Нас было пятнадцать. Книга Косца.

ПРОЛОГ

Сосновый лес, ближнее Подмосковье середина октября 1991 года.

По лесной тропке неспешно прогуливались два человека. Один, величественный старик, с умным аристократическим лицом и длинными, седыми как лунь, волосами, был одет был в классический темный плащ, черный костюм ручной работы с тщательно подобранным галстуком и белоснежной сорочкой. На ногах у него красовались тщательно начищенные иностранные полуботинки. Шел он, опираясь на необычную толстую трость, с набалдашником в виде головы странной трехголовой собаки, хотя, если судить по его уверенной походке, в опоре он абсолютно не нуждался. Опытный наблюдатель непременно отметил бы странный вид трости и ненужный декоративный ободок ближе к концу шафта. Впрочем, посторонних в этом месте не было. Второй мужчина, лет шестидесяти, был совершенно неприметной внешности, одет он был как обычный советский мужчина тех лет – типовая засаленная кепка, непонятного цвета куртка, не отглаженные штаны и давно не чищеные туфли. Вдобавок, этот мужчина был не брит и с перегаром от «вчерашнего». Внешним видом он выглядел как самый обыкновенный советский пенсионер-алкаш, измученный жизнью и нарзаном. Совершенно непонятно, что могло свести вместе столь разных людей на узкой лесной дорожке. Разговор начал потертый гражданин в засаленной кепке.

–Сергей Николаевич, я увидел сигнал с требованием немедленной встречи. Я весь во внимании.

–Александр, ситуация критическая, нас предали и продали. Вчера поступил приказ, допустить на все объекты группу американских специалистов, которые «помогут» нам в реализации проекта «Вундеркинд». Предоставить все записи и все разработки. Срок исполнения – три дня.

–Сергей Николаевич, в проекте «Вундеркинд» нет ничего секретного, обычная программа по поиску и развитию способностей у одаренных детей. Или как-то упоминалось программа «Наследники»?

–Александр, при допуске американцев к нашим базам и записям, им не составит труда понять, что проект «Вундеркинд» всего лишь операция прикрытия. Если им дали добро, то это значит, что нас предало самое высшее руководство, которое частично в курсе происходящего.

–Сергей Николаевич, я хоть и являюсь вашим заместителем, но даже мне не известна степень их посвященности.

–К ним попала записка Сталина к Суслову о создании спецгруппы «Прометей». И кто-то головастый сложил два плюс два. Самопожертвование Кручины и Павлова потеряло смысл. Специалисты из Ленгли вполне способны размотать весь клубок. Приказываю запустить операцию «Листопад».

–Сергей Николаевич, приказ будет выполнен. Вы принесли материалы по «Вундеркинду» и «Наследникам»? Это единственный экземпляр?

–Да, не хватает только списка «наследников», я не стал складывать яйца в одну корзину. Ты сможешь найти его в тайнике номер 11.

–Сергей Николаевич, какие объекты, наиболее опасны, с точки зрения утечки информации?

–Объект «Горы» и Объект «Озеро». Именно там сосредоточены специалисты и есть необходимая информация. Я отозвал всех из отпусков, все в наличии, до единого человека. Всего 42 специалиста.

–Сергей Николаевич, благодарю вас, давайте прощаться, нам нельзя больше здесь находиться, наружка сигналит, что у нас гости.

–Саша, держи трость, здесь все по проекту. Запомни, наши жизни – ничто по сравнению с проектом. Эти пятнадцать человек – будущее нашего мира, ради них мы жили все эти годы. Ради них сейчас умирают люди. Они – наша надежда. Не жалей никого ради этого проекта. Повторюсь – НИКОГО. Да и еще, вот мое кольцо, это ключ к тайнику и к Наследникам. Стоп, забыл. Минуту.

Седой как лунь старик прервался и произнес в небо загадочную фразу: «Отдаю кольцо как дар и ключ к делам моим и наследию моему».

–Сергей Николаевич, я понял вас. Простите за все.

Седой старик, ничего не сказал, развернулся, закурил беломор, и в последний раз посмотрел на солнце и осенний лес. Он не мог дать команду напрямую и ждал, гадая, правильно ли понял его заместитель.

Раздался глухой хлопок выстрела, старик упал с простреленной головой.

Над его телом стоял пожилой мужчина, с непримечательной внешностью, держал кепку в руках и… плакал. Он помнил страшные дни отчаяния и голода в немецком концлагере, помнил руки спасителя, взявшие его на руки, и вынесшие его из этого ада. Руки Учителя, которого он почитал как отца и которого только что убил. Не видел он только едва уловимую предсмертную улыбку своего командира.

Внезапно ожила рация.

–Второй, их более тридцати человек, грамотно окружают, непонятно кто, скорее всего иностранцы.

«Дожились, подумал про себя Александр. В ближайшем Подмосковье, иностранцы окружают носителя совершенно секретной информации. Просрали страну, чего уж там, просрали». – Думал он, скорым шагом идя в служебную «Волгу», стоявшую неподалеку.

Времени не было, если его обкладывают, то информация протекла, и настало время для решительных действий. Он поднес к лицу рацию и произнес: «База, Первый приказал начать «Листопад» по «Горам» и «Озеру». Первый лист уже оторван от дерева», – как слышишь меня, прием?

–Второй, слышу тебя хорошо, подтвердите «Листопад» по «Горам» и «Озеру».

–Подтверждаю полный листопад по «Озеру» и «Горам». Это приказ. Конец связи.

Тем временем на лесной дороге рядом со служебной волгой уже собралась группа прикрытия. Люди в штатском, человек десять, самого неприметного, потертого вида деловито разбирали из багажника канарейки, запасные магазины, ргошки, ргнки.

–Второй, нас окружили, еще одна группа с юга, тоже иностранцы. Похоже на ребят из Ленгли, – доложил старший группы прикрытия. – Явно профи.

–Приказываю отправить машину с двумя бойцами на прорыв для отвлечения основных сил противника. Кто хочет пойти добровольцем?

Весь отряд дружно сделал шаг вперед.

–Я не сомневался в вас сынки. Поедут шестой, девятый, десятый. Всем оставшимся приказываю сдать свои бронежилеты группе прорыва. Знайте все, в случае гибели, о ваших семьях позаботятся.

Через минуту мимо них промчалась Волга с обвесом из бронежилетов. Фактически волга, представляла сейчас передвижную укрепленную огневую точку.

–Четвертый, ты в засаде, после того как Волга вступит в бой, дождешься окончания стрельбы и примерно через минуту подорвешь машину. Вот тебе пульт дистанционного управления. После этого занимаешь удобную позицию и ловишь охотничков на расслабоне. Бойцы, все РГО передать четвертому. Четвертый, в плен не сдаваться. Умри, но задержи их.

–Есть, командир, мог бы и не говорить, – произнес обиженным голосом боец.

–Знайте все, мы, возможно, сегодня погибнем, но дело, ради которого мы умираем, стоит этого, речь идет не только о спасении страны, которой мы все давали присягу, речь идет о спасении нашего мира. Вся остальная группа за мной, прорываемся на север.

Отбежав на север примерно триста метров, Второй внезапно остановился и сказал: «Прорываемся на восток к объекту «Торф», приказ всем, полный листопад, в плен не сдаваться, своих раненых добивать. И главное, у меня в руках трость и кольцо «Первого». Все мы, обязаны ему жизнями или жизнями близких. Он лично выбрал нас, зная, что мы умрем, но не подведем. Один из нас должен туда дойти, любой ценой, повторюсь, любой! Передать трость, кольцо и сказать на словах: «Их было пятнадцать, подробно в тайнике 11, открывать с кольцом в руке». Все запомнили? На прорыв бегом марш».

Однако силы были не равны. Уже прогремел взрыв в стороне, куда уехала волга, и слышались звуки взрывов РГО из засады, уже мелькали силуэты противников в штатском. Врагов было больше. Только сутки спустя, к объекту «Торф» выбрался единственный выживший. Как он дошел с разорванным животом и сломанной ногой, было известно одному только богу. Он прожил ровно минуту, успев сказать: «погибли все, раненых добили, их было пятнадцать, тайник 11, с кольцом». Трость нашли чуть позже, она была привязана к сломанной ноге и использовалась сотрудником как лубок. Кольцо нашли при вскрытии. В тот же день взлетели на воздух объект «Горы» и «Озеро», со всеми специалистами. Объект «Торф» был экстренно эвакуирован и позже затоплен болотом. Проект «Наследники» продолжал собирать свою кровавую жатву.

Глава 1

-Слава, ну что ты упрямишься как ребенок, сходи, проверься, сам же говоришь, что голова постоянно болит, нет сил на тебя, больше смотреть.

–Катя, откуда у нас деньги на обследования? И так концы с концами едва сводим, а обследования сейчас сумасшедшие деньги стоят.

–Слава, мне подруги на работе порекомендовали благотворительный фонд «Здоровая жизнь», там вроде под эгидой ООН обследования проводят и совершенно бесплатно, у меня знакомая с работы ходила, и денег с нее не взяли. Вот так. Так что даже и не думай брыкаться, в ближайшую субботу ты идешь туда, я тебя уже записала.

С моей женой спорить абсолютно бесполезно, это я уже понял за двадцать лет супружеской жизни. Тем более – бесплатно, что не сходить-то, действительно, головная боль мучит.

В субботу, надев одежду по приличнее, вместе с женой, в 11 утра уже стучался в двери фонда. Надо сказать, что находился он в Подмосковье, в глухой промзоне. Видимо для экономии. Делать добрые дела в наше время, очень не выгодно. Если это конечно бесплатно, а не разовая акция для очередного распила.

На удивление, в фонде было достаточно уютно, опрятно. Мебель, конечно, самая дешевая, но бахилы выдали бесплатно. Удивительным был бесплатный чай/кофе в автомате около регистратуры, где ушлые граждане из последних сил давились запасаемым впрок кофе. Внутри фонда все напоминало самую обычную больницу, с регистратурой, ожиданием в коридорах и вечным разговорами из серии «Вас тут не стояло». Дождавшись своей очереди, прошел в кабинет, где сдал анализы на кровь и получил направление на МРТ. Действительно, было чему удивляться, бесплатно пройти МРТ дорогого стоило, спасибо ООН, что помогает самой богатой стране мира, где, впрочем, на лечение детей, всем миром собираем деньги смсками.

После МРТ, ожидание затянулось. Все кто был после меня, получили результаты обследования и благополучно покинули фонд. Я же сидел уже третий час, вместе с все более и более нервничающей женой. Наконец, ко мне подошел молодой лаборант и пригласил в кабинет к специалисту, вместе с женой. Сердце екнуло. «На хер я сюда пошел, сейчас скажут что рак и привет. Я не шоумен, мне страна собирать деньги не будет, да и с ними шансов немного» – подумал я. Чуяло мое сердце, лучше б чем другим сегодня занялся.

В кабинете специалиста было неожиданно много врачей. Все сидели с загадочными непонятными лицами. Видно было, что до нашего прихода в этом кабинете были жаркие дискуссии, и сильно подозреваю, что не по вопросу, как эффективнее встретить новый год.

–Точно допрыгался, – подумал я. Узнать бы только, сколько протянуть можно. Сына бы успеть женить. А внука повидать, так, похоже счастьем будет.

Лаборант посадил нас с женой прямо посередине зала, получилось, что мы сидим в центре обширного кабинета, а вокруг нас как цирке, врачи и лаборанты.

–Вячеслав Андреевич, Екатерина Андреевна, – раздался голос из зала, – Прошу подождать буквально пару минут, профессор Преображенский сейчас с коллегами еще раз изучает ваш случай.

«И с фамилией врача мне не повезло, никогда не любил фильм «Собачье сердце», теперь понимаю почему. С такой фамилией, людей точно должно тянуть спасти мир или сделать уникальную операцию, чтобы мир вздрогнул. О судьбе оперируемых, такие люди, в момент славы, точно не вспоминают». – Думал я про себя, тоскливо накручивая свою пластинку.

В это время в кабинет вошел доктор в белом халате, с бэйджиком на груди: «ДМН ПРОФ. Преображенский Е.Е.». Он полностью отличался от своего экранного однофамильца и, судя по военной выправке, был в звании не менее чем полковник. Осмотрев кабинет, профессор остановил свой взгляд на мне, и замолчал.

«На фиг, мне твои мхатовские паузы, объявляй вердикт, лепила» – думал я про себя.

Моя тревога постепенно перерастала в панику.

Наконец, молчание было нарушено. Доктор подошел ко мне и трагическим голосом произнес: «Вячеслав Андреевич, новости конечно плохие, но шансы есть». Монолог его был прерван обмороком моей жены.

– Нашатырь, кто-нибудь, принесите нашатырь, – кричали все, впрочем, не сходя с мест.

Наконец, самый молодой лаборант, поняв, что, сегодня не его день, нехотя вышел из кабинета и вернулся с нашатырем.

После приведения в чувство моей супруги, профессор, как ни в чем не бывало, продолжил.

–Вячеслав Андреевич, у вас в мозге есть необычная патология, но, к счастью, именно наш фонд, уже более 20 лет, занимается исследованием этой патологии, и мы можем предложить вам…

Словесный поток, я прервал самым решительным образом.

–Уважаемый профессор, подопытным кроликом я быть не собираюсь, умереть хочу дома, а не под скальпелем мирового светила. Вопрос закрыт! До свидания.

–Вячеслав Андреевич, вы не знаете, от чего отказываетесь, у вас есть шансы.

–Вот и отлично, спасибо за хорошую новость.

Я, аккуратно взяв за шиворот жену, уже успешно пробивался к выходу.

–Но ведь на вашем примере мы, возможно, найдем способ для…

–А вот это мне глубоко по колено, желаю всем удачи, благодарю за потраченное время.

–Но мы с учетом уникальности данной патологии, можем предоставить вашей семье грант, чтобы они, если что смогли…

Это резко меняло все дело. Хоть семья что-то получит. Это был ШАНС. И после часового препирательства консенсус был найден. Я должен был уволиться со своей работы, после заключения со мной контракта на исследования, с достойным содержанием семьи и хорошей компенсацией им в случае смерти. В обмен я полностью соглашался на все исследования.

Домой я добрался, не помню как. Или жена меня несла или я ее тащил. Или, что, скорее всего, нас довезли на машине фонда. Просто не помню. Добравшись до дома, первым делом открыл бутылку водки и от души хряпнул ее, без закуски. Жена молчала и только плакала, ничего не говоря.

Две недели ушли на подписание контракта, увольнение с работы, составление завещания, прощания с друзьями и знакомыми. На работе узнав причину увольнения, пошли мне навстречу, даже собрали деньги от сотрудников, да и от себя неплохо добавили. Никогда не ожидал такого от работодателя, видимо что-то в жизни все еще не понимаю. Или это в характере русских, показывать свою суть в самые страшные моменты жизни? Странно, но даже вчерашние враги стыдливо приходили извиняться, будто они имели какое-то отношение к моей болезни. После выпитой за «мир» бутылки подаренного армянского коньяка, непонятно какого древнего года, враги оказались неплохими ребятами. Удивительно, почему такие вещи понимаются и осознаются на краю, почему мы умудряемся тратить свое время и ресурсы на войну, вместо того чтобы просто выслушать оппонента? Или это тайна славянской души?

Полученных денег, плюс часть гранта от фонда хватило на закрытие всех долгов. Даже умудрился отложить на ремонт памятника родителям. Жене строго-настрого наказал по теплу нанять знакомых работяг, и привести все на кладбище в порядок. Прощался с родней и друзьями я, не афишируя этого, просто пригласил всех на придуманный праздник. Все еще удивились, почему мы раньше мы его не праздновали. Я не праздновал и сейчас, хотя натянув приветливую маску, был олицетворением радушия и оптимизма.

–Слава, тебе надо было идти в актеры, – сказала жена. – Как ты держался, никто не заподозрил беды.

–Катя, все могло быть хуже. Так хоть у вас что-то останется.

Жена ничего не ответила, только обняла меня и тихо заплакала.

Еще пара дней и ранним утром, я уже еду в исследовательский центр в канун Нового года. Я пытался отложить хотя бы на неделю этот тоскливый миг, но профессор наседал, говорил умные медицинские фразы и вещал, что надо торопиться, ибо по его словам, был возможен быстрый летальный исход, а мне заплатили именно за изучение патологии, а не за констатацию от нее моей смерти. Суки, по-другому не скажешь. Провожали меня плачущая жена и два моих сына. Надежда на продолжение рода. Дети были не в курсе, я не стал им ничего рассказывать. Терпеть не могу плакаться. Если бы не с женой ездили на тот злополучный осмотр, и она бы не в курсе была, отвечаю.

Рано утром за мной заехал ничем неприметный ларгус, с московскими номерами. Водитель, огромный мужик, не говоря ни слова, закинул мой шмурдяк в багажник, и путешествие к реке Стикс началось.

Я люблю зиму в Подмосковье, когда лес в снегу, в воздухе свежесть и бодрит морозцем, но не в этой ситуации. Ехали мы молча часов пять, проехали указанный населенный пункт и, на его окраине повернули на неприметную проселочную дорогу. Дорога была узкой, но укатанной. С обеих сторон росли заснеженные величественные сосны и ели. Еще через пятнадцать минут, наконец-то добрались до исследовательского центра. В центре большой лесной поляны стоял трехэтажный дом, размером со стандартную панельную пятиэтажку. Рядом со зданием центра, дымила котельная, чуть дальше, судя по звукам, была конюшня и пара непонятного назначения сараев. Гаража и припаркованных машин не было.

–Это точно исследовательский центр? – спросил я у водителя.

Вместо ответа он показал на блестящую медную табличку с надписью «Научно-исследовательский центр исследований патологий мозга» чем абсолютно меня не успокоил. Табличка – явный «новодел». Все было странным: здание, место, отсутствие легковых машин у входа, гаража. Казалось, все это бутафория, как декорации в театре. Но, как говорится, поздно пить боржоми, если почки отвалились. Забрав свой немудрящий багаж, зашел в дверь и обомлел. Внешняя картинка отличалась от происходящего внутри как день от ночи. Внутри деловито сновали люди в медицинских халатах, раздавались телефонные звонки, куда-то бежали медицинские сестрички и важно прогуливались врачи. В тоже время, ни одного больного в коридорах видно не было, как не было каталок, носилок и специфического больничного запаха.

Не успел я подойти к регистратуре, как пара молодых санитаров, с повадками служивых, взяли у меня багаж и провели в мою палату для заселения. Идти далеко не пришлось, буквально пара шагов до лифта и четыре этажа вниз. В душе крепла уверенность, что это такой же исследовательский центр, как я – Билл Гейтс. Тут все прямо разило спецслужбами и государством. Мои опасения не остались без внимания. Один из «санитаров» обернулся ко мне, и приветливо сказал: «Вячеслав Андреевич, наше руководство предупреждало, что вы человек внимательный, информирую, что вам ничего здесь не угрожает. Есть прямой приказ руководства, вы должны выжить при любых обстоятельствах. Рассматривайте весь это антураж, как вашу надежную охрану». Не сказать, что эти слова меня как-то успокоили, но по сравнению с моей бедой, это мало действовало на нервы.

Весь четвертый минусовой этаж состоял из пятнадцати палат и процедурной. Моя палата была под номером один. Я думаю, что не сильно ошибусь, предположив, что являюсь единственным постояльцем в этом странном исследовательском центре. Заселившись, пытался позвонить домой, успокоить жену, что добрался нормально. Как и следовало предполагать, ни один из двух моих телефонов не работал, сети не было. Явно стоят «глушилки». Зато в номере был стационарный телефон, с выходом на межгород. Отзвонившись жене, успокоил ее (погода отличная, уже вкусно кормили, даже были мандарины, тут курорт, чистый воздух, номер приличный, из соседей одни мужчины) рассказал про беду с телефонами и подиктовал свой прямой номер (он был указан на специальной табличке, привинченной к трубке). Поговорив, огляделся в номере, он был действительно приличным. Две комнаты, раздельный санузел с неплохой сантехникой, два больших телевизора, компьютер. На двери висело объявление, что централизованное питание временно отсутствует и при желании перекусить, можно позвонить по внутреннему телефону и сделать заявку из меню, прикрепленного к холодильнику. Думаю, не ошибусь, предположив, что вся утварь была куплена буквально вчера и только расставлена перед моим прибытием. Слишком все однообразно и безвкусно. Подбирали в одном магазине желая попасть в «цвет». Уверен, что «санитары», «врачи», «медсестры», «водители» и прочий служивый люд сейчас давятся сухпаем, матеря свое начальство в погонах.

Приняв душ с дороги, вышел в коридор с вопросом, планируется ли какое-то мероприятие к Новому Году. Патология то патологией, но лишать себя маленьких радостей, возможно последних, абсолютно не хотелось. Вежливая медсестра из процедурной, с потекшей свежей надписью на двери «ПРОЦЕДУРНЫЙ КАБИНЕТ», не менее вежливо проинформировала, что ко мне, ближе к вечеру принесут и накроют стол для празднования. Так как ко мне планирует прийти руководитель этого центра, поздравить с Новым Годом. Не смотря на ангельскую внешность и милый голосок, «сестра» явно носила погоны и была в звание не меньше капитана, и, судя ее по глазам, никем кроме как профессиональным ликвидатором, она не являлась. Кстати звали ее Евгения Евгеньевна. Я уже ничему не удивлялся, ожидая прихода начальства, понимая, что все ответы я получу уже этой ночью. Поблагодарив за информацию, вернулся в номер и прилег спать. Событий было много, ситуация была странной, да и дорога была не близкой. Проснулся я, от звонка по телефону. Звонила Евгения Евгеньевна, информировала, что Новый Год через 30 минут, а ко мне через 15 минут придет Алексеев Алексей Алексеевич, руководитель научно–исследовательского центра изучений патологий мозга. Через пятнадцать минут в своей парадной одежде, я открывал дверь своему гостю. Жизнь, казалось, уже отучила меня удивляться, но увидеть ожившего покойника, даже для меня было слишком. Ни слова не говоря, я с быстротой молнии захлопнул дверь и навалился на нее что было сил……