Нужные вещи

4

Когда зазвонил телефон, Нетти сидела в гостиной, держа на коленях свой новый абажур из цветного стекла. Бандит лежал у ее ног. Как только раздался звонок, Нетти вздрогнула и еще крепче вцепилась в абажур, с испугом глядя на телефон. Ей вдруг показалось – причем на секунду она преисполнилась самой что ни на есть твердой уверенности, – что это звонит Некая Важная Персона; звонит, чтобы сказать, что она должна вернуть этот чудесный абажур, потому что он принадлежит кому-то другому, что такой красивый предмет все равно не может войти в ее маленькую коллекцию, что сама мысль об этом смешна и нелепа. Это было, конечно же, глупо. И Нетти это понимала, но все равно испугалась.

Бандит поднял голову и взглянул на нее, словно спрашивая, собирается ли она поднимать трубку.

Нетти бережно отложила абажур и взяла трубку. Наверное, это всего лишь Полли – звонит, чтобы попросить завтра утром, перед работой, купить у Хемфилла кое-что к обеду.

– Здравствуйте, говорит Нетти Кобб, я вас слушаю, – хрипло выдавила она. Всю свою жизнь она страшно боялась Неких Важных Персон, и, как она давно уже поняла, лучший способ бороться с этим дурацким страхом – самой говорить, как важная персона. Страх от этого не проходит, но и не дает себе воли.

– Я знаю, что это ты сделала, полоумная сучка! – хлестнул ее голос из трубки. Это было внезапно и страшно, как удар ножа.

У Нетти перехватило дыхание. На лице застыло выражение затравленного ужаса, а сердце сначала ухнуло в пятки, а потом попыталось выскочить через горло. Бандит опять поднял голову и вопросительно взглянул на нее.

– Кто… Кто это…

– Ты отлично знаешь, кто это, – сказал голос в трубке.

Так оно и было. Это была Вильма Ержик. Та нехорошая злая женщина.

– Он не лаял! – Голос Нетти стал высоким и тонким, как у человека, который только что вдохнул содержимое целого шарика с гелием. – Он уже совсем вырос, и он не лает! Он вообще сейчас в доме, прямо у моих ног!

– Ну и как, понравилось тебе швыряться грязью в мои простыни, манда ты лысая? – Вильма была вне себя от ярости. Эта придурочная Нетти еще делала вид, что речь идет о собаке.

– Простыни? Какие простыни? Я… Я… – Нетти смотрела на абажур и как будто подпитывалась от него, набираясь уверенности и сил. – Оставь меня в покое! Это ты полоумная, а не я!

– Ты заплатишь за это. Я никому не спущу, чтобы в мое отсутствие ко мне залезали во двор и пачкали мое белье. Никому, НИКОМУ! Ты поняла? Дошло до твоих завернутых мозгов?! Ты не будешь знать где, ты не будешь знать когда, и самое главное, ты не будешь знать как, но я… я тебя… ДОСТАНУ. Понятно тебе?

Нетти плотно прижала телефонную трубку к уху. Ее лицо почти полностью побелело, кроме узкой красной полоски на лбу, между бровями и линией волос. Стиснув зубы, она тяжело дышала, раздувая щеки.

– Оставь меня в покое, а не то пожалеешь! – визгливо выкрикнула она своим тонким, дрожащим голосом. Бандит вскочил, навострил уши и встревоженно распахнул глаза. Он почуял опасность и громко гавкнул. Но Нетти его не слышала. – Ты еще пожалеешь! Я… я знаю Важных Персон! Очень хорошо знаю! Я тебя предупредила!

Четко и медленно выговаривая слова тихим, но раскаленным от ярости голосом, Вильма произнесла:

– Лучше бы ты со мной не связывалась. Это твоя самая крупная в жизни ошибка. В общем, ты жди – я тебя достану.

Слабый щелчок в трубке.

– Ты не посмеешь! – взвыла Нетти. Слезы текли у нее по щекам, слезы ужаса и предельной, но бессильной ярости. – Ты не посмеешь, дрянная ты женщина! Я… Я…

Второй щелчок. Короткие гудки.

Нетти повесила трубку. Минут пять она просто сидела, выпрямившись в кресле и уставившись в никуда. Бандит гавкнул еще раз и положил лапы на край кресла. Нетти притянула его к себе и погладила против шерсти. Бандит лизнул ее в шею.

– Я не дам ей обидеть тебя, Бандит, – сказала она, вдыхая тепло его чистого собачьего тельца и пытаясь обрести в нем утешение. – Я не дам этой злой, дрянной женщине тебя обидеть. Она никакая не Важная Персона, вовсе нет. Она просто плохая, склочная баба, и если она попытается обидеть тебя… или меня… она пожалеет.

Тут Нетти выпрямилась, нащупала упаковку салфеток между сиденьем и спинкой кресла, достала одну и вытерла глаза. Она была очень напугана… но в душе закипала злость. Именно так она себя чувствовала перед тем, как взять вилку для мяса и воткнуть ее в глотку спящего мужа.

Она взяла со стола абажур и нежно прижала к себе.

– Если она что-то такое затеет, она пожалеет. Очень пожалеет.

Она еще долго сидела вот так – с абажуром на коленях и Бандитом в ногах.