Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Трудолюбие
Мои родители всю жизнь трудились. Отец работал на судостроительном заводе в Глазго, а мать – сначала на канатной фабрике, а затем на заводе, изготовлявшем запчасти для самолетов. Мой отец нередко проводил на работе по 60 часов в неделю; его жизнь была нелегкой, неприветливой и зачастую опасной. Глазго расположен почти на той же широте, что и Москва, поэтому, когда зимние ветра дуют над рекой Клайд, проводить время на судостроительном заводе бывает совсем не приятно. Обычно отец брал две недели отпуска в году. В 1955 году он работал 64 часа в неделю, а его зарплата составляла 7 фунтов и 15 шиллингов, или, в переводе на нынешние деньги, 189 фунтов в неделю. После того как он умер от рака в 1979 году, мать пошла работать уборщицей. Вероятно, родители так относились к работе еще и потому, что в те времена не существовало системы социального обеспечения. Социальные стандарты были ужасающе низкими, по медицинской страховке выплачивали гроши, а племя юристов, специализирующихся на предъявлении исков на огромные суммы по самым незначительным поводам, еще не родилось. Я просто не помню такого, чтобы мои родители не работали. Летом на каникулах мы обычно ездили на автобусе в Солткоутс, где мы с братом только тем и занимались, что играли в футбол, шашки или шахматы.
Поскольку мои родители всю жизнь трудились не покладая рук, я с детства усвоил истину: я смогу сделать свою жизнь лучше только в том случае, если буду работать очень упорно. Она вошла в мою плоть и кровь. У меня никогда не получалось жить по инерции, и меня всегда раздражали люди, понапрасну растрачивавшие данные от природы таланты потому, что не хотели инвестировать в их развитие часы упорного труда. Осознание того, что делаешь все, что в твоих силах, само по себе приносит немалое удовлетворение, но еще больше радости испытываешь, когда усилия начинают окупаться. Думаю, по этой причине я играл в футбол утром и в день своей свадьбы, и в тот день, когда родился мой первый сын. Я пропустил всего лишь три игры «Манчестер Юнайтед» из полутора тысяч: первую – потому, что должен был поддержать своего брата в Глазго после смерти его жены в 1998 году; вторую – потому, что присутствовал на свадьбе своего старшего сына в Южной Африке в 2000 году; и наконец, третью – потому, что присутствовал на переговорах о переходе в наш клуб Давида де Хеа в 2010-м.
Работая в «Сент-Миррене» и «Абердине», я старался присутствовать на как можно большем количестве игр каждую неделю. Обычно меня сопровождал Арчи Нокс – помощник главного тренера «Абердина». Его родители трудились на земле – он вырос на ферме неподалеку от Данди. Поэтому Арчи привык работать как фермер и полностью разделял мои взгляды относительно труда. Мы привыкли ездить на игры вдвоем, и если надо было ехать в Глазго, то по дороге туда он вел машину, а я спал, а на обратной дороге я вел машину, а Арчи похрапывал рядом. На дорогу туда и обратно уходило шесть часов. Каждый раз, когда у нас возникал соблазн пропустить игру и устроить себе свободный вечер, мы говорили друг другу: «Стоит только раз пропустить игру в Глазго, как за этим последует и вторая».
В большинстве футбольных клубов работа главных тренеров гораздо тяжелее, чем принято думать. В клубах Премьер-лиги они испытывают постоянное давление, а в клубах, не играющих в Премьер-лиге, у них просто нет денег, чтобы нанимать множество помощников. По крайней мере, так обстояли дела, когда я только начинал работать главным тренером. В «Сент-Миррене» весь мой тренерский штаб состоял из четырех человек, включая помощника главного тренера, тренера второго состава, врача и администратора по экипировке на полставки. В «Абердине» Тедди Скотт был нашим администратором по экипировке, тренером второго состава и вообще пробкой в каждой бочке. Помимо этого, он еще стирал и гладил форму игроков. Время от времени, опоздав на последний автобус, он ночевал на бильярдном столе в тренерском штабе. Даже в «Манчестер Юнайтед» на первых порах мой тренерский штаб состоял всего лишь из восьми человек.
В «Абердине» несколько раз за зиму весь персонал, включая учеников и даже председателя клуба, вставал в шесть часов утра, чтобы успеть расчистить от снега футбольное поле. В марте 1980 года в день первого матча в нашем первом победном сезоне в шотландском чемпионате мы очистили поле от снежного покрова толщиной 25–30 сантиметров. Тогда мы выиграли у «Мортона» со счетом 1:0. Это был единственный матч, состоявшийся в Шотландии в тот день.
Все топ-тренеры, в том числе Карло Анчелотти, Жозе Моуринью, Арсен Венгер, потрясающе трудолюбивы. Но меня всегда больше всего восхищают безвестные герои – главные тренеры, которые никогда не сдаются и продолжают упорно трудиться, хотя по воле судьбы или капризу удачи им не достался один из топ-клубов. В Шотландии я привык встречать Алекса Смита и Джима Маклина в самых невероятных дырах, когда с неба сеялся унылый дождь, хотя было бы гораздо приятнее сидеть в тепле перед телевизором. Алекс тренировал футбольные клубы «к северу от границы» почти сорок лет, а Джим работал главным тренером «Данди Юнайтед» в течение 22 сезонов. А имена Ленни Лоренса и Джона Раджа, скорее всего, неизвестны большинству людей за пределами футбольного мира, но Ленни принадлежит к тем немногим людям, кто подготовил более чем к тысяче игр такие команды, как «Чарльтон», «Брэдфорд», «Лутон» и «Гримсби». Джон был главным тренером клуба «Порт Вейл» в течение шестнадцати сезонов, а потом четырнадцать лет (или около того) работал спортивным директором в «Сток Сити». Никто из этих людей никогда не сдавался. Футбол стал для них всем. Я очень часто видел их наблюдающими за игрой нашего резервного состава среди болельщиков.
Непоколебимое упорство этих людей передалось и некоторым игрокам. В этом смысле особое восхищение у меня вызывали три футболиста: Тони Адамс из «Арсенала», Джанфранко Дзола в те времена, когда он играл в «Челси», и Джейми Каррагер из «Ливерпуля». Мне всегда казалось, что Адамс – игрок «Манчестер Юнайтед», просто по ошибке натянул не ту футболку. Алкоголь разрушил немало судеб и карьер футболистов; в «Юнайтед», например, печальная история Джорджа Беста до сих пор влияет на моральный дух команды. Поэтому отчаянная борьба Тони с его внутренними демонами в конце 1990-х годов представляла уникальный случай. Но мое внимание привлекло прежде всего то, что он делал на футбольном поле. Если в чем-то ему не хватало таланта или скорости, то он с лихвой компенсировал это своим отношением к игре и старанием. Будучи от природы посредственным игроком, он сам сделал себя выдающимся лидером команды благодаря упорному труду и самоотверженному отношению к делу. Он всегда был настроен только на победу и с лихвой отплатил и Джорджу Грэму, и Арсену Венгеру за веру в него.
Дзолу я всегда считал уникальным примером мастерства. Он частенько втягивал команду в неприятности, но никогда не сдавался. Несмотря на небольшой рост, он никогда не уступал мощным защитникам, хотя каждый из них был выше его на голову и гораздо сильнее. Дзола обладал невероятной футбольной хитростью, неиссякаемой креативностью и полной самоотверженностью. Должен отметить, что у нас с ним одинаковое отношение к игре.
