Парадокс

Примечания

Рассказ написан в 1894 году, по-видимому в течение одного дня. В записной книжке Короленко под 11 апреля этого года записано: «Написал рассказ». Та же дата поставлена в конце черновой рукописи рассказа. Рукопись написана почти без помарок. «Парадокс» впервые появился в печати в том же году в майской книжке журнала «Русское богатство».

В сентябре 1894 года Короленко писал сестре своей жены, П. С. Ивановской: «Вы меня немного пожурили за знак вопроса в «Парадоксе». В отдельном издании – выскажу свою мысль яснее, а пока Вам лично скажу, что этот рассказ явился для меня самого неожиданным результатом всего, что пришлось пережить в последнее время. Я вообще человек не унылый и не пессимист. Но смерть моей Лели (маленькой дочери Короленко, умершей во время его путешествия в Америку, в 1893 году. – Ред.) так меня пришибла, что я никогда, в самые тяжелые минуты моей жизни, не чувствовал себя до такой степени изломанным, разбитым и ничтожным. Жизнь вообще, в самых мелких и самых крупных своих явлениях, кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого – добро и счастье. А если нет счастия? Ну что ж, исключение не опровергает правила. Нет своего – есть чужое, а все-таки общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление. Только это я и пытался сказать своим парадоксом, но собственная моя душа в это время была еще так же изломана, как мой несчастный философ. И потому эта, сама по себе простая и не пессимистическая мысль оказалась как-то непроизвольно с такими пессимистическими придатками, что в общем выводе рождает недоумение и вопрос. Повторяю, – впоследствии я скажу все это яснее, и впечатление, думаю, выйдет более цельным».

Но существенной переработке при повторных изданиях «Парадокс» не подвергался, изменено было только окончание рассказа. Первоначально он заканчивался так: «И много раз еще мы сидели над этой бадьей и путешествовали в старом кузове, и много раз впоследствии случалось нам предаваться таким же неумным занятиям в течение жизни и чувствовать себя такими же дураками, как в ту минуту, когда Петр застал нас с удочками на заборе. И не раз мне казалось, что за плечами у меня вырастают крылья, а потом я чувствовал себя беспомощным, разбитым и бессильным, как червяк, раздавленный в дорожной пыли. Бывали безумные удачи и постыдные поражения, сердце не раз трепетало от восторга и сжималось смертельной тоской, мир раскрывался навстречу моим надеждам и замыкался четырьмя стенами душной тюрьмы… Но никогда с тех пор я не забывал странного афоризма, написанного ногами парадоксального счастливца, которого голос и до сих пор упрямо звучит в памяти с такою же ясностью, как и в первую минуту.

– Человек создан для счастья, как птица для полета…»

Подготовка текста и примечания: С.Л. Короленко и Н.В. Короленко-Ляхович