начала с изображенным на фотографии батюшкой беседовать. – Отец! Я вот болею, да и ты болеешь, да? Легкие у тебя болят? Слабенький, да? Ты подлечись, воздухом подыши. И я больной – помолись за меня! А я за тебя чуть-чуть…» Отец Кирилл был в то время в Крыму, что и было открыто Духом Святым матушке Алипии.
И вот так, с большим интересом, по благословению духовного отца, я поехал в Голосеево во время одного из приездов в Киев, так как находился тогда в Москве, в Троице-Сергиевой Лавре. Вошли мы к Старице в келию, она стояла лицом к иконам, а спиной к нам. Не поворачиваясь, Матушка обратилась с вопросом к Богу: «Отец, откуда? – а потом ответила. – А! Дале-е-кий гость. Из Лавры? Троицкой? У, дале-е-кий птиц прилетел!» И уже обращаясь ко мне, благословила войти: «Проходи, отец!» Конечно, такая прозорливость не могла быть мною не отмеченной. Впечатление от огромной внутренней силы духа матушки Алипии увеличивалось с каждым разом нашего общения со Старицей.
Наблюдая за ней, я почувствовал, что блаженная имеет дар непрестанной молитвы – этого основного христианского делания, которое несравнимо ни с чем по своей значимости. Я не просто верю, а твердо знаю, что Матушка имеет дерзновение молить Бога за тех, кто ей духовно доверяет. У меня нет сомнений по этому поводу.
Были у нас с ней совершенно глубоко личные, особенные беседы и я по сей день стараюсь руководствоваться ее советами по мере своих сил, хотя со дня нашего знакомства прошло уже двадцать три года.
Иногда наши беседы бывали буквально мысленными. Я посмотрю на нее, размышляя о каком-то вопросе, а она мне отвечает: «Да, отец, – или. – Нет, нет, а вот это – да». Придешь к ней, бывало, навестить, и наблюдаешь необыкновенный дар служения людям, который Господь дал Матушке. Это уже особо высокий дар, потому что у нее было настолько много внутренних сил, чтобы всю себя отдать людям. А они все, как известно, совершенно разные, с совершенно разным внутренним духовным потенциалом, иногда и отрицательным. Силу ее молитвы я воочию видел. Однажды приехал к ней внутренне очень смятенный, расстроенный, уставший. Она посмотрела на меня и буквально упала без сил. В таком состоянии пребывала она около получаса, без движения. А в меня в течение этих полчаса как будто влилась жизнь. Я почувствовал себя намного легче и бодрее, тяжелое бремя скорби развеялось. Матушка слабым голосом произнесла: «Ну что, отец?! Тяжело под завистью жить? Да, тяж-е-е-ло!»
Также вспоминается посещение Голосеево ныне покойного Днепропетровского владыки Кронида. Тогда он еще был насельником Троице-Сергиевой лавры. Старица болела и никого не принимала, но его сразу же приняла. Владыка побеседовал с блаженной и вышел к нам с потрясенным видом: «Какая великая Старица!»
Помнится мне также 1985-й год. Я только закончил Духовную академию, защитил кандидатскую и чувствовал большую физическую и моральную усталость после столь напряженной учебы. А в этот момент была назначена звукозапись хора Московской Духовной Академии и Семинарии под управлением архимандрита Матфея, в котором я пел. Старец архимандрит Кирилл Павлов благословил мне не быть на этой записи, и поехать домой отдохнуть. Переживая, я поехал в Киев. Там я конечно сразу же поспешил к матушке Алипии просить благословения и духовной поддержки. Ничего не сказав о своих обстоятельствах, я поприветствовался с ней.
– Матушка, благословите!
– Бог благословит. Что, убежал? – сразу же спросила меня Старица.
– Да, убежал.
– Ничего не будет!
Так впоследствии и получилось. Приехал я в Троице-Сергиеву Лавру, а там переполох: как это так?! Встретился я потом с отцом Матфеем, поговорили. И молитвами таких великих старцев как отец Кирилл и матушка Алипия все обошлось благополучно.
В 1986 году в здании Московской Духовной Академии вспыхнул необыкновенно мощный по силе пожар. Случилось это под праздник Воздвижения. Господь так попустил. Пять человек отдали Христу свои души: Владимир, Игорь, Дмитрий, Ярослав и Владислав – пять княжеских имен. Хорошие это были братья. А моей сестре, еще ничего не знавшей о пожаре, сообщила о происшествии матушка Алипия: «Пожар случился! А он не сп-а-ал! Он туда-сюда ходил! Он не спал!» По молитвам Матушки все обошлось. Я действительно не спал в ту ночь.
Также еще одно происшествие открыла моей сестре Старица. Я был начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и пришлось мне бензопилой порезать руку. А у сестры со Старицей был по этому поводу разговор.
– Ну, ты скажи, у брата твоего Ипполита палец на месте? Цел?
– Не пойму, Матушка, о чем вы говорите?
А мне, действительно, могло пересечь кость, удар был очень хлесткий, но Матушка молилась, и этого не случилось, палец остался целым, и очень быстро рана зажила.
Молилась Матушка также и в момент моего перелета в Иерусалим. В это время у нее в келии была монахиня, дословно передавшая нам слова Старицы, которой ничего не сообщали о том, когда я должен лететь. Время совпало и как раз тогда, когда я летел в самолете, Матушка громко взывала, поднимая руки к небу: «Ипполит! Держись! Ипполит, держись!»
Необыкновенной была моя последняя встреча со Старицей. Это было перед самым моим отъездом в Иерусалим. Собираясь к Матушке, я всегда покупал ей цветы – она очень их любила. Так и в тот раз я пришел к ней с букетом.
– Матушка, примите цветы. Цветы, говорят, символ жизни.
– Жизни, говоришь? Тогда сам и поставь.
Я поставил сам, как она благословила. А это была уже наша последняя встреча на этой земле. Бог открыл блаженной время ее кончины. «Отец, потерпи годок, не едь – на следующий год поедешь в Иерусалим. Ну, не едь! Жал-е-е-ть будешь!» – просила Матушка. Это был 1988 год, конец Великого Поста. Угостила нас Старица как можно более щедро, предчувствуя скорую земную разлуку. Посидели, поговорили.
– Матушка, мы пойдем, опаздываем на поезд.
Она нас благословила, отошли мы недалеко от келии и слышим громкий голос Матушки: «Верни-и-сь! Отец верн-и-сь!».
Потом уже сестра с мамой снова были у нее.
– А я кричал вам!
– Матушка, да мы на поезд опаздывали.
– Жаль! Будет жалеть.
А маме моей она сказала: «Ты его дождешься, а я уже нет… Но ты его не узнаешь».
Матушка отошла 30 октября 1988 года. Сестра позвонила мне в Иерусалим и сообщила скорбную новость. Конечно, я очень жалел, что не был в Киеве, как и предсказывала блаженная.
А предсказание маме также исполнилось в точности. Я приехал в Москву из Иерусалима, звоню маме по телефону домой. Действительно – не узнаёт меня мама. У нас был достаточно долгий пятиминутный диалог, и она не узнала меня.
– А кто это звонит?
– Это отец Ипполит звонит.
Девять месяцев мама не слышала меня и не узнала по голосу. Случилось так, как предсказала блаженная, как ни трудно было в это поверить – «но ты его не узнаешь».
Моя архиерейская хиротония состоялась в 1992 году уже после кончины матушки Алипии. Было много внутренних смущающих моментов, и болели от этого душа и сердце. Я очень переживал. Поехали мы тогда к Старице на могилку. Это была суббота, утро. И как-то душа моя успокоилась, умиротворилась. Помолились мы, послужили, попели, к вечеру была всенощная и в тот вечер все определилось. И это не надуманность – придумать это невозможно. Посмертно Матушка заботится о нас так же, как и при жизни.
Диабет я заметил только в 1996 году – уже были симптомы, а в 1999 году стало особенно тяжело. И к этому всему добавилась также и подагра – я не мог спать от боли, иногда невозможно было встать на ноги. Сестра имела мазь, которая осталась у нее как благословение Старицы. Я с верой в помощь матушки Алипии приложил ее и через три дня встал на ноги. Такие вот совершаются чудеса. Но чудеса – это для верующего сердца. Что можно слепому рассказать о цветах радуги? Сколько ему не рассказывать – у него будут сомнения. Верующие в Бога верят в чудеса и радуются, потому что они воспринимают их сердцем.
В святости Старицы у меня нет никаких сомнений – в том, что она раба Божия, что она агница Божия. Фотография ее у меня в келии в ряду с иконами, и я не ощущаю никакого внутреннего диссонанса в своей совести. Просто хоть гляну на ее фотографию, и все семь лет нашего общения с ней проходят как лентой, вспоминаются те интересные духовные моменты, которыми они были наполнены. Поскольку здесь на земле церковь Христова воинствующая, то для духовного назидания верующих конечно нужна канонизация святых. Люди сейчас духовно слабые и если бы даже сам Христос явился, сказали, что это галлюцинация. А вот жизненный пример какого-то человека ближе людям. Некоторые читают жития святых и говорят: «Да, это было в первые века, тогда легче было». Поэтому, безусловно, сейчас необходим пример святых наших дней, нашего времени для того, чтобы люди могли понимать, что и в наше время спасение возможно, возможно стяжание благодати Святого Духа. Если они перестанут быть, то мир упадет, погибнет. Потому что сейчас духовно тяжелее жить в справедливости, правде, чистоте. Но Бог милостив и милость Его все больше и больше.
Подвиг Матушки был очень долгое время скрыт. Господь готовил ее душу для очень высокого и глубокого служения людям. И Матушка всю себя отдала для духовного блага, для блага Церкви. И конечно, она не нуждается в каком-то прославлении. В этом нуждаемся мы, живущие, потому что нам нужен пример для подражания. А святые находятся в такой славе, которую и глаз не может увидеть и ухо услышать. Ее жизнь вдохновляет православных людей и сегодня. Но, конечно, для трезвого и здравого ума, потому что предвзятый, нездоровый, злонаправленный, неприязненный ум не увидит реалий.
Блаженная Старица монахиня Алипия всегда была очень почитаема и любима нашей семьей. Родители и сестры прибегали к ней за советом и помощью, просили ее святых молитв. Так как я находился в то время далеко от родных мест, учился в Московской Духовной Академии, то мне удавалось посещать ее редко, однако Старица под действием Духа Святого говорила некоторые пророческие слова обо мне моим родным. Так в беседе с сестрами, отвечая на их вопросы, она предсказала место моего служения после окончания учебы, указала и все обстоятельства, связанные с защитой дипломной работы и выбором ее темы.
Когда я был принят в число братии Свято-Успенской Почаевской Лавры, Матушка прямо сказала моей сестре монахине Марии: «Будет на Афоне!»
По вопросу о прописке в монастыре, которую тогда получить было очень сложно, матушка Алипия сказала такие удивительно точные слова: «Пропишется через год, но сразу же уйдет».
Через год меня прописали, наместник утром после богослужения поздравил меня с пропиской, а вечером снова поздравляет – пришел вызов на Афон.
В среду Светлой Седмицы 1987 года, накануне отъезда на Святую гору Афон, я посетил святую Старицу. В канун Святой Пасхи я получил последнее, открывающее дорогу на Афон, благословение от Вселенского Патриарха и выехал в Москву. По дороге я решил на сутки остановиться в Киеве с тем, чтобы поклониться и взять благословение у печерских угодников и посетить матушку Алипию.
С Божией помощью я приехал к ее келии. Старица сразу отворила, и как мне показалось, ожидала мой приход. В этот момент она была одна. Угостив меня, она молча слушала всю мою предподготовительную историю к отъезду на Афон. При всей простоте и добродушии Матушки, была заметна большая усталость на лице подвижницы – последствия многих ее трудов и подвигов. Провожая меня, она сказала: «Благословляю путь твой на Афон».
Двадцать четыре года моего служения в сане диакона отдано Вознесенскому храму на Демиевке. Началось оно в 1971 году. Настоятельствовал там в то время протоиерей Алексей Ильющенко – замечательный пастырь, позже он принял монашество и удостоился архиерейского сана с именем Варлаам. До этого я служил диаконом в Покровском храме на Приорке. С отцом Алексеем мы вместе заканчивали семинарию и он забрал меня потом к себе в храм на Демиевку.
Первый раз я увидел матушку Алипию в Голосеево. С этой обителью также многое связано в моей жизни. В 70-х годах наш православный верующий народ не забывал преподобного Алексея Шепелева и собирался в день его ангела – 30 марта в праздник Алексея человека Божия на Голосеевском кладбище. Все вместе молились, пели. Отец Алексей Ильющенко служил панихиды. Конечно, боялись милиции, которая могла счесть такое собрание направленным на какую-то антисоветскую агитацию. Кладбище окружали тогда руины запустевшей Голосеевской пустыни. И как светильник во тьме согревал всех нас преподобный Алексей. Вот там и увидел я матушку Алипию, молившуюся со всеми. Вместе с отцом Алексеем Ильющенко мы навестили Старицу в ее келии. Если люди встречаются, и нет между ними духовного союза, то такая встреча не имеет дальнейшего продолжения. Посещение келии матушки Алипии произвело на меня неизгладимое впечатление. Старица была прихожанкой храма на Демиевке и поэтому я, как клирик храма, имел возможность наблюдать почитание, которым она была окружена. Отец Алексей также очень уважал Старицу. Сам он был человеком духовным, образцом для всех нас. Так что матушка Алипия была у нас в храме в большом почете.
По благословению священства храма прихожане обращались к Христа ради юродивой за советом и благословением. В ее облике было что-то очень одухотворенное, строгое – душа трепетала перед ней. Старица могла строго обличить, но самое удивительное – так, что понимал это обличение только тот человек, которого оно касалось. Как и все, я удостоверился в ее даре видения состояния души – по-матерински она старалась исцелить немощи, привить духовное устроение для нашей пользы.
Моя семья обращалась к матушке Алипии в самых разных житейских ситуациях. Например, одна из них. Племянница познакомилась с молодым человеком Михаилом. Он собирался поступать в семинарию, но поступить ему не дали – весть о его намерении достигла властей и чтобы не допустить этого, Мишу сразу же забрали в армию. Однажды, когда он охранял склад с оружием, случилась большая неприятность. На его смене было украдено оружие. Тут же Михаила взяли под стражу, началось следствие – было предъявлено обвинение в краже оружия. Недоумевала и моя племянница – неужели Михаил мог это сделать? Но он утверждал, что не виноват. Анна, его будущая невеста, поехала к матушке Алипии. Не доходя до келии, она услышала доносившийся голос Старицы, громко доказывающей кому-то: «Андрей украл оружие! Андрей!» Так матушка Алипия защитила Михаила от напрасной клеветы и оправдала его в глазах нашей семьи. Впоследствии ее молитвами все выяснилось – украл оружие начальник, которого действительно звали Андрей. Оружие было украдено задолго до того, как Миша принял склад для охраны. В день кражи был сильный дождь. Андрей пришел к складу и под плащом вынес оружие, а потом сам же поднял вопрос и приказал проверить склад именно на смене Михаила. В ходе следствия это неожиданно выяснилось – Андрей признался в краже. Так невиновный был освобожден.
Много говорила матушка Алипия о бывшем митрополите Филарете. Каждый год в артосную субботу Светлой седмицы «митрополит» Филарет служил в нашем храме литургию и раздавал народу артос. Матушка же всегда кричала ему: «Раскольник! Раскольник!» Конечно, клир храма и староста были напуганы таким поведением Старицы и старались куда-нибудь отвести Матушку – завуалировать конфуз.
А однажды во дворе собрались люди – ожидают выхода митрополита. Провожают. Тут также матушка Алипия заходит во двор храма и при всех говорит: «Славен, славен, а мужиком умрет». И вот судите теперь – правду ли говорила матушка Алипия? Поистине правду сказала – уже он мужик. Сняли все. Но только он этого не понимает. События 1992 года раскрыли смысл действий Старицы.
Я думаю, что если бы матушка Алипия не была старицей, то сегодня, в связи с ее именем, не было бы такого подъема духа. Как и в Священном Писании сказано, что если предприятие и дело – от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то разрушить его невозможно. (Деян. 5. 24—39) Старцы умирают, появляются другие и так жизнь проходит в неизменном своем течении. И только такие старцы, как матушка Алипия, живут в памяти народа. И если ее прославят в лике святых, то значит, в Царстве Небесном это будет наша защита и ходатайство пред Богом. Тем более о тех, кто непосредственно знал ее при жизни. Она молится о нас.
Многое в моей жизни связано с Вознесенским храмом на Демиевке: там я и воцерковился, и долгое время был пономарем, там я и рукополагался, там я обрел своего духовного отца. История этого храма, его выдающиеся пастыри, приходская жизнь – все это составляло неотъемлемую часть и моей собственной судьбы. Настоятелем в то время был мой духовный отец протоиерей Алексей Ильющенко, позже архимандрит Варлаам, а впоследствии архиепископ Варлаам, в честь которого я принял имя Варлаам при пострижении в монашесто.
Также прихожанкой нашего храма была матушка Алипия – всегда она была одета в черное, из вещей у нее было: раскладной стульчик, палочка, корзинка. На те деньги, которые ей давали, она неизменно покупала хлеб, который тут же относила на панихидный столик. Мы, служащие храма, наблюдали, что делала она так по пять-шесть раз на день. Те, кто бывают в Демиевском храме, знают, что в Васильевском приделе с левой стороны есть икона великомученицы Варвары. В то время, когда я прислуживал в этом храме, у этой иконы стоял панихидный столик, к которому частенько подходила матушка Алипия, чтобы положить свое приношение. Не был обделен и я вниманием Старицы – она хорошо относилась ко мне, угощала конфетами. Я тогда был еще совсем юным – мне было около шестнадцати-семнадцати лет.
Однажды был такой случай. Перед тем, когда настоятелем храма назначили отца Алексея Ильющенко, позже архиепископа Варлаама, был назначен настоятелем храма протоиерей Николай Фадеев. Он очень почитал матушку Алипию, считал, что она блаженная, посылал к ней своих духовных чад за советом. Когда он в первый раз вошел в храм в качестве настоятеля, матушка Алипия встретила его с хлебом. Батюшка взял этот хлеб, благоговейно его поцеловал и хотел уже уходить, когда матушка Алипия догнала его со словами: «Подожди», – забрала хлеб, разломала пополам и сказала: «Вот – это тебе хватит». Отец Николай потом говорил: «Я сразу понял, что здесь я долго не задержусь». И действительно, он пробыл в нашем храме всего три месяца, и его перевели во Владимирский собор.
Однажды отец Николай попросил меня передать записку Матушке с просьбой помолиться о его духовном сыне, впавшем в большой грех. Сам побоялся, а послал меня. Дело было очень сложное. Несу записку, в которой изложена просьба батюшки помолиться о утопающем в грехах духовном сыне. Отдал, а сам бегом подальше, боюсь. Матушка взяла записку. Иду обратно к батюшке, а он уже ждет и спрашивает меня с волнением: «Ну, как?!» Я ему сразу: «Батюшка, я к матушке Алипии больше не пойду с такими записками, еще палкой меня ударит!» А отец Николай постучал мне по лбу, поучает: «Ну, ты неразумный! Если один раз ударит – хорошо, а если два раза – еще лучше».
На следующий день иду в храм и встречаю матушку Алипию. Я в храм, а она из храма. Столкнулись в калитке.
– Матушка, проходите!
– Нет, ты проходи.
– Матушка, проходите.
– Проходи.
Думаю – не буду я возражать, а то еще палкой достанется. Прохожу. А она мне в след палкой по ногам легко ударила и говорит: «Один раз хорошо, а два раза – еще лучше!» – повторила батюшкины слова. Вот такая была педагогика.
Еще один случай мне хорошо запомнился. После ранней литургии мы убирали в храме. В то время многие монастыри были закрыты и поэтому прихожанками нашего храма были монахини, подвизавшиеся тогда в миру: матушка Антониана, матушка Параскева… Из их числа была и матушка Алипия.
И вот: я убираю в храме и нахожу большие четки. Подхожу к матушке Алипии и спрашиваю: «Матушка, это не ваши четки?» Она взяла четки, посмотрела и говорит: «Не твои – не тронь!» Забрала четки, начала их перебирать и молиться: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!»
Вскоре началась поздняя литургия. Наш староста Сергей Александрович, впоследствии монах Николай, читал Апостол. Вдруг идет матушка Алипия и несет торжественно перед собой четки. И что удивительно – лицо у нее необыкновенно белое, сияющее, улыбающееся! Людей было на литургии, как обычно, много, но все расступились, пораженные такими необычными действиями Старицы. Матушка прошла мимо Сергея Александровича и направилась прямо к Царским вратам. Настоятель отец Алексей Ильющенко, стоявший в этот момент на Горнем месте, посмотрел на меня с ужасом: «Смотри! Матушка прямо в Царские врата идет!» А Старица дошла до Царских врат и остановилась. Тут литургия, с Евангелием нужно выходить! Мы не знали что делать. Дьякон у нас был тогда отец Виктор Карлов, ныне протоиерей – просит меня: «Пойди, спроси – что она хочет?» Я вышел и со страхом спрашиваю: «М-матушка, вы нашли ч-чьи ч-четки?» А она такая возбужденная! Но вскоре отошла к иконе Спасителя. Прочитали Евангелие, уже «Рцем…», Херувимская началась. Мы наблюдаем за Матушкой.
А она открывает палкой дьяконские двери, заглядывает в алтарь – улыбается, улыбается, улыбается, читает на тех четках, которые я ей дал: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй», – и так несколько раз. Я в этот момент читал в алтаре, Матушка меня зовет: «Саша, иди сюда, – а уже началась Херувимская песнь, отец Алексей стоял лицом к Жертвеннику, – На, пойди, отдай четки тому черному высокому монаху!» Мы все знали отца Алексея, но он был… не монах! Матушка ушла, я положил четки в карман, все спокойно, литургия закончилась. После литургии обедаем. Отец Алексей заметил: «Что это сегодня с матушкой Алипией случилось? Думал – умру!» И тут я вспомнил: «Ой, батюшка, она же вам четки передала!» – и рассказал все, как было. Отец Алексей взял четки, перекрестился, поцеловал и сказал, как бы вскользь: «Ой, а у меня дома четок как раз нет, хоть я и не монах, но все равно буду молиться. Спаси ее, Господи». Это было где-то за месяц до Вознесения.
На Вознесение, как известно, престольный праздник у нас и во Флоровском монастыре. Митрополит забрал отца Алексея служить во Флоровский, а мы остались без настоятеля – сами служим. Я же поехал в качестве иподиакона в монастырь. Отслужили литургию, пообедали у игумении, отпраздновали. Нужно сказать, что в то время отец Алексей был управляющим делами у митрополита, документов собиралось так много, что их не успевали
рассматривать, и очень часто отец Алексей просил нас в воскресные и праздничные дни помочь в делах. Так и в этот день он позвал меня и сказал: «Ты никуда не беги гулять, а лучше мы займемся раскладкой личных дел». Только мы начали работу, как раздался звонок. Оказывается, митрополит срочно вызывает отца Алексея на прием. Батюшка взял документы и пошел. Был не очень долго. Приходит взволнованный и рассказывает.
– Ой, что же будет?
– Что, батюшка?
– Меня завтра постригают в монахи…
Оказывается, вот какой разговор произошел у митрополита. «Отец Алексей, а как вы относитесь к монашеству?» – спросил он батюшку. «Я сразу подумал, что мы служили в монастыре, и где-то кто-то какие-то сплетни пустил, и сейчас мы будем разбираться», – признался батюшка мне потом.
– Владыка, я всегда любил монашество. Бывало, приду в Лавру, пока у владыки Нестора и у отца Ефрема не примерю клобук, так и в храм на акафист не пойду…
– А, так если у вас такая любовь к монашеству – завтра в полтретьего постриг!
Так предсказание Старицы, данное при таких необычных обстоятельствах, сбылось в свое время. Отца Алексея постригли в монашество с именем Варлаам. Вскоре состоялась его епископская хиротония.
Вспоминается также еще одно событие, раскрывающее необыкновенный факт прозорливости Старицы.
Красили крышу на Демиевском храме, а я помогал ее чистить перед покраской. Рано утром мы поднялись на крышу, чтобы успеть выполнить работу до наступления дневной жары, и видим, что идет матушка Алипия – нам была хорошо видна ее фигурка со стороны проспекта 40-летия Октября. Старица была в необычайном волнении. Зашла во двор и говорит: «Уб-и-и-ли! Бандиты! Уб-и-и-ли, убили! В соборе! Наверху! Два пальца отбили! Голову молотком били! Уб-и-и-ли!» Это было часов шесть утра – кто кого убил? Ничего мы не поняли.
К десяти часам приезжает отец Лаврентий Рахманюк, а у него был больной парализованный отец. Идет такой невеселый, как говорят в таких случаях – «кислый». Я спрашиваю: «Батюшка, что с вами? Может, отец умер?» Он ответил: «Да, нет. С отцом все хорошо. А вот Петр Акимович, говорят, приказал долго жить». Как выяснилось, этой ночью во Владимирском соборе, действительно, совершилось убийство, о котором говорила Матушка – все детали этого злодеяния были ею указаны абсолютно точно. Это случилось в ночь после праздника святых апостолов Петра и Павла – с двенадцатого на тринадцатое июля. Петр Акимович был регентом собора. Матушка Алипия знала его по нашему храму, когда он регентовал у нас. Он очень любил Лаврское пение, поэтому старался не упускать возможности исполнить то или иное песнопение необыкновенно мелодичным распевом Киево-Печерской Лавры. Однажды на Всенощном бдении пришло время полиелея и хор запел «Хвалите имя Господне» Лаврского распева. А оно, как известно, такое громкое, мощное – храм наполнился звуками громкого «Аллилуиа». Все священники храма вышли на средину – отец Алексий Ильющенко, отец Василий Черкашин, отец Лаврентий Рахманюк, отец Виктор Карлов, каждение совершается, хор поет громко, а Матушка еще громче говорит: «До субботы чтобы тебя здесь не было! Уходи – я кому сказала!»
Нужно сказать, что елеопомазываться Матушка всегда спешила к будущему владыке Варлааму – к нему Старица относилась с особенной теплотой, также и он почитал ее, но иногда по-доброму шутил в разговоре с ней. Так и в этот раз, когда Старица подошла на елеопомазывание, он пошутил: «Матушка, ну чего вы сегодня такая «колючая?» Она ответила только многократным «Господи, помилуй». И что же? В следующюю субботу Петра Акимовича уже не было на Демиевке. Среди недели его вызвал митрополит и перевел во Владимирский собор. В ту памятную субботу, когда Матушка предсказала ему перевод, он пел в последний раз в нашем храме необыкновенное «Хвалите имя Господне».
С 1970 года мне довелось служить во Владимирском кафедральном соборе. В то время имя монахини Алипии было уже широко известно в православном народе. Я также приходил в ее небольшую келийку в Голосеево в поиске разрешения своих духовных и житейских вопросов, искал утешения и совета. Но, как известно, в келии старицы собиралось множество людей, а время было сложное – и за священниками, и за верующими следили уполномоченные. Матушка Алипия была на особом счету у органов. Поэтому, конечно, получая неизменное приглашение Старицы пообедать вместе с народом, я иногда отказывался. Поговорю с ней о своих делах, а потом ухожу. Однажды поговорил с ней, Матушка приглашает: «Заходи, будем вместе обедать». Я вижу – людей много у нее, человек тридцать. Думаю: «Увидят, скажут – хожу, с женщинами сижу…» Было лето, во дворике стоял стол – хорошо было. «Матушка, я, наверное, пойду домой», – ответил я. Она ничего не сказала, прошла вниз. Через некоторое время возвращается и говорит: «Ты же тоже человек!» Не упрекает, а говорит, мол, ты же тоже человек— не воображай, что ты выше тех людей, которые собрались у нее. Но все-таки перекрестила дорогу и ласково благословила: «Ну, иди с Богом». Урок был мною воспринят до глубины души.
Много раз мне доводилось видеть Матушку в троллейбусе, когда я ехал в собор. Смотрю – она сидит впереди, такой какой-то у нее «квадратный» вид, чем-то она «заполнена». Вериги на ней, ключи, как теперь мы уже знаем. Сидит смиренно, возле Демиевского храма выходит. Я же еду к себе в собор.
Часто она задавала мне один и тот же вопрос.
– А ты вот на Демиевке служишь?
– Да нет, Матушка, я из собора к вам приехал.
– А, из собора…
Проходит время. Она снова спрашивает.
– Ты на Димиевке служишь?
– Нет, Матушка, я в соборе служу.
– А… Ну, хорошо.
Думаю: «Бедненькая, забывает уже Матушка».
И вот по ее словам с 12 мая 1989 года уже пятнадцать лет я служу в Вознесенском храме на Демиевке.
Что значит для нашего храма матушка Алипия? Это великая милость Божия в том, что она посещала наш храм, была его прихожанкой. Этот храм, несомненно, по ее святым молитвам выстоял в трудные советские времена и был сохранен от разрушения. Матушка Алипия любила наш храм и слова ее о том, что она «прописана на Демиевке» очень радуют и подают неизреченное духовное утешение. Так говорил и преподобный Амфилохий Почаевский: «Меня пропишут в Почаеве навечно». И прописали. Уже с преподобным Иовом Почаевским прославлен навечно.
Многие прихожане нашего храма обращаются к молитвенной помощи матушки Алипии в своих трудностях и получают от Бога по ее ходатайству большие милости и исцеления.
«Да не изглаголют уста моя дел человеческих», – так сказал Господь через пророка Давида. Но в данном случае речь идет, без сомнения, не о делах человеческих, а о делах Божиих, так как мы будем вспоминать о жизни и подвигах блаженной матушки Алипии. В ней, как в неком светильнике, просияли дела Божии. «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14, 12) Так, по милости Своей, Господь привел меня к матушке Алипии – великой подвижнице нашего времени, которая действительно по своей великой любви к Богу являла великие дела прозорливости и чудотворений пред всеми нами – живыми свидетелями ее богоугодной жизни.
Когда чаще всего человек прибегает к помощи Бога и Его святых? В час недоумения и скорби. Так и я, благодаря целой цепи различных обстоятельств, обратился к молитвенной помощи матушки Алипии в 1974 году. Тогда я был пономарем в Свято-Вознесенском Демиевском храме. Годы были трудные для христиан, но Господь собрал в этом храме выдающихся пастырей и благочестивых прихожан, это была своеобразная школа веры и благочестия, которая осталась в памяти образцом для всей жизни.
Однажды я поделился своей скорбью с одной нашей певчей. Это была женщина высокой духовной жизни. И вот она и познакомила меня с матушкой Алипией. Старица жила в стареньком домике на Демиевке. Подробности нашей первой встречи я уже не помню за давностью лет, но вспоминается мое удивление о том, что блаженная говорила на иностранном языке. Я спросил ее по своей простоте – какой язык она изучала? Матушка ничего не ответила, но сразу же перешла на русский язык для того, чтобы мне был понятен ее разговор и молитва к Богу. Матушка назвала меня сродником, да еще и священнического рода. Какой же я был ее сродник? И священником в то время я еще не был. Старица не настаивала.
Впечатление какого-то удивительного родства, семейной теплой обстановки делало наши встречи незабываемыми и вскоре я понял, что хожу к Старице как к родной матери. Это необъяснимо, но это правда. Подвиги свои Старица тщательно скрывала, но многое скрыть было просто невозможно. Молитва, пост, вериги, ночное бдение, любовь, искренняя забота о ближнем – исследовать долго не приходилось, строгость ее жизни была очевидна.
Случай с моим другом особенно был для меня удивителен. У меня был друг москвич – врач, ученый. Он пришел к Богу в возрасте сорока лет, а до этого был некрещен. Друг работал в одном научном институте. Я крестил его и венчал. Но враг всегда старается семью разбить. Однажды друг пришел ко мне. Не рассказав ничего о сути своей проблемы, он начал просить повести его к какому-нибудь старцу.
– Отец Анатолий, ты знаешь старца, у которого можно было бы спросить совет?
– Да вот можно к матушке Алипии пойти.
– А кто она такая?
– Поедем – посмотришь!
Вопрос касался его решения уехать в горы, завести пасеку, оставить семью, жить строгой жизнью, молиться в уединении и тому подобное.
Приехали мы к блаженной. Она сразу же обратилась к моему другу: «Мед купишь на базаре, женку не бросай – пропадешь!» Так Старица остановила его от надуманного «неофитского» решения, основанного на самомнении и гордыне. Последствия такого решения могли быть серьезными и трагическими. Прозорливость и духовное рассуждение Матушки были настолько очевидны, что я и мой друг были поражены до глубины души этим событием. Семья друга до сих пор чтит Старицу, посещает ее могилку, мы встречаемся все вместе, служим панихиду и молимся блаженной.
Говоря о Матушке, можно с уверенностью назвать ее миротворцем. Она любила мир, любовь, взаимопонимание, она понимала, что лукавый не любит мир и препятствует ему, поэтому пламенно молилась о мире и тишине. Однажды я имел одну неприятность. Пришел к ней расстроенный, с камнем на душе. А она утешила меня, предварив мой рассказ о проблеме: «Я с тобой был – пожар тушил».
Познакомившись со Старицей в 1974 году, я общался с ней довольно часто – обращался за советом и благословением, предоставлял ей решение многих своих житейских проблем и духовных вопросов. В 1977 году я был рукоположен в священнический сан. В 1982 году у нас родился первый ребенок – дочь. Для нас это было чудом, потому что десять лет мы с женой не имели детей. Но Матушка предсказала, что у нас будут дети. Передавая сладости, она приговаривала: «А это деткам». Теперь у меня по молитвам матушки Алипии четверо детей.
Что нас окружает в жизни? Скорби, всегда скорби. И как-то незадолго до кончины Матушка подозвала меня и сказала: «Ходи ко мне на могилку и говори со мной, как с живой. Помогала тебе при жизни – и тогда помогу». Эти слова я свято храню в своей душе, прихожу на ее могилку не только сам, но и с духовными чадами. И многие в нашем храме получили от блаженной большую помощь.
Когда Матушка скончалась, мне передали от нее пять тысяч рублей со словами: «Матушка сказала, чтобы они были отданы вам». Сумма этих денег была на то время очень большой. Я как раз занимался строительством храма в Бобрике. И вот так Старица, зная то, что именно я строю храм, распорядилась своими деньгами сама – отдала их во славу Божию. Вся сумма пошла на строительство храма о упокоении ее души.
Читая о жизни блаженной старицы, мы должны не только удивляться ее чудотворениям и останавливаться на этом, ожидая очередного чуда, а стараться чему-то учиться, брать для себя пример. Нужно потрудиться, чтобы получить вечную жизнь в Боге. И в этих трудах мы имеем великую помощницу – матушку Алипию.
Милостью Божией матушку Алипию я знаю с 1984 года. Впервые мне рассказали о ней мои друзья: Виктор Михайлович Чернышев, преподаватель Киевской Академии и священник Алексей Артюх. Они много о ней рассказывали, но я, как человек, только начинавший воцерковляться в ту пору, относился к этим рассказам с недоверием. Для меня был еще непонятен подвиг юродивой, которая находилась в лесу почти одна, вдали от города, в суровых условиях жизни и напоминала древних пустынников, иссушенных постом и молитвой, к которым в пустыню стекался народ.
Время тогда еще было советское, я делал первые шаги в храме, ходил во Владимирский собор, постепенно вокруг храма образовалась группа соборной молодежи, обсуждавшая многие проблемы веры и постигавшая азы Православия. Многие из нас были студенты ВУЗов, у большинства родители были неверующие, занимавшие высокие посты, а верить в то время было сложно – часто мы ездили в сельские храмы, скрываясь от глаз властей. Вопросов у нас было много, но получить на них ответ удавалось не всегда – зачастую просто потому, что не у кого. И поэтому молодежь ходила к Матушке.
Моя первая встреча со Старицей произошла совершенно случайно. Однажды моя кума Ирина настояла, чтобы мы пошли к матушке Алипии. Старица жила в Голосеево, а я работал на Сталинке, уже было темно, осень, страшно, а у Ирины были большие проблемы – ее отец работал зам. министра в Правительстве тогда еще Украинской ССР, а девушка была человеком церковным, заканчивала институт, как дальше жить – она не знала и хотела посоветоваться с Матушкой о том, как правильно направить течение своей жизни и поэтому попросила меня проводить ее через лес в Голосеево. Когда пришли, меня сразу удивила небольшая келия, в которой жила Старица, мы сели под окошком, она разломала нам свежий хлеб, потрапезничали. Матушка сказала нам: «Вы кушайте, а я пойду молиться». Молитва ее была для меня необычной, после прочтения уставных молитв она молилась много на иностранном языке, своими словами, под влиянием Духа Святого. Все, что я понял – это то, что она просила благословения для меня. После молитвы Матушка поговорила и с Ириной. Ей делал предложение один семинарист, и она не знала, как поступить – принимать его или нет. Но ответ Матушки был неожиданным: «За тобой приедут из-за моря и увезут». Так и случилось. Она вышла замуж и сейчас живет в Америке, поднимает Православие и там.
Я сомневался в то время – как мне быть, кем мне быть, я был уже женат, у меня было двое детей и о священстве и учебе в семинарии я еще не думал. После того памятного посещения Матушки моя кума сказала мне: «Видишь, тебе все-таки нужно становиться священником, потому что Старица молилась о тебе». Я отнекивался тем, что я же ничего не знаю, но Ирина сказала мне: «Я тебя научу». Она подарила мне часослов, который был очень редким в то время и я везде с ним ходил. С ним я и зашел к Матушке в следующий раз. Она встретила меня со словами, удивив тем, что знает о моем часослове: «Доставай свою книгу и молись», – поставила меня впереди и я начал читать, сначала не очень уверенно, но потом все четче и четче, я чувствовал, как Матушка молится вместе со мной, ощущал силу ее молитвы. Вот так, по буквам, я и прочитал свое первое шестопсалмие. Матушка благословила мне ходить на клирос, и я начал петь на клиросе во Владимирском соборе. Когда же, наконец, я осознанно пришел к мысли быть священником и спросил Старицу как мне учиться – на заочном отделении или ехать в Москву, Петербург или Одессу, в те города, в которых в то время были семинарии, Матушка высказала мне мысль, которую я помню до сих пор: «Учились петь воробей и соловей – воробей заочно, а соловей – на дневном отделении». Пришел я к своей жене и рассказываю ей обо всем, она согласилась с благословением: «Ну что ж, хорошо, мы с детьми перебудем». Я устроился на три работы для того, чтобы оставить материальный запас для детей, жена также устроилась на работу, и так всю зиму мы усиленно работали. Но встал сложный вопрос – в какой город ехать? Матушка сказала: «Поезжай в Одессу и семья будет возле тебя». Так и получилось. Через год был Чернобыль, семья переехала в Одессу, моя матушка устроилась в семинарию работать в столовой, и дети были возле меня – в Одессе в школу пошли. Милостью Божией и молитвами матушки Алипии я очень быстро окончил семинарию – на третьем курсе меня рукоположили в священники, учась, я служил, и таким образом семья не нуждалась.
Так и начался мой священнический путь – в 1987 году я стал священником, семинарию окончил в 1988 году и некоторое время служил в Золотоноше, потом несколько лет в Киеве и вот в 2000 году мне благословили строить храм святителя Феодосия Черниговского в Святошино у памятника чернобыльцам. Я пришел на «голое» место, на целину, общину сложили чернобыльцы и родственники погибших – так мы и начали строить храм, где-то одалживая, где-то выпрашивая помощь. Я молился. Очень существенную помощь в строительстве храма матушка Алипия оказала нам в 2001 году. Стены храма выгнали метров на четыре-пять и нам очень нужны были строительные леса, которых нигде невозможно было достать. Было лето и строилось много храмов: на Вокзале, строился Успенский собор – ни одна организация не могла дать нам леса, и у нас остановилось строительство. В отчаянии я ездил по разным инстанциям – предлагали леса, но аренда стоила почти тысячу долларов в месяц. И мне попала книга о матушке Алипии. Нужно сказать, что я всегда молитвенно помнил о Старице, чтил ее, записал ее имя в поминальную книжечку, но прочитав книгу о ней, я подумал: «Вот смотри – люди, которые ее не видели, получают от нее помощь, а почему я не обращаюсь к ней – я же по ее молитвам стал священником, по ее благословению пошел в семинарию и ни разу не обратился к ней, – и в отчаянии начал взывать к святой, – Матушка, ты же меня слышишь, и я за тебя молюсь, мне реально нужна твоя помощь – мне не к кому обратиться, все мне отказывают, ты одна осталась и я к тебе обращаюсь!» И сразу же мне позвонили люди и сказали: «Мы слышали, что вам нужны леса – приезжайте, берите – рядышком в нашем районе, почти на соседней улице, на брошенной стройке, уже два года ржавеют леса. Они никому не нужны». Мы с радостью взяли эти леса, и строительство стен благополучно закончили.
Пришла зима. Нужно было укрывать крышу, но у меня уже был опыт – если есть проблема, то сразу же я еду на кладбище к матушке Алипии или молюсь келейно, совершаю панихиду, поскольку считаю себя ее духовным чадом. Я уверен, что храм Феодосия Черниговского стоит по ее молитвам, она не покидает меня и моих духовных чад, многие из них получают реальную помощь, всем приходом мы ездим на Лесное кладбище тридцатого числа каждого месяца.
И вот после молитвы на кладбище у могилки блаженной Алипии сразу же наш храм получил большую материальную помощь от митрополита Владимира – нам выделили десять тысяч долларов. Матушка Алипия не захотела, чтобы храм святителя Феодосия Черниговского оставался на зиму без крыши!
Изначально все действия, которые в жизни происходят, можно сравнить с источником. Вот как море – в него стекаются реки, имеющие своим началом ручьи. Все это вместе стекается – получается река. Так изначально отправной точкой, своеобразным источником моей жизненной реки стало благословение матушки Алипии поехать мне, коренному киевлянину, жить и служить в Москве.
Когда случилась трагедия в Чернобыле, которую Матушка задолго предсказывала, я пришел к ней. Тот день я хорошо запомнил. У нее были люди, она подошла ко мне.
– А ты уезжай в Москву.
– Матушка, вы всем говорите – все хорошо, все нормально, а меня посылаете в Москву?
– Поезжай, тебе есть куда ехать.
– Матушка, я там никого не знаю!
– Зато тебя там знают.
И так получилось, что мой друг из Белоруссии, сын священника, приехал в Киев. Дальше его путь лежал в Москву, и он предложил мне: «Поехали в Москву, помолимся». Я согласился. На обратном пути мы заехали в Тулу к его духовному отцу – ныне покойному владыке Максиму. Как только мы приехали, он увидел меня и спрашивает моего друга.
– Клавдий, а это кто такой?
– А это мой друг из Киева.
– А вот твоего друга я рукоположу в диаконы.
Приехал я в Киев и сразу к Матушке.
– Матушка, меня Владыка приглашает ехать в Тулу.
– Поезжай, поезжай в Тулу!
Так я и поехал по благословению Старицы. Прошел год, но в дьяконы меня так еще и не рукоположили. Собираясь как-то в Киев, я рассказал владыке Максиму о матушке Алипии.
– Владыка, вы знаете, в Киеве живет одна матушка – раба Божия, старица прозорливая!
– Да? Ну, так передай ей от меня сто рублей. Пускай она обо мне помолится.
– Хорошо, Владыка.
Взял эти сто рублей, приезжаю к Матушке. Захожу в келию, сел. Когда появилась возможность, подаю ей деньги.
– Матушка, это вам Владыка передал.
Она взяла деньги, постояла, а потом как бросит их.
– Сергий, забери эти деньги!
– Матушка, ну неудобно, Владыка передал…
– Нет, нет, забери эти деньги.
Делать нечего, поднимаю деньги, кладу их в карман. Думаю с испугом: «Хорошее дело! Как же я эти деньги буду Владыке отдавать?» Прощаюсь с Матушкой.
– Когда он тебя рукополагать-то будет?
– Не знаю.
– Ты ему скажи: «Не обманывай меня – рукополагай!»
– Хорошо, хорошо, скажу…
Попрощались мы с ней, я уже выхожу, когда в спину раздается голос Старицы.
– Возьми эти деньги своим детям.
Думаю: «Вот интересно! Говорила так, а теперь по-другому».
Приехал я в Тулу, захожу к Владыке в кабинет.
– Ну… Как там съездил? – с некоторой иронией спрашивает Владыка.
– Ну, съездил… – мнусь я.
– Был у Матушки?
– Ну конечно, был…
– Что, деньги мои не взяла?
– Владыка, а как вы знаете?
– Не переживай. Святые люди мои деньги никогда не берут!
Я положил деньги на кушетку перед ним.
– Возьми эти деньги детям.
– Владыка, мне неудобно вам передавать, но так случилось, что Матушка сначала вам сказала отдать обратно деньги. Не взяла и все. Но когда я уже уходил, она сказала: «Возьми эти деньги детям».
– Да, это великая раба Божия! А что еще Матушка говорила?
– Сказала – не переживай, Владыка тебя рукоположит, – переиначил я слова Матушки.
Владыка ничего не сказал. И через две недели рукоположил меня в диаконы.
Видимо, у Владыки был такой вот собственный способ определения святости. Сам Владыка Максим был, как я свидетельствую, и как могут засвидетельствовать все, знавшие его, великой духовной жизни. Он глубоко переживал слова апостола Павла: «Епископ должен быть непорочен… трезв, целомудрен, (благочинен), честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, (миролюбив), не сребролюбив» (1 Тим. 3,2—3) Он очень серьезно относился к поставлению, сам беседовал с поставляемыми, с их женами, следил, чтобы к служению допускались люди достойные священнослужения.
Сразу же после рукоположения начались сорок дней моего ежедневного служения, а через неделю умерла
Матушка. Жена с сыном поехала в Киев на отпевание, прикладывалась к руке Старицы и свидетельствовала, что рука была совершенно живая, теплая. Я же не мог сделать это, так как должен был служить.
То, что я буду священником, не раз предсказывала Матушка. Она говаривала: «Все равно священником будешь!» Все предсказания ее сбываются до нюансов.
Когда у меня решался вопрос – жениться или не жениться, я беспокоился не о том, чтобы жениться, а о том, чтобы своей жизнью я человека близкого не подвел, чтобы человек от этого не страдал. А вопрос уже должен был решаться.
Однажды я пришел к Матушке. И никого у нее не было – был солнечный день, голубое небо, она что-то делала на огороде.
– Что такой печальный?
– Матушка, вопрос важный – не знаю как мне быть? Жениться мне или не жениться?
Она посмотрела на меня внимательно. Потом подняла руки к небу и громко спрашивает, всматриваясь куда-то ввысь: «Жениться ему или не жениться!?» Прошло минуты три. Для меня это была вечность! Матушка держала руки, не опуская. Тем более, что вопрос мой был уже связан с конкретным человеком. Я с напряжением ждал ответа Старицы.
– Там говорят – жениться! А я не знаю, – опустив руки, сказала Матушка.
Такое у нее было смирение, потому что выше своей воли и знания она ставила волю Божию, а себя считала ничего на значащей.
Также хочется вспомнить другой удивительный случай, связанный с Матушкой. Так получилось, что в день рождения сына умерла моя мама в больнице. В один и тот же день. Я был такой расстроенный, иду, по дороге звоню в роддом. Мне говорят: «У вас родился сын». В таком смятенном состоянии я не поехал в роддом, а решил поехать к Матушке. Было уже часов восемь-девять, Старица в такой час келию уже закрывала, но я решил: «Пойду, хоть постою возле келии – она такой родной мне человек, ближе у меня никого нет». Подхожу. Удивительно. Настежь открыта дверь, Матушка кормит кур. Я заглядываю.
– Сергий! Заходи! Сейчас кушать будем!
Я удивился, захожу.
– Бери рыбу, режь.
Слова ее меня ободрили, такая благодатная радость исходила от Матушки! Казалось бы, что может быть общего – пожилой человек и молодой. Но от Старицы исходил реально Святой Дух, ощущение Его было необыкновенным!
– Что ты грустный-то?
– Мама умерла, хоронить послезавтра будем…
– Какая мама умерла? Никакая твоя мама не умерла – мама твоя жива.
– Как же так? Умерла сегодня. Как же так не умерла? Конечно, жива, но для Жизни Вечной! А так она умерла!
– Да не умерла твоя мама – это Мария умерла! А мама твоя жива.
А маму звали Мария. Я в недоумении думаю: «Что она такое говорит? Это какие-то иносказательные вещи, которые что-то я понять не могу!»
– Матушка, а у меня еще сын родился.
– А сына твоего бесы хотели задушить, но я молился и Бог спас его.
Я не понял, о чем она говорит. Как это бесы хотели задушить? Духовно, может быть, хотели задушить? Я не знал, как происходило рождение сына. Жена по телефону ничего мне не сказала.
Все открылось на следующий день. Пришла ко мне сестра моей мамы.
– Сейчас я расскажу тебе тайну. Тебя оставили в роддоме и Мария – это твоя не родная мама, а та, которая тебя воспитала. А маму, которая тебя родила – мы не знаем.
Обстоятельства, связанные с рождением сына, открылись на третий день. В результате слабости родовой деятельности головка ребенка находилась долгое время в малом тазу и была обвита пуповиной, в результате чего началась асфиксия плода, характеризующаяся нарушением сердечной деятельности плода при недостаточном поступлении кислорода. Это основная причина мертворождений и ранней детской смертности. Жизнь ребенка и матери находилась под угрозой. Если спасать мать, то нужно умерщвлять ребенка и по частям его удалять, а если спасать ребенка, то нужно делать «кесарево сечение», которое в нашей ситуации делать было уже поздно. Вызывали профессора, который приехал только через час. В это время по молитвам матушки Алипии удалось сделать разрез и спасти ребенка. Врачи предупредили, что ребенок будет умственно-отсталый, могут быть судороги, эпилепсия в связи с тем, что такие тяжелые были роды. Благословением Матушки сын вырос, окончил успешно школу и поступил на юридический факультет МГУ, а также одновременно в семинарию на заочное отделение. Такое вот чудо матушки Алипии было у меня в жизни.
На третий день мы отпевали маму в храме на Димиевке. Вечером привезли гроб. Нужно сказать, что на Димиевке я был пономарем, сочетая эту работу также с работой на Скорой помощи. Настоятель меня хорошо знал и разрешил поставить гроб на ночь. Утром на литургию пришла Матушка. Подошла она к маме, накупив множество свечей, обставила весь гроб свечами, вокруг нее ходила и говорила: «Ну что, Мария? Ты не хотела умирать? Ты еще хотела пожить? Да? Ничего, будем молиться! Ты была, как цветочек, красивая, – а мама была в молодости очень красивая, – а тебя сломали и бросили. Ну, ничего, будем молиться, Господь милостив…» Матушка разговаривала с мамой, как с живой, и для меня было огромным утешением, что Старица присутствовала на отпевании.
Также был еще один случай. Я шел к Матушке, и по дороге мне встретились двое знакомых ребят.
– Я иду к Матушке, поехали со мной.
– Поехали.
Вскоре нам встретился еще один знакомый. Он был вроде бы верующим человеком, но к святости и всему святому относился высокопарно, с некоторым цинизмом, практически во все это не веря.
– Пошли к Матушке сходим.
– Какой Матушке? Той старухе, которая там живет? – сказал он с некоторой насмешкой.
– Да. Ну, пошли!
Не знаю, с какой целью, но он согласился. Приезжаем. Четыре молодых человека – всем по семнадцать-восемнадцать лет. Она нас рассадила и тут же всем начала говорить. Мне – ты священником будешь, Коле – и ты священником будешь. Отец Николай Даненко сейчас служит в Ливадии, рядом с дворцом, служит он там уже много лет. Тогда он и не думал быть священником – учился в институте, по профессии он художник. Потом Матушка повернулась к другому нашему знакомому и обратилась к нему: «А тебе тюрьма будет, тюрьма». Так и случилось в его жизни. Хотя в тюрьму он не попал, но вся жизнь его получилась как тюрьма. А к этому молодому человеку, который не хотел с нами идти, Матушка обращается, долго внимательно на него посмотрев, и говорит: «Страшный грех! Страшный грех – замуж выходить! В ад пойдет душа, если не покается». Я кое-что слыхал об этом человеке, но слыхать слыхал, а тут такое Матушка говорит! Другие ребята не понимают, о чем она говорит. Собрались мы уходить из келии, вдруг этот парень остановил нас: «Секундочку!» – возвратился в келию и несколько минут говорил с Матушкой. Всю дорогу он шел молчаливый, а через месяц он умер от цирроза печени. Матушка обличила его в содомском грехе, а наедине предсказала скорую кончину. Покаялся ли он – один Бог весть…
Также был еще один случай, происшедший с одним моим знакомым. Он ехал к Матушке в автобусе. Зашли девушки в коротких юбках, и волей-неволей ему пришлось смотреть на ноги этих девушек, глаза некуда было девать. Вышел он из автобуса и вскоре забыл эту историю и о том, что было такое искушение.
У Матушки собралось много людей. Вдруг она поворачивается к стене и как бы переспрашивает: «На какие ноги смотрел? Ну и что? А ваше какое дело?» Она стала говорить с бесами, они ей, видимо, говорили: «Смотри, он на ноги смотрел! К тебе пришел, а по дороге на женские ноги смотрел!» И она стала добивать бесов вопросом: «А ваше какое дело? Ну, посмотрел и все – больше смотреть не будет! Покается! А ваше какое дело? Какое ваше дело?» Парень замер от изумления. По дороге он рассказывал мне подробности этого события. Я был поражен силе Старицы, той независимости, с которой она спорила с бесами. Тон ее был жестким, властным. На меня этот разговор произвел большое впечатление.
Подводя некий итог всему сказанному, я хочу отметить, прежде всего, для себя самого, что все, что в моей жизни совершалось, было связано с духовным окормлением Старицы. Это было окормление реальное, окормление на самом деле, а не на словах. Она четко следила, когда меня будут рукополагать, и я понимаю, что совершилось это по молитвам и благословению Матушки. Она приняла непосредственное участие в моей жизни – это была и моя женитьба, и спасение моего ребенка во время родов. И даже Матушка умерла тогда, когда меня рукоположили в дьяконы. И я сорок дней молился об упокоении Старицы – каждый день, в течение сорока литургий. Матушка так все подвела, что рукоположили меня именно в ту неделю, когда она преставилась к Господу. В этом для меня было также ее благословение.
Матушка была глубоко смиренный и кроткий человек. Это была не высокопарная старица какая-то, к которой приходили и она что-то «вещала». Нет. О себе она говорила так, как она сама чувствовала себя пред Богом. Мы то знали, что она святой человек пред Богом, но она знала и свое состояние пред Богом. Чем человек ближе к Богу, тем он чище и поэтому видит такие микроскопические вещи в себе, что мы и представить не можем. «Заповеди Божии подобны великому морю, как и св. пророк Давид говорит: „Заповедь Твоя широка зело“. (Пс. 118, 96). Перед этой широтой невольно смирялись и великие святые, называя себя землею и пеплом, и считая себя хуже всякой твари». (Преподобный Амвросий Оптинский) В житии преподобного Иллариона Великого мы читаем, что когда он умирал, братия сказала ему: «Отче, ты святой, ты войдешь в Царство Небесное». А он возражал им: «Один суд человеческий, а другое – суд Божий». И когда он проходил мытарства, то бесы кричали: «Илларион, ты избежал наших сетей!» А он ответил: «Нет еще, не вем сие». И вот когда он полностью окончил прохождение мытарств, бесы снова сказали: «Ты избежал наших сетей». И тогда святой ответил: «Да – милостию Божией». Так вот и Матушка постоянно находилась в таком состоянии смиренного духа.
Говоря о ней и о том почитании ее в народе, которое имеет место, мне хочется привести слова одного священника, который выразился так: «Мы не должны относиться к святым, как к идолам. Святые – это живые люди, а точнее – святые люди, которые увенчались пред Богом даром благодати. Святых нам Господь дал для того, чтобы мы, видя их жизнь, подражали им и обращались к ним за помощью в прохождении нашего жизненного подвига. Это не значит, что если мы поставим им свечу, то получим от святых отдачу, а сами будем жить другой жизнью. Этого просто быть не может». В Киеве жила матушка Алипия и своей жизнью путеводила нас к Богу. Матушка – это был видимый образ благодати Господней в живом человеке, который доказывал нам, что момент святости реален на земле. Это не сказки какие-то, которые в древние века кто-то рассказывал. Господь нам показывает: «Вот человек, который жил среди вас и он – святой. И вы будете святыми, если будете жить его жизнью». И тот, кто идет к Богу, кто ищет Его, получит помощь святой в этом поиске. Святой это не палочка-выручалочка, которой поступает заказ: «Нужно то-то и нужно то-то». Матушка Алипия была подвижница. Дерзновение, которое она имеет пред Господом, получено огромными трудами. Я был свидетелем потрясающего факта ношения вериг Старицей на себе. Но под видом, что это ключи. Немного ключей и все. В комнате два замка было, а ключей сотни… Я думаю: «Что это такое Матушка на себе носит?» Видимо, отвечая на мое любопытство, она как-то вынула ключи из-под куфаечки.
– Матушка! Это же тяжесть какая большая!
– Так это ключи – мне келию открывать нужно.
Я ей одно говорю, а она мне другое: «Келию открывать нужно».
Однажды я сопровождал Матушку в храм. Купила она много хлеба по своему обычаю. Нужно сказать, что она носила очень большие панихиды. И деньги, я свидетельствую, она брала не у всех. А если она брала, то усердно за этих людей молилась – ставила свечки, носила подаяние. А при мне она одному человеку дала очень много денег – я даже удивился. Матушка посмотрела на меня и ответила на мое недоумение: «Он бедный!» Я был очень поражен – Матушка вынула деньги, не считая. Оказалось, что этот человек был действительно очень бедный – у него было трое детей, он перебивался с копейки на копейку.
К одному Старцу пришел один послушник и говорит ему: «Отче, на меня нападает блудный бес». Он ему говорит: «Ничего, я за тебя помолюсь. Иди, борись и Господь тебе поможет». Однако послушник через неделю снова пришел: «Отче, опять нападает». Старец ответил: «Хорошо, я за тебя помолюсь». Но через неделю послушник опять был у Старца. Тогда он ответил послушнику: «Я за тебя молился два раза и Господь посылал тебе ангела-хранителя, но ты сам не хотел бороться с бесом и услаждался блудными мыслями и никто тебе помочь не может. Я могу тебе дать только палочку в руки, но идти ты должен сам». Палочку тебе святые подадут, чтобы ты поднялся, осознал свою греховность, свое недостоинство, но идти нужно самому. И святые совершают чудеса не ради чудес, святые совершают чудеса ради того, чтобы человека призвать к духовной жизни. Без подвига войти в Царствие Небесное невозможно. Приходя к святой могилке блаженной Алипии, мы должны усердно просить ее: «Матушка, дай нам силы и крепость понести хотя бы минимальный подвиг, взирая на тот подвиг, который несла ты».
Моя первая встреча с блаженной матушкой Алипией состоялась в тот знаменательный день, когда я и моя жена Зинаида встретили друг друга по предсказанию Старицы. История моей женитьбы необыкновенно интересна. Для нас это событие стало знамением того, что Господь благословил наш брак. «Ибо воля Божия есть освящение ваше» (1 Фес. 4,3)
Однажды моя будущая жена Зинаида, которая знала блаженную с самого детства, спросила у Старицы совет в отношении определения своей дальнейшей жизни – каким путем идти к Богу: монашеским или семейным. А Матушка посмотрела на нее и говорит: «Ты вот выйдешь замуж за Валерия. Он такой маленький ростом, живет у Евдокии, в кепочке ходит – вот за кого ты замуж выйдешь». Портрет мой был передан удивительно точно. Разговор этот остался в памяти Зинаиды, но она не придала ему должного значения.
Время шло. Я учился в Одесской семинарии на старшем курсе и неожиданно быстро встал вопрос о моем рукоположении. Но я был еще не женат. У меня был друг Александр, который знал мою будущую жену Зинаиду и сказал мне: «Ей прозорливая матушка Алипия сказала, что она за тебя замуж выйдет. Так что у тебя уже невеста есть – поезжай». Тогда я взял благословение у ректора семинарии и поехал в Киев. Зина же в это время была в Почаеве. Она думала пробыть там неделю, но тут приехал из Киева ее знакомый иеромонах и благословил ехать домой, так как отпуск заканчивался, нужно было скоро выходить на работу, а для этого требовалось какое-то время для отдыха. Тем временем я приехал в Киев в поиске Зинаиды. Обошел всех ее знакомых, был в соборе, но найти никак не мог. Осталось только одно место в городе, где она могла быть – в Святошино лежала одна парализованная в течение сорока лет больная, Мария Илларионовна, к которой Зинаида часто ездила и за ней ухаживала. По очереди, подменяя друг друга, она с подругами навещала ее.
На следующий день Зина приехала в Киев. Идет по вокзалу и думает: «Куда же мне ехать? Поехать на Подол? – Там жила Аннушка, ее знакомая, – Матерь Божия! Благослови – куда мне ехать? К Марии Илларионовне или на Подол? Поеду к Марии Илларионовне – может быть ей нужно помочь», – и поехала в Святошино. Я же в это время пошел к Марии Илларионовне испытать последнюю надежду. Но там сказали, что Зина уехала в Почаев и я, отчаявшись, решил, что раз так, то на мою женитьбу нет благословения Божьего. Я вышел из квартиры. В этот момент Зина вошла в подъезд, и так мы и встретились. Я представился и объяснил причину моего приезда в Киев. Ей осталось только сказать: «Ну, раз так Господь благословил, и матушка Алипия это предсказала, то поедем к ней, чтобы теперь она нас благословила». Мы приехали к ней, Матушка выходит из дома – сияет вся… «Ой, какой хороший парочка!» – были ее слова. Иносказательно она так все рассказала обо мне в тот день в притчах, что многое мне открылось. То, что она говорила, не знал никто – только я и она. Это сразу бесповоротно убедило меня, что Матушка человек не от земли – человек Божий. Вскоре я стал священником и получил приход в Бориспольском районе в селе Старое.
Так Матушка благословила нас на супружество, и ее благословением мы прожили долгую совместную жизнь, все свои неизбежные горести и беды разделяя вместе со Старицей. Можно сказать, что она воспитала всех наших семерых детей. Случаев помощи Матушки не перечесть. Вот некоторые из них. Жена рожала пять дней нашего первого сына, ныне священника, и не могла родить. Я подошел к главврачу – спрашиваю о жене. «Вы же священник, вы же ближе…», – только и сказал он мне. Тогда мы вместе с тещей поехали на Демиевку, где в то время жила матушка Алипия. Идет служба – как раз под праздник Казанской иконы Божией Матери. И Матушка там стоит у иконы.
