Загон

Все персонажи вымышленные,

Возможное совпадение случайно

МОСКВА

Темно и практически тихо… только шуршание шин… плотность автомобильного потока можно отследить лишь по назойливому мельканию света… впереди пляшут красные огни, навстречу летят белые, желтые, голубые … Железные кони движутся в своем, выбранном ритме. Голова полнится какими-то абстрактными мыслями. Обо всем и ни о чем. Еду и думаю, думаю и еду. Время будто остановилось, какая-то монотонность пришибленного бытия, что-то вроде однообразного качания маятника. И только уцепив промелькнувшую мысль за хвост, отстраненно соображаю, что ведь думаю я как раз о том… какое спокойное и уравновешенное это движение по серому полотну дороги, как приятно ощущать полную гармоничность слияния с окружающим после всего, что стряслось за последнее время.

Вдруг что-то белое, полупрозрачное промелькнуло в воздухе. Показалось? Да, нет же, нет, это же оно, крыло ангела, – подумалось мне. Крыло моего Ангела – Ангела-Хранителя, который был со мной на протяжении всего этого жуткого времени, который так оберегал меня, и сейчас, видимо, для моего полного успокоения, напомнил еще раз о своем присутствии.

Хмель приключений кружил мою голову всегда. Неведомые земли, захват и освобождение заложников, геройство спецслужб, телепатия и управление человеческими эмоциями, все это беспредельно увлекало меня и будоражило кровь и душу. Смешно признаться, но в юности я мечтал стать спецагентом. Охранять первых лиц государства. В мыслях своих я поступал в разведшколу, отправлялся на секретную учебу, на долгое время исчезал из поля зрения верных своих друзей, а потом неожиданно возвращался к ним, каким-то загадочным и удивительно успешным. Да, мне хотелось быть этаким таинственным героем, но, увы, нужно сказать, что это были всего лишь мечты далекой и наивной юности. А настоящая, реальная жизнь настолько поглотила и закружила меня, что я и думать забыл о романтических мыслях прекрасного возраста и стал, как мне казалось, лишь сторонним наблюдателем, человеком из зрительного зала, читателем приключенческих романов. И уже в силу этого никоим образом не ожидал я, что окажусь участником всей этой леденящей душу истории, которую не хотел бы увидеть даже в кошмарном сне.

А ведь ничто не предвещало беды…

День рождения

Пожалуй, началом всей этой истории следует считать день рождения Кати, моей дочурки, которой исполнилось тогда десять лет. Катерина родилась в майские праздники и, как все дети, которым выпала подобная доля, горестно сетовала по данному поводу, поскольку в это время собрать на свой юбилей близких подруг было делом практически невозможным. Все успевали разъехаться кто куда, кто на дачу, кто к теплому морю, а кто и в модное зарубежье. Моя бывшая жена Татьяна, каждый раз пытаясь создать для ребенка жизнерадостную атмосферу массового участия, приглашала в этот день собственных друзей на «детский день рождения». Стало это дело традиционным, и одна и та же картина повторялась из года в год. Взрослые приходили, приносили Катьке подарки, произносили банальные поздравления и тут же забывали об имениннице. Кого среди тех визитеров только не было! И какие-то родственники, и лучшие подруги с приятелями, и сотрудники по работе со своими половинами, а случалось и так, что какой-нибудь друг приводил с собой нежданно-негаданно прилетевшего издалека командировочного, которого в данный момент просто некуда было пристроить. Порой, на пике общего веселья, моя дочь обращалась ко мне с вопросами: «Пап, а кто этот дядя? И почему я его не помню?» Иногда мы оба посматривали друг на друга с недоумением, бывало, я и сам не знал тех, кто оказался на нашем празднике, что зачастую оборачивалось довольно пикантными ситуациями. По первому времени я пытался убедить жену, что не стоит превращать дни рождения дочери в неуправляемые сборища, но она стояла на своем.

– Ребенок должен знать, что его день рождения, – это большой праздник не только для нас с тобой! Он просто должен сопровождаться многочисленными гостями, подарками, танцами и задуванием свечей под громкие аплодисменты. Не надо драматизировать! Хочется посидеть в тесном кругу – посидим. Но завтра.

Мнение ее на этот счет было непреклонным, и со временем я перестал с ней спорить, а после развода даже и разговоров не заводил на эту тему. Просто, как и все остальные, создавал массовость доброжелательной толпы, объявляясь на главном празднике моей единственной дочери.

И в тот день все было как всегда. Мне пришлось немного задержаться в офисе и, когда я освободился и приехал, в небольшой квартирке было просто не протолкнуться. На кухне оттачивали языки и усиленно дымили какие-то дамы, в коридоре громко и оживленно что-то обсуждала группа незнакомых мне мужчин, на балконе проветривалось несколько приглашенных. Среди этого столпотворения суетливо сновали какие-то подруги бывшей моей благоверной, унося и поднося некие разносолы и всякие прочие угощения. Мне с трудом удалось отыскать Татьяну.

– Ах, какой сюрприз! Ну, наконец-то! Ребенок просто заждался, – вместо приветствия бросила она мне. – Уж в такой-то день мог бы и свернуть свои дела.

– Ладно, не возмущайся, – прервал я ее словесный натиск. – Лучше скажи, где Катька.

– Где Катька! У себя. Ей там какую-то штуку занятную подарили, вот она и удалилась для ознакомления. Иди, иди, – фыркнула она уничижительно, – она с утра тебя ждет.

В комнате дочери было на редкость тихо и спокойно. Мне даже на секунду показалось, что и звуки «вселенской пирушки» сюда не могут пробиться. Моя взрослая, десятилетняя дочь сидела на кровати с каким-то чудовищем в руках, а рядом с ней восседала моя школьная подруга Дина.

– Папа! – радостно воскликнула Катька, едва я приоткрыл дверь.

Двумя прыжками она оказалась возле меня, а с третьим повисла на моих плечах.

– Ну, что же ты так долго?! Я тебя все жду, жду!

– Прости, малышок! Задержался. А это тебе, и с днем рождения тебя! – я протянул ей маленькую красную бархатную коробочку.

Катька восторженно ахнула, бережно приняла ее, раскрыла и погрузилась в созерцание. Я всегда любил смотреть, как моя дочь реагирует на подарки. Так ведь помимо всего прочего ты и сам испытываешь в этот момент превеликое удовольствие, замечая, как в глазах твоего ребенка начинает светиться огонек счастья, и ты с удовлетворением сознаешь, что опять попал в точку, что это именно то, о чем она мечтала. Пока именинница охала и ахала, я, еще не стерев с лица улыбки, подмигнул Дине.

– Привет! И давно ты здесь?

– Да нет, не особенно. Но, кажется, вовремя. Вот знакомлюсь с очередным подарком господина Гебауэра . – И она показала на то самое чудовище, которое только что держала в руках моя дочь, и которое сейчас покоилось на кровати.

Но в этот момент осчастливленная Катерина уже закончила тщательное изучение маленького золотого сердечка на золотой цепочке. Она шумно запрыгала по комнате, закружилась вокруг меня, а потом снова повисла на плечах и звучно чмокнула в щеку. Теперь уже мы кружились по комнате оба, и только я успел поставить ее на пол, как в тот самый момент в распахнутых дверях появилась Татьяна.

– Ну, что? – Брови ее круто скакнули вверх, – можно отметить, что счастливое воссоединение отца с дочерью состоялось?

– Да, ладно, – отмахнулся я, – не занудствуй. Лучше скажи, где твой Гебауэр откопал это страшилище, – я показал на кровать.

– Пап! – воскликнула Катя, – это же настоящая кукла Вуду! Дядя Жан привез ее из Конго. Он сказал, ему подарили ее в каком-то диком племени. – И понизив голос, добавила, – учти, она волшебная!

– Это просто игрушка, – наставительно произнесла Татьяна. – Сувенир, может и не такой уж жизнерадостный, но забавный.

Ну, уж нет, я категорически не разделял ее мнения. Да, мои познания в области африканских культов были весьма туманными, потому как лишь краем уха слышал я об их существовании, о том, что есть какое-то такое течение, но я был абсолютно уверен, что это совсем не игрушка для ребенка. Этой вещи не место дома! Я чувствовал это, я отвергал ее, хотя в тот момент даже представить себе не мог, что это маленькое уродливое тряпичное подобие человека уже очень скоро, против моей воли, внедрится в мою жизнь и превратит ее в ад!

Должен сказать, что по жизни я реалист и неисправимый скептик. Несмотря на то, что в последние годы в моем любимом отечестве все вокруг только и рассуждают о всемогущих магах и чародеях, целителях и экстрасенсах, материальности мысли и визуализации желаемого, я всегда оставался уверенным в себе прагматиком и от души высмеивал все эти тенденции и мировоззрения, извлеченные из мрачных подвалов средневековья. Умопомрачительные телепередачи о чудесных способностях человека и тесных связях человечества с космосом казались мне, по меньшей мере, легковесными и неправдоподобными. Все эти навязчивые телесеансы по исцелению недугов, усилению веры и крутого изменения собственной жизни я воспринимал не более, как чистое шарлатанство. Маги, с телевизионных экранов возвращавшие жизнь давно заржавевшим часам и дающие установки на дружбу и любовь, высмеивались мною нещадно. И тут эта кукла…

Даже не знаю, почему я вдруг с таким негативом воспринял ее появление, возможно, собственная интуиция уже тогда пыталась достучаться до моего разума, она будто подсказывала мне, что где-то здесь притаилась опасность и нужно быть крайне осторожным. Я никогда не ходил к гадалкам и не пытался лечиться у народных целителей, но и не осуждал людей, пользующихся их услугами. Каждому свойственно идти своей дорогой и каждый избирает свою методику изыскания средств по обеспечению благополучного существования. Главное при этом, как говориться – «не навреди», а вот как это понимать, зависит уже от твоей собственной вменяемости.

– Тань, – с чувством произнес я,– мне кажется, что на сей раз, твой приятель несколько переборщил. Это вовсе не детская игрушка.

– Да, перестань ты, – вступилась вдруг моя подруга, – Ну, подумаешь, Вуду! Детские сказочки.

Подруга немного не то слово, которое можно применить к моей Дине. Звучит оно как-то шаблонно, и совсем не отражает тех чувств, которые я к ней испытываю еще со школьной скамьи, и о которых она, да и не только она, хорошо знает, только вот признаться в них я до сих пор не имел подходящего случая. С этим я всегда опаздывал. Когда я хотел сделать это в первый раз, она опередила меня, признавшись, что безумно влюблена в моего соседа по парте Вовку Назарова, и после окончания школы, будучи уже на втором курсе, выскочила за него замуж. Их совместная жизнь была сплошным «Ледовым побоищем», «ледовым» потому что в те годы настоящим именем Дины было «Льдина». Ее мамаша, трижды поступавшая в театральные училища и считавшая себя натурой творческой и незаурядной, назвала свою дочь в честь героини любимой сказки Андерсена «Снежная королева». Но поскольку у королевы в сказке имени не было, она решила его придумать. И обозначить им свою дочь. Дина собственное имя ненавидела и тщательно скрывала, а посему, едва достигнув совершеннолетия, поспешила выбросить из него две первые буквы. Ну, а поскольку обидеть мамочку этим она уже не могла, ибо к тому времени та успела сбежать с каким-то заезжим актеришкой куда-то в Тмутаракань, а Дина жила с бабушкой, то прошло это совершенно незаметно, хотя магия имени, данного ей при рождении, делала свое дело. Она была хладнокровной и строгой, а когда злилась, глаза ее становились холодными и колючими, как льдинки. Я любил ее безумно, и когда после очередного «побоища» она прибежала ко мне вся в слезах и сказала, что Вовка собрал вещи и был таков, я, конечно, принялся утешать ее, но в глубине души ликовал и думал, что вот, наконец-то мой час пробил. Я решил для приличия выждать немного, а потом раскрыть свое сердце, но… не успел. Дина быстро утешилась в объятиях студента-технаря. А когда с горизонта исчез и он, то мгновенно нарисовался биолог, а за биологом какой-то танцор, а потом я уже потерял им счет. И всякий раз Дина приходила ко мне за советом, сочувствием или просто высказать все, что у нее за это время накопилось на душе. Она вовсе не ветреная особа, просто, как и снежной королеве, ей в соответствии с положением, всегда нужен подданный. Её любят и боготворят, а она позволяет себя любить. Но холодность и прагматичность, наверное, не уживаются с пламенеющими сердцами. Поэтому у избранных ею «жертв» со временем сердца остывали, возвращаясь в исходное состояние, и любовные истории «Льдины» заканчиваясь, оставались замороженными в ледниках её памяти. В какой-то момент и я перестал ждать удобного случая для выражения своих чувств. Думал, что вот она отгуляет свое, успокоится и тогда настанет мое время. Но я, как всегда, просчитался. Дина опять влюбилась и снова вышла замуж. Только на этот раз все оказалось серьезно, и начинающий медик постепенно превратился в уважаемого хирурга, и вот уже одиннадцать лет, как они вполне счастливы. Ну, или почти. Поскольку Серега, Динин муж, будучи вполне успешным врачом, да к тому же еще и недурен собой, пользовался большим успехом у женщин вообще, и у своих пациенток, в частности.

– Вот именно! – обрадовалась поддержке Татьяна. – Не делай из мухи слона. Человек хотел как лучше. Подарил что-то особенное. Не порть нам праздник.

Я не стал с ней спорить. Я вообще никогда с ней не спорил. Встречаться с Татьяной я начал тогда, когда Дина нашла себе своего доктора и в очередной раз влюбилась. К моему удивлению на этот раз уже всерьез. Вот тогда, жутко обозлившись, скорее на себя, чем на нее, я решил тоже себе «кого-то найти». Сделать это было не сложно, все мои друзья-приятели спали и видели, как бы меня с кем-нибудь познакомить, поэтому, стоило только заикнуться, и рядом мгновенно появилась чья-то подруга. «Ну, помнишь, Андрюхину сестру, так вот это подруга ее племянницы, замечательная девушка…» и т.д. и т.п. Я был не против. Ну, замечательная и хорошо. Я не спорил. Я был зол. В сущности, Татьяна действительно была девушкой неплохой. Она закончила 3-й Медицинский институт, факультет стоматологии, была безгранично коммуникабельна и обладала обширнейшими связями. У нее было миллион друзей и знакомых, все ее любили и уважали и, в принципе, «проходной двор» в ее квартире был всегда, а не только по праздникам.

– Пусть будет так, – согласился я, – но ты только скажи мне, где этот самый Гебауэр? Хотелось бы спросить у него, где он раскопал такое сокровище.

– Ну, откуда мне знать, – удивилась Татьяна, – здесь где-то. Сам знаешь, в квартире всего-то три комнаты. Ну, еще кухня и балкон. Поищи. – И она выпорхнула из детской к своим гостям.

– Девчонки, пойду, поищу его. Вы как, со мной?

– Нет! – в один голос откликнулись уважаемые дамы. – Нам уже хватило гостей. Мы лучше побудем здесь, в тишине.

Я и в самом деле моментально наткнулся на Жана Гебауэра, пребывавшего на кухне. Он задумчиво курил у открытого окна, неторопливо потягивая какой-то коктейль из высокого бокала.

– Оу, Стас! Привет! – растягивая слова на французский манер, приветствовал он меня.

– Бонжур, Жан! Рад тебя видеть! Прошло, наверное, сто лет со дня нашей прошлой встречи! – Мы крепко пожали друг другу руки.

– Да, когда мы виделись в последний раз? А, как раз на дне рождении этой прекрасной женщины, твоей бывшей жены! Надо же, почти год прошел! – Жан мечтательно закатил глаза.

– Ох, Жан, не может быть, чтобы так давно?

Мы оба рассмеялись, и Жан предложил мне сигарету.

– Не курю, – поблагодарил его я. – И тебе не советую.

– Как дела, Стас! Что нового? Как бизнес? Как личная жизнь? – с хитрым прищуром спросил меня француз.

– Все идет своим чередом. Только что вернулся из командировки, ну и отдохнул немного. Ты же знаешь, я люблю совмещать полезное с приятным.

– О, да! Я это знаю. Где был на этот раз? Кого опять покорил своим шармом? – спросил Жан, демонстрируя очаровательный французский прононс.

– Ну… шарм и обаяние это твои спутники. А посетил на сей раз я Кубу и Доминиканскую республику. Вот, вернулся четыре дня назад. Как раз подгадал к Катюшкиному дню рождения.

Он всплеснул руками.

– Прекрасно, Стас! Это великие места с великой историей! Мы обязательно должны обсудить твои впечатления как-нибудь за чашечкой кофе. Наверно, ты хорошо подготовился к поездке и проведенное время в таких замечательных странах наверняка оставило незабываемые эмоции. Непременно нужно встретиться и поговорить об этом!!!

Затронутая тема была для Жана очень близка, и он уже входил в состояние эйфории. Я поспешил его осадить.

– С удовольствием, Жан. Правда, я не такой романтик как ты и, конечно же, не забирался в непроходимые дебри в тех местах, но я с удовольствием обсужу с тобой это путешествие. Кстати, про дебри! – я горел нетерпением задать ему вопрос об интересующем меня предмете. – Жан, где ты взял то чудовище, которое подарил моей дочери?

– Оу, Стас, это совсем не чудовище! Это настоящий Вуду! Ты знаешь, это было такое интересное приключение! Я открыл для себя новую Африку!

Жан мгновенно завелся, оседлав своего любимого конька. Вообще, он был безумно интересным человеком, изъездил, исходил, исколесил, кажется, весь мир. В Россию он приехал еще в конце восьмидесятых и, как сам говорил, «мгновенно влюбился» в нашу страну. У него были несомненные способности к языкам, он легко говорил на немецком, английском и испанском языках, и без особого труда освоил русский. Гебауэр был бизнесменом широкого размаха, мог продать и купить все, что угодно, он был из тех авантюристов, каких мало на этом свете. Куда только не забрасывала его судьба! И отовсюду он привозил диковинные рассказы, больше похожие на сказки. В квартире, а еще совсем недавно это был наш общий с Татьяной дом, уже накопилась обширная коллекция различных сувениров, привезенных им из далеких стран. Это были и загадочные статуэтки, высеченные из цельного камня, и фигурки африканских божков, вырезанные из дерева, подсвечники ручной ковки, плетеные амулеты и даже шаманские маски, увешанные какими-то побрякушками и украшенные перьями. Чего он только не приволок сюда! И всегда, все привезенные им предметы, были окутаны какой-то тайной мистикой и скрытым волшебством. Думаю, что большую часть своих рассказов он выдумывал, но выдумывал так искусно, что, кажется, верил в них и сам, отчего с течением времени никто уже не мог отделить правду от вымысла. А еще, мне кажется, он всегда неровно дышал к моей бывшей жене, но, видимо, интуитивно не чувствуя в ней ответных эмоций, никогда не раскрывал ей желания своего сердца.

– Ты знаешь, Стас, – Жана уже «понесло», – Африка – это удивительное место. Там доисторическое прошлое соседствует с современностью, там наравне с последними достижениями прогресса сосуществует некое подобие средневековья. В глубинах этого континента скрываются судьбоносные тайны! И, поверь мне, Вуду – лишь одна из них. Мне посчастливилось побывать в общине Вуду в самом сердце Конго!

– О, Боже, Жан! Как тебя занесло в это Конго?

Жан рассмеялся.

– О, Стас, не знаю в курсе ли ты, но не так давно там закончилась гражданская война, передел зон влияния, создана новая власть. А значит, возникла возможность прилично заработать. Разве мог я такое упустить? Ну, а когда сделки успешно завершились, мне показали некоторые местные достопримечательности. В частности, нас занесло в какую-то непролазную гущу джунглей, где обитают абсолютно дикие племена. В общем, долго рассказывать, местный колдун, в обмен на некоторые дары цивилизации, презентовал мне кое-какие интересные безделушки, и ту самую куклу.

– Но, послушай, Жан, мне кажется, это совсем не детская игрушка. Кроме того, она страшна, как атомная война.

– Перестань, Стас! Это всего лишь игрушка. Правда, колдун предупреждал меня, что она обладает неким волшебным даром, но мы же с тобой цивилизованные люди и не верим в подобные россказни! Не бери в голову! Ну, не нравится – выброси.

– Как же! – посетовал я, – Катьке она чем-то уж очень понравилась, она с ней не расстанется ни за что.

– Ну, тогда забудь,– пожал плечами Жан. – И давай лучше выпьем за здоровье твоей дочери.

На этом мы и сошлись. В этот момент в кухню вошли другие гости, разговор перешел на общие темы, и я забыл о подарке конголезского колдуна.

Какое счастье, что этот день прошел, хотя так и не стоило бы говорить о дне рождения любимой дочери. Но он тянулся настолько долго, что, кажется, вместил в себя несколько лет ее взросления. Мало того, что он был наполнен рутинными делами, круговертью явно посторонних людей, присутствующих на нашем празднике, так хватало в избытке еще и рассуждений и подколов по поводу этой дурацкой куклы. Катюшка, конечно, стерла весь негатив рабочего дня, но сам этот подарок, да плюс ворчание бывшей жены, сумели-таки омрачить столь радостный для нас обоих день. А ведь было бы из-за чего выслушивать критику в свой адрес!

Еще несколько минут в дороге, завезти Динку домой, и я наконец-то смогу расслабиться и воспарить в мыслях о счастливом отцовстве у себя в берлоге.

– Динка, давай закругляться. Уже почти полночь, как бы моя карета не превратилась в тыкву. Завтра мне предстоят нелёгкие переговоры. Я должен выспаться и еще проштудировать некоторые документы. Поехали.

– Ох, конечно. Рациональное проведение времени превыше всего. Педант! Все девочки, пока! Катюшка, тебе и правда уже пора отдыхать. Наслаждайся подарками. Целую, целую, целую. Еще раз с днем рождения, детка. Танюшка, пожалуй, мы поедем. И в самом деле, уже поздно.

– Стас, помнишь наш разговор о моей командировке? Так вот, на следующей неделе, я улетаю на симпозиум по имплантологии, семинары и диспуты займут шесть дней, так, что Катюха переходит на твое попечение. Вещи я соберу. – Как обычно Татьяна напоминала мне все в последний момент. Ну, не может она понять, что мне же надо подготовить свою холостяцкую квартиру к приезду дочери, закупить провиант, да и вообще…

– О’кей, – сказал я, впрочем, искренне обрадовавшись. Это же здорово, что на время Татьяниного отсутствия Катюшка поживет у меня. Уж тут-то мы реально насладимся обществом друг друга. Обсудим все дочкины дела и, наконец-то, не будем выслушивать никаких бабских сентенций. Ладно, вариантов-то все равно других нет. Моей мамы не стало через год после нашего развода, отец давно отдалился, а Танины родители, – Вера Семеновна и Антон Петрович, живут в Екатеринбурге. Так что мы всегда согласовывали друг с другом свои разъезды таким образом, чтобы наша дочь никак не страдала от этого.

Мы с Диной быстро накинули плащи, хоть на дворе и май, но в этом году он не удался, и дни стояли прохладные. А с утра еще зарядил дождь, периодически перекатывалась гроза. На улице темень, и за время нашего прекрасного времяпровождения городские просторы превратились в озера и реки, а кое-где наблюдалось подобие селевых потоков. В такую погоду дорога может занять намного больше времени, нежели планировалось, в силу несовершенства дождевых стоков на наших автомагистралях, а мы отправляемся в путь вовсе даже не на корабле.

Я расцеловал Катюху.

– Дочка, милая, обещаю тебе прекрасно провести неделю маминого отсутствия. Мы устроим себе вечернее поедание чипсов, рассказывание занимательных историй и найдем хороший повод повеселиться. Люблю тебя. До скорого свидания, моя принцесса.

Катя с Таней проводили нас до лифта, причем Катерина так и не рассталась с этим отвратительным чудовищем-Вуду, и даже когда мы зашли в кабину продолжала махать нам её коротенькой бесформенной ручкой, изображая воздушные поцелуи, якобы отправляемые ею же.

Спустившись на улицу, мы с Диной увидели не машину, а практически затонувший «Титаник».

– Дин, ты шагай аккуратнее, не промокни. Может, тебе стоило бы немного задержаться, пока я подгоню машину к подъезду?

– Нет, я подышу вечерней прохладой и свежестью. В воздухе изобилие озона, я уже выбралась на относительно незатопленное место, могу и постоять, а ты тем временем подплывай ко мне, мой капитан. И знаешь, мне будет приятно посмотреть на тебя в действии. Хотелось бы понаблюдать, насколько ты ловок в обращении со штурвалом, – высказалась моя подруга и ехидно рассмеялась.

– Смейся, душа моя, смейся. Я устал и не собираюсь реагировать на твои колкости. Хватит с меня. Ты даже в присутствии дочери и бывшей супруги умудряешься меня поучать как мальчишку.

– Да ладно тебе. Надо же было как-то разрядить обстановку. Катюхе явно понравилась эта кукла. А ты с какой стати сразу начал критиковать подарки? Конечно же, твой презент был гораздо практичнее…

– А, что? Что ты имеешь против украшений? Не просто безделушек, а золотых украшений? Тешу себя тем, что у Катерины останется память от меня, может быть, и на долгие годы.

– Хорошо, хорошо, согласна, он, естественно, принес ей удовольствие, как это и должно быть у настоящей леди, но не забывай же и о том, что она все-таки ребенок и ей хочется фантазировать и играть.

– Ладно, я же не категорически против. Просто считаю, что подарки, а тем более игрушки для девочки, должны быть красивыми, а не такими гадкими, как эта «кукла». Ну, да ладно. Оставим эту тему. Если Катьке нравится, пусть забавляется. Она даже имя успела ему дать, Бяка что ли? Ну, верное имечко, – рассмеялся я. – Остается только добавить, что Татьяна как всегда неисправима. Дочерин день рождения, а она наприглашала Бог знает кого и зачем. Вот Катька и общалась целый вечер со мной, с тобой, да с Гебауэром. Она, конечно, молодец, во всем видит плюсы. Обожаю ее за исключительный позитив.

Мы наконец-то забрались в машину, хвала изобретателю подогрева сидений, выручают в любое ненастье! Двигатель уже мерно гудел, а не тарахтел, набирая обороты и избавляясь от влажности. Мягко тронулись и покатили восвояси. Мне нравится мокрая дорога. Черная и блестящая, отражающая свет, будто бы заигрывающая с тобой. На таком полотне машину чувствуешь как-то особо. Она становится живее, проявляет характер, вроде бы рвется махнуть куда ей заблагорассудится, а тут ты, повелитель руля, направляешь ее в нужное русло. Все же ты хозяин, а она твой верный конь.

Время хотя и позднее, но машин достаточно, видимо людям надоело пережидать ливень, а может быть, вырвались из пробок, и теперь стремятся к цели, объезжая «затонувшие суда». Интересно, что будет завтра с утра? Наверное, стоит выехать пораньше. В нашей средней полосе абсолютно непредсказуемые метеоусловия. А заботливые городские службы могут в час пик заполонить громадными аварийными машинами самые массовые магистрали в надежде оказать посильную помощь на дорогах и тогда, получасовая езда без пробок превратится в абсолютный коллапс.

– Так, что тут у нас за пробка? Нет, ну как в двенадцать часов ночи может быть пробка? Дин, ну, давай, что ли развлекай меня байками. Мало того, что сегодня тяжелый день, а завтра будет не легче, так еще и в полночь нельзя быстро доехать домой!

– Стас, да перестань ты бухтеть. Смотри, впереди авария…

Впереди, на полосе встречного движения, на перекрестке со светофором стояла четверка, наш российский автомобиль. Водитель лежит на рулевом колесе, куча битой пластмассы, стекла и еще непонятно чего. Машина без признаков жизни. Фары не горят, двигатель заглушен. Наверное, в такой ситуации кощунственно говорить о признаках жизни автомобиля. Скорее так можно сказать о водителе. Странно, он сидит, уткнувшись в руль, а рядом никого. С кем же он столкнулся, что произошло? И темнота такая! Конечно, дорога освещена фонарями, мы же практически в центре города. Но никаких аварийных знаков или предупредительных сигналов не видно. Машины по нашей полосе еле едут. Наверное, водителями правит любопытство.

– Смотри, на противоположной стороне грузят машину, – сказала Дина.

И правда, со стороны нашей обочины стоял эвакуатор, на него доблестные сотрудники ГИБДД уже погрузили автомобиль. Тоже наш, вроде девятка. Передняя часть автомобиля практически отсутствовала. Абсолютная смятка. Ни скорой помощи, ни машин ДПС с мигалками, ничего. Правда, когда мы заползли в пробку, несколько таких машин проехало, но здесь – тишина. Странно, почему никого нет возле битой четверки, она вроде не сильно пострадала. Я, конечно, не рассматривал все подробности, но мне показалось, что она целая, а эта девятка разбита очень сильно. В девятке нет водителя, а в четверке он сидит, только как-то странно сидит, не понятно, что с ним и почему-то рядом никого нет. Разве не нужна ему помощь? Или он просто в шоке? Странная ситуация. Может быть, ему нужна психологическая помощь? Или она на «скорую» не распространяется?

Не люблю я аварии. Тем более трагичные. Ехать еще километров двенадцать, устал как собака, а тут еще такие печальные картины. На душе стало муторно. Еще и пробка. Ладно бы проехать быстро, не вдумываясь в произошедшее. А тут, как назло, ползешь и волей – неволей, взгляд приковывается к случившемуся.

Мы с Диной замолчали. Наверное, и ее посетили такие же мысли, но углубляться в них я не стал.

Мы ехали дальше, затор закончился, машины разъехались по разным направлениям. Впереди был еще небольшой кусок дороги по МКАДу, а из головы не выходил этот «горестно» прильнувший к рулю водитель.

На МКАДе было свободно. Свободно и «ночно». Мы аккуратно, лихачить совсем не хотелось, вырулили на кольцо. Оставалось проехать всего шесть или семь километров. Я перестроился во второй ряд и, выбрав оптимальный скоростной режим, стал сокращать расстояние до дома.

Дина сидела молча. Увиденное, скорее всего, тоже испортило ей настроение. Все же реакция на трагедию у человека одна и та же. Он замыкается и тихо переживает ее в себе. Скорее всего, не долго, особенно когда она происходит не именно с ним, а с абсолютно чужими людьми.

Дороги осталась самая малость, сейчас за мостом будет поворот направо. И здесь ….

Из ниоткуда, стремительно вылетел автомобиль. Летящая как пуля точка возникла в зеркале заднего вида. Ну, что за идиот! Несется как сумасшедший. Машин-то минимум, зачем так маневрировать? На скользкой дороге и с непрекращающимся дождем, а это как по маслу, зачем еще перестраиваться из ряда в ряд и обгонять водителей, оберегающих свою жизнь? Что же так торопит этого человека? Не буду дергаться. Пока он всех видит, и никто не испугался, и не шарахнулся в сторону…

Мысли, словно бабочки, запорхали в моей голове. Вон та синяя шестерка, она и так едет неуверенно. То тормозит и ее начинает заносить, то мне вообще кажется, что управляющей ею человек абсолютно беспомощен, не знает, что и куда ему нужно. Он уже несколько раз пытался перестроиться для поворота, но передумывал. В самом деле, едет и думает, куда же ему надо. Ну, точно. Сейчас увидит эту «пулю» и запаникует. «Пуля» стремительно приближается и превращается в белую «Хонду». Все верно… Вот она – паника… Водитель шестерки резко выруливает вправо, как раз в мой ряд. Видит меня, нажимает газ, машину разворачивает и начинает крутить на широком полотне МКАДа. Я бью по тормозам, а он по инерции с круговыми движениями летит вперед, скорость хоть и небольшая, но все же летит. У меня срабатывает ABС, в руль я вцепился двумя руками. В голове пролетает мысль, как хорошо, что мы пристегнуты. Шестерка уже замедляет свое движение, а сумасшедший водитель «Хонды», не ожидая ничего подобного, скорее всего, чисто интуитивно тоже бьет по тормозам и выкручивает руль влево, а там разделительный бордюр. Черт, зверское зрелище. Как в замедленной съемке, «Хонда» взлетает с покатого борта бетонного разделительного заграждения и, как доска скейтборда, переворачиваясь, летит на середину МКАДа. У меня захватывает сердце. Ничего не вижу вокруг. Мысли только об одном – жить или не жить!!! Сильный удар и кромешная тьма…

– Стас, ты чего так напрягся? Прямо вытянулся в струну? – выдернула меня из жуткого забытья Дина.

– Черт, дурацкие мысли. Ты не представляешь себе, но уже в который раз, я представляю аварию, участником которой невольно становлюсь сам. И сейчас, после того аварийного перекрестка, воображение снова сыграло со мной злую шутку. Будто секундное помешательство, но настолько яркое, словно наяву. Фу… слава Богу, это всего лишь видение.

– Ну, здравствуйте, приплыли. Остается только представить, как мы с тобой разбиваемся на смерть. Давай уж доберемся до дома без приключений. Кстати, – Дина насмешливо прищурилась, – а ты когда попал в эту аварию, все рассмотрел до конца или зажмурил глаза?

Она рассмеялась, тем самым немного приободрив меня.

Все. Надо завязывать с приключениями и детективами. Надо почитать сказки. Как хорошо, что Катюха будет со мной целую неделю. Нам предстоят просто великолепные дни.