Хризарий. Мир фэнтези

© Светлана Ланг (Глазачева), 2019

ISBN 978-5-0050-6268-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сквозь стены пленного видения

Сквозь стены пленного видения, я, – странная,

Мне приходилось пробиваться как – то, мысленно,

Иду я, – с эры вдохновенной, словно пьяная,

Вдруг в шар я попадаю, в грезы, он бледно синий..

А шар тот гильзою крутился, затем искрами,

Не ускользал он из – под сознания, видимо,

Мне путь показывал как света луч, вдаль времени,

Чтоб двигалась за ним с препятствием нечаянно.

Что было это, сон такой, скажите, реальность?

Я погружалась в шар этот уже всем своим телом,

И сомкнутые мои вместе пальцы, фатальность,

Но не пугалась его я, не в этом уж дело;

Из шара струйно выходила бликом – полосой

Картина жизни всей, странствующего зала,

В ней же и события шкалы жизни непростой,

И я там нахожусь, в центре сказочного бала.

Бежала я, и краски цвета в высь поднимались,

Не испугалась, но, страшно мне просто стало,

И вверх вновь, необычайно, молнии иль стрелы,

И плохо мне уж совсем дышать, воздуха мало.

Сколько прошло минут в сюжете том, я не знаю,

Но в небе закружились и с тем шаром птицы,

Я умоляла, то кричала, что не играю,

Словно и не слышал меня этот шар – убийца.

Недолго искры – молнии сверкали блеском.

Но не ждала я, не жила уже в той картине,

В конце видения осталась шляпка на стене,

То царство бледно – синее, и скатерти в вине.

Шар улетел, и видение то сказочное,

Не рассталась с ним та, оставшаяся жизнь моя,

А месяц новый, ноябрьский пускай отпразднует,

Ту неба власть, и, дивное пение соловья!

ЧТО Я ЛЮБЛЮ

Мир детства манит воспоминаниями, но если он связан с поглощением всего мистического, какой же может быть выход из сложившегося? Есть ли ответ медицинской точки зрения или сточки зрения мистики?

Что я люблю В детстве я очень любила тайно рыться в чужих вещах, чужими вещами это могли быть и отцовские вещи, и мамины, и других детей, – к кому меня приглашали в гости. Меня очаровывал сам процесс тихо, чтобы не попасся на глаза обладателей вещей, которые я просматривала искать что – либо для себя новое. Но что удивительное во всем этом было, что я вещи никакие себе не забирала, а долго рассматривала, делая для себя выводы для чего та или иная вещица, если мне попадалась парфюмерия, я обязательно открывала флакон, душилась, пробовала запах. И если обладатель духов или одеколона оказывался близко, что я могла услышать по шуму шагов или прочим звуковым эффектам, мне хватало ловкости и скорости быстро уйти с места преступления. И каждый раз я находила что – то новое для себя, это интриговало с оглушительной силой, мне всегда удавалось незаметно скрыться. Но однажды случилось непредвиденное обстоятельство моих малых и больших приключений в поиске нового в различных предметах и вещах… Мой отец был красивым, обаятельным, но немного болтливым порой, как мне казалось, для мужчины, иногда это качество его портило, то есть мнение других людей о нем, но не так уж и сильно, так как он мог руками делать много интересных вещей, да и не умаляло это его достоинств. Маму он любил безумно. Меня тем более. Я росла в любви. И из за этой самой любви ко мне родители совершенно не замечали то, – что я так любила. И однажды, когда отец оставил нас с мамой отдыхать в санатории, я, пока мама ходила собирать траву зверобой, остановила свой взгляд на двери к соседям в нашем домике. Дом был рассчитан на две семьи отдыхающих. Меня понесло, как – будто вихрь прошелся над моей головой. Я словно в тумане быстро открыла скрипучую дверь к соседям, и нырнула внутрь комнаты. Моему обозрению представились вещи совершенно не похожие на наши с мамой, так это и ясно почему, – там ведь жили два парня. Я тонко почувствовала запахи, исходящие от вещей пацанов. Может, тогда уже я начала понимать то, что мы разные, мальчики и девочки, это как две планеты. На мгновение я задумалась над разящей разницей. По – взрослому задумалась. Я стала изучать названия и запахи мужских одеколонов, и вдруг в окошке мне померещилась ощетинившаяся волчья пасть. Она смотрела на меня с такой неистовой силой, словно пытаясь клыками наброситься на мое лицо, но мешало стекло. Это была какая – то сотая часть минуты. Но мне этого хватило, чтобы я бросила просмотр вещей ребят и кинулась обратно к двери. Подойдя к двери, я судорожно стала дергать ручку, но дверь не открывалась. Караул, – прокричала я сама себе. – Дернула ручку двери еще раз и провалилась в пустоту. – По крайней мере, мне так показалось. – Пустоты не было. Перед моим взором развернулась картина другой реальности. Я в ужасе поняла, что я попала в совершенно мне незнакомую действительность. И чем больше я ощущала себя в этой действительности, тем больше я стала понимать, какая пропасть теперь пролегла между мной и мамой. – Мне становилось страшно, я стала ощущать себя совершенно одинокой перед открытой мне новой реальностью. От этой реальности исходил, на мой взгляд, один только ужас. Какие – то рваные дороги, вдоль них проходили, как бы в моем сознании, как мне показалось, со скоростью света дикие кустарники без листьев. Сначала кругом не было ни души, потом резко началась неразбериха. – Автомобили не походили на те, что были в моем времени. Передо мной развернулась картина ужасающей сутолоки. Люди, или похожие на людей какие – то длинные существа сновали, рычали, гадили, бесились, выкрикивали бранные слова, будто бы наслаждаясь своей грязной низменностью. Разглядев их поближе, в своем сознании, я для себя отметила, что они вроде были то ли бесполыми, то ли одного пола только какого, – мне было непонятно. Я ежилась, будто на улице было холодно, те же существа сновали почти без верхней одежды, на них ее не было, или она была под цвет земной коры. В моем сознании крутилась одна мысль, что может это сон, я уснула под действием каких – то запахов в комнате наших соседей, там, как мне показалось уже давно, где мы отдыхали с мамой. Время поменяло свои границы. Возможно ли такое, и где я? Что будет со мной в дальнейшем, если я совершенно не знаю, где я нахожусь. Если я совершенно не понимаю, как я так могла переместиться во времени и неизвестно куда. – Мне стало тяжело дышать. Я не понимала что со мной. Это сон или реальность, мне вспомнилась волчья пасть. Она все ближе и ближе подходила ко мне в моем сознании, все сильнее щетинясь, и когда эта волчья пасть поравнялась с моим лицом, я вскрикнула и упала, уже не в пустоту, а во что – то твердое. – Я очутилась снова в домике, где мы отдыхали с мамой, возле дверей соседей. Надо мной склонил голову соседский парень и судорожно спрашивал, – Что я делала около дверей их комнаты, и почему у меня глаза полны ужаса, затем подбежала моя мама, и была очень удивлена происходящему. – Мне ничего не оставалось, как сослаться на сильнейшую головную боль, поэтому – то, я, мол, и упала здесь. – Все стали ухаживать за мной, мама строго сказала, чтобы я лежала весь день в кровати, а соседский парень сказал, что придет и покажет мне свое хобби. – Меня же мучила мысль, почему то, что произошло, при моем выходе из комнаты соседей было очень похоже на происходящую действительность, и почему это все привиделось мне, – на это я не могла найти ответа

СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ

ГЛАВА 1

Меня зовут Агния. Это имя дало мне с детства возможность делать всё быстрее других. Я быстрее многих моих ровесниц научилась читать, шить, вязать, танцевать и прочее. Имя сравнивалось с огнем. – Не девчонка, а огонь! – говорили воспиталки в детском саду. Мне раньше других родители доверяли работу по дому. И так, разбираясь в вещах, я часто находила старые записи мамины по медицине. Мама моя работает психологом в одной из брачных фирм, а училась она на терапевта, или хирурга. Точно не знаю. Может это и не столь важно. Важно другое, мне стало нравится заглядывать в ее записи, и изучать человека, то есть его анатомию и физиологию. И по счастливой случайности или нет, но я как – то один из прекрасных летних вечеров очутилась совсем в неизвестной мне местности. Я брела долго по тайным тропам, совершенно мне незнакомым, пройдя даже небольшой перелесок, будто я красная шапочка, и иду к своей бабушке, прячась от волков. Шла я, наверное долго, потому что мне очень захотелось пить. Но идти обратно я не хотела, меня заинтриговал сам процесс исследования незнакомой мне местности. И уже когда я изрядно проголодалась, я неожиданно для себя, среди большой зеленой поляны увидела здание большого детского пансионата. Здание было стареньким, но довольно – таки милым. Меня очень удивило, что среди леса оно неожиданно возникло. Естественно, я захотела туда пройти. – Скажу, что ищу двоюродную сестру, и очень проголодалась, а вдруг мне посчастливится, здесь остановится ненадолго, – подумала я. И решилась позвонить в здание пансионата. Звонок был старинный, он зашумел, как будто война началась. Мне стало страшно. Наконец, послышались шаги с другой стороны, в двери загремел открывающийся навесной замок, и через некоторое время я увидела старушку. Она была довольно таки неприятной наружности, Нос ее вытянулся вперед, как крючок, губы повисли ниже подбородка, а лицо было сплошь в морщинах. – Что Вам надо девица? – спросила старуха. Я в свою очередь не растерялась и рассказала ей, что я ищу сестру, и очень хочу есть…

Старуха посмотрела на меня устрашающим колючим взглядом и ответила мне, что до главного врача она не может дать информацию по сестре.

– Пройди. Завтра придет главный. Спросишь у него, а сегодня остановишься в комнате для гостей. Оттуда никуда не выходи, нам карантины не нужны, – После этого старуха пропустила меня в пансионат. Он, оказывается, был для детей с различными дефектами развития и психики. Мне становилось страшно, но обратно идти, пасовать, я не захотела. Старуха мне показала комнату, где туалет, принесла перекусить, и велела сидеть тихо до главного. Я стала осматриваться. Ничего особенного здесь я не находила. Обычная палата, как и в других больницах. Чистотой, правда, не отличалась, и уютом то же. кровать моя находилась сразу возле окна, и если что, то я могла свободно убежать через окно. так как этаж был первый. Мне предстояла возможность побыть одной целый вечер и ночь. И я решила провести его с пользой для себя. Я взяла книгу почитать и погрузилась в приключения вместе с героями. Так незаметно подошло время ужина. За всё это время ко мне никто не подходил. Только мне показалось, ветер завывал за окном, говоря мне, – Не упади, не упади, – так мне послышалось в завывании ветра. Я не верила в мистику и продолжала читать. Суровые эти люди, работающие с такими больными, они, я думала, сами тоже заболевали. Я читала про это у мамы в записях. Перед тем, как чуть было совсем не стемнело, старуха принесла мне ужин, сказав мне, чтобы я ни кому не мешала, а то здесь, если не станешь своей, могут случиться невероятные события. – Какие? – спросила я старуху. – Много будешь знать, скоро состаришься! – завопила старуха, и ушла с недовольной физиономией… Поужинав, я стала смелее смотреть вокруг. И неожиданно для себя я отметила, что если, это пансионат для детей, где же их шум, голоса и прочее. Здесь же парила невыразимая тишина вокруг, до устрашения было тихо. Мне стало казаться, что в пансионате находились только я и эта страшная старуха. Что же такое, – клиника для нарушений развития? Ведь должен же быть здесь доктор, медсестры и прочий персонал? А не только главврач и старуха – кастелянша:( или горничная, – кто она? Мне стало жутковато. Я вспомнила, она велела мне никуда не выходить. Странно всё это. Вдруг в промежутке входной двери я увидела шедшую старуху. Ее направление было ко мне, она шаркала своими ногами, при этом губа ее шевелилась в такт ее каждому движению, и если смотреть в отверстие двери долго на нее, то, казалось, старуха ехидно смеялась. Да! Ее лицо становилось похожим на смеющуюся маску. Я чуть не вскрикнула от догадки, что, может быть, я в обычной западне. И здесь занимаются опытами над людьми!? А старуха здесь для устрашения, и наведения порядка? У меня даже капельки пота выступили на лбу. Минута, и старуха всплыла перед моим взором. Она вошла ко мне в комнату. – Как тебя звать девица? – Я ей сказала своё имя. – Агния, а можно я выйду на улицу, мне стало душно? – Старуха скривила и без того кривое своё лицо, и сказала, что я могу, вообще, уйти, что, мол, это мне нужно найти сестру, а не ей. Я замолчала. Я подумала, что бесполезно спрашивать эту старуху. Одного я понять не могла, – почему нет криков детей!? С наступлением вечера краски стали сгущаться. Чтение не приносило результатов. Но я была девочка, – огонь, и бояться неожиданностей мне не пристало. Слава богу, через тишину, наконец, я услышала детские голоса. Значит, старуха не обманывала, и мне нечего боятся? Но почему же, мне не могла померещиться злорадная улыбка на её лице. Я решила насторожиться. Голоса за дверью усиливались. Мне захотелось посмотреть, что же там происходит. Я не выдержала, и открыла дверь. И в тот же миг около меня закружился вихрь. С этим вихрем летало всё, и ложки, и стаканы, всякая утварь, какая была в пансионате. А на лестничных площадках и в воздухе между этажами я увидела маленьких детей уродов, вернее карликов с физическими дефектами. У кого не было носа, у кого шесть пальцев, у одной девочки было лицо, напоминающее физиономию бегемота. Но самое страшное, что я заметила, то в центре вихревого потока была улыбка самой старухи. И неожиданно для меня она стала говорить, что я сейчас открыла дверь, и сама виновата, теперь дорога к главному. Карлики начали приближаться ко мне вкруговую, кольцом. И один из них, что был с огромным носом, схватил меня и понес по ветру, прямо к выходу. Старуха вслед закричала мне, – не упади по дороге! Карлик с носом, свисающим до подбородка нес меня через деревья, по облакам, и нес так быстро, что прямо над озером я чуть было не свалилась с его плеч, но успела удержатся, тут то я и поняла, что имела в виду старуха, сказав мне, – не упади. Даль, простилающаяся перед нами была безбрежной, уводящей в розовое или алое полотно в небе, там, за горизонтом я увидела большой, мне неведомый замок. Он напоминал чем – то здание Администрации своего городка. Где я прожила уже пятнадцать лет. Море было полно рыб, их движение виделось сверху. Нес карлик меня со всей силой. и я раза два могла бы упасть. через полчаса мы уже были внутри того белого здания. и там, меня ждал какой то мужчина в костюме и при галстуке, но на лице его отобразилась улыбка старухи. Я чуть было не упала в обморок. Мне показалось. Карлик на одном дыхании донес меня до ног к главному. Перед моим лицом возникала картина преображения, лицо старухи, появившееся на мгновение, вместо лица главного исчезло, и я увидела настоящее его лицо. Оно мило улыбалось, напоминая Оле – Лкойе из сказок великого сказочника. На голове появился колпак, вместо пиджака белый халат такой белизны, что даже первый снег по сравнению с белизной халата не показался бы таким уж чистым. Пара рядом стоящих карликов в разных одеждах, напоминающих поваров, представили мне его. – Главного зовут Хрусталев Гром Михайлович – Имя мне его показалось очень необычным. Но я старалась не открывать рта, я была так напугана происходящим, что мне ничего не оставалось, как молчать. – Милая леди, начал говорить Гром Михайлович, – вы, пожалуйста, ни чему не удивляйтесь. Ни Вас давно знаем, вы интересовались анатомией человек, бесспорно, это очень увлекательное занятие. Вас привело сюда само провидение. Мы вас выбрали в качестве ученицы. Я буду учить Вас всему, мы знали, что у вас нет сестры, и это всё придумано нами. Но, поверьте, придуманное нами, или сотворенное, – Вам не даст теперь покоя. Проходите в мои залы, и кабинеты. Они необычайно разнообразны, полны тайн, различий, и того, чему вы должны научиться у нас. Да здравствует, ваш приход на стезю врачевания!

Врачевания неординарного, это стоит изучить и принять. Мы, – команда практикующихся на изучении различных уродств и их лечение. Но мы, да, мы научились, и перевоплощаться в другой образ, какой захотим. Да, это может быть уже и волшебство. Одним словом, приветствуем Вас в институте познания красоты духа и силы разумного и неразумного. Пойдемте! – с этими словами Гром Михайлович повел меня в один из своих кабинетов, напоминающих небольшой выставочный зал. Чего там только я не увидела. Это было путешествие в мир познаний карликовых тел. Я видела отдельно пальцы карликов, их руки, ноги, головы разных размеров, они плавали в жидкости, не имеющей запаха. Они словно летали по воздуху, полки были невидимыми. Ходили мы так по залу, где по воздуху летали части карликовых тел с главным почти, как мне показалось, пол дня. Всё бы ничего, но эти части тел висели над головой, или они словно оживали. Лица карликов превращались в самые незамысловатые формы чего либо. То это были куклы, то животные. То сами выражали гнев, либо ужас, гримасы были настолько ужасными по сути, что мне стало не по себе. Гром же Михайлович мне объяснял, что это их программы. Мы учимся преобразовывать их структуры тел во что угодно. Космос, изучен, а вариации преобразований, нет, – почти крикнул он мне в лицо, и в то же мгновение оно превратилось снова в лицо старухи. Я испугалась настолько, что не могла открыть рта. А я хотела поспорить с ним, что космос не изучен. Он или вернее она подошла ко мне совсем близко к лицу. И снова этот шлепающий рот старухи раскрылся в грубой насмешке. Я хотела вскрикнуть, но в тот же самый момент части карликовых тел закружились по залу, подняли меня, и понесли в другой зал. Я плавно опустилась в зал, где в стенах были аквариумы, но они были наполнены не рыбами, а снова плавающими карликами, они были живыми, подмигивали, улыбались, или дразнились. Лицо Грома Михайловича стало своим, старухино исчезло.