Прогулка

1

– История эта началась не так уж давно, всего-навсего по подсчетам несколько эонов, – шутила Ксения, когда я в первый раз ее увидел. Она была таким же практикантом, как и я в свои 25 лет, посланным на трассы дальнорейсовиков в качестве помощника капитана по карго. Мы долго стояли и смотрели друг на друга. Потом все-таки первой заговорила она: «Да, все лишь несколько эонов и мы встретились», – и радостно подала руку, тонкую, нежную, и мне почудилось в этом рукопожатии что-то знакомое, близкое, родное. Я был уверен, что влюблен. Любовь заполнила меня, и, практика, которая казалась вначале заточением, превратилась в окрыленное чувство бесконечной радости. Я порхал по кораблю «на крыльях благоговения». Все получалось, и лучшей наградой были для меня не похвалы капитана, а улыбки Ксении, которые шли от ее сердца, как дар «моему», в ответ. Через 2 недели мы решили пожениться. Но, поскольку во время практики осуществить это было просто невозможно, дали обет друг другу, что через 5 лет, вернув долг труда человечеству, уйдем в отставку, поженимся и поселимся на Земле. Мы были счастливы в предвкушении будущего, которое манило, одурманивало, как звездное небо в детстве. Но было еще до этого будущего целых 5 лет. И поэтому «такое» будущее удручало, вгоняло сначала в мимолетную тоску, а потом превратилось в «груз», лежащий где-то под сердцем. Я наблюдал за Ксенией, и мне казалось, что такой «груз» в ней отсутствовал: она как прежде была радостной и с легкостью исполняла свои обязанности помощника капитана. И от такой ее беззаботности становилось не по себе. Теперь я понимаю, что это был тот первый «червячок», проникший в мое сердце, и который стал расти по мере того, как я искал «подобные» черты в любимом человеке. Я понимал лишь одно: когда человек любит, он страдает от того, что все не так, как он хочет. Как можно любить и при этом так радостно «порхать», когда другому рядом с тобой «плохо» от недосягаемости мечты. Я считал Ксению эгоисткой, и думал, что ее «веселое» поведение можно расценивать совсем иначе, особенно после того, как произошла замена капитана корабля. С первой же минуты Ксения отнеслась к руководителю с восхищением, и даже с каким-то странным поклонением, немного позже я расценил такое участие как боголепие и выслуживание перед новым начальством.

К капитану В. относились все по-разному: одни побаивались его сверкающих глаз, другие уважали за справедливость, третьи считали профессионалом в своем деле, а четвертые были колеблющимися, скорее равнодушными к смене обстоятельств и замене руководства. Что касается меня, то я ощущал в душе целый шквал страстей по поводу нового человека на борту. Когда его не было рядом, я его ненавидел, и при встрече каждый раз готовился наговорить ему много гадостей, но как только предоставлялся случай увидеть капитана или просто услышать его голос по внутренней связи, я отказывался от задуманного, что и пугало меня еще больше. В конце концов, я решил всячески его избегать, определив для себя, что психологическая несовместимость пагубно скажется на моем здоровье и во взаимоотношениях со всеми членами команды. Остановившись на такой позиции устройства наших взаимоотношений, я успокоился и старался держать дистанцию со всеми членами экипажа корабля. Однако с Ксенией наши отношения становились более холодными, и мне казалось, что я сам порчу их. Однажды, после вахты, Ксения пригласила меня в библиотеку на разговор. От такого неожиданного предложения, хотя мы часто разговаривали, у меня все сжалось в груди, поскольку я подумал, что Ксения хочет сказать о разрыве наших отношений. Меня бросало то в жар, то в холод. В таком состоянии я и направился в библиотеку. Она жадно читала какую-то маленькую желтую книжку: это на нее не было похоже, так как от понятия «библиотека» не осталось и следа, а слово «книга» было давно забыто. В настоящее время использовалась только компьютерная библиотека корабля, где была подобрана литература, необходимая, по мнению специалистов для всего экипажа. Ксения, поглощенная чтением, не обратила на меня никакого внимания, когда я приблизился к ней, стал за спиной и заглянул в книгу. Это, возможно, было некрасиво с моей стороны, но чувство любопытства переполняло. Книга была написана на каком-то неизвестном языке, и, похоже, не содержала никаких рисунков. Скорее, это была не книга, а книжица, поскольку была очень маленьких размеров и легко помещалась в ладонях Ксении. Не знаю как, но Ксения обнаружила мое присутствие, и мне стало не по себе, я почувствовал снова жар и сменяющий его холод.

– Ой, это ты Жан, – и Ксенина улыбка немного успокоила меня, я присел рядом и опустил глаза. – Я хотела поговорить с тобой, и вот о чем, – сказала она и показала на книжку. Через минуту она продолжала: Ты когда-нибудь задумывался над тем, почему одни люди страдают больше других, хотя у первых горя или несчастья гораздо меньше? И почему человечество Земли до сих пор не встретило братьев по разуму, не смотря на такое грандиозное заселение космического пространства в нашу эпоху? И почему «человек» остался таким же беззащитным, одиноким существом во Вселенной? Несмотря на все удобства, которые предоставляет нам наш Галактический Союз, не отказывая ни в каких удовольствиях, по-прежнему каждый из нас не находит покоя, мира и радости в своем сердце? Наконец, почему затяжной мир в Галактике, сменяется кратковременными, но разрушительными войнами, приносящими в душу жителей хаос, смуту и вызывая костер одурманивающих страстей? Тебя это не пугает? Пытался ли ты дать ответы на все эти вопросы самому себе? – и она заглянула мне в глаза.

Я невольно вздрогнул, и целый поток мыслей подхватил меня. Я отдавал себе отчет в том, что эти вопросы никогда не волновали меня, хотя в студенческие годы или, может, даже в детские, такие мысли и посещали, и еще, возможно, тогда, когда всматривался в звездное небо над головой. Потом, в университете, ребята, задававшие себе извечные вопросы бытия, не ценились, и на старших курсах, не поменяв своего философского направления, отчислялись. И это было вполне нормальным, поскольку помощник капитана должен был иметь светлую, ничем не одурманенную голову, работая в дальнем космосе. И если бы на месте Ксении был кто-нибудь другой, я бы прервал беседу, считая мысли о бытии бессмысленными и ненужными. Но здесь была Ксения, любимый человек, который изливал мириады неосязаемых чувств, лившиеся потоками бесконечной радости познания. Я был благодарен этой чудесной девушке, которая подхватила меня в вихре необыкновенных мыслей и ощущений, вырвала из скорлупы каких-то собственнических идей и чувств. Я и не знал, что ответить. Ксения, как обычно и случалось, в очередной раз выручила меня, прервав затянувшуюся паузу.

– «Не отрицай, и, прежде всего, самого себя», – так говорится в этой книге. Отрицая себя, ты ввергаешься в пучину бесконечной неудовлетворенности. Отрицая других, ты строишь бескрайнюю пустыню лжи и притворства, отрицая вселенную вокруг себя, ты укрепляешь чувство разобщенности, и разрушаешь мир и покой вселенной. Отрицание каждого дня приводит к отрицанию твоих кармических путей, а отрицание Кармы приводит к вечному разрушению и уничтожению. Утверждая каждый день, ты утверждаешь Вечную Жизнь. «Утверждать» – это не значит соглашаться во всем и со всеми, это значит принимать все, как есть, как дар жизни, как помощь, как урок жизни, как ответ настоящего. – Ксения замолкла, дав мне осмыслить прочитанное в книге. Я же почувствовал, что услышанное из уст любимого человека как будто обожгло изнутри, заставив на какое-то время оказаться вне времени и пространства. – Словам этим не одно столетие, а они живы, и скорей всего, просуществуют долго, наверное, столько, сколько и сама Вселенная, всегда звенящие в радостной бесконечности Жизни, – продолжала Ксения. Книга неожиданно выпала из маленьких ладошек Ксении, и я как будто очнулся от сладкого сна, спросил:

– Откуда у тебя эта книга?

Ксения не сразу поняла вопроса, находясь, все еще где-то далеко в мыслях.

– Мне дал ее капитан.

Что произошло со мной в тот момент, я не сразу понял. Но какая-то невидимая сила сдавила мне горло и вызвала хаос в душе. Я закричал не своим голосом на Ксению:

– Я так и знал, что это он! Что ты нашла в нем? С помощью вот таких книжиц и одурманивается сознание молодых девушек. Как же это мерзко с его стороны таким образом отбивать чужих невест! Вместо того, чтобы думать о нас, ты забиваешь голову всякими небылицами, вроде этой ереси в желтой обложке!

– Я как раз и думаю о нас с тобой, а больше всего о тебе… – растерянно промолвила Ксения.

– Я вижу, как ты думаешь, – кивнув на желтую книжку, сказал я, и зашагал к двери. Ветер раздражения гнал меня в собственную каюту, прочь от Ксении.

Еще несколько суток я находился в состоянии крайней напряженности, поскольку нужно было держать себя в руках, не смотря на мою ссору с девушкой. Надо было сохранять голову холодной, но это удавалось очень плохо. Я пытался избегать встречи с Ксенией, но когда узнал, что она находится под наблюдением бортового врача, бросился к ее каюте. Однако, около двери остановился как вкопанный, раздумывая о том, стоит или не стоит ее беспокоить. Мне стало стыдно за свою выходку при прошлой встрече из-за какой-то маленькой книжки. Да, я и не знал, что скажу ей. Поэтому, отправился восвояси в надежде на то, что мое состояние вскоре станет не таким удрученным. Кроме того, к концу недели мы прибудем на планету Т., где я и надеялся помириться с Ксенией, посетив достопримечательности столицы планеты. Но, увы, моим мечтам не суждено было исполниться. За три часа до приземления, капитан пригласил меня в рубку, сообщив, что я остаюсь на корабле во время погрузки как помощник Ксении, и после завершения приема груза судно отправляется, не задерживаясь на 3-е суток, как было запланировано. Такое поспешное отправление капитан объяснил тем, что возникла необходимость доставить очень важный груз на планету У… Честно признаться, меня удивила больше не новость капитана В., сколько название планеты, которую он упомянул, я не слышал такой планеты раньше. Капитан как будто понял мое недоумение, улыбнулся, и его глаза засветились искорками юмора:

– Знания наши о вселенной ограничены, а незнания – нет, – это слова давно известной истины, но это не значит, что незнания не существует. Возможно, те, кто хочет знать – знает, а тот, кто уже знает – просто молчит, дабы не нарушать знания других. Наверное, каждый знает то, что хочет знать, точнее, что необходимо ему знать. Ладно, Жан, философствовать тебе давно запрещено со студенческой поры, так что прекратим и займемся подготовкой к приземлению.