Цитаты из книги Из дневников. 1928-1935

Персонажи моихъ двухъ романовъ всѣ до одного выдуманы мною, но я искренно пережидалъ ихъ несходство и ихъ борьбу, взялъ ли ихъ изъ жизни, скопировалъ, развилъ, раздулъ до чудовищности? Нѣтъ, я нашелъ ихъ въ себѣ готовыми, ибо они суть множёственныя личности мои, и ихъ борьба, борьба въ моемъ сердцѣ жалости и строгости,…

И такъ того, кто очнулся отъ всякой жажды, спасти можетъ только счастье, но стоющее счастье, не позорная радость. Счастье, счастье въ жертвѣ — но кому радост­но, пріятно, легко жертвовать, кому хочется жертво­вать, не воля только хочетъ, но все существо рвется и таетъ отъ тепла жертвы — любимому человѣку.

Нужно сперва получить богатство, жизнь отъ Бога и потомъ уже ее давать; теперь я думаю о монастырѣ, отшельничествѣ, а силъ нѣтъ. Особенно въ солнечный день, какъ сегодня.

Защищающій себя самъ не нуждается въ защитѣ Іисуса. Любящій себя самъ не нуждается въ Любви; у него есть другъ, это онъ самъ, и другъ этотъ можетъ былъ очень чистъ, вѣренъ, силенъ, серьезенъ; но Іисусъ не будетъ ему другомъ. Съ нимъ дружатъ боги промежуточныхъ міровъ, которые презираютъ растерянныхъ смертныхъ и любятъ…

Любовь и смерть ка­жутся мнѣ двумя основными моментами постиганія чистаго времени. Смерть, какъ тема всяческаго расточенія и исчезновенія времени, ибо душа умира­етъ постоянно, и каждый день нестерпименъ въ розоватомъ дымѣ, какъ послѣдній день, но главное — умираніе часовъ и минутъ, отблесковъ и освѣщеній, запаховъ и…

Нѣтъ, нѣкое ощущеніе тѣхъ дней, вотъ что со­вершенно неповторимо, и нѣкое совершенно особен­ное чувство какихъ-то давно прошедшихъ праздниковъ, когда какъ-то особенно развѣвались флаги и осо­бенно сиреневѣлъ теплый асфальтъ. Теперь также на большихъ шестахъ, медленно развѣваясь мечтаютъ флаги и лоснится асфальтъ, но…

Я читалъ въ одномъ рыцарскомъ романѣ, что во время одного возстанія въ Кастиліи арабы сражались въ вѣнкахъ изъ розъ, какъ обреченные на мученическую смерть; и дѣйствительно, кому на землѣ присталъ вѣнокъ изъ розъ, какъ не только согласившемуся ис­чезнуть. Основная тональность этого согласія есть нѣкая…

А все трогатель­ ное нужно, все оно разбиваетъ ледъ нашего внутрен­няго сна. Только трогательное мы любимъ, а только то, что мы любимъ, мы постигаемъ. А поэзія есть спо­собъ сдѣлаться насильно милымъ и сдѣлать насильно милымъ Бога.

Абсо­лютно индивидуальнаго нѣтъ ничего. Абсолютно нe симптоматичнаго, не отражающаго цѣлое духовной жизни, нѣтъ ни одного поступка, ни одной причуды. И даже въ нарочитомъ чудачествѣ еще болѣе отражается духовная музыка, какъ въ нарочито измѣненномъ почеркѣ еще болѣе явствуетъ то, къ чему довлѣетъ человѣкъ, въ томъ, что…