Государство чувств. Ориентирование во внутреннем мире

Сон про энциклопедию чувств

– Распишитесь за бандероль, – сказал почтальон, подлетев к моему открытому окну и трепеща голубыми крыльями.

Едва я дотронулся до протянутой тетради с квитанциями, как моя подпись замерцала сиреневым светом в нужном месте.

– Мерси! – улыбнулся мне почтальон и растворился в поднебесье.

На подоконнике лежала коробка, перевязанная, как торт, золотистой лентой с бантом.

В коробке я обнаружил толстую книгу в прозрачной суперобложке, сквозь которую просвечивало: «ВСЕОБЩАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ЧУВСТВ». Книга возбуждающе пахла типографской новизной, и я тут же пустился листать глянцевые страницы. Тексты были энциклопедически скучны. Среди бесчисленных описаний патологических отклонений трудно было отыскать нормальные человеческие ситуации, а тем более те из них, которые разрешали бы мои собственные проблемы. Курсивом мелькали тут и там слова «нельзя» и «надо».

Вместо иллюстраций на полях энциклопедии были пропечатаны какие-то светло-серые кружочки. Наугад я коснулся одного из них пальцем. И – отшвырнул книгу… Тяжелыми шагами мерял я комнату, переполненный раздражением. Как этот тип, с которым связывали меня нерасторжимые житейские узы, мне надоел! Как он отравлял мою жизнь каждым своим словом, каждым поступком, самим своим видом. Он отнимал у меня последние силы, и не было никакой возможности поставить его на место, показать ему всё его ничтожество и низость. Странно только, что я никак не могу вспомнить его имя, не могу даже восстановить его ненавистный облик… Мне под руку снова попалась энциклопедия, и я с силой её захлопнул. Тут же наступило успокоение, и я понял, что иллюстрация закончилась.

Не рискуя прикоснуться к другим кружочкам, я открыл энциклопедию в том месте, где её страницы меняли цвет. Как было видно по обрезу, примерно четверть тома составляли в конце бежевые страницы. На первой из них было написано: «Мир моих чувств». Чуть пониже виднелся белый кружок. Я потёр его пальцем, но ничего нового не почувствовал, только кружок стал светло-серым, а рядом с ним на странице появилось моё имя.

Бежевые страницы были пусты. По ним были разбросаны лишь белые кружки, но я уже начал понимать, в чём дело. Я дотрагивался пальцем до очередного кружка, он наполнялся светлосерым цветом (или даже светом), а рядом возникал текст. Этот текст я читал запоем! Здесь говорилось о самых близких мне людях и о тех, кто мог стать мне близок, о моих радостях и печалях, обо всём том, что наполняло моё сердце и беспокоило мой ум. Здесь не было слов «нельзя» и «надо», а вопросительных знаков и многоточий было куда больше, чем обычных точек. Но без этой книги я уже не мог обойтись.