Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Свою вторую книгу «Робкий шёпот ветер», в которую я вложила ещё одну часть своей души, посвящаю моему дорогому супругу Сергею Вернику.
Не смотря на то, что Серёженьку я знаю не первый день, он не перестаёт удивлять меня, конечно, только в хорошем смысле этого слова. До знакомства с Сергеем, я не знала человека, которому не было бы присуще чувство злости, ненависти, корысти, зависти, лести… Сергей, будто с другой планеты. Он всегда спокоен, уравновешен, позитивен, умён, кажется, ему совсем чуждо чувство, которое мы называем раздражительностью. Мой Серёжа, как Маленький принц Антуана де Сент–Экзюпери, который не утратил детской чистоты и наивности. Вместе с тем, на Сергея всегда можно положиться. Рядом с его крепким, мужским плечом проблемы начинают терять вес и попросту исчезают, будто их и не было вовсе.
Я безгранично счастлива, что мне выпала огромная честь быть спутником и идти по этой жизни держа за руку необыкновенного, уникального Человека. Спасибо тебе огромное, мой родной и единственный Путеводитель!
Глава 1
Утреннее небо осеннего Лондона было затянуто тучами. В воздухе витало ощущение некой необъяснимой грусти. Наверное, это была грусть по ушедшему в неизвестность лету. Все ли тоскуют по самому тёплому и яркому времени года или лишь те, кто оставил в нём прекрасные воспоминания? Вероятнее всего многие тоскуют именно по теплу. Но человек очень быстро ко всему привыкает. Вот он, практически, со слезами на глазах смотрит на то, как календарь теряет последний лист августа, но не проходит и месяца, как человек уже забыл о лете и с нетерпением, которое присуще кажется только ребёнку, ждёт Рождества.
Питер Миллс вышел из тёплого автобуса и посмотрел на хмурое небо. Поежившись от холода, молодой высокий шатен поднял ворот пальто и открыл большой чёрный зонт. Моросил дождь. Его мелкие, чуть поддающиеся человеческому взору капельки, неприятно проскальзывали под ворот. Вдобавок ко всему, словно ниоткуда, появился такой же неуловимый ветерок. В одно мгновение он будто сговорился с капельками дождя и начал помогать им, проникать под зонты и куртки озябших англичан.
Питер ускорил шаг и вскоре стоял около клиники. Молодой человек закрыл зонт и вошёл в огромный холл. Улыбнувшись девушкам из приёмной, он миновал холл и оказался в родильном отделении. Питер вошёл в свой просторный кабинет, скинул промокшее пальто и надел белый халат. Затем Миллс опустился на стул возле стола и отметил на календаре сегодняшнее число: 9 октября 1945 года. Питер ещё раз поправил халат и улыбнулся. У него было отличное настроение.
– Доктор Миллс, – без стука в кабинет буквально ворвалась медсестра. – Быстрее! Сьюзан Мэй в критическом состоянии.
Прекрасное настроение испарилось в один миг. Питер вскочил со своего места и, обогнав медсестру, кинулся на помощь.
– Что произошло? – нервничая, поинтересовался Питер, практически, переходя на бег.
– У неё начались роды, – пояснила взволнованная девушка. – Там всё очень серьёзно. Она уже в реанимации.
– Всё ясно, – Питер на ходу надевал перчатки и маску.
– Доктор!
Возле входа в реанимацию, к Питеру, не спеша, подошёл мужчина невысокого роста сорока лет.
– Что с моей женой? – спокойно поинтересовался он, как показалось Питеру, с полным безразличием в глазах.
– Как вы здесь оказались? – Питер попытался обойти незнакомца и бросил недовольный взгляд на медсестру. – Кто его сюда пустил?
– Доктор Миллс, – начала оправдываться девушка. – Это Уильям Мэй – муж Сьюзан.
– Мне всё равно, – строго ответил доктор. – Пусть даже сама королева Великобритании. Возле отделения реанимации не должно быть посторонних. Пусть ожидает внизу!
Питер словно стрела влетел в реанимацию. Он подошёл к операционному столу, на котором лежала двадцати семилетняя брюнетка Сьюзан Мэй. Вокруг неё, образовавши круг, толпились ассистенты Питера.
– Давление? – поинтересовался Миллс.
– Нормализовано, – поспешил ответить один из ассистентов молодого хирурга.
– Пульс? – Питер бросил взгляд на приборы.
– Повышен, – ответила медсестра.
Питер набрал воздуха в лёгкие, затем выпустил его.
– Скальпель, – скомандовал доктор, протягивая руку.
Спустя тридцать минут операции приборы, к которым была подключена Сьюзан, показали резко учащенное сердцебиение женщины и очень высокий пульс.
– Тахикардия, – сильно нервничая, произнёс Питер. Взгляды всех присутствующих устремились на него. – Продолжаем, – Миллс начал наклоняться к пациентке.
– Питер, – Джордж, один из ассистентов схватил его за руку. – Ты с ума сошёл? – он посмотрел ему в глаза. – Она умирает. Ты обязан прекратить операцию!
– Джордж, – Питер резко дёрнул руку. – С ума сошёл ты! Если мы прекратим, умрёт ребёнок.
– Жизнь матери в приоритете. Ты забыл, чему тебя учили в академии? – Джордж непонимающе посмотрел на Питера. – Таково наше правило.
– К чёрту правила, Джордж, – Питер повысил голос. – Я буду спасать обоих.
– Как же ты не понимаешь, – взмолился Джордж. – Обоих не спасти!
– Пульса нет, – констатировала факт медсестра.
– Питер! – крикнул Джордж. – Чего ты ждёшь!
Питер Миллс замер. Он не знал, что ему делать. Молодой доктор лишь в этом году окончил академию. Ещё совсем недавно Питер был просто беззаботным студентом, уверенным в том, что сможет помочь всему миру. А сейчас, столкнувшись с возможной смертью своей пациентки, он моментально стал беспомощным.
– Питер, – ещё раз повторил Джордж, его голос зазвучал ещё грубее. Он протянул Питеру скальпель. – Заканчивай, если не хочешь её потерять.
Питер окинул своих коллег взглядом полным страха и дрожащей рукой взял скальпель.
Было восемь часов утра. Измученная тяжёлыми родами, Сьюзан Мэй приоткрыла свои уставшие зелёные глаза. Около неё суетилась молодая хорошенькая медсестра.
– Простите, – чуть слышно произнесла Сьюзан.
Медсестра увидела, что женщина очнулась и вышла из палаты. Минуты через две она вернулась в компании Питера Миллса.
– Как вы себя чувствуете, миссис Мэй? – обеспокоенно поинтересовался доктор. – В приёмной ждёт ваш муж. Может быть, хотите ему что – нибудь передать?
– Доктор, – вновь чуть слышно произнесла Сьюзан. – Мой ребёнок? Мой малыш?
Питер, молча, улыбнулся, и в палату вошла акушерка. Она несла на руках плачущего младенца.
– Поздравляю, миссис Мэй, у вас мальчик, – довольно произнёс Питер. Он просто светился от счастья, ему удалось вопреки всему спасти жизнь не только Сьюзан, но и её малышу.
– Боже мой, – счастливая мать приподнялась и взяла ребёнка на руки. – Мой сынок! Мой Джонни, – Сьюзан посмотрела на Питера, её глаза были полны благодарности. – Спасибо, доктор, спасибо.
– Да, доктор Миллс сотворил чудо, – улыбнулась медсестра.
– Прекратите, – смутился Питер. Он подошёл к Сьюзан и посмотрел на довольного малыша на её руках. – Наверное, тебе предстоит сделать что – то великое в своей жизни, Джон Мэй!
Глава 2
По Лондону, не спеша, прогуливался август. Июльская жара оставила жителей туманного Альбиона в покое, но они и не собирались кутаться в тёплые вещи. Большинство англичан и просто туристов, с других уголков необъятной Земли, расположились на городских пляжах прекрасной Темзы. Ведь именно в августе лучи солнца прогревают воды Темзы до удивительно тёплой температуры. Несмотря на эту сказку, в Лондон, на эти самые берега, в любую секунду, могут нагрянуть ветер и дождь, которые уже посылает осень, но похоже, отдыхающим всё равно, они готовы к любым неожиданностям со стороны природы. Ведь они в Англии, а это значит, они в любую минуту готовы раскрыть над своими головами зонты.
Август не мог не заглянуть и в один из дворов Лондона. Там на одной из скамеек, в окружении своих друзей, сидел черноволосый, долговязый тринадцатилетний паренёк Джон Мэй. Рядом с ним устроился коренастый шестнадцатилетний Стивен Кит. Стивен был старше остальных мальчишек, в своей компании он заработал неплохой авторитет. Кит играл на гитаре, какую – то весёлую песенку, а остальные пареньки слушали его с восторгом в глазах.
– Твоя очередь, – Стивен доиграл мелодию и протянул инструмент Джону.
– Моя? – Джон с удивлением посмотрел на старшего товарища зелёными глазами.
– Да, твоя очередь, – улыбнулся Стивен, буквально сунув гитару в руки Мэя.
Джон обрадовался и улыбнулся в ответ. Он бережно уложил гитару в своих руках и провёл большим пальцем по струнам, чуть касаясь их. Затем он прижал инструмент к себе. Гитара запела под его руками. Джон попытался повторить ту мелодию, которую Стивен играл минуту назад. Пока у него не получалось играть так же хорошо, как это выходило у друга, но Джон старался, он очень старался. В какие – то моменты его пальцы срывались с нужного лада, струны начинали не то плакать, не то звенеть, вместо музыки вдруг возникал, какой – то необъяснимый грохот. Джон краснел, ему становилось жарко, на лбу выступала испарина. Он что – то бормотал себе под нос в своё оправдание и бросал чуть заметный взгляд на Стивена. Но улавливая в его глазах одобрение и где – то даже восхищение, продолжал играть, не смотря ни на что.
Джон закончил композицию, вытер пот со лба и посмотрел на Стивена.
– Отлично, – Стивен захлопал в ладоши, и остальные ребята его поддержали. – Как давно ты держишь гитару в руках?
– Два года, – с гордостью ответил Джон и протянул инструмент его хозяину.
– У тебя здорово выходит, – похвалил Стивен. – Я учился гораздо дольше тебя. Попроси своих родителей купить тебе гитару и продолжай играть.
– Это невозможно, Стив, – с грустью улыбнулся Джон, встав на скамейку.
– Почему? – Кит посмотрел на друга снизу вверх.
– Мой отец не признаёт музыку, говорит о ней как о бесполезном занятии, – Джон прогуливался по скамейке. – Он хочет, чтобы я стал лётчиком как он сам и мой старший брат Стюарт.
– А ты хочешь быть лётчиком? – поинтересовался Стивен, продолжая смотреть на мальчика.
– Нет, нет, – с отвращением произнёс Джон.
– Попробуй переубедить отца, – предложил Стивен. – Поговори с мамой. Она может на него повлиять.
– Хорошо, – улыбнулся Джон и спрыгнул на землю. – Попробую.
– А вот, похоже, и миссис Мэй, – Стивен посмотрел куда – то вдаль.
– Да, это она, – Джон обернулся и увидел Сьюзан.
Женщина возвращалась с работы и несла в руках тяжёлые пакеты полные продуктов. Джон махнул рукой друзьям и кинулся к матери на помощь.
– Привет, мама, – Джон взял пакеты из рук Сьюзан.
– Привет, Джонни, – улыбнулась Сьюзан, поправляя на плече дамскую сумочку. – Не бери всё, давай я тебе помогу, – женщина потянулась за пакетом.
– Нет, – Джон увернулся. – Помогать тебе должен я. Я – мужчина.
– Ну, хорошо, – засмеялась Сьюзан.
Они вошли в дом и, миновав столовую, оказались в небольшой кухоньке. Джон поставил пакеты на гарнитур и принялся вынимать из них продукты. Всё такая же, как и тринадцать лет назад, миниатюрная миссис Мэй тщательно вымыла руки и принялась чистить картофель.
– Мама, ты же устала? – Джон с сочувствием посмотрел на женщину. – Для начала отдохни.
– Некогда, сынок, – нежно улыбнулась Сьюзан. – Надо готовить ужин, скоро папа и Стюарт вернутся с рейса.
– Стюарт будет ужинать с нами? – обрадовался Джон.
– Да, – лёгким движением руки женщина убрала прядь волос с лица.
– Давай я тебе помогу с ужином, – предложил Джон.
– Ну, хорошо, – согласилась Сьюзан. – Помой овощи.
– Сейчас, – Джон схватил пакет с овощами и побежал к мойке. – Мама, папа всё ещё хочет, чтобы я стал лётчиком?
– Думаю, да, – очень уставшая, Сьюзан посмотрела на сына. – Почему ты спрашиваешь?
– Ты думаешь, он очень обидится, если я не буду лётчиком? – вопросом на вопрос ответил Джон.
– Я тебя не понимаю, сынок, – Сьюзан нарезала картофель и выложила его на сковороду.
– Мама, я сегодня играл на гитаре Стивена, он говорит, что у меня хорошо, получается, – похвастался сын.
– Я рада за тебя, Джонни, – улыбнулась Сьюзан. – Но я не до конца понимаю, причём здесь мечта папы?
– Мама, понимаешь, – Джон закончил мыть овощи, закрыл кран и присел за стол. – Это папина мечта, а я не хочу быть лётчиком.
– Как? – Сьюзан была ошарашена заявлением сына.
– Я хочу играть на гитаре, хочу быть музыкантом, – пояснил Джон.
– Но, Джонни, – Сьюзан поставила сковороду с картофелем на плиту и присела напротив сына. – Лётчик – это благородная профессия. Ты будешь помогать людям, быстро попадать из одной части света в другую, как это делают папа и Стюарт. Неужели ты этого не хочешь?
– Нет, мама, – твёрдо ответил Джон. – Я хочу быть музыкантом. Поговори с папой, может быть он позволит купить мне гитару?
– О, Боже, Джонни, – Сьюзан посмотрела на сына. В её душе поселилась тревога. Бедная женщина не знала, как сказать мужу о том, что их младший сын желает посвятить себя музыке. – Я попробую поговорить с папой, но может, и ты всё – таки передумаешь? – с надеждой поинтересовалась Сьюзан.
– Нет, мама, – Джон отрицательно покачал головой. – Я не хочу быть лётчиком. Я, до приезда папы и Стюарта, буду во дворе.
Джон вскочил со стула и побежал на улицу. Ещё немного подумав о сложившейся ситуации, Сьюзан поплелась к плите.
К семейному ужину было всё готово. Стол был накрыт в маленькой, но уютной гостиной в небольшом одноэтажном домике четы Мэй. За домашним хозяйством Сьюзан всегда следила в одиночку, без помощи мужа. В правила невысокого брюнета Уильяма Мэя никогда не входили обязанности по дому. Он считал, что муж должен только содержать семью, зарабатывая хорошие деньги, этим он и занимался. По этим принципам Уильям воспитал их первого с Сьюзан сына, Стюарта Мэя. Для Стюарта, с детства, примером подражания во всём был его отец. Старший сын никогда не прислушивался к Сьюзан и не помогал ей, когда отец уходил в рейсы. Маленькая беззащитная женщина не только сама справлялась с домом, но и успевала работать, трудилась на кондитерской фабрике. Но тринадцать лет назад всё очень изменилось в жизни Сьюзан Мэй. Она родила Джона. Джон не был похож на своего отца. Джон не жил по его правилам, этим всегда раздражая Уильяма. Младший Мэй не считал зазорным помочь матери на кухне с обедом, убрать в доме, постирать бельё. Уильям пытался доказать сыну, что это не правильно, но все попытки не увенчались успехом. Джон не поддавался глупым всеобщим стереотипам. Если мальчик видел, что его маме трудно одной с чем – то справляться, он бросался ей на выручку, пусть даже против этого был бы и весь мир.
В гостиную вошли Уильям и Стюарт Мэй. Стюарту было двадцать два года. Молодой человек представлял собой невысокого коренастого зеленоглазого брюнета. Джон и здесь отличался от брата. В отличие от него, мальчик был худым и долговязым. Стюарт всегда носил короткую стрижку с минимумом волос на голове, подражая Уильяму. Джон же, напротив, зачёсывал назад копну из чёрных волос, оголяя аккуратный лоб. Из – за этой причёски лицо парня казалось совсем худым. Это раздражало Уильяма, он считал, что мужчина не должен быть таким хилым.
Из кухни вышла Сьюзан. Женщина устало стянула с себя фартук и присела за стол, где уже устроились муж и старший сын.
– Сьюзан, где Джон? – поинтересовался Уильям, налив в бокал виски.
В этот момент в гостиную вбежал Джон.
– Привет, папа, – довольный мальчик попытался обнять отца.
– Здравствуй, сын, – Уильям оттолкнул его и протянул ему руку. – Что за нежности? Объятия – удел женщин. Настоящие мужчины приветствуют друг друга крепким рукопожатием. Тебе ясно?
– Да, папа, – Джон погрустнел и протянул отцу худую ручку.
– Вот так, – довольно улыбнулся Уильям и сильно сжал мальчику руку.
Джону стало больно, но он не показал вида. Паренёк поприветствовал старшего брата и занял своё место за столом.
Довольный Уильям осушил бокал с виски, положил в тарелку картофель и мясо.
– Сьюзан, где нож? – поинтересовался Уильям, не увидев прибора на столе.
– Прости, Билл, – Сьюзан растерянно посмотрела на мужа. – Похоже, я забыла его подать.
Уставшая женщина уже собиралась подняться со стула.
– Мама, – Джон вскочил со своего места, этим остановив её. – Отдохни, я сам принесу нож.
– Сын, – Уильям грубо одёрнул Джона. – Сядь! Сервировка стола входит в обязанности женщины.
Сьюзан поднялась со стула и отправилась на кухню.
– И захвати ещё бутылку виски, – крикнул ей в след Уильям.
– Папа, – Джон с недовольством посмотрел на отца. – Что ужасного в том, что я хочу помочь маме? Она тоже работает и устаёт.
– Твою мать никто не заставляет работать, – грубо отозвался Билл, посмотрев на сына. – Я достаточно зарабатываю, чтобы мы ни в чём не нуждались. Женщина должна быть дома, создавать уют и воспитывать детей.
– Но, мама не единственная женщина, которая работает, – поспорил Джон.
– Из – за работы она стала запускать дом и мне это не нравится, – со злостью отозвался Уильям. – Что это за хозяйка, которая просит помощи на кухне у своего сына, будущего мужчины? Это ужасная хозяйка. И я не желаю оправдываться перед тобой, Джон!
– Хорошо, – Джон заметил, как отец начал злиться, и уткнулся в свою тарелку, в которую положил рагу из овощей.
Сьюзан вернулась в гостиную. Она положила на стол ножи и поставила около мужа бутылку с виски.
– Сьюзан, положи Джону мясо, а то скоро от него ничего не останется, – Билл посмотрел в тарелку мальчика. – Похоже, ты вообще не кормишь ребёнка в моё отсутствие. Мужчина должен быть здоровым и сильным!
– Хорошо, – Сьюзан только присела, но услышав команду супруга, вновь подскочила.
– Я не люблю мясо, – Джон убрал тарелку от Сьюзан.
Женщина испуганно бросила взгляд на Билла и вновь попыталась положить мясо в тарелку Джона.
– Мама, спасибо, – мальчик ещё дальше отодвинул тарелку. – Я не кушаю мясо, ты же знаешь.
– Так, – протянул Уильям, положив нож и вилку на стол. Он посмотрел на супругу. – Это, ещё, что за новости?
– Папа, – Джон посмотрел на отца. – Этот баран, которого ты сейчас кушаешь, тоже хотел жить, не меньше твоего.
Слова Джона просто ошарашили Уильяма. Минуту он беззвучно смотрел то на сына, то на жену, а после громко расхохотался. Его смех подхватил и Стюарт. Но как только Билл успокоился, замолчал и старший сын.
– Ты сумасшедший? – Уильям посмотрел на Джона глазами полными ярости и перевел этот взгляд на притихшую, словно мышь, Сьюзан. Он ударил кулаком по столу. – Что, чёрт возьми, происходит в моей семье?
– Ладно, мне пора домой, – Стюарт поднялся со стула. – Меня ждут жена и сын. Боюсь, что в моё отсутствие, она тоже учит его всяким глупостям.
Стюарт укоризненно посмотрел на мать.
– Хорошо, сын, до завтра, – Уильям протянул ему руку.
– До завтра, отец, – Стюарт пожал руку Билла, накинул пиджак и, не попрощавшись со Сьюзан, вышел из дома.
– А ты ступай в свою комнату, – приказал Джону Уильям.
– Но, Билл, – возразила Сьюзан. – Он даже не поужинал.
– Я сказал быстро в свою комнату, – крикнул Уильям.
Испугавшись, Джон вскочил со своего места и побежал в комнату.
– Итак, – Билл внимательно посмотрел на жену. – Что происходит в моей семье? Ты не справляешься с воспитанием ребёнка?
– Справляюсь, – Сьюзан опустила глаза.
– Тогда, что это такое, – Уильям указал на комнату Джона.
– Билл, – Сьюзан посмотрела на мужа. – Ты хочешь воспитать Джона таким же, как Стюарт, но Джон другой. Все люди разные. Дай ему немного свободы. Право собственного выбора.
– Что за умные речи? – со злостью усмехнулся Билл. – Надо для начала посмотреть, что ты читаешь, похоже, это не идёт тебе на пользу. И какое право выбора? Что он тебе сказал?
– Билл, – Сьюзан тяжело вздохнула. – Джон не хочет быть лётчиком.
– Ну, хорошо, – Уильям развёл руками. – Есть масса других отличных профессий, например, доктор или пожарный.
– Нет, Билл, ты меня не дослушал, – Сьюзан набралась смелости и продолжила. – Старший товарищ Джона, Стивен Кит, научил его играть на гитаре. У Джона стало хорошо получаться. Джон хочет быть музыкантом и просит, чтобы ты купил ему гитару.
– Знаешь, что я думаю, Сьюзан, – Билл откинулся на спинку стула и вновь осушил бокал. – Ты должна уволиться с работы и заниматься только домом. Ты не справляешься с Джоном. Он становится неуправляем. Странные разговоры о баранах, а музыканты – это ведь наркоманы. Ты хочешь, чтобы наш сын окончил свою жизнь где – нибудь под забором?
– Нет, – Сьюзан отрицательно покачала головой, её глаза наполнились слезами.
– Слушай меня, – Билл наклонился к супруге. – Или ты попытаешься повернуть мысли Джона в нужное русло или прекращаешь работать и общаться со своими подругами. Да, и ещё, я больше не желаю видеть этого Стивена Кита рядом с нашим сыном. Тебе всё ясно?
– Да, Уильям, – чуть слышно прошептала Сьюзан, с трудом сдерживая слёзы от обиды.
– Я не расслышал, – с издёвкой в голосе произнёс Мэй. Он приподнял подбородок жены чуть вверх, чтобы она смотрела на него.
– Да, Билл, я тебя поняла, – на этот раз громко произнесла женщина.
– Вот и отлично, – улыбнулся довольный Уильям и принялся резать мясо. – Кушай, дорогая, мясное рагу просто великолепно, жаль, что Джон не оценил твою работу. Тебе нужно научить сына ценить женский труд.
Дверь в комнату Джона была чуть приоткрыта, и мальчик слышал весь разговор родителей. Джон закрыл дверь и подошёл к открытому окну. За ним шелестела листва, а сквозь неё доносилось еле уловимое пение гитары Стивена. Джон сел на край кровати. Он положил на подоконник руки, скрестив их, а сверху опустил голову. Мальчику было грустно и обидно. Играть на гитаре он хотел больше жизни, но ради матери был готов, навсегда, отказаться от своей мечты.
