Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Самая пустынная дорога Америки
– А ты что думаешь? – спросил папа, с невероятно гордым видом повернувшись от Чарли ко мне.
Я посмотрела на Чарли, который сидел за столом напротив меня, а затем влево – на отца, который широко улыбался. Потом опустила взгляд на подарок, который только что распаковала, – путеводитель Фроммера по Мемфису, штат Теннесси. Чарли был озадачен своим подарком так же, как и я: ему досталась книга по истории блюза.
Мама вернулась к столу с кружкой чая, улыбнулась, покачала головой и сказала:
– Я же тебе говорила, Бен, что это для них слишком сложно.
Я понятия не имела, что она хочет этим сказать, и Чарли, как обычно, тоже.
– Это подсказки, – сказал папа, которого наша реакция как будто вовсе не огорчила, – насчет того, куда мы поедем этим летом.
Я повертела в руках свою книгу.
– Думаю, в Мемфис.
– Да, – произнес папа подчеркнуто терпеливо. – Но не просто в Мемфис…
Чарли закатил глаза и положил свою книгу на стол.
– Грейсленд? – спросил он, и отец кивнул. – Серьезно, что ли? – прошептал Чарли, обращаясь ко мне через стол. Я сделала вид, что не слышу.
– Да! – отец забрал у меня книгу и сам пролистал ее. – Я думаю, в июле. Так что освободите место в своем расписании, вы оба, пришло время навестить Короля.
Чарли покачал головой и оттолкнул книгу от себя.
– Не обижайся, пап, но Грейсленд – унылое местечко.
– Унылое? – спросил папа, в шутку сделав вид, будто рассердился. Он повернулся к маме, ища поддержки, но она лишь улыбнулась и покачала головой, листая «Нью-Йоркское книжное обозрение» и, как обычно, не вмешиваясь в спор.
– И вовсе не унылое, – возразила я, забрав свой подарок у отца и перелистывая страницу за страницей.
– Ты там была? – спросил Чарли.
– А ты? – парировала я, строго взглянув на брата.
Понятия не имею, почему с ним всегда так сложно и почему он не может просто сразу согласиться на что-то. Не то чтобы я сама хотела поскорее попасть в Грейсленд, но было ясно, что это важно для папы. Чарли, как обычно, не придавал этому значения.
– Твоя сестра права, – сказал отец, и я услышала, как Чарли пробормотал себе под нос:
– Ну конечно, само собой.
– Поскольку из всех присутствующих за этим столом в Грейсленде был только я, – продолжил отец, – только я и могу судить о его неунылости. Это Америка как она есть. И мы поедем туда. Мы погрузим все в машину…
– Секунду, – Чарли сел прямо. – Мы на машине поедем? До Теннесси?
– Мы еще поговорим об этом, – сказала мама, выглянув из-за своего журнала. – Ехать очень долго, Бен.
– Лучшего способа увидеть Америку и не придумать, – произнес отец, откинувшись на спинку стула. – А когда мы доберемся до Мемфиса, то увидим Бил-стрит и уток в «Пибоди» и поедим барбекю… – он повернулся ко мне и улыбнулся. – Проложишь курс, тыковка?
– Мы правильно едем? – спросил Роджер, взглянув на меня.
Я сдвинула на лоб солнцезащитные очки и повернула карту. Я предложила другой маршрут, чтобы не делать большой крюк, возвращаясь на дорогу, по которой мы въехали в парк.
– По-моему, да, – ответила я, рассматривая знак, к которому мы подъезжали. Но он был полностью скрыт за листвой соседнего дерева. Я могла видеть только зеленую полоску в его верхней части. – Да, все правильно.
– Я просто немного запутался, – сказал Роджер, сосредоточенно глядя вперед.
– Все в порядке, – я с облегчением заметила знак, который не был закрыт ветками и указывал, как выехать на шоссе. – Вон там направо.
– Хорошо, что ты в этом разбираешься, – сказал Роджер, поворачивая. – Я плохо ориентируюсь на местности.
– Ну, я-то умею читать карты, поэтому буду штурманом, – я осторожно выговаривала слова, чувствуя, как снова появляется комок в горле.
– Отлично, – сказал он. – Будешь моим Чеховым.
Я посмотрела на него.
– Антоном Чеховым? – спросила я. – Драматургом?
– Не, тем Чеховым, который навигатор «Энтерпрайза», – сказал он, взглянув на меня. – Из «Звездного пути».
– Никогда не смотрела «Звездный путь», – вздохнула я.
Может быть, Роджер не настолько крутой, как мне показалось поначалу.
– Вот это печально. Хотя должен признать, что никогда не читал твоего Чехова.
После того как мы выехали из Йосемити, дорога стала более извилистой и пустынной. На ней было всего две полосы, и когда нам начали попадаться невероятно крутые повороты, стало ясно, что мы едем через горы. При виде сосен, растущих вокруг, мне казалось невероятным, что мы все еще в том же штате, что и вчера – с пальмами и скоростными автострадами.
– Может, поставим твою любимую музыку? – спросил Роджер, снова запустив свой плей-лист.
– Меня все устраивает, – ответила я.
Мои подозрения, что Роджеру не понравятся мюзиклы, подтвердились, когда я увидела его подборку. Похоже, ему по вкусу те исполнители, о которых постоянно болтали школьные знатоки. «Кто-то все еще любит тебя, Борис Ельцин?». Не верилось, что возможно было так назвать группу, у которой имелись еще какие-либо поклонники, кроме Роджера. Так что моя подборка Джейсона Роберта Брауна и Элвиса вряд ли пришлась бы ему по вкусу. Да и к тому же я вообще больше не слушала Элвиса.
– Точно? – переспросил он.
– Все нормально.
Мне не хотелось, чтобы ему пришлось делать вид, как ему нравится моя музыка. Лучше просто продолжать слушать то, что он предложит. К тому же я обнаружила, что на самом деле многие песни мне нравятся.
– Может, хоть намекнешь, что тебе по вкусу? – спросил он.
Я пожала плечами, мечтая, чтобы этот допрос наконец прекратился.
– Мне все нравится.
Роджер покачал головой.
– Тоже мне отговорка, – сказал он. – Это значит, что на самом деле тебе не нравится ничего.
– Мне просто все равно, понятно? – огрызнулась я, и это прозвучало резче, чем хотелось.
Я уставилась в окно, тут же пожалев о своих словах. В последнее время такое случалось со мной часто – я раздражалась совершенно без причины. Вот почему было легче просто ни с кем не говорить.
– Ну ладно, – произнес он через некоторое время, – когда мы доберемся до цивилизации, я составлю новый плей-лист.
– Только без Элвиса, – сказала я, выглянув из окна.
– Ты не фанат Короля? – спросил Роджер, и я почувствовала, что он смотрит на меня.
Я пожала плечами, подтянула колени к груди, обхватив их руками, и продолжила созерцать проносящийся мимо пейзаж.
– Вроде того.
Два часа спустя мы уже направлялись к границе Невады, проехав через городки, окружавшие озеро Тахо. Когда примерно через час стало ясно, что цивилизация все еще не ждет нас за ближайшим углом, мы съехали на обочину, и Роджер сделал новый плей-лист. Хотя я знала, что Калифорния очень большая, до сих пор не понимала, насколько. Казалось невероятным, что мы все еще в том же штате. Какое-то время нам попадалось намного больше горных видов, скал, сосен и крутых поворотов. Но постепенно ландшафт становился плоским, и шоссе № 50 – извилистая двухполосная дорога, по которой мы ехали от Йосемити, – сменилось четырехполосным: по два ряда в каждую сторону.
Когда новый микс Роджера начал играть по второму кругу, он притормозил и съехал на обочину. Я взглянула на него, и он кивком указал вперед.
– Я думаю, нам нужно остановиться и отметить этот момент, – сказал он, указывая на что-то впереди. – Глянь-ка.
Я посмотрела и увидела низенький белый знак, на котором синими буквами было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НЕВАДУ». А ниже: «СЕРЕБРЯНЫЙ ШТАТ».
– Ух ты! – сказала я, пристально глядя на него.
– Мы покидаем Калифорнию. Как тебе это?
– Отлично, – я даже не задумалась над ответом.
«Что значит: мы все еще в Калифорнии?», или «Очень длинная извилистая дорога», или «Баллада о пропавших темных очках Эми»
Название – исполнитель
Wine Red – The Hush Sound
Heartbeats – The Knife
16, Maybe Less – Calexico / Iron and Wine
Human – The Killers
West Coast Friendship – Owl City
Forest for the Trees – Alright Alright
Buildings and Mountains – The Republic Tigers
Transcontinental – Pedro the Lion
It Won't Be Long – The Smithereeens
Drive-Away – The All-American Rejects
She's the One – Caribou
Next Exit – Interpol
We Are Lost – The Like
Get Back (Where we Started From) – Army Navy
Get Gotten – Ben Lee
Wandering – The Hidden Cameras
Can't Go Back Now – The Weeper
С того момента, как мы покинули Йосемити, мне здорово полегчало. Я перевернула свою калифорнийскую страницу, стараясь оставить позади все, что там произошло.
– Итак, – сказал Роджер, протянув руку на заднее сиденье и достав атлас, – мы знаем, по какой дороге ехать?
– Да, – ответила я, забрала у него атлас и открыла страницу с Невадой – внезапно она показалась мне пугающе большой. И мы пересекали ее в самой широкой части, а не через узкий перешеек, по которому проехали бы, выбрав южный путь. – Видишь ли, в чем дело. Только две федеральные трассы проходят через Неваду: Восьмидесятая – вверху, мимо Рино, и Пятнадцатая – внизу, мимо Вегаса.
– Мимо Вегаса? – спросил Роджер, разглядывая карту.
– Да. Та трасса, что идет через Рино, ближе к нам в данный момент, но она все-таки далеко и не по пути. Похоже, мы должны ехать через Солт-Лейк-Сити, хотя и он тоже довольно далеко.
– Так куда едем?
– Ну, – сказала я, ткнув пальцем в точку на карте, где мы находились. – Прямо сейчас мы на шоссе № 50. По нему доедем через Неваду в Юту. А потом через Юту, по местным дорогам, выберемся на Семидесятое шоссе.
– Неужели нет ни одной федеральной трассы, которая проходила бы посреди Невады? – спросил Роджер и уткнулся в карту. – Действительно нет.
– Думаю, это оптимальный вариант. – Всматриваясь в карту, я все больше убеждалась, что заезд в Йосемити был не лучшей идеей. Выбираться оттуда было сложно. Похоже, лишь немногие выезжали из Калифорнии через национальный парк.
– Как у нас со временем?
Это был дежурный вопрос, ведь мне и так было понятно, как сильно мы выбились из графика: в этот момент мы должны были уже приближаться к Талсе, а не выезжать из Калифорнии.
– Уверен, что нам удастся нагнать. И думаю, твоя мама поймет, если мы опоздаем на денек.
Я не была в этом так уверена, но кивнула.
– Так куда мы теперь направимся? – спросила я. – Йосемити выбрала я. А ты куда хочешь поехать?
Роджер на мгновение поднял взгляд на меня, а затем снова уставился в карту и перевернул ее на страницу с Колорадо.
– Похоже, если мы выедем на федеральное шоссе в Юте и будем ехать по нему через Колорадо, мы упремся в Колорадо-Спрингс.
– Будем совсем недалеко от него, – сказала я. На самом деле не близко, но не так уж и далеко. Я подняла взгляд на него, удивленная, что он хочет поехать куда-то, где уже бывал. – Так ты туда хочешь поехать?
– В этом есть смысл, – произнес Роджер, не глядя на меня и возясь с регулятором громкости на айподе. – Остановимся мы там бесплатно. И я покажу тебе наш кампус, посмотрю, кто из моих друзей сейчас там… – последние слова он произнес очень быстро.
– Ладно, – согласилась я, перелистывая страницу обратно. – Не возражаю.
– Прекрасно, – произнес он с выражением невероятного облегчения. – Ну, по шоссе 50? – спросил он. – Да?
– Давай, – я кивнула, Роджер включил поворотник и снова вырулил на дорогу.
Два часа спустя мы вдруг поняли, что что-то не так. В какой-то момент шоссе превратилось из четырехполосного в двухполосное, по одной полосе в каждую сторону. Но само по себе это не было поводом для беспокойства, поскольку подобные узкие места часто встречались рядом с Йосемити. Правда, в отличие от таких мест, внезапно вокруг не стало… вообще ничего. Прямая линия шоссе тянулась до самого горизонта. Вдали виднелись горы, но большую часть пространства занимал огромный, открытый, пустынный ландшафт, который шоссе рассекало посередине. И больше ничего на километры вокруг. Трудно было поверить, что несколько часов назад меня окружали сосны.
Я видела, что Роджер напряженно выпрямился на сиденье, оглядываясь по сторонам. Здесь не было попросту ничего. Ни заправок, ни минимаркетов, ни кафе быстрого питания. И почти не встречались другие машины. Иногда кто-то ехал следом за нами, но потом неизбежно обгонял. На этом шоссе не нужна была полоса для обгона: дорога просматривалась на несколько миль вперед. Очень редко легковушка или фура проносилась по встречке. За два часа мы увидели всего три машины.
– Послушай, – сказала я, когда от монотонного движения стало совсем уж невмоготу, – мне кажется или все это выглядит как-то странно?
– Очень, – подтвердил Роджер.
Он был озадачен, и только сейчас я поняла, какой он обычно жизнерадостный и беспечный.
– Может, нам развернуться? – у меня упало сердце,когда я подумала, что нам придется возвращаться по собственным следам, потерять еще два часа и в итоге так и не выехать на нужный маршрут.
– Не знаю, – ответил Роджер.
Теперь он полностью выпрямил спину, положил обе руки на руль и наморщил лоб. Некоторое время мы ехали молча, только плей-лист Роджера все играл. Наконец он сказал:
– Слушай, скоро мы должны добраться до города, да? И как только доберемся, проложим маршрут оттуда.
– Хорошо, – произнесла я, решив, что он, должно быть, прав.
Цивилизация не исчезла полностью. Рано или поздно нам попадется придорожный городок. Иначе и быть не может.
Через час мы въехали в город. Никогда раньше меня так не радовал вид заправочной станции. Это было небольшое местечко, две колонки и крошечный минимаркет. Мы заехали на заправку, и я расплатилась за бензин маминой картой. Заправившись, Роджер сказал мне то, что раньше говорить не хотел: на самом деле бензин уже заканчивался, и если бы нам не попался этот городок – Фэллон, штат Невада, – у нас были бы проблемы.
Когда бак наполнился, мы разошлись, чтобы привести себя в порядок, а потом встретились внутри крошечного минимаркета, который больше походил на частный дом. Но меня это не беспокоило. Я схватила крем-соду с застекленной витрины у задней стены, а затем, после некоторых колебаний, прихватила и рутбир. Роджер изучал отдел с чипсами, но я поймала его взгляд и, подняв брови, протянула ему содовую. Он кивнул и слегка улыбнулся мне. Я прошла мимо полки со сладостями, взяв с нее пачку Skittles и прихватив для Роджера пакет Reese's Pieces – скрепя сердце, потому что я терпеть не могла конфеты с арахисовым маслом. Еще схватила шоколадный батончик в красной обертке, на которой было написано «ПОСМОТРИ!». Это сработало, ведь я посмотрела и решила взять на пробу. Мы встретились с Роджером у кассы, где он выкладывал на прилавок пакет чипсов со вкусом барбекю. Я добавила свою охапку сладостей, и кассирша – стройная светловолосая женщина с немного обветренной кожей – пробила чек.
– Мы только что приехали, – сказал Роджер, пока она, тыкая в клавиши обратным концом карандаша, пробивала товар. – Тут довольно… пустынно.
– Конечно, – проговорила она, не поднимая глаз от кассы и продолжая тыкать в клавиши. – А чего ждали-то?
– Ну, – Роджер посмотрел на меня.
Я тоже не знала, что на это ответить, но все-таки влезла в разговор.
– Как-то странно, что мы не встретили ничего по пути сюда. Но дальше все будет по-другому?
Она посмотрела на Роджера, на меня, потом наружу – на машину.
– Из Калифорнии? – спросила она немного снисходительно, увидев номер машины.
Я кивнула.
– Подумать только, – удивилась она. – Дети, да вы хоть представляете себе, где находитесь?
– В Фэллоне? – неуверенно спросила я, надеясь, что она не имеет в виду название заправки, которое я уже забыла.
Она покачала головой.
– До Фэллона вам ехать еще примерно минуту.
Она пробила итоговую сумму: 13 долларов 11 центов. Я порылась в кармане, чтобы достать мамины наличные, и протянула ей двадцатку. Она вернула мне сдачу и сгребла нашу еду в пластиковый пакет.
– Но у вас еще много миль пути впереди, на которых почти ничего не встретишь, – она протянула мне пакет через прилавок. – Добро пожаловать на самую пустынную дорогу Америки.
Мы захлопнули дверцы машины, каждый со своей стороны, и посмотрели друг на друга.
– Ничего себе, – изумленно произнес Роджер.
– Ага, – согласилась я. Голос прозвучал так же нервно, как и его. Может быть, дело было в моем испуганном выражении лица, но женщина за прилавком немного смягчилась и рассказала нам, на какой дороге мы оказались. Она объяснила, что шоссе № 50 известно своей безлюдностью, и она поверить не может, что мы оказались на нем случайно. Дама велела нам всегда проверять уровень топлива в баке, поскольку городов по пути следования немного и расстояние между ними измеряется сотнями миль. Женщину звали Барб, она дала нам свой номер телефона и сказала, что ее зять работает в полиции штата, так что, если у нас будут проблемы с машиной, мы можем позвонить, и она ему сообщит. А потом пожелала счастливого пути.
Роджер вставил ключ в замок зажигания, но не стал заводить машину.
– Я не знаю, что делать, – сказал он и провел по лицу рукой. Он снова выглядел обеспокоенным. – То есть…
Он взглянул на меня. Я уже давно сняла солнцезащитные очки и сунула их в подстаканник, но сейчас как раз вертела их в руках. Роджер вздохнул.
– Твоя мама доверяет мне. Моя мама доверяет мне. И они обе ждут, что я провезу тебя через всю страну, быстро и безопасно. А теперь мы совершенно сбились с курса и оказались на самой грустной дороге страны…
– Самой пустынной, – поправила я, но Роджер продолжал.
– И я просто не знаю, как будет лучше. Может, нам вернуться и найти федеральное шоссе? Позвонить твоей маме и рассказать ей, где мы находимся? Потому что мне это все уже совершенно не нравится. Я думаю, может, мы нашли «дорогу в ад». Может, мы уже оказались в песне AC/DC.
Я посмотрела ему в глаза и тут же снова опустила взгляд.
– А ты как думаешь, что нам делать? – спросил он.
– Я… – Посмотрев на телефонный номер Барб, я подумала о дороге, на которую нас занесло, представив, как снова останемся наедине с ней. И, если верить Барб, надолго. До федерального шоссе в Юте нам ехать еще часов восемь. Но, к моему удивлению, это меня совершенно не беспокоило.
– Я думаю, нужно ехать дальше.
Роджер вздохнул и крепко сжал руль, а затем снова отпустил его.
– Просто подумай о времени, нет никакого смысла возвращаться назад, – продолжала я.
– А если с нами что-то случится, – спросил он. – Я не знаю, выдержу ли еще восемь часов такой монотонной езды. Умеешь ли ты менять шины? – Я покачала головой. – И я не умею. И что бы там ни говорила Барб, не хочу полагаться на ее зятя, если у нас на самом деле что-то случится с машиной, когда мы в буквальном смысле находимся в чистом поле, черт знает где.
– Но нам все равно придется ехать два часа назад, чтобы выбраться на федеральное шоссе, – возразила я. – А здесь ездят и другие люди кроме нас. Это же американское шоссе. Мы же не в какой-нибудь стране третьего мира.
– Нет, – сказал Роджер, заводя машину. – Но мы на самой депрессивной дороге в США.
– Самой пустынной, – поправила его я. – Это не одно и то же.
Он взглянул на меня.
– Так что мы решим? – спросил он.
И в первый раз с того момента, как началось это путешествие, я почувствовала, что мы что-то делаем вместе, принимаем решение и идем на риск.
Я кивнула.
– Едем.
Роджер едва заметно улыбнулся мне.
– Ну, тогда в путь, – сказал он, выруливая с заправки.
Я оглянулась и увидела, что Барб стоит в дверях и смотрит на нас. Повинуясь внезапному порыву, я помахала ей рукой, и она помахала в ответ. Я смотрела назад, на ее маленькую фигуру, пока она не исчезла из вида, когда мы завернули за угол.
Барб не соврала: Фэллон кончился так же быстро, как и начался. Все, что нам осталось, – дорожные знаки, которые предупреждали, что на сотни миль вперед не будет заправок и других услуг, и, чтобы убедиться, что мы готовы, я посмотрела на Роджера. Он нахмурился, прочитав это предупреждение, но продолжал ехать, и мы снова вернулись на шоссе № 50.
Мы ехали. Казалось, что время идет как-то иначе, когда не за что зацепиться взглядом, чтобы понять, сколько ты проехал и в каком направлении двигаешься. Я могла посмотреть на часы с мыслью, что прошел час, а оказывалось, что прошло только пять минут. Или я вдруг обращала внимание на часы на приборной панели и обнаруживала, что мы едем уже сорок пять минут, хотя готова была поклясться, что прошло только пятнадцать. Но теперь, когда стало понятно, чего ожидать от этой дороги, ехать было намного легче. Я успокоилась и расслабленно смотрела по сторонам.
Пейзаж за окном просто потрясал. Я могла охватить взглядом намного больше пространства, чем привыкла. Как будто кто-то открыл детскую книжку-раскладушку с объемными страницами, единственной фигуркой в которой была наша машина, а все остальное осталось абсолютно плоским. Светило солнце, но не настолько ярко, чтобы заставить меня щуриться, так что Роджер забрал себе солнцезащитные очки. Небо было чистым, светло-синим, на нем виднелось лишь несколько облаков, которые казались слишком живописными, чтобы быть реальными. Впереди просматривались горы – далеко, у самого горизонта, – и казалось, что мы совсем не приближаемся к ним. Но это меня не волновало. Мне даже начало казаться, что одиночество – это классно. На дороге не было видно ничего, кроме тени от нашей машины. Будто мы собираемся добраться куда-то, где никто не бывал, и увидеть то, что видели лишь немногие.
Через час у меня начала болеть пятая точка из-за постоянного сидения в одной позе, я скинула шлепанцы и расположилась, вытянув ноги на приборной панели. Я посмотрела на Роджера: не доставляет ли ему это дискомфорта? Непохоже. Он просто взглянул на меня, улыбнулся и снова сосредоточился на дороге. Круиз-контроль был включен, поэтому выглядело немного странным, что обе ноги Роджера просто ровно стоят на коврике, как будто машина сама едет к недостижимому горизонту. Я сползла еще немного ниже на сиденье и посмотрела в окно.
Мы неслись вперед. После маленького городка под названием Мидлгейт мы проехали мимо огромного тополя, на котором висели сотни – если не тысячи – ботинок, отбрасывавших тени на дорогу. Роджер сбросил скорость, чтобы рассмотреть его – это было несложно, учитывая, что за нами не было машин.
– Знаешь, я всегда хотел это сделать, – произнес Роджер, глядя на дерево.
– Ну так давай, – сказала я, созерцая это невероятно странное зрелище: кроссовки, ботинки, сапоги, связанные шнурками и переброшенные через ветки. Мы поехали еще медленнее, и я подумала, что Роджер остановится и все-таки осуществит задуманное, но он покачал головой. Пожалуй, это слишком расточительно.
Когда мы снова набирали скорость, я видела, как грустно он смотрел на дерево в зеркало заднего вида.
Через полчаса после дерева с ботинками я попросила Роджера остановиться на обочине, чтобы сделать несколько фото, и обнаружила, что не могу поймать в кадр весь пейзаж целиком. Так что я поворачивалась по кругу и щелкала в каждом направлении, решив, что это единственный способ составить относительно точную картину всего, что нас окружало. Потом я опустила фотоаппарат и на мгновение замерла неподвижно, наслаждаясь тишиной. Я ожидала, что мне будет страшно – стоять на обочине безлюдного шоссе посреди пустыни, но страха не было. Я чувствовала себя до странности умиротворенно.
