Спаситель человечества. или Сказание о Генеральской Водке

© Дмитрий Георгиевич Суслопаров, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

– Товарищ генерал! Лейтенант Краюхин по Вашему приказанию прибыл!

– Садись, давай… – генерал неопределенно кивнул на стройные ряды стульев, стоящих вдоль длинного начальского стола, – с тобой тут долго придется…

Судя по тону, старик сегодня не в настроении.

– А что случилось? – брякнул лейтенант, не успев вовремя замолкнуть под тяжелым взглядом.

Генерал Шишкодралов сделал каменное лицо и отчеканил казенным тоном:

– Решением Верховного Командования ты назначен Спасителем Человечества.

– Это как? – Вырвалось у Краюхина.

– Должен понимать… – назидательно поднял брови генерал – это не должность, не почетное звание, а работа такая, разовое поручение. Когда выполнишь – доложишь. То есть, основных обязанностей с тебя никто не снимает, но в цепи текущих мероприятий возникла дополнительная и более приоритетная задача. Если хорошо справишься… ну не знаю… Вопрос о награде не обсуждался. Во всяком случае, не накажем.

– А почему я? – Лейтенант уже в третий раз ляпнул не подумав.

– Хм! – Втянул голову в плечи генерал – Тебе сказано: Решением Верховного Командования! – Каждое из трех слов он выделил особой интонацией, но далее понизил голос и взял слегка ироничный тон – Видимо, учли твою личную характеристику…

– Характеристику? – Переспросил Краюхин, не успев прикусить язык.

– А как же? На каждого положено писать личную характеристику, и мы не можем заниматься очковтирательством. Значит, про тебя написали все, как есть: грубит старшим по званию, склонен к обсуждению приказов, и так далее. Ни у кого другого такой характеристики нет, ты у нас один такой уникум. Как я понимаю, твое задание связано с риском для жизни… Видимо, Командование не хочет зря терять толковых офицеров, потому и идут в ход разные балбесы, вроде тебя…

– Почему зря… То есть, я хотел спросить: я справлюсь?

И тут генерал, откинувшись на спинку кресла, хлопнул по столу обоими руками:

– Да конечно же, нет!!! Черт возьми! Посмотри на себя: манжеты потерты, воротничок пришит безобразно, верхняя пуговица расстегнута… Думаешь, под галстуком не видно, да? Да какой ты на хрен Спаситель Человечества? Чучело огородное, тьфу на тебя.

– Так не назначайте… наоборот, на губу посадите. – Лейтенант наконец пришел в себя и начал в полный рост оправдывать свою личную характеристику.

– Захотел! – С величайшим сарказмом проскрипел генерал, – откосить он вздумал! Не выйдет! Ээхх, так и держал бы вас всех на гауптвахте, но тогда некому будет давать задания. А я за вас свою работу делать не намерен – генерал немного успокоился, – приказ Верховного Командования – это тебе не шутки. Так что ни какой тебе гауптвахты не светит, пойдешь спасать человечество, и точка.

С этими словами генерал с треском положил перед лейтенантом лист бумаги с мелким текстом, отпечатанным лазерным принтером.

– Подписывай, давай. – Сверху листа легла толстая чернильная ручка.

«Подписка о неразглашении». – Краюхин сумел осилить только заголовок, а остальной текст необъяснимо отторгался сознанием.

– Тут все заполнено, тебе только подпись поставить – пояснил Шишкодралов – ты, конечно, имеешь право прочитать документ до конца, но подписать обязан в любом случае. Зачем зря тратить время? Скажу честно: лично я свой подписывал не глядя.

Краюхин упрямо уставился в бумагу, изображая чтение, но долго притворяться не смог, и тогда решил сделать вид, будто умеет читать очень быстро. У него еще мелькнула мысль показать всем видом, будто бы ставит подпись вполне осознанно, однако перо прошлось по бумаге буквально само собой, а генерал удивительно ловко выхватил лист из под носа лейтенанта, и расписка мгновенно скрылась в глубине стола.

– Вот. – Шишкодралов сложил пальцы в замок. – Говоря откровенно, лично меня уже не очень волнует судьба Человечества. Когда доживешь до моих лет, сам поймешь. Но перед Верховным Командованием я такой же солдат, как и ты. Если принято решение спасать – надо спасти, причем по уровню твоего прилежания будет оцениваться и моя работа. Так что ты, Краюхин, изволь отнестись к делу серьезно и продемонстрировать высокий уровень ответственности. Ты понял свою задачу?

– Никак нет, товарищ генерал!

– Правильно. Я пока не объяснял. Если не поймешь, все равно будешь выполнять. Но я бы настоятельно советовал хорошенько вникнуть. Для твоей же пользы. На первый взгляд, работы не много: надо просто настроить там все как следует, чтоб стрелки приборов ну хотя бы в область желтого сектора опустились, и лампочки красные чтоб не загорались, ну, в крайнем случае, чтоб подолгу не горели. Но вот беда – там черт ногу сломит, слишком много всяких кнопок да переключателей. Была бы инструкция – вопрос бы не возникал. А так уже целые стада ученых головы сломали, все без толку.

– А я, значит, сел и разобрался? – перебил генерала Краюхин.

– Ну мало ли… – Шишкодралов глубокомысленно поглядел в пространство, – где умный застрянет, там наглый проскочит. Ты офицер, или где? Ты на службе, или кто? Ты назначен Верховным Командованием! Там же не дураки сидят: если остолопа назначили – стало быть, есть особый стратегический замысел. По уставу солдат обязан стойко переносить тяготы и лишения службы, могут заставить и танк по болоту толкать. А тебе вместо тягот и лишений не пыльная работа, мог бы радоваться. Так что давай, прояви мужество, не раскисай, как мальчишка. Родине служба твоя нужна, а не сопли, понял?

– Знаю, товарищ генерал… – обреченно вздохнул Краюхин.

– То-то. – Удовлетворенно буркнул Шишкодралов, и расправил брови.

– Разрешите обратиться, товарищ генерал? – Осмелел лейтенант.

– Ну? – одобрительно кивнул Шишкодралов.

– «Там» – это где? Какие такие лампочки-переключатели, и причем тут судьба Человечества?

– Аа… Совсем забыл, эх, старость не радость… – генерал окончательно потерял грозный вид, – «там» – это тебе не здесь… Скорее всего, этого и в самом деле никто не знает…

– А откуда известно, что оно вообще есть, что кнопки-лампочки там внутри? – Краюхин уже ничего не боялся, и в самом деле, генерал незаметно преобразился до неузнаваемости – сидел в кресле не по военному вальяжно, смотрел на лейтенанта совсем по дружески, и заговорил тоном искусителя, начинающего сразу с величайшего из соблазнов, не размениваясь по мелочам:

– Ты знаешь что, лейтенант? – Пауза. – Хочешь Водки?

– Я не пью… – у Краюхина сработал навык, доведенный до автоматизма.

– Совсем дурак. – Ласково и пренебрежительно буркнул генерал. – Врешь, глядя в глаза, и не краснеешь. Так нельзя разговаривать с генералами. Я даже наказывать тебя не буду. Просто щас выйду в коридор и расскажу всем, как ты от Генеральской Водки отказался.

Шишкодралов слегка привстал, приблизился лицом к уху Краюхина и мягким голосом сообщил:

– У генералов совсем Особая Водка, и это великая удача, когда судьба преподносит тебе случай выпить с генералом.

– Я думал, генералы пьют коньяк. – Выдавил из себя лейтенант.

– Ну… коньяк – это для статуса. Как напоминание о звании. В самом деле: выпьешь рюмочку коньяка – и сразу чувствуешь себя генералом. А под старость, знаешь ли, память притупляется, вот и приходится каждое утро по рюмочке, чтоб не забывать, какие на тебе погоны.

Шишкодралов деловито накрывал импровизированную поляну под носом Краюхина, ровно на две персоны, явно зарезервировав для себя место не во главе стола, а рядом с лейтенантом, где длинный ряд.

– А Водка, – в руке генерала появилась бутылка. – Она для Веры.

Генерал говорил с особым пафосом:

– С большой буквы, то есть, не для женщины по имени Вера, а для той Великой Веры, которая придает человеку новые силы. Можно просто так взять, и выпить коньячку. Но нельзя просто так взять, и выпить Водки. – Генерал вдохновенно наполнял хрустальные стопарики, и короткой паузой выделил основной тезис своей речи. – В Водку обязательно надо верить! Иначе, она тебе не простит.

На столе появилась баночка с солеными корнишонами, и генерал присел рядом с Краюхиным.

– На всей планете, – продолжал он, – настоящую Водку можно найти только в кабинетах генералов, или других особо ответственных работников. Все остальные постоянно пьют паленую водку, и ничего. Почему, как ты думаешь? – Генерал испытующе посмотрел на лейтенанта, – да потому, что они в нее верят. Свято верят! А те, кто не верит – жестоко расплачиваются, вплоть до летального исхода. Вот какую роль играет Вера в человеческой жизни.

Генерал приблизил свой стопарик к стопарику лейтенанта, Краюхин послушно чокнулся, и Шишкодралов объявил:

– За Веру!

Оба шумно выдохнули и выпили залпом до дна.

– Помни, лейтенант: армия – это тебе не какая-нибудь гражданка. Тут все продумано до мелочей. В армии начальники никогда не устраивают пьянки с подчиненным прямо на рабочем месте. Сейчас мы совершаем специальный ритуал, предусмотренный Особо Секретным Уставом.

Оба вылавливали из банки корнишончики, действуя ножом для бумаги, а генерал продолжал:

– Государственная тайна – дело серьезное, однако у каждого государства всяких тайн без счета и без меры. Но есть в Мире одна страшная тайна, которая для всех государств страшна одинаково. Такая Глобальная тайна нашей планеты. И знают ее очень немногие. Только те, кто задействован в работах по спасению человечества. Тебя назначили, расписка получена, моя обязанность сказать тебе Правду. А Правда – ой, страшная вещь! Настолько страшная, что нам с тобой по полному праву положены наркомовские сто грамм для храбрости. Кстати, – Шишкодралов вновь взялся за бутылку, – наши стопарики по пятьдесят, стало быть, обязательно надо по второй. Генерал немного задумался и произнес:

– Теперь – за все Человечество!

Вторая пошла намного легче. Прожевав огурчик, генерал вновь заговорил:

– Вообще, преодоление страха – дело второе. Главное дело – защита информации. Поскольку в Верховном Командовании не дураки сидят, решено применить такую военную хитрость: сопровождать посвящение в тайну обязательным распитием водки. Если что – можно представить все пустой болтовней пьяного генерала, которую пьяный лейтенант неправильно понял.

Генерал опять задумался.

– Надо признать, в настоящий момент мы совсем не пьяные, но там, в Секретном Уставе, предписывается выпивать не менее бутылки водки на двоих. Время ритуала не регламентировано, однако интуиция мне подсказывает: пора уже по третьей.

– За Верховное Командование! – Провозгласил генерал, и третья пошла совсем легко.

– Итак, пока я не забыл, для чего пьем водку – слушай: вся наша планета работает как огромный свинарник. Ты если сам на ферме не бывал, наверняка смотрел телевизор: со стороны рыла ползет транспортер с кормом, а с другой стороны, в другую сторону, ползет лента с навозом. Нарисуй такую картину в уме и сразу поймешь, как рационально и мудро организован свинарник. Если выпустить свиней в поле, еда быстро окажется перемешана с навозом, но ни одна свинья не будет испытывать угрызений совести. Она будет недовольна, откапывая из-под дерьма пищу, но ни за что не перестанет гадить, где попало. Зато внутри свинарника весь жизненный цикл проходит в оптимальных условиях, причем свиньи даже не думают о ленте для навоза, а ленту с едой воспринимают как Божий дар и священную личную собственность.

Генерал заставил лейтенанта посмотреть себе в глаза:

– Ты хорошо уяснил психологию свиньи? Ты уловил принципиальное отличие поля от свинарника?

– У свиньи нет совести, но благодаря свинарнику, она живет, почти как человек. Ну, не прямо, как человек, но почти так же, как наш прапорщик Васильев.

– Хм… – удовлетворенно проглотил закуску генерал, – ты правильно ответил на первые два контрольных вопроса, можно двигаться дальше. Чем наша планета отличается от свинарника? Она вся круглая, и не имеет входа и выхода. И получается так: здесь пища, там – дерьмо, а посередине кто-то живет. И пусть пища каждый год вырастает новая, и пусть кто-то имеет каплю стыда и не размножается, как кролик, общее количество дерьма неизбежно увеличивается.

– А как же очистные сооружения, и все такое? – подал голос Краюхин.

– Человек, надо признать – животина особая, – продолжал Шишкодралов – у нас кроме стыда и совести есть наука и техника. Мы хорошо умеем отгребать дерьмо от себя подальше, но оно ведь никуда не пропадает? Ты грамотный, сам разберись внимательно, как работает очистное сооружение: это фильтр, то есть, сетка с дырками. Большая какашка осталась, маленькая уплыла. Я так образно выражаюсь, но по сути – дерьмо погуще остается, дерьмо пожиже уплывает, но при этом какашки остаются какашками, и ни в какой космос не улетают. Чтоб фильтр работал, надо временами густое дерьмо с него соскребать, но если выбросил, оно ведь не исчезло? А жидкое, хоть и уплывает, но тоже где-то копится, густеет… Ну может быть оно в конце концов усыхает и съеживается, однако новое прибывает постоянно… Планета круглая, дерьмо наплывает на нас с другой стороны, мы строим загородку повыше, но там прибывает и прибывает. А вдруг волна, вдруг перехлестнет? Короче, мы просто сортируем какашки по размерам, не меняя их сути, и в планетарных масштабах они всегда остаются с нами.

– Я понял. – Поспешил успокоить генерала Краюхин, – по хорошему, надо не убирать, а преобразовывать, то есть, из дерьма делать конфетку.

– В самую точку! – Похвалил Шишкодралов. – Стало быть, время сказать Правду наступило, но четвертая так до сих пор и не выпита. Давай. За Правду!

Четвертая ушла незаметно, но генерал наоборот, весь сосредоточился.

– Теперь слушай меня очень внимательно. Внутри нашей планеты существует искусственный механизм, созданный специально для обеспечения жизни. Даже не механизм, а огромная и сложная автоматическая система. Когда и откуда она взялась, никто не знает, но там такие материалы и технологии, до которых нам еще срать да срать… И самое страшное – никто толком не знает, как ее наладить, чтоб работала, как положено.

– Я не понял, товарищ генерал… – честно признался Краюхин.

– Я же сказал: никто не понимает… генерал запнулся – эээ, объясняю еще раз: в школе учат, будто бы очистные сооружения и есть решения проблемы. В школе учат, будто в огороде весь навоз целиком превращается в огурчики. И главное, в школе учат, будто бы жизнь всегда налаживается сама по себе, якобы законы природы работают без постороннего участия. То есть, по-научному говоря, пищевая цепочка на планете якобы замкнута в кольцо: червяк скушал твою какашку, червяка скушала птичка, птичку скушал ты, но отдал дань природе и покормил червяка. Но неужели червяк сможет съесть все твои какашки? Неужели червяк сам никогда не какает? Или птичка всю жизнь терпит? Все это сказки, но учить начинают с детства. Дети всегда верят в сказки, а все взрослые – бывшие дети. Вот и получается, что в сказки верят все. Но на самом деле, на удобрения расходуется очень малая часть какашек, и все остальное дерьмо кто-то должен убрать. Так вот, официально, по долгу службы и в связи с твоим назначением, сообщаю тебе страшнейшую тайну, не просто государственную, а Глобальную Планетарную: этот кто-то никакой не дворник дядя Вася, а искусственно созданный неизвестной цивилизацией механизм. Если б не он – все живое на планете давным-давно захлебнулось бы в собственном дерьме.