Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 3
Подумать мне действительно следовало. Только чуть подольше. Чтобы не лететь куда попало. И не стоять теперь посреди этой пустыни, залитой лунным светом…
Смит по-прежнему ползал на четвереньках и хныкал. Его белые глаза светились, как у кота. К нему торопливо, путаясь в сутане, ковылял Тук.
Что же притягивает этих двоих друг к другу? Гомосексуализм отпадает: в походной тесноте он давно обнаружил бы себя. Вероятно, какая-то иная связь… Смит, конечно, признателен за то, что его опекают. Тук, возможно, рассматривает приятеля, а вернее, голос в его голове, как своего рода ценную бумагу… И все же они связаны чем-то более прочным. Может быть, двух беспомощных недотеп сблизили их слабости, вызвавшие взаимное сострадание и понимание?..
Было светло, как днем. Кроме луны на небосводе светилось бесчисленное множество звезд, крупных и необычайно ярких. Казалось, их можно сорвать, как яблоки с дерева, лишь протянув руку…
Сара уже поднялась и стояла теперь с ружьем наизготовку.
– Я удержала его дулом вверх! – гордо сообщила она.
– Я горжусь вами, – сказал я.
– Ружье в таких случаях нужно держать дулом вверх, чтобы не засорилось. Это первое правило. Если б я не последовала ему – ствол был бы полон песка.
Джордж все еще стонал, но его междометия уже переросли в слова.
– Что происходит, Тук?.. – надрывисто выкрикивал он. – Где мы?.. Что случилось с моим другом?.. Он исчез!.. Я не слышу его голоса!..
– Ради всего святого! – заорал я на Тука. – Поднимите его, отряхните, утрите ему нос и объясните, что тут происходит!
– Я не смогу объяснить, – пробурчал Тук. – Пока кто-нибудь не объяснит этого мне.
– Тогда слушайте… – сказал я. – Нас обвели вокруг пальца, мой друг! Как котят!
– Они вернутся! – истошно закричал Джордж. – Они вернутся за нами! Они не оставят нас здесь!
– Конечно! – Тук поднял его на ноги и отряхнул. – Они непременно вернутся! Как только взойдет солнце.
– А оно уже всходит, да?
– Нет. Сейчас на небе только луна и звезды…
Так здорово влипнуть! – подумал я. Угодить неизвестно во что, причем в компании двух чокнутых и рыжей Дианы, только и знающей, что держать дуло кверху!..
Я огляделся. Вокруг нас к небу тянулись величественные барханы. А в небе, кроме луны со звездами, не было ничего. Ни даже крохотного облачка. Как не было ни деревьев, ни кустов, ни живой былинки – внизу. Песок, песок, песок… Легкая прохлада должна была исчезнуть с первыми лучами солнца. Нас, скорее всего, ожидал долгий и жаркий день. У нас ни капли воды…
Борозды от наших тел шли по склону вниз. Нас, получалось, сбросили прямо над соседним барханом. Я быстро взобрался на него и прикладом начертил на песке глубокую линию, а также несколько идущих от нее стрелок.
Сара, внимательно следившая за моими действиями, спросила:
– Вы полагаете, что можно будет вернуться назад?
– Держать пари не рискнул бы, – сухо ответил я.
– Там был проем, вроде дверного. Он исчез, как только мы сквозь него пролетели.
– Пролетели мы уже тогда, когда сели на эту планету! С той самой минуты с нами выкидывают фокусы! И не спрашивают – хотим мы этого или не очень!
– Так или иначе, – сказала она, – но теперь нужно как-то выбраться отсюда…
– Если вы присмотрите за этими клоунами, чтоб они ничего не натворили, – я немного пройдусь…
Она хмуро посмотрела на меня:
– Вы что-то задумали, капитан? У вас уже есть конкретный план?
– Нет… Просто не мешает ознакомиться с местностью. Было бы также неплохо обнаружить воду. Днем без нее придется туго.
– А если заблудитесь?
– Я вернусь по своим же следам. Если только не поднимется ветер и их не занесет… В таком случае я выстрелю вверх, чтобы вы видели луч, – и приду на звук вашего ответного выстрела.
– Вы не думаете, капитан, что эти лошадки вернутся за нами?
– А вы – думаете?
– Кажется, нет… – тихо сказала она. – И все же мне непонятно… Мне непонятно, для чего это сделано! Наши вещи не могут представлять для них особой ценности!
– Они просто избавились от нас.
– Но ведь был наводящий луч! Если бы не луч, то…
– Не исключено, что все дело в корабле. Что их интересовал только он. Ведь там, на поле, до черта кораблей, заманенных, скорей всего, тем же манером!
– А люди? Они тоже здесь? Или на других планетах?
– Не знаю… Пока что нам следует поискать местечко поприятней, чем эта песочница. И если таковое существует – немедленно туда перебраться. У нас нет ни пищи, ни воды.
Поправив на плече ружейный ремень, я двинулся по бархану вверх.
– Что я могла бы сделать? – крикнула Сара вслед.
– Следите, чтобы эти двое не затоптали мою черту. И чтоб ее не засыпало.
– Вы придаете ей такое значение?
– Ориентир какой-никакой…
– Сомнительный ориентир, – сказала она. – Нас, по-моему, зашвырнули сюда через некую пространственно-временную дыру, весьма условную. И вряд ли существенно – где мы шлепнулись…
– Да, но это единственное, за что мы можем ухватиться.
Увязая ногами в песке, то и дело съезжая по склону, я наконец добрался до гребня и, отдышавшись, посмотрел вниз. Все трое стояли, задрав головы… И тут, к собственному великому удивлению, я почувствовал нежность к этой троице! К беспомощному, тихо помешанному Смиту, к липовому монаху Туку, к Саре, черт бы ее побрал вместе с ниспадающими локонами и допотопной пищалью! При всех своих нелепостях, они были сейчас просто человеческими существами, которые надеялись, что я смогу вытащить их отсюда. Они видели во мне человека бывалого, избороздившего космос вдоль и поперек, способного выпутаться из любых передряг. Они полагали, что с таким мудрым капитаном не пропадешь ни в жизнь… Бедные доверчивые дурачки! Я сам ни черта не понимал в происходившем! У меня не было никакого плана действий! Я был озадачен и пришиблен ничуть не меньше, чем они! Только не обнаруживал этого, продолжая вести себя так, словно имел в запасе какой-то безотказный трюк…
Я помахал им рукой, не слишком удачно изобразив свое бодрое состояние, и влез на гребень.
Вокруг простиралась пустыня. Во все четыре стороны, до самого горизонта, тянулись огромные волны песка – причем каждая последующая строго копировала предыдущую. Деревьев – а значит, и воды – не было и в помине. Не было ничего. Только песок, песок, песок…
Я съехал по склону и поднялся на соседний бархан. Пустыня за это время отнюдь не преобразилась. Я мог продолжать свою прогулку вечно – с тем же результатом. Пустыня могла занимать всю поверхность этой планеты.
Лошадки знали, что делали, сбрасывая в ту дыру своих седоков. Лучшего способа избавиться от нас не придумаешь. Они или те, кого они представляют, не упустили своей добычи. Завлекли лучиком, вытащили из корабля, тут же залив его какой-то гадостью, и, не дав опомниться, определили сюда. Спустили. По традиции, очевидно…
Я поднялся на следующий холм, слабо надеясь обнаружить в одной из небольших долин что-то стоящее. Воду, лучше всего. В ней мы нуждались теперь как ни в чем. Или тропинку, которая вела бы в иные пределы, получше этих. Или местных жителей, готовых помочь. Представлялось маловероятным, правда, чтобы кто-то захотел тут поселиться…
В общем-то, я разуверился. Ландшафт был безнадежно однообразным и неожиданностей не обещал. И вдруг мне в глаза бросилось это!
Конструкция, похожая на птичью клетку, стояла на самом верху ближайшего бархана, полузарытая в песок, и поблескивала металлическими прутьями! Кроме птичьей клетки она напоминала еще и капкан, поставленный на гигантского доисторического зверя, – причем уже умертвивший свою жертву.
Я снял с плеча ружье, крепко сжал его обеими руками и съехал вниз. Клетка исчезла из поля зрения.
Вскарабкавшись снова, теперь уже чуть левее, вкрутив носки ботинок в песок и осторожно высунувшись из-за гребня, я мог теперь наблюдать.
От клетки вниз шла глубокая песчаная борозда, не успевшая как следует затянуться. Клетка, следовательно, была всажена сюда недавно, только что. Почему я решил, что она именно всажена, а не поставлена кем-то на этот гребень? Потому что так говорил мне мой рассудок. Потому что походило на то.
Клетка, возможно, являлась особого вида кораблем – весьма странным, в виде каркаса без оболочки. И если это был в самом деле корабль, то его живая начинка либо погибла – либо отправилась прогуляться…
Я внимательно оглядел весь склон и в правой его части, довольно далеко от клетки, заметил тянувшийся от самого гребня след, похожий на санный. Он исчезал в непроглядной темени долины и явно заслуживал внимания.
Я сполз чуть пониже и переместился вправо, быстро и почти бесшумно, каким-то паучьим ходом. Моя ловкость утраивалась от мысли, что на противоположной стороне, быть может, притаился и навострил уши – некто.
Осторожно выглянув, я увидел след вновь. Он был теперь гораздо ближе, хотя и по-прежнему справа от меня.
Из черной пустоты взлетел странный скрипящий звук – словно кто-то царапнулся. Вскоре звук повторился – сопровожденный все тем же динамическим намеком, и я, изготовившись на всякий случай к стрельбе, замер.
Возобновившийся шорох на этот раз сопровождался звуками, напоминавшими жалобные стоны. Что-то там шевелилось, в этой черноте, что-то, вне сомнений, барахталось! И ждать, пока все объяснится само собой, не стоило.
– Эй! – крикнул я.
Ответа не последовало.
– Эй, внизу!
Похоже было, что существо, с которым я пытался установить контакт, совершенно не владеет жаргоном нашего галактического сектора. Оно откуда-то издалека. И поболтать нам не придется…
И вдруг я услышал совиное уханье, в котором не так-то просто было различить многократно повторенный вопрос.
«Друг? Друг? Друг?..» – без конца ухало внизу.
– Друг! – ответил я.
– Нуждаюсь в друге, – сообщил голос. – Приблизьтесь, пожалуйста. Это безопасно. Я безоружен.
– В отличие от меня, – довольно мрачно ответил я.
– Оружие не понадобится, – донеслось из темноты. – Я в ловушке и беспомощен.
– Что там у вас наверху? Корабль?
– Корабль?
– Ну-у… средство передвижения?
– Совершенно верно, дорогой друг. Средство. Развалившееся. Недействующее.
– Ладно, я спускаюсь. Но учтите: мое ружье направлено на вас. Малейшее движение, и…
– Спускайтесь, спускайтесь, – подбодрил голос, интонационно приблизившись к сигналу сирены. – Буду в распростертом и неподвижном состоянии…
Я перешагнул через гребень и бросился по крутому склону вниз, стараясь быть не слишком удобной мишенью и потому сжимаясь всем телом.
Закончив и настороженно оглядевшись, я заметил черный застывший холмик.
– Ага, – сказал я. – Ну-ка, ко мне!
Холмик приподнялся, побарахтался и улегся снова.
– Лучше вы, – сказал он. – У меня не получается.
– Ну хорошо, лежи…
Подбежав к холмику совсем близко, я принялся его рассматривать.
Массивную голову этого красавца венчало множество щупалец, безвольно раскиданных на песке. Тело, длиною фута четыре, сужалось от головы и заканчивалось тупым обрубком. Руки-ноги отсутствовали. Вероятно, он вполне обходился щупальцами. Одежды, снаряжения, оружия – не было.
– В чем дело? – поинтересовался я. – Может быть, нужна помощь?
Щупальца подпрыгнули и стали беспокойно извиваться – как змеи в корзине. Изо рта, окруженного этой прелестью, вырвался хриплый ответ:
– Мои ноги слишком коротки. Они тонут и не несут меня. Я могу только разгребать этот песок. И закапываться все глубже.
Пара щупалец с глазами на кончиках вытянулись и подвергли меня беглому осмотру.
– А если я помогу тебе выбраться?
– Бесполезно. Опять увязну.
Щупальца, теперь уже не спеша, скользили по мне своим взглядом, сверху вниз, словно измеряя.
– Вы крупный, – изрекло существо. – И наверное, достаточно сильный?
– Ты хочешь знать, смогу ли я нести тебя?
– Лишь до того места, где подо мной будет что-то твердое, – торопливо заверило оно.
– Не знаю таких мест…
– Не знаете? В таком случае, вы не с этой планеты.
– Точно. Ты, значит, тоже?
– Я?! Да ни один уважающий себя представитель моей расы не опустился бы до того, чтоб освободить здесь свой кишечник, сэр!
– А не отнести ли тебя к твоему кораблю? – спросил я, присев на корточки.
– Нет. Потому что там ничего нет.
– Так уж и ничего. А пища? А вода? – Последняя, надо сказать, интересовала меня все больше и больше.
– Я не нуждаюсь в них, так как нахожусь в своем втором «я». Его потребности ограничены легкой защитой от космического вакуума и небольшим количеством тепла, необходимого для живой ткани…
Вот так, сказал я себе. Второе «я» у нас – и все тут. Удивляйтесь, но расспрашивать не торопитесь. Потому что реакция предопределена. Сначала удивление или даже ужас, вызванный вашей дремучестью, затем безуспешная попытка что-то вам объяснить, и наконец – полный текст диссертации, доказывающей превосходство изложенной концепции над всеми прочими… Может случиться и так, что вы коснулись жуткого табу. И ваши вопросы оскорбительны… Нет, как небрежно была упомянута живая ткань! Словно что-то третьестепенное!.. Да ладно. Ничего особенного. Со всякими странностями столкнешься в космосе. Обычно, правда, не сталкиваешься, а обходишь их или вообще игнорируешь…
Итак, я должен был вызволить это создание из неприятности. Но понятия не имел – как. Можно было доставить его туда, где меня дожидались те трое и где ему было бы ничуть не лучше… Развернуться и уйти, плюнув при этом, было нельзя. Лежавшее передо мной заслуживало и учтивости, и сострадания…
С того самого момента, когда я увидел клетку и понял, что она – разбившийся корабль, мысль о запасах провианта, оставшихся на борту, придавала мне силы. А теперь вот выяснилось, что никаких запасов нет. И существо, перед которым я сидел, не в силах было помочь нам. Оно само нуждалось в помощи, которую я не мог оказать. От всего этого трещала голова…
– Ничего хорошего предложить тебе не могу… – сказал я. – Мы тут вчетвером, и у нас нет ни пищи, ни воды.
– Как вы попали сюда?
Я начал объяснять ему, но вскоре понял, что напрасно теряю время, пытаясь найти нужные слова. И разве, в конце концов, это имело значение – как мы сюда попали? Но меня, кажется, поняли.
– Ах вот так, – сказало существо.
– Мы ничего не можем для тебя сделать – ясно?
– Но ведь вы можете отнести меня на свою стоянку?
– Да, могу.
– Или у вас другие планы?
– Нет-нет… Если ты хочешь…
Конечно, я не горел желанием тащить его через барханы. Но послать бедолагу к черту, холодно просчитав все «за» и «против», было бы еще тяжелее…
– Я очень хочу, – сказало существо. – Когда кто-то рядом – спокойнее. Одному – плохо… К тому же в числе – сила. А в ней может возникнуть надобность.
– Между прочим, меня зовут Майк, – представился я. – Моя планета называется Земля. Она между Килем и Лебедем…
– Майк, – повторило оно, вернее, тщетно попыталось. – Это приятно щекочет голосовые связки… Местоположение вашей Земли мне неизвестно. Слышу впервые это название. Вы будете в том же недоумении, если я обозначу координаты своей планеты. С именем дело обстоит еще сложней. Эта конструкция, включающая в себя идентификационные данные, вряд ли усвоится вами. Назовите меня как-то по-своему, коротко и просто.
Заводить разговор о наших именах было, конечно, самое время. А ведь я не намеревался делать этого! Мое «Майк» вырвалось совершенно ни с того ни с сего, почти инстинктивно! И ситуация удивительным образом изменилась. Мы больше не были абстрактными чужаками, столкнувшимися по воле случая. Мы были двумя индивидами.
– Как насчет имени Хух? – спросил я и тут же пожалел о своей поспешности.
Имечко было не шедевр. От таких отказываются.
Но мой собеседник придерживался другого мнения. Задумчиво покачав щупальцами и повторив это имя несколько раз, он сказал:
– Хорошо. Замечательно. Очень подходит… Привет, Майк!
– Здорово, Хух, – отозвался я и, обхватив его обеими руками, вскинул на плечо.
Он оказался тяжелее, чем я думал, а округлости его тела были уж совсем некстати. Уложив наконец этот бурдюк более-менее устойчиво, я стал взбираться по склону.
Тяжелая ноша вынуждала меня двигаться по бесконечной диагонали, ноги по щиколотку уходили в песок, и каждый дюйм стоил немалых усилий. Честно говоря, я не предполагал, что это будет так скверно.
Добравшись наконец до гребня, я опустился на колени и, осторожно сняв Хуха с плеча, лег.
– Я причиняю вам много хлопот, Майк, – сказал Хух. – Я обуза для вас.
– Дай отдышаться… Тут уже недалеко…
Перевернувшись на спину, я стал разглядывать небо. Оно сияло. Прямо над головой висел голубой гигант, похожий на драгоценный камень. Чуть в стороне тлел уголек сверхгиганта. Терпеливая рука неведомого художника оживила черноту мириадами звезд.
– Где мы, Хух? – спросил я. – В какой части Галактики?
– Это одно из сферических скоплений. Разве вы не знали?
Я предполагал. Потому что планета, к которой привел нас этот редкий идиот Смит, располагалась вдали от плоскости Галактики, в сферической ее подсистеме…
– Твой дом где-то здесь?
– Нет, – ответил он. – Далеко.
По тону, каким это было сказано, я понял, что продолжать расспросы не стоит. Хух явно не хотел откровенничать со мною, и явно неспроста. Он мог находиться в бегах, быть выдворенным или просто беженцем. Такие вещи время от времени происходят. Космос полон скитальцев, не имеющих возможности вернуться домой…
Я смотрел на звезды и размышлял о том, куда же именно мы попали. Нас, конечно, могли швырнуть к любому из сферических скоплений. В транспортировках такого рода расстояние вряд ли что-то значит. Координаты, собственно, тоже не имеют значения. Если мы не обнаружим воды, то продержимся очень недолго. Перекусить, конечно, тоже не мешает, но главное – вода… Я вяло удивился собственному спокойствию. Бесчисленные переделки, в которые приходилось попадать, сделали меня достаточно хладнокровным. А что, если запас везения исчерпался и на этот раз уже не выпутаться? Если подкралось то, чего так долго удавалось избегать? И либо сама планета, либо какая-то некоммуникабельная скотина прикончит меня? Ну, прикончит – так прикончит, если судьба. А заранее нечего терзаться…
Я уже почти представил, каким образом это стрясется, но тут что-то ткнулось в плечо.
– Майк! – квакнул Хух, деликатно прикоснувшись ко мне одним из щупалец. – Посмотрите! Мы не одни!
Вскочив, я крепко сжал свое ружье…
Из-за бархана, в том месте, где стоял потерпевший аварию корабль Хуха, выкатывалось колесо. Его зеленая ступица ярко блестела в лунных лучах. Видимая часть колеса возвышалась над гребнем футов на сто. Десятифутовой ширины обод сверкал, как хромированный, и был соединен со ступицей множеством серебристых спиц.
Теперь колесо не двигалось. Оно нависало над клеткой, которая в сравнении с ним казалась разбитой игрушкой.
– Оно живое? – спросил Хух.
– Возможно.
– Тогда будет лучше, если мы подготовимся к защите.
– Будет лучше, если мы будем вести себя смирно, – прошипел я.
Оно наблюдало за нами, вне всяких сомнений. И возможно, появилось здесь для того, чтобы исследовать обломки корабля. На вид в этом колесе не присутствовало ничего живого, однако, как мне казалось, зеленоватая ступица вполне могла быть этим живым.
Колесико могло в любой момент убраться – так же неожиданно, как появилось. Но даже если это не входило в его планы, нам не следовало лупить по таким странным мишеням…
– Съезжай-ка ты вниз, Хух… Если придется драпать, я прихвачу тебя.
Он помахал щупальцем, энергично выражая свое несогласие.
– Вам может понадобиться мое оружие.
– Ты ж сказал, что у тебя его нет!
– Грязная ложь! – радостно крикнул он.
– Значит, ты мог сделать со мной все, что угодно? – возмутился я. – И в любой момент?
– Да нет же! Ведь вы пришли мне на помощь! А скажи я правду, могли и не приблизиться.
Я не стал развивать тему. Пока эта хитрая бестия Хух был на моей стороне, не стоило придираться…
Вдруг кто-то окликнул меня, и, обернувшись, я увидел Сару, которая стояла на соседнем бархане. Слева от нее из-за гребня торчали еще две головы.
Она воинственно сжимала в руках свое дурацкое ружье, и у нее вполне могло хватить ума, чтобы этим ружьем тут же и воспользоваться.
– Как дела, капитан? – крикнула Сара.
– В порядке, – спокойно ответил я.
– Не нужна ли наша помощь?
– Помощь? Пожалуй… Вы можете доставить моего приятеля на стоянку.
Я сказал «на стоянку» – потому что нужно было как-то назвать это место, не имевшее названия, а сквозь зубы тихо процедил:
– Выбрось из головы все свои глупости, Хух, и быстренько съезжай вниз…
Колесо пока оставалось на прежнем месте. Оно явно меня рассматривало. И я уставился на него исподлобья, приняв бравый вид, готовый в любую секунду ретироваться.
Было слышно, как Хух прошуршал по склону. И немедленно раздался вопль Сары:
– Что это за гадость? Где вы ее откопали?
Я оглянулся вновь и, увидев ее стоявшей над Хухом, заорал в свою очередь:
– Тук! Спуститесь и помогите мисс Фостер! Только предупредите Смита, чтоб оставался на месте, а не разгуливал!
Этому чокнутому слепому ничего не стоило побежать за своим дружком. Возись потом с ним…
– Но капитан… – В голосе Сары было раздражение, недоумение и многое другое.
– Он в таком же положении, как и мы! Он не отсюда, и ему нужна помощь! Так что оттащите-ка его, куда вас просят!..
Колесо вдруг ожило. Величаво вращаясь, оно поднималось вверх.
– Шуруйте отсюда! – не оборачиваясь, крикнул я Туку с Сарой.
Почти полностью выползшая из-за бархана, эта чертова штуковина замерла. Самым странным было то, что в небе висело действительно колесо, самое настоящее колесо, а не какая-то конструкция, похожая на него.
Широкий и толстый – примерно в фут – обод неведомым образом сочетал в себе массивность и изящество. Зеленоватая ступица плавала – иначе не скажешь. Спицы, при всем их количестве, не могли удержать ее на месте… Кроме спиц между ободом и ступицей – я заметил это только сейчас – протянулось множество тончайших проводков, напоминающих паутину. Ступица на паука не походила. Она была просто шаром…
Быстро оглянувшись, я уже никого не увидел. На склоне осталось множество глубоких следов.
Съехав вниз и поднявшись по этим следам, я посмотрел на колесо. Оно висело на прежнем месте.
За следующим барханом уже находилась стоянка. Вся компания была там.
Колесо висело. Наверное, это вся его программа, подумал я. Прикатилось, посмотрело и теперь, удовлетворив свой интерес, думает о других делах…
Я уже собрался спуститься, когда ко мне вдруг вскарабкалась сияющая Сара:
– У нас появился шанс, капитан!
– Шанс выбраться отсюда?!
– Вы ведь рассказали своему Хуху о происшедшем с нами? Так вот, он, кажется, знает толк в таких вещах.
– Но, по-моему, он даже не понял, о чем я веду разговор!
– Да, кое-что было ему действительно непонятно. Но он тут кое о чем нас расспросил, и теперь они занимаются этим…
– Они?
– Да. Джордж с Туком помогают. И особенно кстати пришлась помощь Джорджа. Кажется, он уже различает дверь…
– Ну, этот нам наразличает, – усмехнулся я.
– Мне бы очень хотелось, капитан, чтобы вы оставили свои наскоки.
Я не хотел ругаться с ней и молча скользнул вниз.
Двое на корточках и один полузарывшийся в песок – расположились шеренгой. Тук пристально вглядывался куда-то прямо перед собой. Лицо Смита выражало крайнее напряжение. Щупальца Хуха, подрагивая кончиками, тянулись вперед.
Я посмотрел туда, куда был устремлен взгляд Тука, и ничего не увидел – ничего, кроме бархана, уходившего к небу.
Подошла Сара, и мы вдвоем встали позади этих жрецов. Было совершенно непонятно, что происходит, но я решил не вмешиваться. Если есть даже ничтожный шанс открыть дверь, рассуждал я, то почему бы им не воспользоваться…
Внезапно щупальца Хуха обмякли, а Тук со Смитом сгорбились. По всему было видно, что их постигла неудача.
– Требуется больше энергии, – сказал Хух. – Если бы все мы…
– Все? – переспросил я. – Боюсь, что не подойду для такой работы. Кстати, в чем она заключается?
– Мы сосредотачиваемся на двери, – ответил он. – Пытаемся открыть ее…
– Она по-прежнему здесь! – воскликнул Джордж. – Я чувствую это!
– Мы с вами должны попробовать, – решительно заявила Сара. – Это будет наш скромный вклад.
Она опустилась на корточки рядом с Хухом и спросила:
– Что нужно делать?
– Вы должны представить дверь, – сказал Тук.
– А затем потянуть ее на себя, – добавил Хух.
– Чем – потянуть? – поинтересовался я.
– Мыслью! – ядовито ответствовал Тук. – Это тот самый случай, когда длинный язык и тугие мышцы совершенно ни к чему!
– Весьма неуместное замечание, – приструнила его Сара.
– А чем, спрашивается, он был занят все это время? – не утихал Тук. – Орал и дрался!
– Брат мой! – мягко сказал я. – Если ты действительно так считаешь, то, как только мы выпутаемся из…
– Успокойтесь оба! – крикнула Сара. – Капитан! Прошу вас…
Она разровняла песок рядом с собой, и я тоже присел на корточки, чувствуя себя идиотом.
Впервые в жизни я сталкивался с такой концентрированной тупостью! Нет, я не сомневался, что кто-то при помощи своей психической энергии может творить подобные чудеса… Но мы, человеческие существа, ни в чем подобном до сих пор замечены не были! Впрочем, от уникумов вроде Тука с Джорджем жди чего угодно…
– А теперь, – сказал Хух, – все вместе представим дверь.
Его щупальца выстрелили вперед и тихонько задрожали…
Я сосредотачивался изо всех сил. Я старался увидеть дверь и… действительно увидел! Призрачную дверь со слабо светящимся ореолом! Мне захотелось открыть ее, но не за что было ухватиться! И все же я пытался. Я даже чувствовал, как пальцы мои скользят по гладкой поверхности этой чертовой двери.
Очень скоро мне стало ясно, что мы ничего не добьемся. Дверь вроде бы начала приоткрываться – но щель была слишком узка, чтобы можно было проникнуть в нее. Открыть же дверь пошире нам не хватало времени – то есть сил.
На меня навалилась усталость, и я понимал, что остальные тоже не в лучшем состоянии. Я знал, что мы будем пробовать еще и еще раз, пока не выбьемся из сил окончательно… Неудача при первых попытках будет означать гибель…
Я напрягся сильнее и, как мне показалось, ухватился за дверь. Я потянул ее и почувствовал, что другие тянут тоже. Дверь поддавалась! Она качнулась в нашу сторону на невидимых петлях, и уже казалось, можно просунуть в щель руку!.. Впрочем, хотя я потел наравне с остальными, знание того, что дверь наша ирреальна, не улетучивалось…
А потом, когда дверь приоткрылась еще чуть-чуть, мы не выдержали. Все одновременно… И двери не стало. Перед нами был только песок.
Что-то скрипнуло за нашими спинами. Я вскочил и развернулся. Над нами висело колесо.
Из зеленой массы, по-прежнему расположенной в центре, выдавился комок и, качаясь на серебристой паутине, стал спускаться. Комок не был пауком, хотя в очертаниях и способе его передвижения проглядывало что-то паучье. Милейшим существом показался бы паук рядом с этим чудовищем, неотвратимо скользившим вниз, – колышущейся мерзостью, слизью с дюжиной не то рук, не то ног, с тем, что могло бы быть лицом, если б не внушало такого нечеловеческого ужаса и гадливости, не оскорбляло своим видом все ваше существо.
