Разведи меня, если сможешь

Глава 1

По три сумки в каждой руке… И это я еще за фруктами к мастеру Тону не забежала. На выходе из очередного магазинчика попыталась открыть дверь плечом, но тут ее потянули с обратной стороны, и я едва не выпала наружу картошкой вперед.

– Осторожнее, женщина, – поморщившись, посоветовал хорошо одетый мужчина минимум в два раза старше меня. Зеленые глаза буквально мерцали от переполнявшей его силы.

«Менталист», – догадалась я.

– Такими мешками и прибить недолго, – продолжал бурчать маг.

– Простите, – неловко улыбнувшись, показала руки, занятые кучей пакетов, – хотела купить всего понемногу, и вот…

– Вижу. Вы дадите мне пройти?

Я отступила в сторону, чувствуя себя униженной. С тоской взглянув на серую высотку примерно в двух милях от меня, вздохнула и двинулась вперед, жалея о том, что не заказала электромобиль для подобной «прогулки».

– Эй, такси надо? – раздалось из-за спины с акцентом. – Может, подвезти тебя?

Я обернулась. За мной медленно ехала желтая машина с характерным рисунком в виде трех пирамид. Тонированные стекла чуть опустились, и за одним из них – с водительской стороны – показался смуглый лоб с пышной черной шевелюрой. Затем появились и очки, плотно прикрывающие глаза водителя от яркого северного солнца.

– Не нужно, сама как-нибудь, – пробурчала, чуть сместив пакеты на ладони. Осталось дойти всего-то ничего. Теперь и без такси обойдусь.

– Как хочешь, – отозвался незнакомец и рванул прочь, обрызгав меня грязью из-под задних колес.

Джинсы и теплый плащ тут же покрылись серыми разводами, с пакетов потекла вода.

– Чтоб тебе, козел, хорошо жилось! – выпалила в сердцах, топая ногой и приобретая совсем уж плачевный вид.

На меня тут же оглянулись несколько человек, качая головой и осуждающе переговариваясь между собой, и я представила, как стыдно стало бы мужу в этот момент.

До дома доползла злая как собака, по пути облаяв соседа за то, что перекрыл своим шикарным электромобилем дорожку к подъезду. Он быстро отъехал в сторону, пообещав больше подобной оплошности не совершать, а потом следил за мной взглядом, полным сочувствия. Это неимоверно бесило. Еще лет пять назад при встрече со мной он пошло шутил и предлагал всякие непотребства, пока муж не видит, а теперь…

С трудом сгрузив сумки у двери, коснулась пальцем замка и представилась. Дверь открылась с легким шипением, пуская меня в святая святых – дом, милый дом. Оказавшись в любимой квартирке, я с удовольствием вдохнула полной грудью, но, встретившись взглядом со своим отражением, подавилась воздухом и закашлялась, даже слезы выступили. М-да, такой кикиморе только в цирке уродцев выступать. Черные волосы, растрепанные, как воронье гнездо, лицо красное, карие глаза горят огнем ненависти ко всему сущему, разве что из носа дым не валит.

Вот так попробуй-ка угадать в этой «потрясающей» женщине неопределенного возраста Кэтрин Поук – жену преуспевающего мага-техника из «Техно Индастриз» теперь уже тридцати годов от роду.

Уныло стащив с себя обувь и верхнюю одежду, я поплелась с сумками на кухню.

– Марта! – крикнула на ходу, минуя широкий коридор. – Где ты?

Помощница по хозяйству, рекомендованная мужу супругой его партнера, Виргинией Тотч, отзываться и не думала. Девицы попросту не оказалось дома.

– Где ее черти носят? – бубнила я, разбирая продукты и раскладывая все по местам. – Сказала же к одиннадцати быть на месте.

Справившись с задачей, отправилась в душ и, немного освежившись, снова почувствовала себя бодрее и добрее. В конце концов, сегодня у меня юбилей, и, посоветовавшись с мужем, я решила устроить нам ужин дома. На двоих. Только я и он. Весь вечер и ночь наши.

Включив энергофон на любимой станции, стала подпевать незамысловатой песенке и, надев фартук, принялась за готовку. Хотелось удивить Роджера чем-то новеньким и необычным, ведь мы так редко теперь имеем возможность побыть наедине. Не то что раньше. С тех пор как мужа снова повысили в должности, я буквально стала забывать, как он выглядит! Именно поэтому мне не улыбалось идти на собственный юбилей в ресторан с кучей гостей, большинство из которых – его деловые партнеры с женами.

– О, вы уже дома, миссис, – раздалось слева, когда я, крутя бедрами под любимые песни, нарезала овощи для маринада.

Резко обернувшись, увидела картину маслом: Марта, яркая брюнетка лет двадцати пяти, стояла передо мной, моргая огромными черными глазами, и, опираясь на столешницу, улыбалась.

– Думала, вы задержитесь в магазинах, вот и не спешила, – честно призналась «помощница», осматривая разложенные на столе яства.

– Милая, я велела быть в одиннадцать, – в душе поднималась волна злости. – Если бы ты была нужна мне позже, то, будь уверена, я назначила бы другое время. А теперь свободна.

Девчонка, как обычно, чуть распахнула губы и, сцепив руки в замок, начала щебетать:

– Простите меня, миссис Поук, я провинилась, да? Но ведь я не сделала ничего плохого. Просто, когда шла к вам, встретила Колина… Ну, вы помните, я говорила о нем? Он еще предлагал мне сходить с ним на виртуальное свидание в каньон. И я тогда…

– Это повторяется изо дня в день, – хмыкнула я. – То Колин, то еще кто-то. Думаю, что…

– Но с сегодняшнего дня – все, честное слово! – прервала меня помощница, заглядывая в лицо. – И я нашла два новых рецепта. О-о-очень вкусных. Мистер Поук будет просто в восторге, уверяю вас!

– Что за рецепты? – спросила, сама поражаясь, почему из раза в раз прощаю эту святую невинность.

– С южного континента. Бабушка прислала. Один – сладость, а второй – выпечка.

Я закатила глаза и покачала головой, а Марта пискнула и захлопала в ладоши, понимая, что снова меня победила.

– Ну, так я поставлю тесто?

– Давай, – согласилась я, – посмотрим, что там за вкуснятина.

Мы готовили долго, и все это время Марта щебетала без умолку. Про Колина, про родителей, про погоду и про политику; у нее все смешалось воедино, превращаясь в невообразимую смесь фактов и выдумки. Но мне это нравилось. В первые дни, когда Марта пришла в наш дом по рекомендации, я злилась. Ужасно злилась. Я поняла, что жена партнера моего мужа просто поиздевалась надо мной, прислав мне эту болтливую южанку, чтобы посмеяться. Не в открытую, разумеется, а скрытно, исподтишка, как это принято на Северном континенте Громдуара. Мол, ты с юга, так вот тебе помощница – такая же взбалмошная и энергичная.

Муж сразу предложил уволить девицу, поняв, что за «свинью» нам подсунули. И я согласилась с ним, только вот стоило сказать Марте, что мы больше не нуждаемся в ее услугах, как она начала свой концерт одного актера. А потом предложила научить меня вязать салфетки крючком и не покупать больше их на ярмарках за бешеные деньги. Она показала мне разные узоры и даже нитки принесла такие, каких на севере днем с огнем не сыщешь.

Я не смогла ее уволить, а чертовка, поняв, как со мной обходиться, продолжила вить веревки.

Мы приготовили много вкусных закусок, три новых салата, выпечку и кое-что на горячее. Все необычное и притягательное. Я разрешила Марте уйти лишь после шести вечера, строго-настрого велев вернуться завтра к девяти и помочь мне убрать последствия нашего с мужем ужина.

Меня переполняли восторг пополам с предвкушением, особенно после того как Марта спросила, почему я не хвастаюсь ей тем потрясающим платиновым браслетом и кулоном, изготовленными на заказ. На мой удивленный взгляд она отреагировала фразой: «Ой, так это был сюрприз, и он еще не подарен!» Конечно, пришлось выпытать у нее все, что она знала. Оказалось, одна из помощниц наших соседей видела Роджера в ювелирной мастерской «Тайферти», где он забирал баснословно дорогую безделушку. Очевидица случившегося, естественно, пересказала все своим подругам во время прогулки с хозяйскими детьми. А Марта подслушала.

Пожурив помощницу за то, что сует нос не в свое дело, я окончательно воспрянула духом и начала наводить красоту. К восьми вечера все было готово к празднику. Я, накрашенная, со сложной укладкой и в неприлично откровенном платье, восседала за ломящимся от блюд столом. Только вот Роджера все не было.

В половине девятого я позвонила ему по визофону, однако сигнал не прошел, а автоматика сообщила, что абонент занят и не может говорить со мной в данный момент. Ситуация повторилась трижды с промежутками в десять минут. К девяти из моей прически выпали три шпильки, а помада окончательно переехала на пустой бокал из-под шампанского.

Снова придвинув к себе визофон, набрала Стэфани, едва ли не единственную подругу на всем Северном континенте Громдуара. Несколько секунд томительного ожидания были вознаграждены удивленным: «Слушаю, Кэти».

На экране настенного монопода появилось ее озадаченное личико. Блондинка, как и большинство жительниц Северного континента, она выглядела потрясающе даже в начале десятого вечера, даже ненакрашенная и даже с волосами, густо измазанными жуткого вида субстанцией ядреного зеленого цвета.

– Он не пришел, – проговорила я, откупоривая вторую бутылку безумно дорогого шампанского. – И на звонки не отвечает.

– Думаешь, что-то случилось? – с ясно различимым скепсисом в голосе уточнила Стэфани.

– Не знаю, – ответила я, опрокидывая в себя содержимое бокала и тут же кашляя. В уголках глаз защипало, а после по правой щеке прокатилась одинокая слезинка, унося за собой частичку черного карандаша, которым я так тщательно подводила глаза несколько часов назад.

– Ну, может, он попал в аварию, – пожала плечами Стэф и с хрустом откусила кусок от красного яблочка. – Или сердечный приступ. Шутка ли: мужик буквально живет на работе…

Я хотела посмотреть на нее с укоризной, но взгляд получился жалким и измученным.

– Он ведь не мог просто забыть, – заметила, не теряя надежды.

– Этот еще как мог! – беззаботно отозвалась Стэф. – Ты слишком избаловала его. Скажу больше: он мог заби́ть. Потому что ужин дома с женой – это для него давно не праздник и не повод спешить с работы.

– Но юбилей, – всплеснула руками я, указывая на стол, на котором не осталось свободного места. – Он и подарок мне еще не вручил. Хотя заказал его в мастерской «Тайферти».

– Серьезно? – Стэф оживилась, отложила яблоко в сторону и, приблизив лицо к камере так, что на переднем плане оказался лишь ее длинный нос, уточнила: – И что там?

– Браслет и подвеска, – гордо заявила я.

– Класс. Погоди, это он что, похвастался подарком, но не отдал?

– Не совсем так. – Я снова налила шампанского, немного расплескав часть в овощной салат. – Марта слышала, как об этом говорили девушки-помощницы наших соседей. Одна из них видела его в мастерской, забирающим заказ.

– О-о-о, – протянула подруга, усаживаясь назад и вновь принимаясь за яблоко. – Тогда жди, дорогуша. Если Роджер раскошелился на «Тайферти», то не все потеряно.

– Он просто копит на покупку дома. Между прочим, для нас, – решила я все-таки защитить мужа его же словами. – И поэтому мы пока стараемся экономить. А ты выставляешь его каким-то…

– Да, он жмот, – закивала Стэф. – И экономишь в вашей семье только ты. У Роджера крутая тачка, модная стрижка и одежда от известного бренда, в то время как ты махнула на себя рукой с тех пор, как он уговорил тебя уволиться, чтобы заниматься хозяйством. Ты стала его личной прислугой, девочкой «принеси, подай, не мешай»!

Я скривилась, слушая нотации подруги и думая о том, что, возможно, Роджер был прав, утверждая, что она просто завидует моему положению и социальному статусу. Ведь ее муж бросил пару лет назад…

– Теперь представь: он возвращается домой и каждый день видит одну и ту же унылую картину. Тебя с передником на груди. Волосы зализаны в хвост, косметики ноль, маникюр скончался смертью храбрых еще на той неделе… Хорошо хоть сегодня додумалась платье надеть и причесаться.

– Ну, хватит! – вспылила я. – Чтобы сохранить семью, нужно прилагать усилия. Поддерживать уют, сытно кормить своего мужчину и не выносить ему мозг. Вот и все…

– Ага, – усмехнулась Стэф. – И где же тогда твой ненаглядный? Похоже, твои правила перестали работать еще года два назад. Пойми, Кэти, он вытирает об тебя ноги. Нельзя им прощать этого.

– Может, мне еще и развестись? Как тебе? – с грохотом отставив пустой бокал в сторону, выпалила я.

– А может, и развестись, – ничуть не смутившись и не обидевшись, ответила подруга. – Или хотя бы свалить на время, потеряться из его поля зрения и отдохнуть морально. Ты ведь красивая умная женщина, так чего ведешь себя как…

– Кэт, я дома!

В прихожей раздались шаги. Мелькнул экран монопода и погас. Стэф отключилась, заслышав голос моего ненаглядного. Вот уже год они не переваривают друг друга, и подруга активно пытается открыть мне глаза на действительность, которую, по ее словам, я не желаю видеть.

– Я в гостиной, – сообщила супругу и, как только он перешагнул порог комнаты, отсалютовала ему пустым бокалом.

– Решила меня не дожидаться? – хмыкнул Роджер, бегло осматривая блюда и останавливая взгляд на моей руке, сжимающей ножку бокала. – Смотрю, тебе и одной неплохо.

Я улыбнулась, чувствуя, как алкоголь пробуждает во мне тщательно спрятанную в темном уголке гадину.

– Мой муж решил пропустить этот ужин, так не пропадать же добру! – Еще немного шампанского, и улыбка стала шире. – Знала бы, что ты проигнорируешь даже мой юбилей, позвала бы стриптизеров. Хотя бы посмотрела на голых мужиков, вспомнила, как там у них все устроено…

– Милая, я засыпаю с тобой в постели почти каждую ночь, исключая командировки, – бросая пиджак на кожаное кресло, раздраженно проговорил Роджер, – хочешь увидеть, как все устроено, – смотри сколько угодно.

Я вскинула правую бровь и, вернув лицу серьезное выражение, поднялась.

– А как насчет использования по назначению? Вот как увижу – захочу, а он, бедняжка, даже головы поднять от усталости не может. Переработка сказывается на всех твоих органах, родной…

Роджер замер, не успев развязать галстук до конца. Так и стоял, удерживая узел правой рукой и сверля меня ненавидящим взглядом.

– Решила устроить скандал? – наконец выдал он, рывком срывая галстук с шеи и швыряя его к пиджаку. – Думаешь, я за этим приполз домой? Чтобы снова слушать упреки и смотреть на твое вечно недовольное всем лицо?

– Понятия не имею, зачем ты приполз. – Я пожала плечами и вдруг, столкнувшись взглядами со своим отражением в зеркале, поперхнулась. Очень уж непривычно было видеть себя такой… разнузданной, что ли. Все показалось мне слишком. Слишком красная помада, слишком откровенный вырез на платье, слишком по-бесовски горят глаза. Сделав над собой усилие, я постаралась собраться и решила свести конфликт на нет: – Если хочешь есть, угощайся, Роджер. В любом случае мы с Мартой готовили все это для тебя. Я хотела тебя удивить. Несколько новых салатов и морепродукты, плюс выпечка, горячее, которое теперь уже холодное…

Муж приблизился к столу и, коснувшись кончиком пальца ближайшего блюда, брезгливо взглянул на собственную руку.

– Я сыт, – громко, чеканя каждое слово, ответил он. – По самое горло. И тобой. И Мартой. И твоими претензиями.

Легкий туман беспечности и иллюзия вседозволенности, навеянные выпитым алкоголем, улетучивались, оставляя меня на растерзание чувству вины. Внезапно стало неловко за свое поведение, за сказанные в гневе слова и за произошедшее в целом. Так уж у нас повелось в последние несколько лет: стоило мне открыть рот и выказать недовольство, как супруг выворачивал ситуацию в свою пользу, выставляя меня единственной виноватой.

– Прости, – сделав несчастное лицо, я устремилась к Роджеру за примирительным поцелуем. – Не знаю, что на меня нашло. Конечно, я понимаю, как важна твоя работа, но и ты должен…

– Ну, хватит. – Он скривился, не позволяя себя обнять. Вытянув руки вперед, остановил меня на расстоянии и проворчал, чуть отвернувшись в сторону: – Ты ведь знаешь, я ненавижу, когда пьешь. Снова из тебя лезет наружу все южное дерьмо.

– Роджер… – Я едва не заплакала от обиды. – Ты так говоришь, словно я ежедневно напиваюсь в стельку! Сегодня у меня день рождения, и я ждала тебя, но ты не пришел вовремя. Более того, ты очень задержался и не отвечал на мои звонки…

– А чего ты хотела?! У меня важная работа! – Он резко обернулся и процедил, хмурясь: – И, зная это, понимая, как я отношусь к подобным выходкам, ты все равно напилась, а теперь лезешь с извинениями. Я работаю как проклятый, пытаясь обеспечить нам достойное будущее, сижу в офисе допоздна, выслуживаясь перед начальником и бесконечно доказывая ему, что не напрасно занимаю свое место в корпорации. От тебя требуется только одно – ждать меня, обустраивая наш дом и создавая в нем уют. Неужели это так сложно?!

– Но ведь я этим и занимаюсь. Целыми днями только и думаю, как тебе угодить. Оглянись вокруг, чем плох наш дом?

– Всем! И в первую очередь – твоим присутствием здесь! – Роджер хотел остановиться, промолчать, но явно не успел вовремя закрыть рот. Запустив пятерню в черные волосы, он растрепал идеальную прическу и, сцепив зубы, договорил: – Надо же было так вывести меня из себя!

– То есть раздражаю именно я?

Стало тяжелее дышать, и я оглянулась на закрытое наглухо окно. Страх как захотелось на улицу: вдохнуть прохладный воздух, затеряться в потоке безразличных людей… Но как же уйти, когда Роджер впервые за несколько лет решил быть со мной откровенным? Нет, теперь уходить было нельзя! Где-то там, на берегу речки, созданной двумя бутылками шампанского, остатки здравого смысла буквально вопили: «Молчи! Сделай вид, что все хорошо. Извинись, сгладь конфликт, дай ему остыть». Но я так устала быть умницей, так устала строить из себя холодную сдержанную женщину на манер северянок, когда в душе кипели страсти, бурлила обида и буквально рвалась наружу злость!

– Чем я заслужила подобное отношение? – спросила, так и не дождавшись ответа на первый вопрос. – Почему все так изменилось между нами? Ты всегда много работал, но для меня находил время. А теперь у тебя дергается глаз при виде собственной жены. Как это объяснить, Роджер?! Помоги мне понять! Не молчи!

– Здесь нечего понимать, – бросил он, направляясь к выходу. – И обсуждать нечего. Протрезвей, и тогда поговорим, Кэтрин, а пока мне противно находиться в собственном доме!

– Не смей уходить! – закричала я, следуя за ним. – Отвечай мне! У тебя кто-то есть? Другая женщина?

Само собой, я не верила в существование другой, но слова сорвались с языка. Мне хотелось удержать его, разозлить еще больше, заставить оправдываться из-за вечной занятости на работе, а потом заняться страстным сексом, которого не было между нами уже слишком давно.

– Да! – выкрикнул мне в лицо Роджер, удерживая в руках второй, еще не обутый ботинок. – У меня есть другая! Довольна?

О, в тот миг меня можно было назвать какой угодно: потрясенной, оглушенной, обалдевшей, но никак не довольной. Я словно с разбегу в стену врезалась. Что он сказал? О чем речь? Какая другая?

– И она сейчас плачет, потому что я предпочитаю ей тебя. Потому что иду домой, к жене, которая не ценит моего присутствия. Та, другая, ждет меня в любое время суток, боготворит меня и умоляет остаться. Но долг супружества не дает мне покоя, и, переспав с женщиной, устраивающей меня своей покорностью и терпением, я все равно одеваюсь и ухожу. Сюда! И что получаю взамен?! Стою и слушаю твои истерики, наслаждаюсь бредом невменяемой южанки!

– То есть у тебя есть женщина? Еще одна. Другая. Кроме меня… – Я хмурилась и очень старалась сосредоточиться, но мысли все время расползались в стороны, словно тараканы. – Выходит, ты изменяешь мне не с работой, а с ней? Спишь с другой, пока я сутки напролет создаю паршивый уют в нашей квартире…

– В моей квартире, – педантично поправил меня Роджер. – Эта жилплощадь записана на маму.

– Ах ты тварь! – прошипела я, теряя остатки внешней холодности и безмятежности, так тщательно взращиваемых во мне супругом. – Да я тебя придушу вот этими руками! Да я тебя…

– Сумасшедшая! – схватив мои руки и скрутив их за спиной, прогремел Роджер. – Так и знал, что по-доброму с тобой все закончить не получится! Иди в кровать и проспись! А утром подумай над своим поведением и позвони мне. Тогда и поговорим. Кстати, твой подарок у входа.

– Катись ко всем чертям! – завопила я, пытаясь извернуться, чтобы освободить руки и расцарапать наглую безэмоциональную рожу своего пока еще живого супруга.

– Я-то покачусь. – Больно дернув меня за запястья, Роджер заставил посмотреть на него и процедил сквозь зубы: – А ты подумай, далеко ли уйдешь без меня и моей поддержки? Посмотрим, что в тебе сильнее: эмоциональный беспредел или все же рассудок? До завтра, Кэтрин.

Он оттолкнул меня, позволив отбежать по инерции несколько шагов назад, а после удариться спиной об стену. Пока я приходила в себя от неожиданности, боли и обиды, закрылась с шипением дверь, оставляя меня одну в квартире, оказавшейся даже не нашей.

Я простояла так недолго. Опомнившись, сползла по стене на пол и разревелась. Давно так не рыдала. Чтобы прямо от души, чтобы самой себя жалко было. И слезы из глаз катились такие, что можно было минут за десять кувшин смело собрать. Я оплакивала свою личную жизнь, почившую сегодня таким неблагородным способом. Любовь к супругу буквально вышибло из меня во время удара о стену. Даже измены, наверное, спустила бы, и слова гнусные – тоже… А рукоприкладство – нет. Слишком это гадко: бить ту, что с тебя пылинки сдувала столько лет.

Обезвоживание организма я лечила удивительно вкусным ликером, закусывая ложками черной икры из личных запасов благоверного, громко хихикая и представляя его лицо, когда он увидит пустые пакеты. Роджер эти деликатесы припас для поздравления высокого начальства из головного офиса с днем рождения. Подхалимаж подобного рода всегда был в его стиле, поэтому он заказывал вкусняшки заранее, чтобы находиться во всеоружии к назначенной дате. А праздник у его босса – через пару дней, и достать икорку будет ой как сложно.