Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Явление третье
Огудалова, Лариса.
Лариса (ставит корзинку на стол и рассматривает вещи в коробочке). Это Вася-то подарил? Недурно. Какой милый!
Огудалова. «Недурно»! Это очень дорогие вещи. Будто ты не рада?
Лариса. Никакой особенной радости не чувствую.
Огудалова. Ты поблагодари Васю, так шепни ему на ухо: «Благодарю, мол». И Кнурову тоже.
Лариса. А Кнурову за что?
Огудалова. Уж так надо; я знаю, за что.
Лариса. Ах, мама, все-то у тебя секреты да хитрости.
Огудалова. Ну, ну, хитрости! Без хитростей на свете не проживешь.
Лариса (берет гитару, садится к окну и запевает).
Юлий Капитоныч хочет в мировые судьи баллотироваться.
Огудалова. Ну, вот и прекрасно! В какой уезд?
Лариса. В Заболотье.
Огудалова. Ай, в лес ведь это? Что ему вздумалось в такую даль?
Лариса. Там кандидатов меньше: наверное выберут.
Огудалова. Что ж, ничего, – и там люди живут.
Лариса. Мне хоть бы в лес, да только поскорей отсюда вырваться.
Огудалова. Да оно и хорошо в захолустье пожить, там и твой Карандышев мил покажется, пожалуй, первым человеком в уезде будет, вот помаленьку и привыкнешь к нему.
Лариса. Да он и здесь хорош; я в нем ничего не замечаю дурного.
Огудалова. Ну, что уж! Такие ль хорошие-то бывают!
Лариса. Конечно, есть и лучше; я сама это очень хорошо знаю.
Огудалова. Есть, да не про нашу честь.
Лариса. Теперь для меня и этот хорош… Да что толковать, дело решенное.
Огудалова. Я ведь только радуюсь, что он тебе нравится. Слава Богу! Осуждать его перед тобой я не стану, а и притворяться-то нам друг перед другом нечего – ты сама не слепая.
Лариса. Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада. Давно уж точно во сне все вижу, что кругом меня происходит. Нет, уехать надо, вырваться отсюда. Я стану приставать к Юлию Капитонычу. Скоро и лето пройдет, а я хочу гулять по лесам, собирать ягоды, грибы…
Огудалова. Вот для чего ты корзиночку-то приготовила. Понимаю теперь. Ты уж и шляпу соломенную с широкими полями заведи, вот и будешь пастушкой.
Лариса. И шляпу заведу. (Запевает.)
Там спокойствие, тишина.
Огудалова. А вот сентябрь настанет, так не очень тихо будет: ветер-то загудит в окна.
Лариса. Ну, что ж такое?
Огудалова. Волки завоют на разные голоса.
Лариса. Все-таки лучше, чем здесь. Я по крайней мере душой отдохну.
Огудалова. Да разве я тебя отговариваю? Поезжай, сделай милость, отдыхай душой! Только знай, что Заболотье не Италия. Это я обязана тебе сказать, а то как ты разочаруешься, так меня же будешь винить, что я тебя не предупредила.
Лариса. Благодарю тебя… Но пусть там и дико, и глухо, и холодно; для меня после той жизни, которую я здесь испытала, всякий тихий уголок покажется раем. Что это Юлий Капитоныч медлит, я не понимаю.
Огудалова. До деревни ль ему! Ему покрасоваться хочется. Да и не удивительно: из ничего, да в люди попал.
Лариса (напевает).
Экая досада, не налажу никак. (Взглянув в окно.) Илья, Илья! Зайди на минутку! Наберу с собой в деревню романсов и буду играть да петь от скуки.
Входит Илья.
