Тайная исповедь и мемуары оправданного грешника

Вообще-то я была удивлена. Исходя из аннотации, ожидала детектив, а получила саркастичное высмеивание религиозного фанатизма и фарисейства. Весьма тонкое и искусное. Автор создает целый перфоманс. В первом акте он, от лица "издателя", рассказывает о некоторых событиях в обычной шотландской дворянской семье. События в равной степени печальные и смешные. О том, как фанатичная религиозность может разрушить счастливый брак, и ничуть не препятствует совершению грехов. О том, как скрыть грехи под прозрачной вуалью благочестия, как воспитать монстра, и чем это может закончиться. С фанатизмом не стоит шутить, даже когда он смешон. Иначе начинают умирать хорошие люди. Во втором акте приводятся некие "документы", подтверждающие историю издателя: письма и мемуары. От лица самого фанатика.…

Эта книга меня, современного обывателя, в первую очередь удивила. Во-первых, она поделена на две части: в первой выложено фактическое описание событий сюжета (включая рассказы очевидцев), во второй нам дают почитать личный дневник "of a justified sinner". И если сначала просто говорится о главном герое как о неком неадеквате, то потом он раскрывает причины своих поступков; так что автор был первопроходцем в формате Расемон - это заслуживает уважения. Во-вторых, здесь явно осуждаются традиции протестантизма в Шотландии какого-то там века, что для глубоко христианизированного общества нетипично. Главный герой формально праведник, однако в то же время он почему-то водится с очень сомнительным типом и под его влиянием идет на серию убийств. Ах да, разрешает он это противоречие конечно не…

Книга относительно небольшая, но прорваться сквозь неё было непросто, в основном из-за языковых трудностей. Помимо того, что написана она была в XIX веке, а значит пестрит архаизмами, написана она была шотландцем, что добавляет колорита и новых слов. Но это всё равно мелочи по сравнению с самой главной трудностью - прямой речью простолюдинов. Вот где ужас. То есть они говорят-то по-английски, но произносят слова по-другому, что и пытается сохранить на бумаге автор. К примеру, понять, что "Vera weel" - это "very well" можно только по контексту. Честно говоря, примерно треть таких слов разгадать не получилось. Не то чтобы это был большой ущерб для повествования - в их уста автор редко вкладывает важные для сюжета факты, - зато тормозит чтение заметно. Но я теперь всегда буду гордиться, что…

«Все спасутся, один я погибну», — шептал за работой сапожник из Александрии. А Роберт Рингим, тот самый «оправданный грешник», приверженец т.н. доктрины предопределения (и позитивного мышления — если в терминах современной поп-психологии), предпочел думать, что он-то как раз будет восседать по правую руку, когда остальные отправятся гореть и гнить. Стартовав как комедийный простак, под тщательным руководством нового приятеля Рингим из джизас-фрика превращается в персонаж, исполненный трагизма; впрочем, трудно оставаться простодушным клоуном, когда в окна лезут такие гости — спросите хоть у Хомы нашего Брута.

экранизацией можно обзавестись здесь

Джеймс Хогг вполне может примирить с готическим романом тех, кто зевал над «Франкенштейном» и прочими скитальцами. «Исповедь оправданного…