Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
5
Утром Роберт торопливо поедал завтрак, Тори, подперев подбородок сцепленными в замок пальцами, насмешливо наблюдала за ним. Он настолько хорошо изучил супругу, что, ни разу не оторвав глаз от тарелки, догадался:
– Ну, говори, говори свою гадость, рвется же с языка.
Тори действительно хотела съязвить насчет его вчерашних алчных взоров, но именно потому, что Роберт раскусил ее, передумала:
– Как тебе Глеб и его…
– Сингапурская принцесса?
– Почему сингапурская? Может, она наша. Из тундры, чукча.
– Это ты со зла, – сказал он, посмотрев на жену тоже насмешливо. – Познакомился Глеб с ней в Сингапуре, она там переводчицей была, и забрал оттуда.
– Странно, все эти дальневосточные народности говорят с чудовищным акцентом, а Элла по-русски шпарит чисто.
– Не люблю, когда ты пользуешься жаргоном, тебе не к лицу. У Эллы папа то ли японец, то ли китаец…
– А чем отличаются японцы от китайцев?
– Не знаю, не пробовал. Так вот, а мама русская.
– Бедные русские женщины, от наших мужичков сбегают аж в Сингапур.
– Смесь кровей дает исключительно качественные плоды, Элла это подтверждает всем своим шикарным обликом.
– Да, одета она шикарно, а что до остального… на большого любителя. Наш Глеб и здесь решил устроить показуху: у меня даже подруга особенная, не такая, как у всех, а китайско-японских кровей. Кстати, кстати… Сейчас модно заводить подругу из Малайзии, Вьетнама, Таиланда. Мальчики вроде тебя выписывают экзотических девочек по каталогам.
– Ты загнула. Я за Глебом не замечал показухи, а выписывать проституток по каталогам он точно не будет. Не тот уровень.
– Уровень у вас, мужиков, один. Поскольку ты большой любитель экзотики, должна тебя предупредить: пролетишь. (Наконец нашла возможность сказать то, что вертелось на языке.) Эллочка на ответственной работе.
– Работает у Глеба? Мне так не показалось.
– Совершенно верно. У нее работа трудная – его любить. Сама так сказала. Теперь понимаешь, почему я упомянула каталоги?
– Ммм! – мечтательно покачал головой Роберт. – Тогда я завидую ему черной завистью. Если б у тебя была работа любить меня… А! – махнул он рукой, вздохнув. – В этом вопросе ты полная бездельница.
– Дорогой Роб, тебя сильно любить нельзя. Можно сыграть в ящик раньше времени из-за твоих рыбалок, футболов, мальчишников, задержек на работе, командировок и… упоительного вранья.
– Я никогда не вру тебе, – завелся он с полуоборота.
– Конечно, милый. Врут твои дружки, работники, знакомые, но не ты. Быстрее доедай, опоздаешь.
– Я опоздать не могу, я директор у себя же.
– Точность – вежливость королей, будь королем хотя бы на работе. Погоди, принесу другой галстук.
– Чем тебе этот не нравится?
– Ты неаккуратно ешь, поставил масляное пятно.
Тори повязала ему галстук, поправила воротничок, убрала с лацкана пиджака волос. Роберт признал про себя, что лучшей жены ему не сыскать, да он и не намерен бросать семью, красавицу Тори, правда, ее тоже нельзя сильно любить – на голову сядет.
Проводив мужа, Тори собрала прессу за последние три дня. Образовалась внушительная стопка. Легла на диван, накрылась пледом. После ужасной смерти Лешки было не до чтения, но пора отогнать от себя жуткие впечатления и отдохнуть, заставить себя читать. Журналы Тори откладывала. Сначала она пересмотрит газеты…
Выпал тонкий и небольшой листок, она подняла его с пола. Опять извещение. Тори села, подумав: «Что на этот раз?» Нехорошо заныло в груди, тревожно, надрывно. Собственно, почему? Кто-то прислал ей прошлый раз дурацкий подарок, может, сегодня выяснится кто. Вскочив, Тори понеслась переодеваться.
– Поворачивай! – зарычал Брасов.
– Куда? – растерялся Игорь.
– Направо! Живо! И остановись за углом.
– И здесь запрещено…
– Тормози, я сказал! – негодовал шеф, а водитель не понимал, чего ему приспичило свернуть и остановиться. – Я выйду, а ты поезжай. Позже сообщу, куда приехать.
Игорь присвистнул – никогда не думал, что шеф умеет так бегать, просто спринтер. Что с ним происходит? Последнее время он какой-то полоумный, непредсказуемый. Игорь поехал искать парковку.
Тем временем Брасов осторожно выглянул из-за угла. Ага, она переходит дорогу! Между прочим, в неположенном месте. Ну, теперь он будет умней, теперь станет следовать за ней тихонечко, выследит и выяснит, кто она такая. Только бы не упустить из виду.
Как одержимый Брасов переходил проезжую часть, пренебрегая опасностью. Завизжали колеса, кто-то дал по тормозам, авто остановилось в полуметре от Брасова, следом раздалось:
– Куда прешь, мурло? Охренел? Утопись, если жить надоело!
Брасов оставил оскорбления без внимания, главное – цель. Просигналили. Брасову, конечно. Объедет. А цель уже на другой стороне идет по тротуару и разговаривает по телефону. По телефону! Значит, она настоящая, а не фантом. Разумеется, настоящая, прошлый раз он взял ее за плечо, оно было человеческое. Но повернулась к нему другая девушка! А до этого видел он эту, что сейчас идет вдоль улицы. Опять просигналили.
Все же Брасов перешел дорогу и попытался нагнать девчонку – в том же легком плаще, в тех же туфельках, с длинным хвостом пышных волос. Нет-нет, заговаривать с ней он не будет: боится, что она снова превратится в другую, тогда он тронется умом. Брасов только посмотрит, куда она идет, потом подумает, что это за явление. А сердце как бухает… Ну, так нагрузка с непривычки бешеная для изнеженного организма, отвыкшего от беготни на своих двоих.
Расстояние между ними сократилось, Брасов теперь перебегал с одного конца тротуара на другой, сталкиваясь с прохожими, стараясь заглянуть ей в лицо. Ему надо было убедиться, что это та девочка, которую он видел десять минут назад на привычном месте у киоска, а не конопатая.
Брасов восторжествовал: она, она! Девочка свернула в переулок, здесь ему пришлось особо осторожничать, потому что народу мало, она могла, нечаянно оглянувшись, увидеть его. То, что девочка встречается не случайно, не вызывало сомнений, но чего она добивается?
Длинная дорога. Брасов задыхался, его мучила жажда, он не рисковал остановиться у торговой точки и купить воды. Не упустить ее – главная задача.
Вошла в элитный многоэтажный дом, оставив открытой дверь с кодовым замком. Он схватился за ручку, чтоб дверь не захлопнулась, не давая себе передышки, вошел. Ее, разумеется, уже не было, но какое везение – в этом доме есть консьержка, редкость в провинции! Сейчас он все узнает…
– Здравствуйте, – сказал Брасов, опершись о стойку. – Только что в ваш подъезд зашла молодая девушка, вы не скажете, в какой квартире она живет?
– Девушка? – удивилась консьержка. – Какая девушка?
– В светло-красном плаще… старом. Кто она?
– Мужчина, сюда за последний час, кроме вас, никто не входил.
– Понимаю. – Брасов достал портмоне, вытащил пятьсот рублей и положил на стол, это значительная часть ее зарплаты. – Я хочу знать, живет ли она в этом доме, зашла ли к знакомым…
– Уберите деньги, – зашипела честная консьержка. – Без них скажу: никто сюда не заходил, у меня глаза и уши есть, я б увидела и услышала. Сижу на этом месте, чтоб всех замечать.
– Ладно. – И добавил тысячную купюру. – Кто эта девушка? У нее длинные светлые волосы… пепельные… собранные в хвост на затылке…
– Вы глухой? Нет, по-моему, у вас не все дома. Повторяю: никаких плащей с длинными волосами в подъезд не заходило.
– Вы не могли ее не заметить…
– В милицию звоню, – свирепо предупредила она, схватившись за телефон. – Зальют сливу, им и мерещится всякое разное, а я должна подтверждать то, чего не было.
От полторы штуки отказываются идиоты. Или ей нечего ему рассказать, то есть она не видела девчонку. Как не видела? Она же вошла сюда! Невероятно!
– Не надо звонить в милицию, я ухожу. – Брасов поплелся к выходу, но вернулся. – У меня нет плохих намерений, могу показать паспорт, мою фамилию вы встречали в газетах, я бизнесмен. Уважаемая! Мне нужно знать, кто эта девушка.
– Иди, иди. Проспись.
Брасов отошел от дома на достаточное расстояние, чтобы его ни консьержка, ни девчонка не увидели, а он видел подъезд. Позвонил.
– Игорь, ко мне. Я нахожусь…
Назвав адрес, он устало облокотился спиной о ствол дерева и не спускал глаз с подъезда дома, куда вошла девочка, боясь лишний раз моргнуть и нечаянно пропустить ее. Брасов уже не был уверен в своем здравом рассудке, потому что той девочки не должно быть. Но она есть, такая же живая, как была когда-то, из реальной плоти. Сходство потрясающее, но один раз Брасов ошибся. Или она – воплощение его воображения? Если воплощение ощутимо, то на самом деле существует, по-другому не бывает. В таком случае почему консьержка не видела ее? Кто эта девчонка, что преследует, появляясь на дороге, когда он едет на работу, зачем въедается в него глазами? Почему на ней та же одежда? Хаос, сплошной хаос в голове.
На коленях Тори лежала коробка из-под конфет с надписью «Ассорти». Судя по весу, конфет в ней не должно было быть, казалось, там вообще ничего нет, настолько она легкая. Но ее прислали бандеролью, значит, что-то там есть. На этот раз Тори, освободив от почтовой бумаги посылку, положила обертку на сиденье рядом, отметив, что адрес отправителя есть. Позже она внимательно его изучит. Она не решалась открыть коробку, страшась, что оттуда, как из ящика Пандоры, вывалятся несчастья, от которых потом не отбиться. Однако магия притяжения сильнее разума, подсказывающего: не глядя, выбрось в первый попавшийся мусорный бак.
Во-первых, мусорную урну благополучно миновала, во-вторых, как же не посмотреть?
Тори взялась пальцами за боковые части коробки и чуточку приподняла крышку, отделившуюся свободно. Оттуда не вылетели с шипением и свистом адские тени, не заполнили автомобиль и не стали терзать Тори, хотя удушливый комок необъяснимого страха сжимал горло.
– Да что это я? – хохотнула Тори, поднимая крышку…
И сразу накрыла коробку, чтобы не видеть содержимое, от которого стало дурно. Не напрасно екало внутри от плохих предчувствий. Ей прислали большой привет из далекого прошлого. Тори достала сигарету, подумав, смяла ее и выкинула в окно, схватила обертку, лихорадочно расправила и вчиталась в обратный адрес. Руки начали мелко дрожать.
– Этого не может быть, – проговорила она панически. – Господи, столько лет прошло, почему сейчас? Что это?
Злая шутка, злая… Впрочем, такие вещи шутками не бывают, кто-то дает ей понять, что все знает, и духи «Серебристый ландыш», присланные раньше, теперь не являлись идиотской загадкой, а соединились с коробкой. Что за этим последует – шантаж, вымогательство, запугивание? Что? Но обратный адрес стоит на почтовой обертке, там же имя с фамилией…
Тори отложила обертку вместе с коробкой, завела мотор и сорвала авто с места. В таком состоянии находиться за рулем опасно, но она об этом не думала, вернее, думала о другой опасности – лежавшей в коробке с надписью «Ассорти». Тори механически обгоняла попутные машины, видя перед собой только цель. На ее счастье, гаишники не встретились, она не остановилась бы даже по их велению, не задумавшись о последствиях.
Свежая могила, заваленная венками и живыми цветами, успевшими за ночь завянуть, вызвала в Наталье новый приток слез. А присесть негде, вокруг пустыня с холмами или без них, неподалеку могильщики копали ямы. Наташа одна приехала на кладбище, как положено по обряду, остальным некогда – работа, заботы, нежелание лишний раз бередить себя, а то и просто лень. Но у нее оборвалось главное: смысл, который невозможен без надежд, планов, желаний, потому, не находя себе места, не зная, как жить дальше, она оказалась здесь. Вместе с Лешкой похоронили и Наталью, во всяком случае, ее душа там, с ним лежит, а здесь только оболочка, не нужная даже ей.
– Почему ты это сделал?
Если б она настояла и после кабака поехала к нему, ничего не случилось бы. Но Наталья не осмелилась тараном вторгнуться в его пространство, деликатность не позволила, тем более что Лешка позвал ее к себе навсегда.
– Ну почему?! – взревела Наташа, схватившись за перекладину креста: устоять без опоры она не могла. Могильщики даже не взглянули в ее сторону, тут и не такое увидишь, их лопаты как врезались в плотную землю, так и продолжили без пауз. – Ты специально, да? Специально меня обнадежил и отправил домой, чтоб умереть?
Она наклонила голову к перекладине, ибо и голове в прямом смысле нужна поддержка. Рука Натальи скользнула по дереву, пальцы задели что-то. Маленький и легкий предмет упал на землю. Наталья глянула вниз – не рассмотрела, что упало в ворох цветов, наклонилась, пошарила рукой и достала…
У нее расширились глаза, потому что она подняла тот самый браслет из бусинок, который вчера отдала Брасову. Юрка знает, что это за браслет, наверное, захотел от него избавиться, как избавилась она, и вернул Лешке. Но беспокойство не проходило, беспокойство трепыхалось в груди, как второе сердце. Наталья достала телефон:
– Юра, ты сегодня был у Алеши?
– На могиле? Нет.
– Значит, это не ты положил… – Она замолчала, не зная, стоит ли говорить о находке, которая его не обрадует.
– Что положил? Наташа, ты меня слышишь?
– Да так, ерунда. – Она решила пощадить его. – Извини.
Сунув в карман жакета браслет, Наталья постояла с минуту, потом побрела к остановке маршруток, бормоча вслух:
– Он не сам… Нет-нет, не сам… Я знаю… чувствую…
Навстречу шла пожилая худая женщина в черной одежде, ее седую голову покрывал легкий черный шарф, обмотанный вокруг шеи. Концы его спускались по груди до пояса. Она шла прямо на Наталью, глядя ей в лицо, как будто собиралась что-то сказать. Сейчас полно людей, испытывающих дефицит общения, стоит им только слово бросить или хотя бы приветливо посмотреть – все, будет повод вывалить на тебя свои горести. А у тебя не будет возможности сказать, мол, я тороплюсь. Не уйдешь. Наталья сегодня не способна вникать в чужую боль, ведь старуха явно потеряла кого-то из близких, судя по траурной одежде. Наташа ускорила шаг и поспешила пройти мимо, заметив краем глаза, как жутко иссечено морщинами лицо прохожей – будто мятая фольга. А густые волосы полностью седые, белые, словно первый снег на темной земле.
