Седьмой сын

Глава 5. Домовые и ведьмы

Мы шли в так называемый «зимний дом» Ведьмака. Небо постепенно прояснилось, и неожиданно я понял, что солнце стало каким-то другим. Даже в Графстве зимой оно иногда светит – это всегда приносит радость, ведь по крайней мере не идет дождь. Каждый год наступает момент, когда ты ощущаешь его тепло в первый раз – кажется, будто вернулся старый друг.

Должно быть, Ведьмака посетили те же мысли, потому что он вдруг остановился и подарил мне одну из своих редких улыбок.

– Сегодня первый день весны, парень, – сказал он. – Мы идем в Чипенден.

Это было довольно странное заявление. Неужели Ведьмак каждый год в первый весенний день ходит в Чипенден? Если да, то зачем? Я решил спросить его об этом.

– Это наше летнее жилище. Мы зимуем на границе торфяника в Англзарке, а лето проводим в Чипендене.

– Никогда не слышал об Англзарке. Где это?

– В южной части Графства. Я там родился и жил, пока мы не переехали в Хоршоу.

Что ж, к счастью, я слышал о Чипендене – и поэтому сразу почувствовал себя увереннее. Тут мне пришла в голову мысль: раз уж я стал учеником Ведьмака, мне предстоит много путешествовать и я должен запоминать дорогу.

Мы изменили направление и свернули на северо-восток, к дальним холмам. Я больше ни о чем не спрашивал. Мы снова ночевали в холодном сарае и съели на ужин несколько кусочков желтого сыра. Кажется, мой желудок решил, что мне перерезали горло и нечем глотать – настолько я был голодный.

Я гадал, где мы остановимся в Чипендене и удастся ли нам нормально поесть. Никто из моих знакомых никогда не бывал в этом далеком и глухом месте где-то на вершинах седых и пурпурных холмов, которые были хорошо видны с фермы отца. Эти холмы всегда казались мне огромными спящими чудовищами, хотя, скорее всего, в этом был виноват мой дядя, который часто рассказывал о них разные байки. По его словам, ночью они просыпаются и начинают ходить, а к утру с лица земли исчезают целые деревни, раздавленные этими тяжелыми холмами.

На следующее утро темные тучи вновь затянули небо. Видимо, наступления второго дня весны придется подождать. Поднялся ветер – он трепал нашу одежду, когда мы начали взбираться на холмы, и подбрасывал птиц в небе. Тучи, обгоняя друг друга, плыли на восток, чтобы укрыть вершины холмов.

Мы шли медленно, чему я был несказанно рад, потому что уже успел натереть мозоли на обеих ногах. Когда мы наконец добрались до Чипендена, день уже клонился к закату. Ветер все не утихал, но небо успело расчиститься, и вершины холмов разрезали небосклон. Во время нашего передвижения Ведьмак говорил мало, но теперь он заметно оживился и стал рассказывать мне о каждом холме. Их было четыре: Клин Парлик – самый ближайший к Чипендену, бугор Меллора, пустошь Седловина и Волчья пустошь.

Я спросил учителя, водятся ли на Волчьей пустоши волки, а он зловеще улыбнулся и произнес:

– Здесь все быстро меняется, парень. Мы всегда должны быть начеку.

Когда показались первые деревенские крыши, Ведьмак кивнул на узкую тропинку, которая сворачивала с дороги и шла вдоль бурной речушки.

– Эта тропинка ведет к моему дому, – сказал он. – Конечно, этот путь длиннее, но зато нам не придется идти через деревню. Не люблю встречаться с местными жителями, впрочем, как и они со мной.

Я вспомнил слова Джека о Ведьмаке, и внутри у меня все сжалось: он был прав – меня ждало одиночество, и работать тоже придется в одиночку.

По берегам речушки росли чахлые деревца, порывы ветра клонили их к земле. Вдруг впереди я увидел целый лес смоковниц и ясеней. Деревьев было очень много – около сотни или больше, и в эту непроглядную чащу даже ветер не проникал.

Я и раньше замечал, что одни деревья шумят листьями и скрипят ветками, а другие стоят бесшумно. Более того, я мог отчетливо слышать дыхание ветра, но в этом лесу стояла удивительная, мертвая тишина – ее нарушали лишь наши шаги. Казалось, деревья замерли и прислушиваются к нам. У меня по спине побежали мурашки.

Вскоре мы вышли на опушку и увидели дом. Его окружала высокая живая изгородь из кустов боярышника, за которыми виднелись лишь верхний этаж и крыша дома. Из трубы шел белый дымок, который поднимался высоко над деревьями, пока ветер не отогнал его на восток. Дом и сад располагались во впадине на склоне холма. Казалось, будто какой-то гигант любезно вычерпал рукой землю специально для них.

Я пошел вслед за Ведьмаком вдоль изгороди к железной калитке. Она едва доходила мне до пояса и была выкрашена в ярко-зеленый цвет, притом совсем недавно. Учитель потянулся к засову, и у меня мелькнула мысль, что он может испачкаться в краске.

Вдруг произошло то, от чего у меня перехватило дыхание. Ведьмак еще не успел коснуться засова, как он поднялся сам, и калитка отворилась – будто с помощью невидимой руки.

– Спасибо, – сказал Ведьмак.

Входная дверь сама не открылась – ее нужно было отпереть огромным ключом, который учитель достал из кармана. Он был почти такой же, как ключ от дома в Блеклом переулке.

– Это тот же ключ, что и от дома в Хоршоу? – спросил я.

– Да, – ответил он, открывая дверь. – Его мне дал мой брат, слесарь. Такой ключ может открыть большинство замков, если они не слишком сложные. В нашей работе он просто незаменим.

Дверь подалась с громким скрежетом, и я вошел в маленькую темную переднюю. Справа была крутая лестница, а слева – узкий коридор, выложенный плиткой.

– Оставь вещи у лестницы, – сказал Ведьмак. – Ну, давай, парень, живее. У нас мало времени. Не люблю есть остывший ужин!

Выполнив приказание Ведьмака, я последовал за ним по коридору на кухню, где витали аппетитные запахи.

Я не был разочарован увиденным. Кухня была похожа на мамину: на подоконнике в больших горшках росли травы, и заходящее солнце бросало на стены причудливые тени. В дальнем углу в очаге горел огонь, наполняя помещение теплом, а справа в центре стоял большой дубовый стол. На нем я увидел две огромные пустые тарелки, пять наполненных доверху блюд с едой и горячую подливку.

– Садись угощайся, – пригласил Ведьмак.

Меня не нужно было уговаривать. Я взял два огромных куска курицы и говядины, и на тарелке почти не осталось места для жареной картошки и овощей. Затем я полил все подливой. Еда была настолько вкусной, что напомнила мамин ужин.

Мне стало интересно, где же кухарка и как она догадалась, что мы придем именно в это время, – ведь ужин был только что приготовлен и еще не остыл. В голове крутилось множество вопросов, но я так устал, что решил поесть молча. Когда я доел последний кусочек, тарелка Ведьмака была уже пуста.

– Вкусно? – спросил он.

Я кивнул. Я так объелся, что не мог вымолвить ни слова. И ужасно хотел спать.

– После того как много дней подряд питаешься только сыром, приятно вновь отведать горячей домашней еды, – сказал он. – Это награда за голод во время работы.

Я снова кивнул и попытался скрыть зевок.

– Отправляйся в кровать, завтра у нас много дел. Твоя комната с зеленой дверью, на втором этаже у лестницы, – сказал учитель. – Хорошенько выспись и не броди ночью по дому. Когда завтрак будет готов, зазвонит колокол. Как услышишь его – сразу спускайся: тот, кто готовит еду, может разозлиться, если ты опоздаешь к столу, да и завтрак остынет. Но раньше времени приходить тоже не стоит, будет еще хуже.

Я кивнул, поблагодарил Ведьмака за вкусный ужин и прошел по коридору в переднюю. Вещей у лестницы уже не было – кто успел их забрать? Удивившись, я поднялся по лестнице в свою комнату.

Она оказалась намного больше, чем моя комната в родительском доме, которую я к тому же делил с двумя братьями. Здесь без труда размещались кровать, маленький столик со свечкой, стул и комод, на котором меня уже ждал мешок с вещами.

Прямо напротив двери было большое подъемное окно, разделенное на восемь стеклышек, таких толстых и неровных, что в них ничего нельзя было увидеть, кроме узоров и завитков света. Казалось, окно не открывали уже много лет. Прямо под ним близко к стене была придвинута кровать. Я снял сапоги, забрался на лоскутное одеяло и попробовал открыть окно. Это удалось без труда. Я дернул за веревку и поднял нижнюю половинку стекла, а затем высунул голову, чтобы как следует оглядеться.

Перед домом была лужайка, разделенная пополам тропинкой из белого гравия, которая уходила в лес. Справа высоко над деревьями виднелись холмы: они были так близко, что казалось, будто до них можно дотянуться рукой. Я вдохнул свежий вечерний воздух и почувствовал запах травы. Пожитков было немного, поэтому они с легкостью поместились в верхнем ящике комода. Вдруг я заметил какие-то надписи на дальней стене, которые скрывала тень.

Стена была вся исписана именами – они были нацарапаны чернилами на голой штукатурке. Некоторые имена были очень длинными – мне даже показалось, будто их владельцы были о себе большого мнения, другие стерлись от времени. Интересно: а вдруг это имена всех учеников Ведьмака, которые жили в этой комнате? Может, мне написать и свое имя – или лучше подождать окончания месяца, когда учитель примет решение, брать ли меня к себе на обучение? У меня не было с собой ни пера, ни чернил, и я решил подумать об этом позже. Я осмотрел стену внимательнее, чтобы понять, какое имя было написано последним. Кажется, это было имя БИЛЛИ БРЕДЛИ – оно было четче остальных. Я подумал о том, чем же сейчас занимается этот Билли, но мысли путались от усталости.

Чистая уютная постель так и манила, поэтому я поскорее разделся и, едва голова коснулась подушки, тут же крепко уснул.

Утром, когда я открыл глаза, комната уже была залита солнечным светом. Меня разбудил какой-то звук, и я решил, что это колокол зовет на завтрак. Но тут же засомневался: действительно ли звонил колокол или мне это приснилось? Что же мне делать? Если я спущусь на кухню не вовремя, кухарка будет очень недовольна. Я решил, что все-таки это был не сон, оделся и пошел на кухню.

Из кухни доносился звон посуды, и я подумал, что пришел вовремя. Я уже собирался было открыть дверь, как вдруг резко наступила тишина. Кажется, я все-таки ошибся. Нужно вернуться, пока не поздно. Следов вчерашнего ужина на столе уже не было, но и завтрак был еще не готов, а в очаге лежала холодная зола. На кухне было холодно, и что еще хуже – с каждой минутой становилось все холоднее.

Я сделал шаг к столу – и за спиной вдруг услышал злобное шипение, да так близко, что даже почувствовал чье-то дыхание. Говорил же мне Ведьмак не спускаться на кухню раньше времени. Похоже, я был в большой опасности!

Только я подумал об этом, как меня кто-то сильно ударил по затылку. Я отшатнулся к двери и чуть не упал. Второго предупреждения не требовалось. Я бросился из кухни вверх по лестнице. И вдруг я остолбенел – возле моей комнаты стояла высокая грозная фигура. Я остановился в нерешительности и тут услышал знакомый голос – это был Ведьмак.

Я впервые увидел его без длинного плаща. На нем был черный жакет и серые штаны. Несмотря на высокий рост и широкие плечи, Ведьмак был очень худым – скорее всего, потому, что несколько дней подряд он питался одним сыром. Он походил на рабочего с фермы – большинство из них, конечно, к старости толстеют, но многие остаются худыми и жилистыми – именно таких обычно и нанимал отец для сбора урожая, когда сыновья разъезжались по своим делам. «Худые работают лучше» – так говорил отец, и, глядя на Ведьмака, мне вдруг стало понятно, почему он всегда ходил быстрым шагом и долгое время не нуждался в отдыхе.

– Я же говорил, чтобы ты не спускался на кухню раньше времени, – тихо сказал он. – Наверное, ты оглох. Запомни этот урок, парень. В следующий раз тебе точно не поздоровится.

– Мне показалось, что я услышал звон колокола, – стал оправдываться я. – Должно быть, мне это приснилось.

Ведьмак тихонько засмеялся:

– Ты должен уяснить главное в нашей работе – нельзя путать реальность и сон. Многие из моих учеников так и не почувствовали разницу.

Он покачал головой, подошел ближе и похлопал меня по плечу: