Кошмарная сказка

© Оксана Карель, 2018

ISBN 978-5-4490-4530-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

В тот день Лили исполнилось семнадцать. Она очень хорошо помнила тот самый момент. В час, когда она родилась, ровно минута в минуту её сердце сделало громкий удар и ухнуло вниз. Похожее чувство возникает, когда летишь с крутой горки на санках. Ей показалось, что у неё перехватило дыхание, будто на секунду весь воздух ушёл из мира. Всего лишь одна маленькая секундочка заставила девушку испугаться. Она не поняла, что произошло и почему так случилось, но ей показалось, что что-то изменилось.

Праздника, как раньше не было, мама просто испекла ей торт и подарила разноцветную сумку через плечо, а тётушка привезла пирожные с лимоном. Несмотря на приподнятое настроение, весь день казался ей смазанным и тягучим.

Были летние каникулы, одноклассники разъехались кто куда, а единственная подруга переехала в другой город.

Ещё весной Лили поняла, что осталась без друзей, и всё ещё переживала из-за этого. Так что подарков и вкусностей было недостаточно, чтобы развеселить её по-настоящему.

Впрочем, Лили привыкла грустить. Ей не удавалось дружить, и она не могла понять из-за чего. Это осложнялось тем, что она, как и многие другие, была уверена в том, что идеальна. Ей не везло в дружбе. Она не совсем понимала, почему друзья стараются влезть в твою душу и выложить свою. Почему они плохо воспринимают твоих «тараканов», не замечая своих. И почему постоянно требуют измениться, сетуя на то, что ты поступаешь как-то неправильно. Почему специально ищут твои пороки, да так усиленно, будто это и есть цель дружбы? А когда находят их, то орут: «Ага! Вот ты какая!».

А зачем искать?

Дружба – это сложная вещь, одна из самых драгоценных. Лили же была лишена этого сокровища.

Девушке казалось, что рано или поздно дружба превращается в обвинения. Ей не нравилось затрагивать серьёзные темы в разговоре. Она старалась избегать разговоров о других людях и их поступках, не любила обсуждать новости и философию. Такие темы, считала она, портят отношения между людьми, потому что люди ещё не готовы мириться с чужим, отличным от своего, мнением и взглядами на вещи. Так разговоры превращаются в спор, в убеждение друг друга, и начинается ссора. Да и зачем быть столь серьёзными в семнадцать лет?

Одни – заставляют других принять их точку зрения, и если так происходит, то чрезмерно радуются своей правоте и победе. Другие – злятся или даже бесятся, что их не поняли, не разделили их отношение к той или иной ситуации. А, бывает, говорят: «Это бред! Он думает неправильно, как же так можно?!».

Она любила болтать о ерунде – о сладостях, облаках, котятах. Любила смешные и печальные истории.

Разве плохо болтать о кино, одежде, еде, погоде или хобби? Разве это – не легко и весело?

«Почему и когда эти темы для разговора стали признаком скудоумия?» – частенько задумывалась Лили.

Она любила литературу, но отставила попытки говорить о ней. Потому что каждый раз непременно разгорался жаркий спор с обвинениями и оскорблениями.

Почему-то стало модно говорить о неком «внутреннем мире», ожесточённо показывать его или остервенело искать. Зачем, если самое интересное всегда обнаруживается на поверхности?

Она устала от споров со сверстниками, устала от выяснений отношений, от теорий, от тяжёлых разговоров о «невыносимости бытия» и просто перестала говорить об этом. За что сразу же получила ярлык недалёкого, глуповатого человека.

Все сразу забыли о её талантах и способностях, ведь она перестала доказывать всем, что умна, интеллектуальна и на многое способна.

Лилия была неглупой и милой девушкой, пытающейся скрыть свои хорошие качества за сарказмом и показным цинизмом. Она была не сдержанна, излишне эмоциональна и это могло быть как достоинством, так и недостатком. Конечно, чаще всего это воспринималось как недостаток. Любопытно, что она была совершенно лишена юношеского максимализма и необоснованных амбиций. Даже несмотря на то, что она лишилась отца при очень неприятных обстоятельствах (он сошёл с ума и покончил жизнь самоубийством) и об этом говорили до сих пор, а мать так и не оправилась от потери, Лилия не была депрессивным подростком. Она была просто немного грустна. А главное, она была доброй.

Доброту часто путают с наивностью. Доброта – это очень важно, а наивность – не так уж и плохо.

Так вот в тот день ей впервые приснился кошмарный сон. Он не был очень уж ужасным – скорее, несколько неприятным. Но, проснувшись, Лили забеспокоилась, потому что хорошо помнила, как отец жаловался на донимавшие его сны и, обвиняя во всём кошмары, начинал пить уже с утра.

Девушке не нравилось, что теперь она и в собственных снах несчастна, и постепенно Лили становилась ещё более печальной, чем обычно.

Ей было некому рассказать о своих чувствах, кроме Эдика – мальчика, живущего напротив, но он не мог дать ей подходящий совет.

Эдик был приблизительно её возраста, но он был болен и не мог посещать школу. К сожалению, мальчик совсем не мог ходить, да и говорил он с большим трудом. У него было какое-то сложное заболевание, название которого Лили не могла запомнить, и большую часть своей жизни он проводил в больнице.

Ему очень нравилось общаться с Лилией, потому что она всегда могла его развеселить. Девушка рассказывала ему много всяких историй и читала книжки, говорила обо всём на свете и называла его Эдичка.

Лили рассказала ему, что плохо спит, но не стала пугать его страшными снами и своими переживаниями об отце – ей не хотелось его расстраивать. Так что девушке приходилось всё держать в себе.

Летние дни были прохладными и одинокими. Лилия старалась как можно больше гулять, но делать это одной было не так весело, как она предполагала. Да и их городок Тёмные воды не располагал развлечениями больших мегаполисов.

Город раскинулся в длинной низине и был окружён лесами и болотами, из-за чего по утрам и вечерам по дорогам стелился туман. Тёмные воды был довольно-таки большим городом, но сильно растянутым вдоль горного хребта, так что даже центр города представлял из себя лишь одну широкую улицу и маленькую площадь с фонтаном.

В июне Лили совсем загрустила и даже периодически плакала после завтрака или перед сном.

Её мама много работала и совсем не замечала, что дочь опечалена больше обычного.

Девушке по-прежнему снились кошмары, но, к счастью, они становились менее страшными и теперь были скорее тревожными. Правда, это не спасло девушку от той обречённой тоски, которая поселилась у неё в сердце.

Однажды перед сном, в душную ночь, Лили много ворочалась и не могла уснуть. В тишине она услышала скрип паркета и машинально открыла глаза. Тогда она впервые увидела его.

Он был высоким, тощим, словно вытянутым. Ему пришлось сильно сгорбиться, чтобы поместиться в комнате, и теперь его костлявая спина подпирала потолок, а голова на странно изогнутой шее опускалась ниже плеч. Его кожа была серой, местами – с перламутровым оттенком и неестественно гладкой на вид. Чересчур длинные руки с узорами чёрных вен опускались ниже колен. Длиннющие узловатые пальцы заканчивались чёрными гладкими ногтями, напоминающие когти ворона. У него был огромный рот, в котором торчали острые зубы в два ряда. Его нос имел очень широкие ноздри, а в запавших глазницах сверкали жёлтые глаза с большими чёрными зрачками.

Одежды на нём почти не было – всего лишь серые штаны с ремнём и рваное подобие туники болотного цвета.

Его лицо напоминало иссохший череп мертвеца, длинные волосы были седыми, а глаза наводили ужас, и он был бы очень страшным, если бы не фиолетовый маленький цилиндр, нелепо надетый на голову. Шляпа сдвинулась на бок, так как ей не хватало места и совершенно неизвестно, как она держалась.

Каждую его кость наполнял кошмар. На его когтях прятались десять самых страшных, а на кончике носа притаился самый милый кошмар.

Когда он хотел, чтоб человек видел страшные сны, он вытаскивал из себя кость и дотрагивался ею до спящего. Или прикасался когтём, если желал наслать самое страшное сновидение.

Милые кошмары он хранил для особых людей. Монстр заставлял их соскочить с кончика носа в ладонь, а потом высыпал мелкую крошку на спящего.

Он был довольно-таки ужасным созданием из самых тёмных мест наитемнейших миров. Но он был одинок, а как нам известно, одиночество прячет свою доброту, скрывает в себе некое внутреннее тепло. Это чувство часто пытается найти кого-то, кто смог бы заметить это страстное желание быть обнаруженным. Всё это наделяло чудовище приятным очарованием.

Когда Лилия увидела его впервые, то не напугалась. Она думала, что это ей снится, а во сне, как она полагала, не могло случиться ничего ужасного.

Она внимательно разглядела неожиданного гостя и спросила:

– Кто ты такой?

– Я – твой кошмар, – тихий голос совсем не подходил его внешности. При таком виде ожидаешь загробного, мрачного баса с хрипом и скрежетом, а тут – чистый, молодой и приятный тембр.

– Ты – совсем нестрашный, – Лили склонила голову набок.

– Ты тоже, – с улыбкой ответил монстр.

– Ахаха, – смех Лили был похож на звон колокольчиков, – было бы интересно, если бы я смогла тебе напугать. Только чем? Чего ты боишься?

– Сложно сказать, – незваный гость задумался и поправив шляпку, ответил очень серьёзно, – есть много вещей которые меня страшат. А ты что ж, хочешь, чтобы я был напуган?

– Нет, – тут же сказала она, – я не хочу кого-либо пугать. Никому не должно быть страшно и тебе в том числе.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– Почему ты пришёл ко мне? – спросила Лили.

– Я должен был. Нет так, – он указал на себя, – не в таком виде, иначе. Но потом, вдруг понял, ты – хороший человек, а твоя жизнь сейчас так ужасна и горька, что я решил утешить тебя.

– Это очень мило с твоей стороны, – вежливо заметила девушка, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Что ж, тогда сегодня я буду твоим милым кошмаром.

– Здорово, очень здорово, но…, я обязательно натворю что-нибудь, и тебе больше не захочется относиться ко мне хорошо, – голос девушки наполнился печалью. – Все будут разочарованы.

– Ты как-то заранее настроилась на это, – усмехнулся он и почесал подбородок.

– Да. Так всегда бывает.

– Не стоит так думать. Ты звучишь безысходно.

– Ты – кошмар или нотация? – возмутилась Лили. – Странно слышать такие слова от того, кто выглядит, как чудовище из ада, пусть даже и милое.

– Утешающий кошмар, – улыбнулся он, но его улыбка больше походила на гримасу.

– И чем же ты можешь меня утешить?

– Побуду с тобой. И если тебе понравится, то я стану твоим другом.