Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Основано на нереальных событиях
Пролог
Мексиканский залив
Вице-президент компании «Northern Lights Corporation» Лоран Алтидор – молодое, костлявое и нескладное существо с самоуверенным, если не сказать наглым, выражением лица (а как вы хотели? сын владельца компании!) – вгляделся в иллюминатор, за которым ершилась под дуновением ветра лазурная океанская гладь, и, кивая куда-то вдаль, благоговейно произнёс:
– Вон она, наша красавица. Подлетаем.
Его попутчик прильнул к стеклу. Это был Майкл Симэн, его коллега по «амплуа», вице-президент компании «Blue Horizon», с виду добродушный и озорной малый. Но в действительности он не был ни добродушным, ни озорным. При более внимательном рассмотрении, это обманчивое впечатление уничтожалось жестоким выражением его глаз.
Они летели, как им казалось, к своему триумфу. Ведь иначе как триумфом ожидаемое сегодня событие не назовёшь. Финал фантастического проекта!
Освещавшие этот проект средства массовой информации сравнивали его, ни много ни мало, а с высадкой человека на Луну! Таким вот он представлялся значимым.
Плавучая буровая платформа «Polar Star», принадлежавшая компании-подрядчику «Blue Horizon», завершала сегодня бурение глубоководной скважины, уходившей на пять километров под океанское дно. Заказчиком этих работ выступал нефтяной гигант «Northern Lights Corporation», с молодым вице-президентом которого вы только что познакомились. Пробуренную скважину предстояло запечатать, подвезти всё необходимое эксплуатационное оборудование, и месяца через три отсюда должна была хлынуть сулящая многомиллиардные прибыли нефть.
– Только бы наш Римандо опять не испортил весь праздник, – озобоченно вздохнул Алтидор.
Симэн угукнул, – он понимал, о чём идёт речь, – и, покачивая головой, выразительно воздел глаза к небу.
Эксперт по безопасности «Northern Lights Corporation» Пол Римандо уже давно был у них притчей во языцех. Он им откровенно надоел. Ни один проект не обходился без его шкрабающего по нервам занудства: то это не так, то то не эдак! Алтидор полгода назад даже ходатайствовал перед своим отцом об его увольнении, но президент компании «Northern Lights Corporation» согласия на это не дал. Римандо был хорошим специалистом в своей области и, что самое главное, пользовался большим авторитетом в Minerals Managements Servise, что облегчало решение многих, встававших перед фирмой, вопросов по взаимоотношению с властями. Уже только из-за одного этого его следовало терпеть.
Опасения Алтидора оказались не напрасны. Едва колёса вертолёта коснулись посадочной площадки буровой платформы, как к трапу метнулся хилый, невысокого роста старичок с бородой святого пророка и весьма гармонировавшей с ней солидной проплешиной, производившей при взгляде сверху впечатление нимба.
– Господин Алтидор, я требую немедленно прекратить все работы! Может произойти катастрофа!
Симэн, сжав губы, покосился на своего коллегу из «Blue Horizon». А тот вперился в эксперта по безопасности с такой обнажённой иронией, что это выглядело почти смешным. Встречавший прилетевших гостей Тони Финли – главный инженер платформы – не удержался и прыснул.
– Что опять случилось, господин Римандо? – тяжело вздохнув, сквозь зубы, точно чревовещатель, процедил Алтидор.
Он по-хозяйски засунул руки в карманы брюк, отвёл глаза в сторону и снисходительно выслушал следующее:
Первое. Закрепление последней секции скважины было произведено неправильно. Вниз спустили однорядную колонну обсадных труб с шестью центраторами. А шести центраторов недостаточно, нужен как минимум двадцать один. Давление на глубине пяти тысяч метров слишком велико, и при шести центраторах высока вероятность прорыва газа.
Второе. Необходимо добавить надстройку хвостовика – вторую обсадную трубу. Это существенно снизит риск протечки, ибо обеспечит двойной барьер для газа.
И третье. В настоящий момент не действует один из имеющихся пультов управления противовыбросного превентера. Скорее всего, разрядился аккумулятор. И по правилам MMS, все дальнейшие операции в таких случаях следует немедленно прекратить.
Римандо умолк. Не понявшие практически ничего из его речи Алтидор и Симэн снова переглянулись и скривили губы в некоем гибриде саркастической гримасы и циничной ухмылки.
– Пол, когда вы, наконец, перестанете верить в фантазии собственного изготовления? – укоризненно произнёс Алтидор.
– Это не фантазии! – яростно возразил Римандо. – Это реальная опасность!
Симэн вопросительно посмотрел на стоявшего рядом Финли.
– Вариант с использованием однорядной колонны согласован с MMS, – развёл руками тот. – Мы с ними связывались – они дали на это разрешение. А вариант с надстройкой хвостовика уж слишком дорогой. Мы подсчитали, он обойдётся нам на восемь миллионов дороже.
– Есть разница, потратить восемь миллионов для безопасности или потерять абсолютно всё?! – в сердцах вскричал Римандо.
– Ну-ну, господин эксперт, это вы уж слишком, – состроил улыбку Симэн; это была граничащая с издёвкой насмешка. – Вы же слышали, вопрос с MMS согласован. А там наверняка сидят не дураки. И перестаньте вы пугать нас каким-то пультом управления. Один неисправен, но остальные-то работают. Уровень безопасности у нас достаточно высок.
Дав понять, что разговор закончен, вице-президенты задействованных в проекте компаний в сопровождении главного инженера платформы направились в управленческий отсек.
– Ваша безалаберность до добра не доведёт! – яростно бросил им вслед Римандо, но его крик заглушил дувший навстречу ветер.
А день тем временем разгорался. Солнце поднималось всё выше и выше. По поверхности океана гулял знойный муссон. Волны то таяли, как снег, то снова вздымались из глубины. По воде пробегали блестящие, ослепительные полосы.
Эксперт по безопасности не оставил своих попыток, и на состоявшейся через полчаса планёрке снова поднял уже озвученный им вопрос. Но молодое амбициозное руководство опять не восприняло его доводы. Алтидор – тот вообще перешёл на крик:
– Вы знаете, сколько наша компания платит за аренду этой платформы? – обрушился на Римандо он. – Полмиллиона долларов в день! А это, согласитесь, не хило! Поэтому в наших интересах закончить работы как можно быстрей!
Обессиленный бесплодными спорами Римандо обречённо махнул рукой:
– Делайте, что хотите…
За финальным этапом проекта он предпочёл наблюдать со стороны. Сидел себе тихонько у ограды, оперешись спиной о свёрнутый кольцом пожарный рукав, и ни во что не вмешивался. В его глазах тлели равнодушие и усталость.
Работы по запечатыванию пробуренной скважины стартовали ровно в 16.00. Всё началось с закачивания свежего цементного раствора с параллельным поднятием со дна уже использованного.
По плану работ на эту процедуру отводилось 12 часов. Именно столько времени требовалось, чтобы полностью удалить из раствора пузырьки газа и ослабляющие цементный слой остатки пород. Но мало что смысливший в технологии Алтидор приказал работать быстрее и уложиться в час!
После закачки раствора настал черёд опрессовок. Они были проведены под повышенным давлением – проверялось, хорошо ли держит цементная заливка. Сделали три опрессовки, – держит, вроде бы, хорошо, – после чего Алтидор нашёл новую статью экономии – отослал обратно прибывших на платформу специалистов акустической дефектоскопии: «Сколько на неё потребуется времени? Двенадцать часов?! Ну уж нет, обойдёмся как-нибудь без неё».
Это его решение стало роковым.
В 23.37 метан под высоким давлением прорвался через превентор и по стояку достиг платформы. На верхушке вышки взвился стометровый гейзер. Вниз посыпалась «дымящаяся» от испаряющегося газа каша, похожая на снег. Аварийная система, предназначенная для отключения двигателей, не сработала.
Моментально разобравшийся в происходящем Римандо вскочил с места и со всех ног бросился к рабочим:
– Бегите отсюда! Спасайтесь! Быстро!..
Но вспыхнувшая перед ним электричекая дуга отбросила его, точно тряпичную куклу.
Впрочем, рабочие уже и сами всё поняли. Преодолевший непрочную защиту метан превратил платформу в гигантский, пока ещё незажжённый факел, который мог вспыхнуть в любой момент. Все бросились к спасательным шлюпкам. Таковых на платформе оказалось всего две – явно недостаточно для эвакуации персонала. Вспыхнула ожесточённая борьба за места. Началась безудержная паника.
Тем временем продолжавший подниматься со дна газ проник в дизеля. Последовала цепь взрывов. Платформа затряслась и злобно загудела. Охватывавшую её со всех сторон чернильную тьму растворило взметнувшееся вверх ослепительно-кровавое пламя. Запах гари разъедал лёгкие. Небо задёргалось в багровых судорогах отсвета стремительно набирающего силу пожара.
Это был пылающий ад!..
О произошедшей в акватории Мексиканского залива катастрофе сообщили все средства массовой информации. Так, одна из крупнейших американских газет «The New York Times» поместила на первой полосе статью с лаконичным, но предельно отражающим суть случившегося, заголовком: «КАТАСТРОФА».
«Накануне, примерно в 100 километрах от Восточного побережья США, произошла крупная авария на передвижной буровой платформе „Polar Star“. В результате взрыва газа на платформе вспыхнул пожар, который продолжался более 40 часов. Погибло 78 человек. Ещё 50 получили тяжёлые ранения и увечья. В открытое море вылились сотни тысяч тонн сырой нефти.
Для ликвидации последствий аварии были подняты буксиры, баржи, спасательные катера, подводные лодки компании „Northern Lights Corporation“. Им помогали суда, самолёты и военно-морская техника ВМФ и ВВС США.
В общей сложности в аварийных работах было задействовано порядка 7000 человек.
Для ограничения площади нефтяного пятна распылялись диспергенты (активные вещества, используемые для осаждения нефтяных пятен), были установлены боковые заграждения, локализующие зону разлива, применялся механический сбор нефти, как с помощью специальных судов, так и ручным способом. Кроме того, проводилось контролируемое выжигание нефтяных пятен.
Как сообщил вице-президент компании „Northern Lights Corporation“ Лоран Алтидор, в результате предварительного внутреннего расследования было установлено, что причиной аварии на буровой платформе стали грубейшие ошибки, допущенные экспертом по безопасности компании Полом Римандо. Он не придал значения имеющимся на платформе неисправностям и не обеспечил необходимый уровень безопасности буровых работ. Но привлечь к ответственности виновника трагедии не удастся. Пол Римандо погиб – сгорел во вспыхнувшем на платформе пожаре.
Господин Алтидор также заверил, что компания „Northern Lights Corporation“ устранит все последствия аварии в самый кратчайший срок, и что большого вреда экологии залива нанесено не будет…»
А спустя два месяца, появился подготовленный изучавшими последствия аварии экспертами доклад, который сразу же получил статус «Совершенно секретно»:
«В результате распыления над загрязнёнными водами специальных химикатов, – говорилось в нём, – разлившаяся на поверхности Мексиканского залива нефть опустилась на дно, создав при этом препятствия течению Гольфстрим, которое разбилось на множество мелких потоков.
По последним данным, сейчас течение переносит на треть меньше тепла, чем переносило до аварии, и продолжает постепенно слабеть. В результате ослабления Гольфстрима холодный воздух Арктики начнёт заходить в Европу и на Восточное побережье США и Канады всё глубже и глубже. На вышеуказанные территории придут катастрофические морозы (от -40ºС), и примерно через сорок – пятьдесят лет эти территории окажутся во льдах. Всё это неминуемо приведёт к социальным и экономическим потрясениям…»
Карибское море, остров Мидл-Кайкос
Этот скрытый в амфитеатре окружённых густым тропическим лесом гор особняк поражал своим великолепием. Взгляду, привыкшему к современной безликой заурядности, он показался бы шедевром. Знатоки архитектуры раззявили бы от изумления рот: ничего похожего ни на один из известных ныне стилей! Где пропорции? Где чёткость граней? Форма здания напоминала слепленный впопыхах земляной ком, который вот-вот должны были швырнуть. Но богатство отделки придавало ему такое горделивое величие, что первоначальное впечатление о банальной безвкусице быстро менялось на восхищение проникшим в архитектуру сюрреализмом.
В просторной, отделанной красным деревом гостиной особняка сидели трое. Двое изучали какую-то бумагу, третий, хозяин, задумчиво смотрел в окно.
Пока они поглощены своими мыслями, есть возможность представить этих персонажей. Они появятся в моём повествовании всего один раз, сейчас, но тон всем описанным в нём событиям зададут именно они.
Итак, знакомьтесь: Якоб Белтран – владелец не только вышеупомянутого особняка, но и всего острова, и Джеймс Вондолóвски с Натаном Дефó – его гости. Трое седовласых, пожилых джентльменов, своим видом чем-то напоминающих врачей со старинных фламандских полотен. Самые могущественные люди на Земле. Главы самых влиятельных семейств, прямо или косвенно контролирующих порядка двух третей мировой экономики.
– Глобальная техногенная катастрофа? – нарушил стоявшую тишину Дефо.
Белтран отвёл глаза от окна.
– Да, – подтвердил он. – Я согласен, эти слова звучат слишком дико, чтобы осознать их значение сразу. Но дела, господа, к величайшему прискорбию, обстоят именно так. После этой чёртовой аварии в Мексиканском заливе речь идёт уже не просто о предстоящем глобальном изменении климата, а о нашем выживании. Да-да, ни много ни мало. Привычному нам миру, – миру, каким мы его сейчас знаем, – приходит конец. Через пятьдесят лет бóльшую часть Европы и Восточное побережье Северной Америки скуют вечные льды. Нас ждут жестокие войны, голод и холод.
– А вы уверены, что можно доверять этому докладу? – пытливо поинтересовался Вандоловски. – Из чего исходят его авторы в своих столь неутешительных прогнозах?
– В первую очередь, из анализа полученной информации, – пояснил Белтран. – Эру наступающего оледенения приближает и глобальное потепление климата, которое окончательно убьёт Гольфстрим. Ледники, как вам известно, тают. И в том числе самый мощный из них – Гренландский щит. Пресная вода, уходящая с Гренландских ледников, притапливает и уводит на глубину тёплые воды Гольфстрима, ибо пресная вода значительно легче солёной. Гольфстрим, таким образом, изменит свою конфигурацию и замкнётся кольцом между Африкой и Южной Америкой. Европейский континент замёрзнет. Северные берега США и Канады смоет в море, поскольку из-за повышения температуры они перестанут быть твёрдыми. Полностью уйдут под воду такие государства, как Дания и Нидерланды. Аналогичная участь постигнет Северную часть Германии. Будут полностью затоплены такие мегаполисы, как Сингапур, Нью-Йорк, Шанхай. Если гренландские льды растают полностью, и уровень мирового океана поднимется на восемь метров, последствия будут ещё ужаснее: исчезнут с лица земли Лондон, Венеция, штат Флорида и всё атлантическое побережье США. Под водой окажутся Буэнос-Айрес, Уругвай, большая часть Парагвая. От островных государств типа Мальдив не останется и следа. Поэтому нам и нужно как можно скорее заняться переселением. Давайте своевременно позаботимся о нашей с вами стране. В ближайшие сорок лет Америке нужно освоить новые жизненные пространства. Пространства, которые не затронет грядущее оледенение. Такие пространства есть, и в первую очередь это Сибирь. Обширная территория, богатая полезными ископаемыми, с благоприятным в недалёком будущем климатом. Сибирь должна стать центром новой жизни. По всем раскладкам, Сибирь – это самый благоприятный для переселения вариант.
– Да, но нужно сперва убрать оттуда русских, – возразил Дефо. Он сидел, опершись локтями о колени, и, сложив вместе кончики пальцев, прижимал эту похожую на палатку фигуру к своему подбородку.
– Нужно, – согласился Бертран. – Я полагаю, вы хотите полюбопытствовать, как это можно сделать?
Дефо слегка кивнул головой.
– Именно. История уже знает несколько попыток завоевать Россию, но все они с треском провалились. Россия – это огромное государство. Россия – это умеющий постоять за себя народ.
– Уж не хотите ли вы, старина Якоб, опять начать против России войну? – вяло удивился Вондаловски. Он поднёс к губам аляповатую чашку, наполненную чаем, и сделал оттуда глоток. – Идти войной на население в сто пятьдесят миллионов человек? Это же настоящее самоубийство!
– Ну что вы, старина Джеймс, – дружелюбно улыбнулся Бертран. – Я отнюдь не собираюсь повторять ошибки наших с вами предков. Да, я действительно предлагаю начать против России войну. Но войну совсем другого рода – войну скрытую. Суть её заключается в воздействии на Россию не извне, а изнутри. Я тут набросал один документ…
Бертран взял в руки лежавшую перед ним на журнальном столике папку.
– План «Анаконда»? – прищурившись, прочёл начертанное на ней Дефо.
– Именно так. Это план операции по установлению Соединёнными Штатами Америки полного и всеобъемлющего контроля над Россией.
– А почему такое название? – поинтересовался Вондаловски. – Оно со смыслом или взято просто так, с потолка?
– Не просто так и не с потолка, – помотал головой Бертран. – Суть моего плана очень напоминает методы охоты этой весьма разумной рептилии – она лишает намеченную жертву жизненного пространства. Мы должны заблокировать Россию, чтобы она постепенно истощилась. Мы должны полностью перекрыть ей кислород. Мы должны ограничить её влияние до минимума. Мы настроим против неё всех её соседей. Мы вобъём национальные перегородки в умы людей. Мы обложим её со всех сторон нашими военными базами: Скандинавия, Прибалтика, Польша, Казахстан, Грузия, Украина. Нужно сделать так, чтобы Россия осталась одна. Мы разрушим её экономику санкциями, мы перекроем ей доступ к мировым рынкам. Мы сделаем так, чтобы она смогла продавать только нужное нам сырьё: цветные металлы, нефть, газ. И по ценам, которые мы сами же для неё и установим. Мы должны получить возможность влиять на российскую элиту. И в первую очередь – на высокопоставленных чиновников. Для этого мы поможем им наладить в нашей стране их бизнес. Тем самым мы подвесим их на крючок. Они должны быть пойманы в ловушку паутины долгов, которая гарантирует их последующую лояльность.
– Помочь им никогда не выбраться из кабалы? – криво усмехнулся Дефо.
– Именно, – вскинул указательный палец Бертран и продолжил перелистывать страницы своего плана. – Теперь о том, что должно происходить внутри страны. Особое внимание следует уделить моральному облику российских чиновников. Нужно сделать так, чтобы русские возненавидели свою власть. У власти в России должны находиться одиозные персоны, как можно больше воров и взяточников. И мы должны этому всячески способствовать. Коррупция должна стать в России нормой. Причём, абсолютно во всех сферах. Порядочных, радеющих за свою страну людей из властных структур следует безжалостно выживать. Нам следует приложить все силы, чтобы изменить химический состав атмосферы, в котором живёт российское общество, – здесь я говорю образно, – чтобы его морально разложить. Мы должны вести постоянную пропаганду, нацеленную на разобщение её национальных и социальных групп. Мы должны сделать так, чтобы русские утратили свои традиции, нравственные ценности, а главное – идеалы. Гибель народа начинается с утраты идеала. Даже самый прекрасный идеал будет отвергнут, если он обгажен и извращён. Мы должны сделать так, чтобы в умах проживающих в России людей главенствовал один-единственный культ – культ секса и денег. Мы должны сделать так, чтобы свою страну они считали вонючей клоакой. Мы должны полностью вытравить из них патриотизм. Народ, в котором царят духовное обнищание, идейная опустошённость и растление нравов, окажется не в силах защитить себя в нужный момент. Вот это и есть наша цель. Мы устроим у них новую революцию. Они разрушат себя своими же собственными руками. У них воцарится такой хаос, что они будут согласны на любую власть. Абсолютно любую, которая создаст хотя бы подобие порядка и нормальной жизни. Вот такую власть мы им и подкинем. Это будет полностью подконтрольная нам власть. Власть, которая будет двигаться в начертанном нами фарватере. А фарватер следующий – России, как единому государству, должен прийти конец. Так же, как некогда пришёл конец и Советскому Союзу. Россия должна распасться на множество мелких государств. Как по национальному: Башкирия, Татарстан, Чечня, – так и по территориальному признаку: Сибирская Республика, Дальневосточная Республика, Республика Поволжье, и прочее в том же духе. После этого мы без всяких проблем сможем выдернуть у неё «ядерный зуб». А без «ядерного зуба» Россия не опасна. И подмять под себя нужные нам территории станет лишь делом техники.
Бертран умолк и поочерёдно оглядел своих гостей. Те сидели, откинувшись на спинки кресел, и пребывали в глубокой задумчивости.
– У русских есть одна национальная черта, – наконец промолвил Дефо, – черта, которая нам на руку. Она называется раздолбайство, извините за грубость. Будь все их природные ресурсы, например, у немцев, мы имели бы сейчас такую супердержаву, которая держала бы всех в кулаке.
– Но русские ведь победили немцев, – заметил Вондаловски. – Германский план «Ост» потерпел полный крах.
– Это лиший раз подчёркивает их раздолбайство, – парировал Дефо. – С внешним врагом они сильны, а вот внутреннего зачастую не замечают. Забор крепок, а дома бардак, – он тряхнул головой. – Мы поддерживаем ваш план, старина Якоб. Думаю, у нас с вами всё получится.
«Центральное разведывательное управление США
КОНЦЕПЦИЯ ОПЕРАЦИИ „АНАКОНДА“
Совершенно секретно
Цель операции – уничтожение России как основного геополитического противника путём её расчленения на 15–20 мелких самостоятельных государств по национальному и территориальному признакам, захват всех ресурсных зон, переход к управлению образовавшимися на территории бывшей России государствами через правительства подконтрольных марионеток.
Фаза 1
Резкий рост протестного движения в стране. Базовый лейтмотив – высокий уровень коррупции, низкий уровень жизни, нарушение прав человека, отсутствие прав и свобод. Основная движущая сила – специально организованная группировка радикально настроенной молодёжи. Любые попытки властей вернуть ситуацию в стране под контроль будут пресекаться путём соответствующего воздействия на подкупленных представителей политической и экономической элиты.
Фаза 2
Дезорганизация системы государственного управления. Рост территориального сепаратизма. Базовый лейтмотив – все богатства региона вывозятся в Москву, и региону ничего не достаётся. Движущие силы – подкупленная местная политическая и экономическая элита.
Фаза 3
Перерастание народных протестов в вооружённые восстания как в Москве, так и в регионах. Переход власти к завербованным ЦРУ политикам. Провозглашение регионами государственного суверенитета, ликвидация федерального центра власти. Создание конфедеративного Союза Независимых Государств России (СНГР). Выборы Президента СНГР. Отказ СНГР от ядерного оружия в обмен на инвестиции. Ликвидация военных ядерных объектов, переход имеющегося на территории бывшей России ядерного оружия под контроль НАТО.
Фаза 4
Резкий рост межэтнических столкновений. Начало полномасштабной гражданской войны.
Фаза 5
Молниеносная военная операция НАТО с объявленной миротворческой функцией остановить на территории бывшей России гражданскую войну. Ликвидация центра конфедерации. Переход стран бывшего СНГР под протекторат стран G7.
Фаза 6
Снижение численности коренного населения бывшей России до 15–20 миллионов человек. Средства: создание неблагоприятных экономических условий для рождаемости, поставка генетически модифицированных, способствующих стерилизации потребителей, продуктов. Заселение освобождённых от коренного населения территорий гражданами стран G7».
Прошло тридцать лет…
Россия, Москва
На землю спустились сумерки.
В небольшом, состоящем главным образом из старинных, почти векового возраста, двухэтажек, переулке одиноко стоял чёрный «Ягуар». Хозяин машины, тучный силуэт которого смутно проглядывал сквозь тонированные стёкла, откинулся назад и, пребывая в некоем ожидании, постукивал пальцами по рулю в такт звучавшей из динамиков ритмичной музыке.
Стояла безветренная тишина. В воздухе ощущалась крепкая хватка набиравшего силу мороза. В свете редких уличных фонарей поблёскивали островки дорожной ледяной корки.
Внезапно из темноты вынырнул невесть откуда взявшийся бродяга. Заметив дорогую иномарку, он, пошатываясь, двинулся к ней.
Подойдя к машине, бродяга принял раболепную позу и робко постучал указательным пальцем в окно. Стекло медленно опустилось.
– Сори, сэр, – учтиво прохрипел он. – Не могли бы вы чем-нибудь помочь? Второй день не жравши, ей богу!
Хозяин автомобиля лениво оглядел подошедшего с головы до ног, сморщился и нехотя достал из внутреннего кармана пиджака бумажник. Выцарапав из внушительной денежной пачки пятидолларовую купюру, он брезгливо протянул её бродяге.
– Спасибо, сэр! – обрадовался тот. – Какие же вы, иностранцы, всё-таки люди! Не то что наши – сплошное жлобьё! Спасибо вам и доброго вам здоровьица!
Бродяга быстро засеменил прочь. Хозяин «Ягуара» иронично посмотрел ему вслед.
– Конспираторы! – хмыкнул он, словно обращаясь к самому себе. – Нищий с такой откормленной харей! Неужели не могли отрядить на проверку кого-нибудь другого? «Два дня ничего не жравши!». Хе!..
Он криво усмехнулся, нажал на кнопку стеклоподъёмника и вернул себе прежнюю позу.
«Бродяга» тем временем свернул в соседний проулок. Пройдя несколько шагов, он остановился и прижал к уху мобильный телефон.
– Аллё, Альберт Николаевич? – приглушённо проговорил он. – Я его видел. Это действительно Пеплински.
Выслушав собеседника, он энергично закивал головой.
– Да, да, я подтверждаю, это Джозеф Пеплински, собственной персоной. Вице-президент концерна «Сагмал Фармасьютикал», одного из крупнейших мировых производителей лекарственных средств. Кстати, его старший брат – американский сенатор…
Через несколько минут пространство точно перенёсшегося в наши дни из прошлого века переулка прорезал холодный свет неоновых фар. Из припарковавшегося у обочины «Лэнд Ровера» вылез холёный молодой человек лет двадцати – двадцати пяти. Он степенно подошёл к «Ягуару».
– Господин Пеплински?
– Да. А вы – Альберт Николаевич Васильчук?
Последовал подтверждающий кивок. Протянув для рукопожатия оладьистую ладонь, хозяин «Ягуара» предложил молодому человеку расположиться рядом с ним на переднем пассажирском сиденье.
– Как поживаете? Как дела?
– Нормально. Потихоньку, помаленьку.
Молодой человек отвечал нехотя, всем своим видом показывая, что не настроен разглагольствовать о всяких пустяках. Пеплински это прочёл и сразу перешёл к делу.
– Альберт Николаевич, я попросил вас об этой встрече для того, чтобы предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Наш концерн, как вам, наверное, известно, производит широкий спектр фармацевтических препаратов, и в прошлом году мы вывели на рынок нашу новую разработку – Неореферон. Это средство для повышения иммунитета.
– Слыхал, слыхал, – сдержанно кивнул Васильчук.
– За сравнительно небольшой срок своего существования этот препарат успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. Мы испытывали его в некоторых странах Африки: Сомали, Гане, Буркина-Фасо, – и результаты оказались просто ошеломляющими. Уровень заболеваемости в этих странах снизился в несколько раз. Мы стремимся наладить поставки Неореферона по всему миру, и применительно к России решили обратиться именно к вам. Ваша компания «Гедеон-Биофарм» довольно сильный игрок на российском фармацевтическом рынке. Не последнюю роль в нашем выборе сыграли, извините за прямоту, и ваши родственные связи. Если учредителем фирмы является сын министра здравоохранения, то этой фирме однозначно гарантирован успех.
По лицу молодого человека пробежала тень самодовольства.
– Так что вы хотите мне предложить? – сухо спросил он.
– Мы хотим предложить вам стать нашим официальным дистрибьютором. Условия самые выгодные. При обязательной вакцинации населения вы будете иметь многомиллиардные прибыли.
– У нас нет обязательной вакцинации населения, – заметил Васильчук. – У нас вакцинация добровольная, и люди идут на неё не всегда.
– Так давайте её введём. Хотя бы для детей. Страна должно заботиться о здоровье своего подрастающего поколения, ведь это её будущее. Или ваш глубокоуважаемый батюшка так не считает?
Глаза молодого человека хитро сузились. Хозяин «Ягуара» по-братски потрепал его по плечу.
– Давайте делать бизнес, Альберт, пока есть такая возможность. Ведь схема очень проста. Министерство здравоохранения Российской Федерации издаёт постановление об обязательной вакцинации детей с целью повышения их иммунитета. В качестве вакцины выбирается уже доказавший свою эффективность Неореферон. Из государственного бюджета на его закупку выделяются необходимые средства, и компания «Гедеон-Биофарм», пройдя через полагающийся по закону тендер, получает монопольное право на поставку этого препарата во все лечебные учреждения страны. Вы представляете, какие на этом можно сделать деньги?
Васильчук нахмурил лоб. В его глазах заиграла алчность.
– Хорошо, – после небольшой паузы произнёс он, – я поговорю об этом со своим отцом…
Спустя два месяца министр здравоохранения Российской Федерации подписал приказ об обязательной вакцинации препаратом Неореферон детей дошкольного и младшего школьного возраста. Тендер на поставку этого препарата в Россию выиграла компания «Гедеон-Биофарм».
А спустя ещё месяц, состоялся один очень важный, имеющий непосредственное отношение к вышеупомянутому событию, разговор. Но речь о нём пойдёт уже в следующем эпизоде…
США, Вашингтон
Президент Соединённых Штатов Америки Хармас Лу поднялся навстречу вошедшему в Овальный кабинет Белого Дома сенатору от Республиканской партии Биллу Пеплински.
– Хэлло, старина Билл!
После стандартного в таких случаях обмена любезностями, он перешёл непосредственно к делу.
– Ты, Билл, конечно понимаешь, что я пригласил тебя сюда не просто так. Насколько мне известно, твой концерн «Сагмал Фармасьютикал» начинает через полгода крупные поставки в Россию одного из своих препаратов.
– Да, господин Президент. Это препарат Неореферон. Русские решили использовать его для вакцинации своих детей.
– Так вот, Билл, нужно сделать так, чтобы наряду с настоящим Неорефероном, под его видом, в Россию поставлялся ещё и другой, очень похожий на него препарат. Тебе дадут его формулу. Не спрашивай меня, зачем это нужно. Это государственная тайна. Могу только сказать, что начинается одна большая игра, завершать которую предстоит уже следующему поколению. И эта моя просьба к тебе имеет непосредственное отношение к нашей национальной безопасности.
Упоминание о национальной безопасности отрезáло всякую попытку отказа.
Сенатор развёл руками.
– Ну что ж, – пробормотал он, – надо – так надо…
Россия, Москва
Главный врач районной детской поликлиники № 37 Светлана Павловна Добролюбова, оседлав очками нос, изучала анкету новой медсестры. Точнее, не медсестры, а пока всего лишь претендентки на эту должность. Сидевшая перед ней чернявая, похожая на цыганку, девушка ещё не была принята на работу. Но в том, что она будет зачислена в штат, сомнений быть не могло, ибо работать в поликлинике было практически некому. Молодёжь, ввиду оскорбительно низкой зарплаты, сюда не шла, вся деятельность поликлиники держалась в основном на давно перешагнувших пенсионный рубеж стариках, и каждый сотрудник в ней был на вес золота.
«Дубровская Жанна Михайловна, 21 год, закончила медицинское училище № 19 города Москвы, присвоена квалификация „медицинская сестра…“»
Светлана Павловна вскинула брови и пытливо посмотрела на недавнюю выпускницу.
– Ну что ж, молодым кадрам мы всегда рады, – изрекла она. – Правда, в последние годы молодые кадры нас не жалуют. Предпочитают трудоустраиваться в частных клиниках или, на худой конец, в больницах, где помимо официального оклада существуют ещё и неофициальные источники. У нас же таковых источников нет. Вся наша зарплата складывается из того, что указано в платёжной ведомости. Но вы, тем не менее, решили поступить именно к нам. Что же стоит за таким решением? Если это, конечно, не секрет.
Девушка застенчиво улыбнулась.
– Тут никакого секрета нет. Просто мы с мужем купили квартиру в этом районе. Я живу на соседней улице, в пяти минутах ходьбы. Работать рядом с домом, сами понимаете, удобно. А что касается материальной стороны, то она меня не волнует. Мой муж – бизнесмен, гражданин Соединённых Штатов Америки, зарабатывает прилично, так что никаких затруднений с деньгами я не испытываю.
Добролюбова помрачнела.
«Вот она, ещё одна баловница судьбы, – зло подумала она. – Кукла. Думает, что её рай будет вечным. Погоди, погоди, девочка. Постареешь – уйдёт твой заграничный суженый к кому-нибудь помоложе. Поймёшь тогда, почём фунт лиха».
Во вспыхнувшем в ней негодовании говорила её собственная судьба.
Светлана Павловна снова пробежала глазами анкету.
– Мне требуется медсестра в процедурный кабинет, – сказала она. – Участок, предупреждаю, сложный. Дети есть дети. Уколов боятся. Каждый день крики, шум, плач. Женщина, которая там сейчас работает, уже в возрасте. У неё от каждодневного гвалта болит голова. Просит её оттуда перевести. Вот я и ищу, кого вместо неё поставить.
Дубровская кивнула головой.
– Я согласна.
Главный врач поликлиники снова вгляделась в её круглые, пуговичные глаза: «И впрямь, кукла. Закваска домохозяйки, стремлением к карьере не обременена. Ладно, если хочет – пусть работает», – и положила перед посетительницей чистый листок бумаги.
– Пишите заявление…
Стояло утро. Медсестра Жанна Дубровская, которая работала в поликлинике уже полгода, протиснулась сквозь сгрудившуюся у регистратуры толпу, поднялась на третий этаж и зашла в процедурный кабинет.
Воровато оглянувшись по сторонам и убедившись, что в процедурной больше никого нет, она подошла к лекарственному шкафу, вытащила оттуда коробку с ампулами, достала из сумочки точно такую же, как две капли воды похожую на ту, что лежала в шкафу, и спешно поменяла их местами.
На упаковках было написано: «Неореферон».
Захлопнув приоткрытую форточку, Дубровская сняла плащ, облачилась в белый халат, покрутилась, наводя макияж, у зеркала, села за стол, включила компьютер, после чего крикнула:
– Заходите.
Первым пациентом её смены оказался мальчик лет пяти. В его глазах отчётливо светился страх.
Жанна ласково улыбнулась.
– Боишься уколов? Ну какой же ты мужчина? Мужчины уколов бояться не должны. Как тебя зовут?
– Денис, – тихо ответил мальчик.
– А фамилия?
– Токарев.
– Любишь болеть гриппом?
– Не-е-ет.
– Вот я и сделаю тебе сейчас укол, чтобы ты не болел. Это очень хорошее лекарство, которое не пускает в организм микробов. Оно, правда, горькое, и когда я начну его вводить, будет немножко больно. Но ты же мужчина, и должен потерпеть. Потерпишь?
– Угу.
Дубровская подошла к шкафу, достала оттуда ампулу подложного Неореферона и наполнила препаратом шприц.
Когда ребёнок вышел из кабинета, Жанна настороженно посмотрела ему вслед. После каждого такого укола её охватывало чувство вины и беспокойство.
В её памяти снова всплыл разговор с мужем:
«– …С детьми ничего не случится. Не волнуйся.
– Но почему я должна подменивать препарат? Что я должна колоть за раствор, и чем он отличается от настоящего лекарства?
– У нас в Америке есть такая поговорка: „Это не ваши похороны“. У вас в России она звучит несколько по-иному – „Не ваше дело“. Я тебе ещё раз повторяю, что с детьми ничего не произойдёт. Они будут живы и здоровы. Мы с тобой, по-моему, договорились, что ты не станешь задавать лишних вопросов. Делай, что тебе говорят – и всё…»
Жанна вздохнула: вот она – плата за удачный брак. Делай, что тебе говорят, и ни о чём не спрашивай. Странное какое-то задание – вкалывать детям не настоящий, а фальшивый препарат. Какой же в этом всё-таки смысл, и что за всем этим скрывается?…
Минуло ещё девять лет.
Денис Токарев, который за это время из боявшегося уколов ребёнка превратился в четырнадцатилетнего, стремящегося быстрее вступить в самостоятельную, взрослую жизнь подростка, получил вдруг по почте красивую, по-праздничному оформленную открытку.
«Уважаемый Денис! – было написано там. – Молодёжный патриотический клуб „Сокол“ приглашает тебя принять участие в летнем тренировочном военно-спортивном сборе. Сбор проводят опытные инструкторы. Участие в сборе бесплатное.
Задачей нашего клуба является воспитание подрастающего поколения в духе патриотизма, подготовка молодёжи к службе в рядах Вооружённых Сил.
Программа сбора:
1. Воспитание физической выносливости.
2. Обучение боевым единоборствам.
3. Обучение навыкам владения оружием…»
Обучение боевым единоборствам! Обучение владению оружием! Да ещё бесплатно! Вот это класс!
Обуянный нахлынувшим на него воодушевлением, Денис схватил телефонную трубку и набрал номер своего друга Виталика Сычёва, который не только учился с ним в одном классе, но и так же, как и он, входил в фанатскую болельщицкую группировку популярной футбольной команды «Гладиатор». И тут выяснилось, что и Виталик, и многие другие члены их фан-клуба получили точно такие же приглашения на летний тренировочный сбор.
Мать Дениса против поездки сына в военно-спортивный лагерь не возражала. Ознакомившись с открыткой, она без колебаний дала добро: уж лучше заниматься спортом, чем орать всякие глупости на стадионах и бесцельно шататься по улицам.
Когда после сборов Денис вернулся домой, в его глазах светился восторг.
– Знаешь, как там было здорово! – восхищённо поведал он матери.
– И чему же тебя там научили? – спросила та.
– Многому. Я теперь набью морду любому, – с гордостью ответил Денис.
– И кто же тебя учил там бить морды? – вздохнула мать.
– Наш инструктор, Бадри Ревазович.
Имя-отчество инструктора Денис произнёс почтительно, даже с каким-то придыханием. Причём сделал он это не специально, это получилось как-то само собой. Бадри Ревазович Гогричиани, экс-сотрудник спецподразделения ФСБ «Альфа», – так он им представился, – имел в их подростковом кругу непререкаемый авторитет. Его солидная (в их подростковом представлении) внешность: огромный мужик с ногами сорок пятого размера и пудовыми кулачищами, – негромкий голос, спокойная размеренная речь, отсутствие какой бы то ни было нервозности, сразу вызывали к нему уважение. Человек бывалый и много чего успевший повидать! Но что особенно в нём подкупало – так это его манера себя держать. Нет, он не пытался быть среди них своим, он не держал себя с ними на равных. И это было абсолютно правильно, ведь при таком различии жизненного опыта, не говоря уже о возрасте, о каком-таком равенстве можно, вообще, вести речь? Но и чисто как начальник он перед ними тоже себя не ставил. Его отношение к ним чем-то напоминало отеческое, и они этим прониклись. К концу сборов они как-то непроизвольно даже стали воспринимать его своим вторым отцом.
Бадри Ревазович тренировал их не только физически. Он заставил их по-новому взглянуть на жизнь. Как-то, что ли, более широко. Как-то более глубже, что ли. Сколько интересного и поучительного рассказал он им, сидя у вечернего костра!
«Я, ребятки, так же, как и вы, родился в обычной, простой семье, – говорил Бадри Ревазович. – Мои родители – рядовые заводские трудяги. Самое моё яркое впечатление из детства – это колония для несовершеннолетних, куда меня угораздило загреметь в четырнадцать лет. Попал я туда вместе с двумя своими приятелями за драку. Набили морду одним ублюдкам, которые слишком борзо себя вели… Ну, не так, чтобы сильно набили. Просто немного их повоспитывали. Без всяких, там, увечий и переломов. Разбитые носы, синяки, шишки – и всё. Особо никого не покалечили. Все эти ссадины прошли у них уже через несколько дней. Но эти чудаки на букву „М“ оказались из начальственных семей, и нам вкатили, что называется, на полную катушку. Адвокаты даже условного срока добиться не смогли. И вот с тех пор я стал смотреть на жизнь совсем другими глазами. Какие она имеет особенности, как она в действительности устроена. Короче говоря, раньше времени повзрослел. А устроена жизнь, скажу я вам, ребятки, по-скотски. Немного подрастёте, станете по-настоящему на её столбовую дорогу и сами всё почувствуете. Мы вынуждены жить в такой системе, при которой только барыгам живётся хорошо. Эту систему выстроила горстка находящихся сейчас у власти ублюдков. И вот вся эта барыжная мразь пребывает в полной уверенности, что заплатив чиновникам и ментам, они купили себе весь русский народ и теперь могут делать с ним всё, что угодно. Не знаю как у вас, а у меня, когда я вижу какого-нибудь подонка в крутой иномарке, возникает только одно-единственное желание – проломить ему голову кирпичом. Они сытно жрут, живут в элитных квартирах и коттеджах, и не испытывают тех насущных проблем, которые испытываем мы. Так что же нам делать, ребятки? Мириться с накинутыми на наши шеи ошейниками? В стремлении услужить господам лизать их вонючий зад? Как по мне, то нет. Нужно бороться, сопротивляться. Нужно силой обеспечить себе достойную жизнь. Ведь мы с вами всё-таки люди, а не животные. Учитесь владеть своими нервами, учитесь контролировать свои чувства, учитесь хладнокровно исполнять приказы своего холодного, расчётливого разума. Вам негде жить? Не впутывайтесь в эти кредиты. Возьмите и захватите пустующее жильё. И никто вас оттуда не выгонит, если вы – мощная, хорошо организованная сила, способная, если нужно, хорошенько накостылять. Вас достали „легавые“? Не терпите их, а возьмите и всячески отравляйте им жизнь. Поджигайте их дома, разбивайте их машины. По-другому они ничего не поймут, уж такая у них порода. Вы скажете мне, что это незаконно? А с вами поступают законно? Законы, ребятки, это только для дураков…»
Вот в таком вот плане Денису и его приятелям объяснял премудрости жизни ловец юных, неокрепших душ Бадри Ревазович Гогричиани, так называемый «сотрудник спецподразделения ФСБ Альфа».
Почему «так называемый»? А потому, что на самом деле он в «Альфе» никогда не служил. На самом деле у него было чисто криминальное прошлое. Восемь лет в тюрьме под Няндомой – вот его настоящий героический боевой список.
А тюрьма – школа, действительно, хорошая. Она учит правильно себя вести, убедительно говорить. Ведь если ты не постигнешь эту науку, ты в тюрьме просто не выживешь.
И подростки верили своему инструктору. Верили и доверяли.
Пройдёт совсем немного времени, и это вбитое в них Бадри Ревазовичем мировоззрение даст заданный результат…
США, Вашингтон
Депутат Государственной Думы Российской Федерации, лидер партии «Свободная Россия» Виктор Михайлович Степанцов пристально смотрел на своего собеседника и пытался уяснить, правильно ли он понимает цель проявленной последним инициативы?
– Любому государству, в особенности такому как Россия, нужны сильные, интеллектуально богатые лидеры, – излагал тот. – В России есть две напасти – дороги и дураки. Так, кажется, у вас говорят. И эти напасти неотделимы друг от друга. Пока страной правят дураки, хороших дорог не дождёшься. Пробился как-то один дурень на самый верх и потянул за собой себе подобных, потому что он прекрасно понимал, что если в его окружении заведутся умные, то они его непременно подсидят. Вы со мной согласны?
«Похоже, действительно вербовка», – подумал Степанцов и осторожно произнёс:
– Допустим, согласен.
Его собеседник оживился.
– Давайте посмотрим на ситуацию здраво, без патриотических шор. Противопоставить себя всему миру, отгородиться какой-то придуманной идеологией, какой-то моралью – ну разве это правильно?
Степанцов молчал.
– В мире всё взаимосвязано. Мир – это единый, многоуровневый, многофункциональный механизм, в котором есть свой двигатель, свои узлы, свои шестерёнки. Все мы под кем-то ходим. Все мы делаем свою работу. А по-иному нельзя, и от этого никуда не уйти. Тут надо определиться, что предпочтительнее: наслаждаться своими принципами, сидя у помойки, или работать в команде и жить во дворце?
Степанцов тряхнул головой, точно придя к какому-то убеждению, закинул ногу на ногу и дерзко спросил:
– Может хватит изощряться в философии? Может поговорим всё-таки начистоту?
– Я очень рад, что вы предпочитаете деловой подход, господин Степанцов, – улыбнулся его собеседник. – Это доказывает, что мы не ошиблись, остановив свой выбор именно на вас. Прямота и откровенность значительно экономят время. А время – это деньги. А деньги – это жизнь. Не в биологическом, а в смысловом её проявлении. Буду краток. Мы хотели бы сместить находящийся в вашей стране у власти клан во главе с Президентом Рогачёвым. Мы хотели бы, чтобы Россия перестала быть нашим недругом и стала бы нашим верным партнёром. От этого будет лучше всем – и вам, и нам.
Степанцов криво усмехнулся:
– А вы уверены, что вам это удастся? Клан Рогачёва пустил свои корни очень глубоко.
– Уверен, – без тени сомнения отрезал его собеседник. – Нет такого дерева, которое нельзя было бы подпилить, а то и просто выкорчевать. Клану Рогачёва осталось существовать недолго. Можете мне верить, основания для такого утверждения у меня имеются. Материальная база уже подготовлена, организационная сила определена. Осталось лишь найти сильную политическую фигуру, способную возглавить этот процесс. И вы, по нашему мнению, для этой роли очень даже подходите.
– Хм, – приосанился Степанцов, пытаясь скрыть охватившее его удовольствие. – И чем же это я вам так понравился?
– Прежде всего, своим умом. Вы реально смотрите на жизнь, не витаете в несбыточных мечтах, умеете реально оценивать свои возможности. Вы расчётливы. Вы, в хорошем смысле этого слова, хитры. Вы однозначно достойны большего, чем сейчас имеете. Но рогачёвский клан вас к власти не подпустит. По причинам, которые были изложены мною выше. Мы поможем вам стать Президентом. Мы поддержим вас всеми имеющимися у нас ресурсами: обеспечим деньгами, снабдим людьми, сформируем выигрышный во всех отношениях имидж. Или вы не хотите стать Президентом, господин Степанцов?
Степанцов сжал губы.
– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, – процедил он. – А если всё-таки Рогачёв окажется сильней?
– Политическое убежище в любой стране по вашему выбору, включая нашу. Так как, работаем?
– Работаем, – решительно подался вперёд Степанцов. – Но такие предложения не делаются просто так. Они, как правило, имеют определённую цену.
– Разумеется, господин Степанцов, разумеется. Свою цену имеет любая услуга. И давайте её сейчас обговорим…
США, Нью-Йорк
Ясное, необъятное, усыпанное трепещущими звёздами вечернее небо было воистину прекрасно.
Российский бизнесмен, владелец группы компаний «ХимОптТэк» Руслан Хайретдинов, состояние которого являлось предметом неусыпного внимания журнала «Форбс», закинув руки за голову, лежал на кровати в своём номере в престижном отеле «Плаза», благодушно смотрел на мерцающее за окном небесное покрывало и подергивал ступнёй в такт доносившейся из расположенного неподалёку парка танцевальной музыке.
Очередное посещение Америки подходило к концу. Визит снова получился удачным. Все вопросы, ради которых он прилетел в Нью-Йорк, были решены. Утром обратный самолёт в Москву, и оставшееся до отлёта время ему хотелось провести в покое.
Насытившись звучавшими снаружи ритмами, Хайретдинов повернулся на бок, засунул руки под подушку и закрыл глаза, намереваясь немного вздремнуть. Но зазвонивший на тумбочке телефон заставил его снова принять прежнюю позу.
В трубке раздался голос портье. Он заученно извинился за беспокойство и сообщил, что к господину Хайретдинову просит разрешения подняться некий мистер Тейлор.
«Тейлор… Тейлор», – напряг память бизнесмен, но в числе своих знакомых найти человека с такой фамилией не смог.
– Что ему нужно?
– Он говорит, что имеет к вам какое-то важное дело.
– Пусть изложит своё предложение моему референту. Он в соседнем номере. Если оно меня заинтересуют, я с ним потом свяжусь.
– Но он хочет говорить только с вами. Ссылается на некие деликатные моменты, которые он может поведать только вам.
Хайретдинов задумчиво свёл брови. День получился очень насыщенным, он устал. Но мало ли что там может быть! Как-то на заре его предпринимательской деятельности к нему в гостиницу в Москве вот так же пришёл незнакомый человек. Предложил оказать содействие в налаживании контактов с Кремлём. Хайретдинов ему доверился и, благодаря этому, стал тем, кем он является сейчас – одним из богатейших людей своей страны. Отфутболь он тогда того незнакомца, который через несколько лет стал вице-премьером российского Правительства – кусал бы, наверное, локти и по сей день.
– Ладно, – смягчился Хайретдинов, – пусть пройдёт.
Он поднялся с кровати, посмотрел в зеркало, пригладил свою не особо пышную шевелюру, уселся в кресло и принялся ожидать стука в дверь.
Мистером Тейлором оказался невысокий коренастый человек с упрямым, волевым лицом и жёсткими, холодными глазами.
– Разрешите прежде всего попросить у вас прощения, господин Хайретдинов, за то, что я нарушил ваш покой, – почтительно, по-восточному склонил голову он, усаживаясь на стул. – Но дело, ради которого я сюда явился, действительно очень важное.
– Слушаю вас, – кивнул бизнесмен.
Но следующие слова незнакомца заставили Хайретдинова вскипеть. Тот произнёс совсем не то, что он ожидал от него услышать.
Сделать взнос в благотворительный фонд? И это «действительно очень важное дело»?! И это те самые «деликатные моменты»?! Лишь бы что ляпнуть! Попрошайка! Брехло!
– Ну что вы, какая от меня может быть благотворительность! – стараясь держать себя в руках, попробовал отшутиться бизнесмен. – Тут бы самому кто помог. Я весь в долгах, как в шелках.
– А мы вам уже помогли, – заметил незнакомец и принялся поочерёдно загибать пальцы: – Судите сами, основная доля вашего бизнеса сосредоточена в нашей стране. Основную массу ваших химикатов покупаем мы, американцы. Мы даём вам кредиты. Мы, в обход поправки Джексона-Вэника, способствуем вашим закупкам высокотехнологичного оборудования. Мы предоставили вам двойное гражданство, которое ощутимо помогает вам в ваших делах. Мы не сопоставляем стоимость приобретённой вами у нас недвижимости с вашей налоговой декларацией, а здесь имеются очень серьёзные вопросы. Короче, мы не причиняем вам никаких хлопот. Неужели при такой высокой, согласитесь, лояльности мы не имеем права просить вас о небольшой ответной услуге – немного, совсем немного помочь «Фонду развития демократии в России»? Вы что, не сторонник демократии? А, господин Хайретдинов?
– А вы, собственно, кто такой? – побагровев, во всю мощь своих лёгких, рявкнул бизнесмен.
– Я работаю на правительство Соединённых Штатов Америки, – невозмутимо ответствовал посетитель.
Он продолжал оставаться вежливым, но это был тот самый случай, когда в оболочке строгого этикета скрывается ничем не прикрытый ультимативный цинизм. По губам Тейлора бродила нагловатая усмешка.
– И о какой же сумме идёт речь? – подавив в себе гнев, поинтересовался Хайретдинов.
– Сущие пустяки. Миллионов десять-пятнадцать.
Бизнесмен кашлянул.
– Говорите, пустяки? А по-моему, это слишком крупная сумма.
– Но и комфорт, которого вы достигли с нашей помощью, тоже стоит недёшево, – вонзил в него, точно когти, свой цепкий взгляд гость.
Хайретдинов нервно забарабанил пальцами по колену.
– Мне надо подумать, – глухо проговорил он.
– Пожалуйста, подумайте, – согласился Тейлор. – Недели вам хватит?
– Хватит.
– Значит, через неделю я жду вашего звонка.
Незнакомец положил на стол свою визитную карточку, поднялся с места и направился к выходу. Хайретдинов исподлобья посмотрел ему вслед.
Ну что за тварь! Испортил такой удачный день!..
А впрочем, стоит ли так серьёзно реагировать на этого «мистера Тейлора»? Чем он доказал, что относится к числу сильных мира сего? Разве может у представителя правительства быть такая куцая визитка – просто фамилия, имя и телефон. Скорее всего, это обычный прохиндей. Выходец из эмигрантской среды. Мошенник.
Прошёл месяц.
Тот день у Рината Хайретдинова не задался с самого утра. Не успел он приехать в свой московский офис, как секретарша положила перед ним пришедший ночью факс: «Лизинговая компания „BOT Financial Corp“ с сожалением сообщает, что вынуждена приостановить выделение средств по контракту на приобретение оборудования».
Хайретдинов чертыхнулся.
– Соедините меня с ними, – распорядился он.
Но телефонный разговор ничего не дал. Управляющий компании говорить с ним отказался, а подставленный для ответа клерк толком ничего не объяснил. «Просим прощения, приносим извинения, но такая, вот, у нас ситуация», – извивался, как уж, он.
Когда Хайретдинов, пылая от гнева, швырнул трубку, перед ним положили ещё одно послание: «Сити Банк» с сожалением извещает, что не имеет возможности дальнейшего выделения средств по кредитной линии.
– Да что они там, очумели все, что ли? – в сердцах воскликнул он. – Соедините.
Но беседа с представителем банка ясности не внесла. Всё те же извинения, и всё то же отсутствие каких-либо конкретных объяснений, что и в случае с «BOT Financial Corp».
А спустя час грянул ещё один гром. Два основных контрагента-покупателя из-за океана официально уведомили его, что не намерены продлевать с ним контракты на следующий год.
Бизнес одного из богатейших людей России рушился буквально на глазах.
Но окончательно добил Хайретдинова вызов на допрос в ФБР. От него ждали объяснений по несоответствию суммы доходов, указанной им в налоговой декларации, с суммой приобретённой им недвижимости в США. Кроме этого, в факсе содержалось требование предоставить всю документацию по сделкам с фирмой «Глория Трейдинг», через которую он выводил из-под налогообложения средства, размещая их в оффшорной зоне на Каймановых островах. Выявление этой финансовой схемы грозило тюремным заключением.
Хайретдинов вытер обильно выступивший на его лбу пот, выпил рюмку коньяка и стал прокручивать в памяти события последнего времени. Логика напрашивалась сама собой. Он стал догадываться, откуда дует ветер.
С трудом найдя нужную ему визитку (хорошо, что не выкинул!), бизнесмен потянулся к телефону.
– Аллё, мистер Тейлор? – выдавил он. – Здравствуйте. Это Хайретдинов. Извините, что долго не звонил. Была просто немыслимая куча дел. Я принял положительное решение относительно вашей просьбы о помощи «Фонду развития демократии в России»…
США, Вашингтон
Президент Соединённых Штатов Америки Ричард Бард сидел за своим рабочим столом и, сведя брови, внимательно вчитывался в поданную ему директором Центрального разведывательного управления Скоттом Миллером бумагу.
«Президенту США Р.Барду
Совершенно секретно
Центральное разведывательное управление США обращается с просьбой о выделении дополнительных средств в размере пятисот миллионов долларов для проведения на территории России активной фазы диверсионной спецоперации „Анаконда“. Условия для проведения активной фазы спецоперации можно охарактеризовать как благоприятные.
В настоящий момент российская государственная власть не являет собой строго вертикальную структуру, управляемую каким-либо одним конкретным человеком (Президентом). Современная российская государственная власть представляет собой конгломерат пяти основных группировок (кланов), концентрирующих в своих руках основные государственные ресурсы: газ, нефть, банки, транспорт, атомную энергетику. Президент России при этом является компромиссной межклановой фигурой, играющей в существующей системе лишь техническую, представительскую роль. Министерские портфели в Правительстве России распределяются по договорённости между кланами. Формальный статус высших государственных чиновников России не отражает их реального влияния в государственные политико-экономические процессы.
Структура российской национальной экономики уже многие годы ориентирована преимущественно на добычу и экспорт сырьевых ресурсов, ввиду чего бóльшая часть государственного бюджета направляется в сырьевые отрасли. Во вторую очередь финансируются правоохранительные органы, вооружённые силы, органы государственной безопасности. В третью – промышленность и сельское хозяйство. Наука и образование, культура, физкультура и спорт, а также социальная сфера финансируются по остаточному принципу.
Следует отметить, что стратегические отрасли экономики России в настоящий момент имеют в себе высокую долю иностранного капитала. В сочетании с преимущественной ориентированностью этих отраслей на зарубежных потребителей, это делает их сильно неустойчивыми к давлению извне, которое, если оно произойдёт, с большой долей вероятности может нарушить стабильность всей экономической, а вслед за ней и политической системы.
Российской государственной власти продолжает оставаться присущим высокий уровень коррупции. В стране существует устоявшаяся система получателей и плательщиков „ренты“. Согласно последним оценкам, коррупционные связи съедают ежегодно около 35 % национального ВВП. Серьёзной борьбы с коррупцией в государстве не ведётся…»
– Вы точно уверены, что условия для дестабилизации положения в России сейчас действительно благоприятные? – исподлобья покосился на директора ЦРУ Президент. – Я что-то не слышал, чтобы там наблюдались сейчас какие-либо массовые народные протесты.
– Уверен, – решительно кивнул тот. – Фундамент власти в России – гнилой. Да, протестов сейчас там нет. Но мы создадим эти протесты искусственно. Внушим людям, что их права безнаказанно нарушаются, и что они очень плохо живут. Точно так же, как мы это делали в своё время в Советском Союзе, в странах Восточной Европы и Ближнего Востока. И нам в этом везде сопутствовал успех.
Бард выпрямился.
– Господин Миллер, вы осознаёте, какое огромное, жизненно важное значение имеет эта операции для нашей страны? – негромко, но строго спросил он.
– Осознаю, – не мигая, ответил Миллер.
– Вы гарантируете положительный результат?
– Гарантирую, – подтвердил директор ЦРУ.
– Хорошо, – промолвил Президент, – я согласую выделение вам этих средств с Конгресом.
Я любил отдыхать на Гавайях.
Я – это автор читаемого вами сейчас повествования. Позвольте отрекомендоваться – Эдгар Морвуд, бывший агент отдела специальных операций ЦРУ.
Тёплый климат, богатая природа делали Гавайские острова воистину райским уголком. Когда приходило время отпуска, я всегда летел туда. Предпочтение отдавал Гонолулу, как и все любители сёрфинга (а я был настоящим фанатом сёрфинга!), ибо лучшего места, чем Вайкики, – так назывался район, где находились пляжи, – для него было не найти.
Ах, сёрфинг! Какая же это классная штука! Какой же это адреналин! Сколько бы я сейчас отдал, чтобы снова встать на доску и взмыться на гребне волн!
Попаришь так в воздухе до сумерек, вернёшься в отель, зайдёшь в бар – а там Тони со своим джаз-бэндом…
Хороший был мужик, этот Тони. С ним всегда было приятно поговорить. Порой я ему даже завидовал. Живёт, вот, в таком раю круглый год. Ни забот, ни хлопот. Ничем не рискует. А тут мотаешься по всяким, там, «горячим точкам», и никогда не знаешь, удастся ли тебе вернуться оттуда живым или нет…
Темнеет. Я прихожу в номер, расставляю на столе бокалы, наполняю их вином и жду, когда в дверь раздастся условный стук.
Он обязательно раздастся. С Мари у нас давно установились близкие отношения. Это официантка отельного бара. Я познакомился с ней в самый первый свой сюда приезд. Сочные губы, широкий рот, миндалевидный разрез глаз – в ней всё, абсолютно всё, дышало сексом.
Слово за слово, мы разговорились, возникла взаимная симпатия, и на следующее утро мы проснулись в общей постели. И после этого стали встречаться регулярно.
Можно ли это было назвать любовью? Скорее всего, нет. Нам вполне хватало эпизодической близости. Нам просто было друг с другом хорошо.
Джек Николсон, однофамилец и тёзка известного киноактёра, замшелый, невзрачный, постнолицый человечишка с внешностью придворного церимонимейстера, «адъютант» моего шефа, появился вечером…
Собственно, он всегда появлялся вечером, понимая, что неприятные новости лучше преподносить ко сну, чтобы не портить человеку весь день. А его визит означал только одно – что отдых закончился, и что пора возвращаться в «пекло».
– У-у-у! – удивлённо выпятил губу он, когда я вошёл в сверкающий разноцветным кафелем холл отеля. – Тебя прямо не узнать – вылитый негр.
Мы обменялись рукопожатием. Николсон дружески потрепал меня по плечу.
– Чего такой кислый? – поинтересовался он.
– А чему веселиться? – вздохнул я. – Разве от тебя можно ожидать чего-то хорошего?
– О-о-о, я смотрю, ты совсем обленился. Сколько ты уже отдыхаешь?
– Месяц.
– И что, не надоело?
– Хорошее никогда не может надоесть. По правде говоря, я рассчитывал, что ты оставишь меня в покое ещё хотя бы недельки на две.
Николсон беспомощно развёл руками.
– Не могу, дружище, не могу. Поступила команда доставить тебя в Лэнгли. Так что иди, высыпайся, а назавтра в путь. Самолёт в десять утра.
– Слушаюсь, – шутливо козырнул я, после чего мы расстались…
Я поднялся на четвёртый этаж, прошёл по освещённому флуоресцентными лампами и напоминающему аэропортовский проход к терминалу коридору, миновал огромную приёмную, вошёл в обитую кожей дверь и оказался перед шефом – директором Центрального разведывательного управления Скоттом Миллером.
– А загорел! А поправился! – рокочущим басом поприветствовал меня он. – Сразу видать, с курорта!
Падавший от окна свет отражался в затемнённых стёклах его очков и не позволял разглядеть выражение его глаз. Да, собственно, мне это было и не нужно. Я ни капли не сомневался, что они были такими же холодными и безжизненными, как и всегда. Миллер не относился к числу людей, способных выражать свои эмоции. Он даже в минуты гнева сохранял каменное выражение лица. Порой мне казалось, что это вовсе не человек, а какой-то биоробот.
Это был Генерал. Генерал с большой буквы, настоящий, в самом полном значении этого слова: властный, хладнокровный, расчётливый, ладно скроенный, с большим белым лбом, который казался ещё больше оттого, что его обладатель спереди лысел, и с аккуратно подстриженными на висках, проникнутыми сединой, волосами.
Мы уселись за приставной стол. Миллер выбросил руку вперёд. Недокуренная сигара описала в воздухе дугу и исчезла в стоявшей в углу кабинета урне.
– Где отдыхал? – полюбопытствовал он.
– Где обычно, на Гавайях, – ответил я. (Как будто он этого не знает!)
– Хорошо отдохнул?
– Хорошо.
– Как настроение?
– Боевое.
– Запас сил?
– На максимуме.
– Вот и замечательно, ибо дело, которое тебе предстоит, очень важное.
– А раньше у меня, что, были не важные дела?
– Важные. Но это самое важное.
Миллер сменил положение тела в кресле, взял листок бумаги, написал на нём число и показал мне.
– Это твой гонорар, – пояснил он.
У меня перехватило дыхание: число было семизначным. Таких высоких гонораров мне ещё никогда не выплачивали.
– Но только в случае успешного проведения операции, – вскинул указательный палец шеф.
– Куда на этот раз? – осведомился я.
Ответ Миллера заставил меня помрачнеть.
– На твою историческую родину. В Россию.
Я непроизвольно округлил глаза. Россия меня пугала.
Да, я был в какой-то степени русским. Я родился на Украине и прекрасно владел русским языком. Но это уже была для меня не Родина, а совершенно чужая для меня страна. Я эмигрировал в Америку давным-давно, более тридцати лет назад, вместе с родителями, в далёком-далёком детстве.
– Нет, если ты сомневаешься в своих силах, то так и скажи, – проговорил, заметив мою заминку, Миллер. – Если ты не хочешь браться за это дело, мы подберём кого-нибудь ещё.
Мой взгляд опять упал на листок с суммой обещанного гонорара.
– Не надо никого подбирать. Я в игре, – отсёк я.
– Ну вот и прекрасно, – осклабившись, подвёл черту моим сомнениям Миллер…
