Запрет на прошлое

Предисловие

Поток свежего холодного воздуха вливается в приоткрытую форточку. Я стою у окна и задумчиво смотрю на густой туман, сквозь который с трудом пробивается ноябрьский рассвет. С легкой грустью отмечаю, что моя любимая осень торопится поскорее уйти, и уже перешла в стадию предзимья. Пришла такая необычная пора, когда золотая осень уже отгуляла, то есть, спрятала свои яркие разноцветные краски, но совсем не ушла, а зима еще не наступила. Вот и приходится довольствоваться то холодными ветрами и темным тусклым небом, то солнечным и теплым днем. Я делаю медленный вдох, задерживаю внутри себя на несколько секунд, и неспешно смакую запах поздней молчаливой осени. Предзимье имеет особый, неповторимый запах моросящих холодных дождей и довольно густых туманов, оставляющих горьковатое и свежее послевкусие. Я с удовольствием наслаждаюсь оставшимися капельками на языке и невольно вздрагиваю, чувствуя, как меня охватывает мрачное, тревожное предчувствие. Слегка нахмурившись, пытаюсь расшифровать невидимое послание. Как и загадочное предзимье, запах похож на смутное предчувствие, как-то связанное с моим путешествием в прошлое, которое, как будто еще не закончено, точнее говоря, путешествие закончилось, но будет новое, и оно обещает стать для меня неприятным сюрпризом. Что за странное наваждение? Я только что вернулась из восемнадцатого века и не планировала на ближайшее время никаких путешествий. В таком случае, откуда это непонятное чувство предосторожности? Казалось бы, путешествия – это отличный способ познать что-то новое, а путешествия в прошлое – это не просто очень интересно и познавательно, это еще и способ найти ответы на многие загадки. Тогда почему так стало неуютно на душе? Пожимаю плечами и, списываю свое волнение на предстоящую встречу с усадьбой и ее управляющим, и снова возвращаюсь к предзимью. На границе осени и зимы, как правило, наш город окутывают туманы, идут дожди, а столбик термометра составляет пять – семь градусов тепла. И сегодняшнее утро ничем не отличалось от вчерашнего, уже канувшего в прошлое, оно было по-настоящему ноябрьским: пасмурным и холодным.

– Ариане?

Я отмираю и непонимающе смотрю на Дана. Он подходит ко мне, выглядывает в окно, а затем снова смотрит на меня.

– Все хорошо?

– Прости. Задумалась, – я улыбаюсь, глядя в любимые глаза.

– Нас ждет завтрак.

– Это очень кстати, я проголодалась, – поспешно отвечаю ему, не чувствуя голода.

Я послушно направляюсь к выходу из комнаты, всецело находясь под неясным предчувствием грядущих событий, и тут меня едва не сносят с ног. Крепкие руки Дана обнимают меня за талию, притягивают к себе, и он нежно целует меня со спины в область шеи, после чего резко разворачивает к себе. Двумя пальцами берет меня за подбородок и выжидающе смотрит в мои глаза. На его лице появляется явная озабоченность.

– Ариане, что тебя беспокоит? Помнишь: «и в горе и в радости». Почему ты грустишь?

Мне приятна его забота, и я улыбаюсь ему.

– Дан, все хорошо. Просто легкое волнение перед поездкой, – невольно оправдываюсь я, обхватываю его лицо руками, притягиваю к себе и целую в губы. – Я до сих пор не могу поверить, что не увижу в усадьбе тех, кого оставила всего неделю назад. В голове не укладывается такое, – я пытаюсь объяснить ему причину своего состояния. – Кстати, об этом, о наших межвременных перемещениях. Со стороны может показаться, что мы с тобой те счастливчики, которые обладают редким даром, захватывающей дух возможностью путешествовать во времени. И это действительно невероятно, вот только надо ли тревожить прошлое? Пока мы находимся за сотни лет от настоящего, мы теряем наше совместное будущее. Стоит ли это того?

– Что за упадническое настроение? Твоя способность путешествовать во времени по-настоящему уникальная. Не мне тебе говорить, какие поистине гигантские возможности открывает твой дар. За примером далеко ходить не нужно, ведь только благодаря перемещению в прошлое, ты вернула пропавший семейный оберег, – напоминает мне Дан.

– Нет, – мотаю головой, – я просто переместила его из одного времени в другое, вот и весь секрет исчезновения оберега.

– Ты сделала меня лучше, – не сдается Дан и улыбается мне, затем нежно проводит пальцем по моей щеке и останавливается на моих губах. – Но ты кое в чем права, – он делает паузу, и целует меня в губы. – Пока ты находилась в восемнадцатом веке, другой я в настоящем, очень скучал по тебе, а потому мы не собираемся в прошлое ни в этом месяце, ни в следующем, ни даже через год.

– Только в усадьбу у моря.

– Да, в Сангорск, – утвердительно кивает головой, смотрит на часы, берет меня за руку и ведет в столовую.

После того, как позавтракали, мы сели в автомобиль и поехали в сторону Сангорска. В ту самую усадьбу, которую я оставила всего несколько дней тому назад, и, тем не менее, с тех самых пор прошло уже триста лет. Задумчиво глядя на дорогу, на сгустившийся туман, который неохотно расступался перед летящим вперед автомобилем, я вспоминаю те далекие дни. Я вспоминаю события и людей, с которыми познакомилась, благодаря путешествию в прошлое, и, которые за короткий период времени превратились в моих хороших друзей. Что с ними стало? Как сложилась их судьба? Узнаю ли я свою усадьбу? Вся суть в том, что за этот весьма приличный отрезок времени, технический прогресс преобразил облик города до неузнаваемости, и теперь наш дом может оказаться в самом его центре, что вполне логично, хотя мне по душе окраина с садами. Я прикрываю глаза и стараюсь воспроизвести в памяти расположение нашего города, который растянулся вдоль морского побережья на несколько десятков километров, и с радостью понимаю, что район с исторической застройкой на восточной окраине остался нетронутым. Из этого я делаю вывод, что наша усадьба до сих пор находится на окраине города. Невольно улыбнувшись, я с благодарностью смотрю на Дана. Он кивает, словно знает, о чем я думаю, и дарит мне теплую улыбку.

Четыре часа пути и наша машина, наконец-то, въезжает на территорию красивой дворянской усадьбы. Я с нескрываемым любопытством рассматриваю внешний вид дома и отмечаю, что он изменился до неузнаваемости, и сейчас напоминает особняк девятнадцатого века, органично вписавшийся в окружающий его парк. Машина еще не остановилась, а к нам уже спешит молодой человек. Он открывает дверцу автомобиля с моей стороны, и подает мне руку.

– Добрый день, – сдержанно приветствует меня, задержав взгляд на моем лице.

– Добрый день, – отвечаю я, улыбнувшись ему.

Дан выходит из машины, обменивается рукопожатием с молодым человеком, затем представляет нас друг другу.

– Ариадна, позволь представить тебе Никиту.

– Очень приятно, – произношу я, и протягиваю парню руку для рукопожатия.

Незнакомец был чертовски хорош собой, высок и довольно хорошо сложен. В его больших карих глазах светилось любопытство, а на красивом умном лице, обрамленном густыми каштановыми волосами, играла приветливая улыбка. Судя по наружности, мы с ним были ровесниками: на вид ему было лет двадцать, а самому старшему из нас, то есть Дану, приблизительно двадцать шесть лет.

– Никита, проведешь для нас экскурсию по дому? – Дан улыбается, заметив, с каким любопытством я посматриваю по сторонам.

– С удовольствием, – произносит юноша и просит нас следовать за ним.

Несмотря на то, что современный стиль дизайна существенно отличался от дизайна восемнадцатого века, некоторые элементы елизаветинского рококо все еще присутствовали в интерьерах дома. На меня снова нахлынули воспоминания, и мне пришлось вновь пережить моменты моего пребывания в прошлом. Я слегка улыбнулась, вспомнив, как рыдая от безысходности, летела верхом на вороном в длинном платье с большим количеством подъюбников, что было неприемлемо для того периода времени. Юбки задрались чуть ли не до колен, открывая стройные длинные ноги для всеобщего обозрения. Вспомнила Аксинью, которая оказалась талантливым кулинаром, и ее сына, маленького мальчика Никитку. По возвращению домой из прошлого, я попросила мужа рассказать о судьбе служащих усадьбы, он пообещал сделать это, но только немного позже, не объяснив почему.

– А где же наши сундуки? – я обеспокоенно смотрю на Дана, когда осмотр дома заканчивается, краем глаза заметив, как юноша недоуменно хмурит брови.

Я немного волнуюсь, ведь там осталась масса улик, то есть современных предметов, которые в восемнадцатом веке можно было бы воспринять, как магические и волшебные вещи. Но, судя по тому, что в настоящем времени из-за оставленных мной улик, ничего сверхъестественного не произошло, значит, мой муж позаботился о них.

– Никита, будь добр, покажи нам свой кабинет, – Дан снова обращается к молодому человеку.

«Сундуки находятся в кабинете? – я мысленно задаю себе вопрос и сама же отвечаю на него. – Это вряд ли, что бы им там делать. Дан хочет, чтобы я что-то увидела?» – я выжидательно поглядываю на мужа, стараясь прочесть ответ на его лице, но оно остается спокойным и бесстрастным.

– Прошу, – произносит юноша, открывая перед нами дверь в комнату.

Как только мы входим, я сразу же принимаюсь рассматривать интерьер просторного кабинета. Первое, что бросается в глаза, были большие книжные шкафы, доверху заполненные книгами. «Эта коллекция книг всего лишь малая часть домашней библиотеки», – почему-то подумалось мне, когда я читала корешки книг. Кожаный диван с небольшими подушками и два больших удобных кресла удачно расположились вдоль одной из стен кабинета. Классический письменный стол из дерева был расположен вблизи окна, которое украшали шторы из плотной однотонной ткани, а встроенный в стену искусственный камин создавал ощущение уюта и тепла. На полках разместились сувениры, по всей вероятности, привезенные из дальних поездок. На стенах висела картина, изображающая старинный Сангорск. С интересом изучив городской пейзаж, написанный художником, с которым я была хорошо знакома, я перехожу к сувенирам, и тут мой взгляд натыкается на солдатика, одетого в форму настоящей русской армии восемнадцатого века. «А ведь совсем недавно я покупала Никитке точно таких же солдатиков, – тотчас проносится у меня в голове. Перед моими глазами появляется кареглазый, светящийся от радости мальчуган. Он очень обрадовался, когда получил их в подарок», – я с грустной улыбкой смотрю на предмет из прошлого.

– Никита, какой у вас замечательный оловянный солдатик, вы позволите рассмотреть его поближе?

Юноша кивает и спешит вручить мне игрушку.

– У меня набор из семидесяти фигурок, и он сохранился до сих пор, – гордо произносит парень, заметив, что я проявляю к солдатику неподдельный интерес. – Когда-то они были очень популярной игрушкой, и мне посчастливилось получить их в подарок.

– Кто же подарил вам такое богатство? – тихо произношу я, едва сдерживая волнение.

– Одна очень добрая леди, – он снова тепло улыбается, а я с удивлением смотрю на Дана. Он кивает головой и пожимает плечами, словно говоря мне: «Ты же просила позаботиться о них, я выполнил свое обещание».

«Неужели это тот самый Никитка из прошлого, которому я лечила коленку?! Почему он здесь? Что случилось? Никитка меня не узнал, впрочем, это неудивительно. Он был слишком мал, чтобы запомнить, но эпизод дарения отпечатался в его памяти, потому что в восемнадцатом веке такими игрушками могли играть только дети богатых родителей, ребенку из бедной семьи они были недоступны. «Не буду парню тревожить сердце воспоминаниями о доме», – решаю я, продолжая разглядывать солдатика, – все разузнаю у Дана».

– Спасибо, – благодарю я, с трудом скрыв свои эмоции, и вновь умолкаю, мысленно погрузившись в размышления о мальчике и его маме Аксинье. – Он замечательный, – через некоторое время произношу я, и возвращаю сувенир хозяину, с досадой отметив про себя, что мой голос все же дрогнул на последнем слове. Воспоминания снова переносят меня в прошлое, и вызывают в памяти образ тихого мальчика с огромными, не по-детски серьезными глазами. Рана на его коленке воспалилась и, конечно, болела, но он мужественно переносил боль и мои перевязки, которые я делала каждый день. Рана зажила довольно быстро, и мальчуган снова стал играть на улице. С тех пор, завидев Никитку во дворе, я подходила к нему, ласково взъерошивала его каштановые волосы и интересовалась, как у него дела? Во что сегодня играет самый стойкий оловянный солдатик? Мальчик охотно рассказывал мне об игрушках, которые смастерил своими руками. Перед моим мысленным взором возникает солдатик, сделанный из тонкой, плоской палочки с лицом и усами, нарисованными углем. Я улыбаюсь, вспоминая те минуты, и ловлю на себе пристальные, несколько недоуменные взгляды парней, прочищаю горло и делаю вид, что со мной все порядке. Дан молчит, значит, принял мое решение в отношении Никиты, то есть, не бередить понапрасну его сердце воспоминаниями. Уж, если мне нелегко вспоминать о том времени, каково будет ему, когда он вспомнит свою мать. Я украдкой вздыхаю, и молча следую за парнями. Мы выходим на улицу, чтобы познакомиться с территорией усадьбы, которая значительно увеличилась за триста лет. Я с удовольствием отмечаю, что на месте флигеля расположилась закрытая мангальная зона, чуть поодаль от нее находится огромный открытый бассейн, на дальнем дворе построен профессиональный теннисный корт. В парке помимо дорожек для прогулок, проложены беговые и велодорожки, а также оборудованы беседки для отдыха. Мы не спеша прогуливаемся по аллее парка, и я снова чувствую на себе взгляд Никиты. Я смотрю на него, и он тут же отводит глаза в сторону или переводит их на Дана. Я знаю, что он вампир и обладает стремительной реакцией, но и я – девушка не из простых, а потому, и мне удается подметить некоторые нюансы. Немного прогулявшись по парку, мы возвращаемся к дому, где прощаемся с Никитой. Я бросаю взгляд на дом, вновь восхищаясь красотой архитектуры и живописным пейзажем. С улыбкой киваю Дану, который галантно придерживает для меня дверцу автомобиля. Уже собираюсь сесть на сиденье, как слышу, что меня окликают.

– Ариадна, – я оборачиваюсь и вижу Никиту, спешащего к нам с коробкой в руках. Он быстро подходит к машине и протягивает ее мне.

– У меня много таких коробок, но в этой находятся те, что вы подарили мне. Это вы своей щедрой рукой привили мне любовь к коллекционированию.

Я заглядываю в коробку и улыбаюсь, увидев в ней аккуратные ряды оловянных солдатиков, причем, каждая фигурка была заботливо помещена в матерчатый мешочек, чтобы они не терлись друг о друга.

– Ну, раз ты догадался, кто я такая, где же остальные твои игрушки, мой стойкий оловянный солдатик?

У меня снова появляется неодолимое желание взъерошить его волосы, как в детстве, но я вовремя отдергиваю руку. Передо мной уже не ребенок, а юноша, причем возрастом в триста лет. Он, как тот оловянный солдатик из сказки, проделал большой и сложный путь, прежде чем мы вновь увиделись с ним, вот только я не его танцовщица.

– Я очень рад, что встретил вас снова, – с улыбкой говорит он и обнимает меня.

На мои глаза наворачиваются слезы, и я тоже обнимаю его. К нам подходит Дан, обнимает нас за плечи и ведет в столовую, где Никита рассказывает мне все, что произошло в его жизни. Когда в город пришла волна гриппа, они с Аксиньей тяжело заболели, как и многие другие горожане. К сожалению, Дан успел спасти только Никиту, взяв на себя обязанности старшего брата. Мы долго вспоминали о прошедших днях, грустили и улыбались, в итоге просидели до позднего вечера. Домой возвращались уже в сумерках.

– Ты ему очень понравилась, – вдруг говорит Дан, не глядя на меня.

– С чего ты взял?

– Он не сводил с тебя глаз, – Дан хмыкает.

– Никита просто вспомнил меня. По всей вероятности, для него это что-то из разряда фантастики.

– Ага, как бы не так. Это любовь, – утвердительно произносит Дан.

– Ты ревнуешь? – я с удивлением смотрю на него.

– Я? Я похож на ревнивого мужа? Я не ревную, я люблю.

– Я тебя тоже люблю, очень люблю.

Он улыбается, и подмигивает мне.

С наступлением вечера заметно похолодало, и пошел дождь. Мы ехали по извилистой горной дороге с крутыми поворотами, спусками и подъемами. Когда до дома оставался час пути, неожиданно разразилась гроза с сильными порывами ветра.

– Дан, ты это видишь, – взволнованно произношу я, указывая на дерево, которое преградило нам путь.

– Не волнуйся, сейчас подъедем поближе, и я уберу препятствие с дороги.

Через несколько минут он останавливает машину, и строго смотрит на меня.

– Ариане, не вздумай выходить на улицу, там сильный дождь и ветер, – настоятельно просит Дан, прежде чем выйти на улицу.

– Но ты же один, – я решительно отстегиваю ремень безопасности.

– И что? Неужели сомневаешься во мне? Я справлюсь, – отрезает он, весело подмигивает мне и выскакивает в сумасшедшую грозу.

Не успеваю я моргнуть глазами, а он уже стоит у поваленного дерева. Чудовищный ливень хлещет стеной, и я напрягаю зрение, стараясь следить за действиями Дана. Он хватается за ствол дерева и тянет его на себя, но в этот самый момент очередной порыв ветра пытается повалить еще одно дерево, которое вот-вот упадет на моего Дана. Я охаю, вылетаю наружу и несусь к нему, размахивая руками.

– Дан! – кричу я, пытаясь перекричать грохот грома и шум дождя, и, указывая рукой на падающее дерево. В этот момент ослепительная вспышка молнии прорезает ночную тьму совсем рядом со мной, озарив своим светом меня, мою протянутую руку и браслет с красным алмазом, внутри которого я отчетливо вижу вспыхнувшее голубое свечение.

– Ариане, остановись! – в ярости кричит Дан, держа в руках упавшее дерево, – возвращайся в машину, я же сказал, что справлюсь.

– Хорошо! – кричу я сквозь шум ветра, дождя и раскатов грома. Я улыбаюсь и бегом возвращаюсь к машине, прекрасно зная, что он справится, и сделает все играючи. Сверкает очередная молния, я берусь за ручку дверцы, и в ту же секунду чувствую непонятное жжение в области рубца, который находится на моем левом плече. Машинально прижимаю руку к горящему месту, юркаю в машину, и начинаю легонько растирать его. Дан пришел следом за мной, весь промокший до нитки, но с довольной улыбкой на лице.

– Промокла? – участливо интересуется он, стирая подушечками пальцев капельки дождя с моего лица.

– Не больше, чем ты, – я смотрю, как с него стекает вода и, не удержавшись, обнимаю любимого.

– Ариане, твоя одежда промокла насквозь, поэтому снимай все с себя. У нас есть минут двадцать, чтобы немного обсохнуть, а потом двинемся дальше. Возможно, за это время и непогода немного успокоится.

Дан помог мне раздеться, заботливо укутал меня пледом, а затем скинул с себя рубашку, демонстрируя голый мощный торс. Мой взгляд тут же притягивают мелкие капельки дождя, которые заманчиво перекатываются на загорелой коже при малейшем движении его рук. Во мне вспыхивает сильное желание. Не отрывая глаз от Дана, я провожу кончиком языка по вмиг пересохшим губам.

– Никак не могу согреться, – я пристально вглядываюсь в любимые глаза, и, как бы безмолвно призываю его утолить мое внезапно вспыхнувшее желание. – Плед совсем не греет.

Дан озадаченно смотрит на меня, но лишь мгновение, уже в следующую секунду его губы расползаются в похотливой улыбке.

– Иди ко мне, – тихо шепчу я, – согрей меня скорее.

Хитро улыбнувшись, я распахиваю плед. Не раздумывая ни секунды, он обнимает меня, жадно припадает к моим губам, и мы сливаемся в жарком поцелуе. Дан проводит кончиком языка по моим губам, раздвигает их и врывается в мой рот. Наши языки движутся в унисон, стоны срываются с наших губ, и тонут в бесконечных поцелуях.

Мне пока не доводилось испытать радость секса в автомобиле, но, как оказалось, с любимым и в машине можно получить райское наслаждение. Наконец-то, дорвавшись до чарующих капелек дождя, которые покрывали все его тело, я поддеваю их языком и жадно впитываю в себя, прикусывая кожу и, издавая стоны удовольствия.

– Моя девочка, – нежно шепчет он, бесстыдно лаская губами мое обнаженное тело. Слегка сжимая мои груди, он кончиком языка обводит вокруг твердого чувствительного соска, облизывает его, захватывает ртом и с наслаждением сосет то один сосок то другой. С моих губ срывается стон, по коже бегут мурашки, пульсация внизу живота усиливается, и я чувствую, как там становится горячо и влажно.

– Дан, мне так хорошо.

– Ты хочешь, чтобы я это сделал? Хочешь?

– Очень хочу.

– Что ты хочешь? Скажи! – требует Дан, дразня меня.

– Твой язычок… там… где сейчас очень тепло и влажно.

С глухим стоном он набрасывается на меня, и жадными поцелуями прокладывает дорожку вниз к горячему, набухшему от возбуждения нежному клитору. Проводит кончиком влажного языка по поверхности эрогенной зоны, проникает внутрь, и, плотно обхватив губами сладкий бугорок, начинает посасывать его, с каждой секундой увеличивая интенсивность движений, и я трепещу от подступающего оргазма. Глубоко и прерывисто дыша, запускаю руки в волосы любимого, и судорожно сжимаю их. Мои мышцы напрягаются, ногти впиваются в его голову, и с громким стоном удовольствия, наступает яркое, невыносимое наслаждение.

– Сладкая, какая же ты сладкая, любовь моя, – Дан с восхищением слизывает мой нектар со своих губ.

Нежно поцеловав любимого, я тянусь рукой к его возбужденному члену, и, приподняв свои бедра, насаживаюсь на твердую плоть на всю его длину. Одним быстрым толчком он наполняет меня. Упругие стенки сильно и ритмично обхватывают член со всех сторон то сдавливая, то отпуская, и желание с новой силой накрывает меня. Я дрожу, извиваюсь и почти кричу, а Дан сильнее сжимает мои ягодицы, быстрее двигает бедрами, глубоко проникая в меня. Приятное покалывание распространяется по всему телу, мышцы напрягаются, бесконечное тепло, трепет и неописуемые ощущения накрывают с головой, еще несколько безостановочных толчков, и я взрываюсь. Нас захлестывают ощущения блаженства и экстаза. Дан глухо рычит, прикусывает мою кожу и вскоре расслабляется.

– О, боже, как же я люблю тебя трахать, – уже в который раз признается он, целуя меня в губы, и крепко прижимая к себе.

Я счастливо улыбаюсь, ощущая в себе подрагивающую частицу любимого мужчины.

В горах по-прежнему беснуется непогода, но сквозь шум дождя, ветра и мощные раскаты грома можно было услышать наши сладкие стоны оргазма. Это настоящее волшебство любви, когда два любящих сердца бьющихся в унисон, согревают друг друга любовью.

После нереального оргазма чувствую блаженство от пят и до макушки. Дан целует мои губы, шею и, вдруг замирает, изумленно глядя на мое плечо.

– Ариане… – тихо шепчет он.

– Что такое, что-то со шрамом?

– Просто невероятно. На месте шрама появилось новое «тату».

– Тату? Что ты имеешь ввиду?

– Знак избранных, вот только звезда имеет не семь, а восемь лучей.

– Восемь? – задумчиво переспрашиваю я. – О-о, я поняла, что это означает. В объединенном космическом альянсе пополнение. К сообществу присоединилась еще одна разумная планета. Новое «тату», – задумчиво произношу я. – Хм, то есть, если так пойдет и дальше, то в скором будущем я превращусь в ходячую Третьяковскую галерею? Впрочем, я не против новой «татуировки» на плече. Она скроет мой шрам.

– Когда же тебе передали это неожиданное послание?

– Я, кажется, знаю.

– Тебе больно? Это связано со вспышкой молнии?

– Ты прав, меня коснулась стрела Перуна. Первое время плечо нещадно жгло огнем, но ты меня вылечил, заменив боль наслаждением, – я сладко улыбаюсь, целуя довольного Дана. – Я уже садилась в машину, когда в очередной раз сверкнула молния, и в тот же миг в области рубца появилось жжение, будто светящийся разряд пронзил мое плечо. Да, кстати! – восклицаю я, вспомнив про неизвестный минерал в алмазе, который проявил себя в яркой вспышке света, – мне срочно нужна «молния».

– Зачем? – Дан недоуменно смотрит на меня. – Тебе мало беснующихся снаружи? Впрочем, разве для тебя это проблема? Она же неотъемлемая часть тебя. Одно ловкое движение рукой и «молния» искрится на твоей ладони, – он улыбается и подмигивает мне.

– Точно, мне сейчас так хорошо, что я начисто забыла о своей способности.

Дан прижимает меня к себе и целует в губы, слегка прикусывая их от удовольствия. Я довольно улыбаюсь, сосредоточиваюсь, и уже через секунду на моей руке искрится небольшой огненный шар. Дан внимательно следит за моими движениями. Я подношу шар к браслету на руке, точнее говоря, к красному алмазу и замираю. Яркая вспышка света освещает салон автомобиля, а внутри моего алмаза вспыхивает таинственное голубое свечение. Мы несколько минут молча смотрим на него, не в силах отвести удивленных глаз.

– Дан, ты видишь то же самое, что и я? – спрашиваю его, едва сдерживая волнение.

– Ты хочешь сказать, что внутри алмаза находится «лунный камень»?

– Да, это накопитель космической энергии, но, как он там оказался? Нам надо срочно домой, чтобы проверить второй алмаз. Я даже не сомневаюсь, что в нем точно такой же «лунный камень».

– Это что же получается? Что «магическая сила» и есть накопитель космической энергии?

– Получается, что так.

– Но, если это так, то складывается довольно интересная картина, – Дан удовлетворенно хмыкает.