Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Grace Lin
Where the Mountain Meets the Moon
This edition Published by arrangement with Little, Brown and company, New York, New York, USA. All rights reserved.
© Грейс Лин, текст и иллюстрации, 2009
© Евгения Канищева, перевод, 2011
© ООО «Издательство „Розовый жираф“», 2017
Посвящается Роберту
Спасибо Альвине, Конни, Либби, Дженет, маме, папе и Алексу
Глава 1
Далеко-далеко, у Нефритовой реки, когда-то возвышалась чёрная гора, которая вспарывала небо, точно зазубренный нож. Крестьяне звали её Бесплодной горой, потому что на ней ничего не росло и не водились ни птицы, ни звери.
В излучине Нефритовой реки, в том месте, где она огибала Бесплодную гору, ютилась деревня, блёкло-бурая, точно жухлые листья. Это потому что земля вокруг деревни была неплодородной и твёрдой как камень. Чтобы выманить рис из этой упрямой, неподатливой земли, поля нужно было всё время заливать водой. Изо дня в день крестьяне возделывали рисовые поля, согнувшись в три погибели и топчась в густой грязи. Под палящим солнцем грязь въедалась в волосы, одежду, дома, и со временем вся деревня приобрела унылый, тускло-бурый цвет засохшей грязи.
Один домик в этой деревне был таким маленьким, что его доски, еле-еле удерживаемые крышей, напоминали пучок спичек, связанных бечёвкой. Мéста внутри хватало ровно настолько, чтобы усесться за стол втроем, и это было очень кстати, потому что в доме жили как раз трое: мама, папа и девочка по имени Миньли.
Миньли, в отличие от остальных жителей деревни, не была блёклой. У неё были иссиня-чёрные волосы и розовые щёки, глаза сияли в ожидании приключений, а на губах то и дело вспыхивала улыбка. Всякому, кто видел эту весёлую и быструю девочку, невольно приходило в голову, что имя «Миньли» – смышлёная, сообразительная – ей хорошо подходит. «Даже чересчур хорошо», – вздыхала мама.
Мама вообще часто вздыхала. Вздыхала и недовольно хмурилась, глядя на их грубую одежду, ветхий дом, скудную еду. Миньли уж и не помнила, были ли времена, когда мама не вздыхала. Лучше бы, думала Миньли, меня назвали именем, которое означает «золото», «богатство» или «удача». Потому что Миньли и её родители, как и все в их деревне, были очень бедны. Риса, который они выращивали, им едва хватало на троих, а денег в доме только и было что две старые медные монеты; они лежали в голубой миске для риса, на которой был нарисован белый кролик. И миску, и монеты подарили Миньли, когда она была ещё совсем маленькой, так что они были в доме столько, сколько она себя помнила.
Миньли не стала тусклой и унылой, как все остальные в деревне, потому что за ужином папа рассказывал ей всякие истории. Она слушала их разинув рот, и глаза её светились таким восторгом, что даже мама иногда улыбалась – хотя при этом, конечно, вздыхала и качала головой. А папа, приступая к рассказу, словно молодел и забывал об усталости, и его чёрные глаза сверкали, как капли дождя на солнце.
– Пап, расскажи ещё раз про Бесплодную гору, – просила, бывало, Миньли, когда мама накладывала им в миски рис (это и был весь их ужин). – Почему на ней ничего не растёт?
– Ох, Миньли, – отвечал папа, – да ведь ты прекрасно знаешь. Ты же сто раз слышала эту историю.
– А ты ещё раз расскажи, папа! – не унималась Миньли. – Ну пожалуйста!
– Ладно, – сдавался папа и с едва заметной улыбкой, которую Миньли так любила, откладывал палочки для еды.
В давние времена, когда на земле совсем не было рек, жила-была Нефритовая Дракониха – хозяйка облаков. Она решала, когда и где им пролиться на землю дождём и когда перестать лить. Дракониха кичилась своей властью над облаками, и ей было приятно, что люди на земле благоговеют перед ней.
У Нефритовой Драконихи было четыре сына: Жемчужный Дракон, Жёлтый Дракон, Длинный Дракон и Чёрный Дракон. Все четверо были большими и сильными, добрыми и хорошими. Сыновья помогали матери управляться с облаками, и всякий раз, когда они взмывали в воздух, сердце Драконихи переполнялось нежностью и гордостью.
Но однажды, когда Нефритовая Дракониха остановила дождь и принялась разгонять облака, она случайно подслушала разговор крестьян.
– Слава небесам! – сказал один. – Наконец-то кончился дождь.
– До чего ж он надоел, – поддакнул второй. – Как хорошо, когда светит солнце и на небе ни облачка!
Услышав эти слова, Нефритовая Дракониха пришла в ярость. Подумать только, негодовала она, дождь им надоел! Да как смеют эти селяне так её оскорблять!
Вне себя от обиды, Нефритовая Дракониха решила, что никогда больше на земле не будет дождя. «Солнце им нравится! – возмущённо думала она. – Вот и будет им солнце – на веки вечные!»
Для людей настали страшные времена. Солнце нещадно палило, а дождя всё не было и не было. Засуха и голод охватили землю. Гибли звери, чахли деревья, но тщетно люди молили о дожде – Нефритовая Дракониха и слышать их не желала.
Зато дети её видели, что на земле царят боль и мука, и сердца их были переполнены жалостью. Один за другим прилетали они к матери и умоляли пощадить людей, но её холодное сердце не смягчалось. «Я поклялась, что на земле не бывать дождю – значит, не бывать!»
И тогда Жемчужный Дракон, Жёлтый Дракон, Длинный Дракон и Чёрный Дракон втайне от матери собрались на совет.
– Людям надо помочь, – сказал Чёрный Дракон. – Без воды они все вот-вот умрут!
– Так-то оно так, – откликнулся Жёлтый Дракон, – но что мы можем сделать? Послать им дождь – значит пойти наперекор матери, а мы должны почитать её.
Длинный Дракон посмотрел вниз.
– Я знаю, как дать людям воду, – сказал он. – Я сам стану водой. Я лягу на землю и превращусь в реку.
Братья в изумлении взглянули на него. Потом, один за другим, кивнули.
– Я тоже стану рекой, – сказал Жёлтый Дракон.
– И мы, – подхватили Жемчужный Дракон и Чёрный Дракон.
И сыновья Нефритовой Драконихи спустились на землю и обернулись четырьмя великими реками. На земле прекратились засуха и голод. Человечество было спасено.
Увидев, что произошло с её детьми, Нефритовая Дракониха пришла в ужас и прокляла свою гордыню. Никогда больше сыновья не взмоют в небеса вместе с ней, никогда не назовут её мамой! Сердце её раскололось вдребезги от горя и тоски, и, рухнув с небес на землю, она превратилась в Нефритовую реку, надеясь когда-нибудь снова слиться в объятиях со своими детьми.
Бесплодная гора – это разбитое сердце Нефритовой Драконихи. Ничто не растёт на ней и никто не живёт, земля вокруг неё твердокаменная, а вода в реке тёмная, потому что в ней томится печальный дух Нефритовой Драконихи. И пока Дракониха тоскует в одиночестве, пока не объединится она хотя бы с одним из своих сыновей, Бесплодная гора так и останется пустой.
– Вот бы кто-то принёс к горе воду из четырёх великих рек! – сказала, как всегда, Миньли. Всякий раз, когда папа рассказывал ей эту историю, она мечтала о том, чтобы на горе зацвели цветы и созрели плоды и чтобы их нищая деревня зажила безбедно. – Тогда Нефритовая Дракониха сразу перестала бы тосковать…
– Когда сыновья Драконихи превратились в реки, – ответил папа, – их дух успокоился и обрёл свободу. Он больше не живёт в воде, поэтому Нефритовой Драконихе не найти его в реках. Правда, сто с лишним лет назад один человек пытался воссоединить Дракониху с её детьми – он возил камни с горы к реке.
– Да только драконий дух тут ни при чём, – проворчала мама. Она не любила, когда папа рассказывал Миньли истории. Из-за них, считала она, Миньли вечно витает в облаках и не отличает выдумки от настоящей жизни. – Мне про этого человека бабушка рассказывала. Он был художник и возил камни к реке, чтобы делать тушечницы для растирки туши.
– А что было потом? – спросила Миньли.
– Не знаю. Больше его никто не видел. Должно быть, тушь получалась плохая, так что он отправился в другое место и отыскал камни получше. Не мудрено: в наших-то краях за всю жизнь не нажить и того, что пошло на позолоту седла его коня! – Мама вздохнула.
Когда мама вздыхала, у Миньли сжималось сердце, и ей отчаянно хотелось, чтобы все камни на Бесплодной горе превратились в золото.
– Как же сделать, чтобы Бесплодная гора опять зазеленела? – вырвалось у неё.
– Ну-у, – развёл руками папа, – об этом спрашивай Лунного Старца.
– Папа, расскажи мне про него скорей! – взмолилась Миньли. – Каждый раз, когда я спрашиваю о чём-то важном, мне отвечают: «Спроси у Лунного Старца». А что? Когда-нибудь спрошу.
– Лунный Старец! Опять твои небылицы! В доме пусто, рис едва покрывает дно миски, зато сказок хоть отбавляй. Да что ж за судьба у нас такая!
Папа бросил взгляд на маму.
– Пожалуй, – сказал он Миньли, – про Лунного Старца я расскажу тебе завтра.
Глава 2
Каждое утро, ещё до рассвета, Миньли и её родители выходили в поле. Во время сева работать было труднее всего. Солнце палило, вязкая грязь облепляла ноги, точно клей, а каждый росток приходилось кропотливо сажать вручную. Колени у Миньли подгибались, влажная тяжёлая грязь неприятно липла к рукам и лицу – но, видя согбенные спины родителей, Миньли проглатывала свои жалобы и безропотно трудилась.
В этот день, когда солнце пошло на закат, мама и папа, как всегда, отправили Миньли домой готовить ужин и отдыхать, а сами продолжали работать в густой чавкающей грязи. Домой они обычно возвращались уже в потёмках.
Дома Миньли умылась, вымыла руки и ноги. Вода в тазу стала тёмно-бурой, а Миньли всё равно чувствовала себя грязной. Руки и ноги её дрожали от усталости; она казалась себе старым крабом, ползущим по камню. Глядя на своё отражение в тёмной воде, Миньли увидела у себя на лбу такую же складку, как у мамы.
«Мама права, – думала Миньли, – несчастливая у нас судьба. Они с папой гнут спины от рассвета до заката, а мы всё так же бедны. Как же мне изменить нашу судьбу?»
В этот миг до Миньли донеслось еле слышное мелодичное бормотание – словно кто-то высоко в небесах напевал песенку. Ей стало любопытно, и она выглянула за дверь. Прямо перед их домом невысокий человек с повозкой приятным негромким голосом расхваливал свой товар.
– Золотые рыбки, – призывно шептал незнакомец, словно обращаясь к самим рыбкам и уговаривая их поплавать. – Приносят в дом счастье и богатство.
Соседи Миньли тоже вышли на пороги своих домов поглазеть на рыбок. Хотя их деревня и стояла у реки, золотых рыбок никто не видел много-много лет. В Нефритовой реке вся рыба была блёкло-бурая, под стать самой деревне. А у этого человека была полная повозка круглых стеклянных аквариумов с золотыми рыбками. Рыбки сверкали и переливались, точно драгоценные камни.
Миньли потянулась на тихий зов продавца, словно бабочка на свет фонаря.
– А как? Как они приносят в дом счастье и богатство?
Продавец золотых рыбок поглядел на Миньли. На лице его отражались ало-золотые отблески заката.
– Как, ты не знаешь? – спросил он. – Золотые рыбки притягивают к себе золото. Дом, в котором стоит чаша с такой рыбкой, вскоре наполнится золотом и нефритом.
Сияющими чёрными глазами Миньли смотрела на золотых рыбок. И вдруг одна рыбка, ярко-оранжевая, в ответ уставилась прямо на неё, и глаза у этой рыбки тоже были чёрные и блестящие. Быстро, не успев осознать, что она делает, Миньли метнулась в дом и сгребла две медные монеты из голубой миски для риса, на которой был нарисован белый кролик.
– Мне вот эту, – сказала Миньли, указывая на огненно-рыжую черноглазую рыбку с чёрным плавником – ту самую, что ответила на её взгляд.
Деревенские дети с завистью смотрели на Миньли, а их родители удручённо качали головами.
– Миньли, – не выдержала одна соседка, – не верь этим россказням. Золотые рыбки не приносят богатства. Лучше побереги свои денежки.
Но Миньли решительно протянула монеты продавцу золотых рыбок. Тот взглянул на неё и улыбнулся. Потом взял с её ладони одну монету, а взамен вручил чашу с оранжевой рыбкой.
– Пусть она принесёт тебе счастье и богатство, – сказал он и, слегка поклонившись жителям деревни, покатил свою повозку дальше. В считанные мгновения тень Бесплодной горы скрыла его, и если бы не чаша с золотой рыбкой, Миньли решила бы, что всё это ей померещилось.
