Прозвища казаков донских и кубанских станиц. Казачья жизнь

Добринская станица. «Кабарга»

Наметил однажды окружной атаман под Троицу добринских казаков посетить. С визитом, стало быть, явиться. По обычаю высокое начальство всегда вся станица с торжеством встречала. Оно, как известно, атаманам пышки, а казакам шишки. Хочется станичному отличиться, а казакам головная боль. А после официальной церемонии да разговоров по поводу жизни полагалось атамана со свитой на хоперском бережке потчевать осетринкой да севрюжкой. Вот пока атаман вникал в дела станичные, рыбаки по реке сеть раскинули.

Через часок-другой именитый люд потихоньку от церкви на гульбище потянулся, ушица должна была быть знатной, да и на беленькую станичный не поскупился из станичных сумм. А тем временем какой-то местный хитрец решил из казенной снасти осетринкой, да другой рыбкой поживиться. Станичники Богу молятся, а он воровством неволится. Выбрал что попалось, да шутки ради умотал в пятиперстовых ячейках валявшуюся неподалеку кабаргу – лошадиный хребет с ребрами.

Когда дерябнули казаки по чарке под зелень и вода для ушицы в казане закипела, а терпковатый дымок аппетит разогнал – засучили кто по моложе порты с лампасами, спустились к речке, ухватились за прожилины, потянули… Вдруг из воды показалось нечто странное, похожее на раскорячившегося метрового рака. Атаман даже присел:

– Так это ж, так твою мать, кабарга! – оторопело обвел он глазами станичную братию. – Ух, черти!.. Рыбы, и той словить не можете!

Сконфуженные казаки переглядывались: неловко вышло. Одним словом: рыбаки ловили рыбу, а поймали рака, целый день они искали, где у рака срака.

Весть о том, как добринцы окружного атамана чуть кабаргой не угостили, моментально разнеслась по хоперским станицам. С тех пор люди, оказавшиеся в незадачливом положении, кроме насмешливого – «Кабарга!», в свой адрес другое обзывательство редко слышали.